[неофициальный перевод] < 1 >
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
ТРЕТЬЯ СЕКЦИЯ
ДЕЛО "Н.Г. (N.G.) ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" < 1 >
(Жалоба N 61744/11)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ < 2 >
(Страсбург, 19 июня 2018 года)
< 1 > Перевод с французского языка А.С. Новиковой.
< 2 > Настоящее Постановление вступило в силу 19 июня 2018 г. в соответствии с пунктом 2 статьи 28 Конвенции (примеч. редактора).
По делу "Н.Г. против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Комитетом в составе:
Бранко Лубарды, Председателя Комитета Суда,
Пере Пастора Вилановы,
Георгия А. Сергидеса, судей,
а также при участии Фатош Арачи, заместителя Секретаря Секции Суда,
рассмотрев дело в закрытом заседании 29 мая 2018 г.,
вынес в указанный день следующее Постановление:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было инициировано жалобой N 61744/11, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданкой Российской Федерации Н.Г. (далее - заявительница) 5 октября 2011 г.
2. Заявительница была представлена адвокатом А. Ставицкой, практикующей в г. Москве. Власти Российской Федерации первоначально были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным, а затем его преемником в этой должности М.Л. Гальпериным.
3. Заявительница жаловалась на то, что медицинская помощь, оказанная ей в период содержания под стражей, была неадекватной и недостаточной, что ее содержание под стражей было незаконным и чрезмерно