[неофициальный перевод] < * >
Котилайнен и другие против Финляндии
(Kotilainen and Others v. Finland)
(N 62349/12)
По материалам Постановления
Европейского Суда по правам человека
от 17 сентября 2020 года
< * > Перевод с английского Ю.Ю. Берестнева.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
Заявители являются родственниками лиц, которые были убиты во время стрельбы в школе. Виновный в убийстве (один из школьников) имел разрешение на владение огнестрельным оружием, и согласно постам этого школьника в Интернете сотрудники полиции проводили с ним собеседование на предмет того, может ли он владеть огнестрельным оружием, после чего было принято решение не изымать у него огнестрельное оружие. В ходе инцидента указанный школьник убил 10 человек, а затем застрелился.
ВОПРОСЫ ПРАВА
По поводу соблюдения статьи 2 Конвенции (материально-правовой аспект). Использование огнестрельного оружия означает высокий уровень опасности для жизни, поскольку любой вид правонарушения, не только умышленного, но и по неосторожности, включающий применение огнестрельного оружия, может иметь фатальные последствия для жертв правонарушения, а степень опасности при применении такого оружия в ходе совершения умышленных преступлений очень высока. Следовательно, именно форма представляющей опасность деятельности должна повлечь позитивное обязательство государства применять меры, направленные на обеспечение общественной безопасности. Это основное обязательство включает обязанность вводить в действие нормы права для защиты жизни людей и обеспечивать эффективное применение и функционирование соответствующей нормативной правовой базы.
(i) Нормативная правовая база. Европейский Суд не был готов признать, что в отсутствие на общегосударственном уровне в Финляндии системы активного обмена информацией между различными правоохранительными органами об имевших место в прошлом различных угрожающих ситуациях, которые не завершились возбуждением уголовных дел, само по себе может считаться относящимся к делу нарушением.
(ii) Разрешение на владение огнестрельным оружием, выданное виновному лицу в настоящем деле. Суды Финляндии установили, что в настоящем деле разрешение виновному лицу было выдано в соответствии с требованиями действовавшего в рассматриваемое время законодательства (он выполнил все предусмотренные законом требования и прошел предварительное собеседование, необходимое для получения разрешения) и что со стороны выдающих разрешение властей не была допущена халатность. Европейский Суд не находит оснований, чтобы оспаривать эти выводы.
(iii) Наличие реальной и непосредственной угрозы для жизни. Суды Финляндии пришли к выводу, что, хотя до инцидента со стрельбой, совершенной виновным лицом, имели место определенные факты, которые позволяли предположить, что он потенциально мог совершить действия, угрожающие жизни людей, информация, доступная местным органам полиции в период до инцидента, включая посты в Интернете, не давала каких-либо оснований подозревать наличие реальной опасности нападения в виде стрельбы в школе. Существует значительная разница между действиями, включающими размещение в Интернете видеоклипов и текстовых сообщений, не содержащих конкретных или даже абстрактных угроз, и совершением массового убийства в определенном месте (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Ван Колле против Соединенного Королевства" (Van Colle v. United Kingdom) от 13 ноября 2012 г., жалоба N 7678/09). Таким образом, подход судов Финляндии к делу соответствовал правилу проверки реального или предполагаемого знания о действительной и непосредственной угрозе для жизни людей, установленному в прецедентной практике Европейского Суда.
Кроме того, настоящее дело следует отличать от дела "Бляакай и другие против Хорватии" (Bljakaj and Others v. Croatia) (Постановление Европейского Суда от 18 сентября 2014 г., жалоба N 7444/12), которое касалось представляющего опасность человека с психическим расстройством, в отношении которого было вынесено предписание о необходимости медицинского надзора над ним и который вследствие обострения его тяжелого психического состояния, а также высказанных им самим угроз находился под непосредственным контролем сотрудников полиции в день, когда он тяжело ранил свою жену и убил ее адвоката.
В связи с этим Европейский Суд не смог сделать вывод, что существовала реальная и непосредственная угроза для жизни людей со стороны преступника, о которой сотрудники полиции знали или должны были знать заранее. Следовательно, нельзя утверждать, что обстоятельства настоящего дела свидетельствовали о наличии обязанности обеспечить личную безопасность жертв произошедшего убийства или других учеников либо персонала соответствующей школы.
На указанный вывод не повлиял довод заявителей о том, что сотрудники полиции должны были затребовать медицинские данные и военные документы, касающиеся виновного лица, чтобы проверить информацию о его психическом состоянии. Сотрудники полиции, как правило, не могут получать доступ к медицинским данным человека, и этот доступ должен оставаться зависимым от соблюдения конкретных требований необходимости и обоснованности, которые нельзя устанавливать задним числом. Кроме того, даже если бы информация из медицинской карты преступника была доступна, нельзя было определить, могла ли от нее зависеть оценка того, представлял ли он реальную и непосредственную угрозу для жизни людей в рассматриваемое время, и если да, то в какой степени.
(iv) Обязанность проявить особую тщательность. Европейский Суд отметил, что обязанность обеспечивать общую защиту общества от потенциально преступных действий одного или нескольких индивидуумов может быть применена к лицам, особенно опасным заключенным, которые находятся под контролем государства, или в обстоятельствах, когда непосредственная опасность этих лиц стала очевидна в связи с вмешательством полиции. Европейский Суд счел, что аналогичная обязанность проявить особую тщательность была применима к обстоятельствам настоящего дела.
Хотя виновное лицо в настоящем деле не находилось под контролем властей Финляндии, органы власти несли ответственность за установление и соблюдение требований для законного владения огнестрельным оружием. Учитывая особо высокую степень опасности для жизни людей, связанную с неправильными действиями с огнестрельным оружием, для властей Финляндии важно было создать и строго применять систему надлежащих и эффективных гарантий, предназначенных для противодействия и предотвращения какого-либо ненадлежащего и опасного использования огнестрельного оружия. Это влекло за собой обязанность властей Финляндии вмешиваться в события, если они получали предупреждение о фактах, содержащих основания для конкретных подозрений, касающихся соблюдения названных требований.
В настоящем деле местные органы полиции знали о публикациях постов преступника в Интернете, которые, хотя и не содержали каких-либо угроз, имели такой характер, что вызывали сомнения относительно того, мог ли автор этих сообщений оставаться с сохранением безопасной ситуации владельцем огнестрельного оружия. В действительности сотрудники полиции не бездействовали, а провели беседу с автором постов в Интернете. Однако не было выполнено каких-либо дальнейших действий по конфискации у него оружия, о наличии которого было известно и на которое имелось разрешение. Хотя индивидуальная ошибка в оценочном суждении не может являться основанием для признания нарушения государством его позитивных обязательств, особенно когда речь идет о ретроспективной переоценке событий, суть настоящей жалобы можно считать выходящей за пределы такой ошибки.
По мнению Европейского Суда, изъятие у виновного лица оружия являлось бы разумной мерой предосторожности, которую следовало принять в рассматриваемых обстоятельствах, если возникли сомнения, на основании ставшей доступной компетентным властям информации относительно того, могло ли лицо продолжать владеть опасным огнестрельным оружием. Эта мера не повлекла бы какого-либо значимого вмешательства в конвенционные права и, таким образом, не была бы связана с трудностями или серьезными моментами уравновешивания конкурирующих интересов. Указанная мера также не потребовала бы достижения каких-либо высоких пороговых значений для ее применения, скорее, наоборот. Этот вывод отличается от вывода о том, что нельзя было считать, что решение не изымать оружие имело какую-либо причинно-следственную связь с последующим преступлением или что оно означало невыполнение властями Финляндии обязательства обеспечить жертвам преступления индивидуальную защиту.
Следовательно, власти Финляндии не выполнили особую обязанность проявить тщательность, возложенную на них вследствие серьезной угрозы для жизни, связанной с каким-либо злоупотреблением при применении огнестрельного оружия. Соответственно, имело место нарушение материально-правового позитивного обязательства со стороны властей Финляндии.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу были допущены нарушения требований статьи 2 Конвенции (в ее материально-правовом аспекте) (принято шестью голосами "за" при одном - "против").
По делу не было допущено нарушения требований статьи 2 Конвенции (в ее процессуально-правовом аспекте) (принято единогласно).
КОМПЕНСАЦИЯ
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил каждой семье по 30 000 евро в качестве компенсации морального вреда, 31 571,97 евро одному из заявителей в качестве компенсации материального ущерба (утраченный заработок вследствие гибели матери заявителя).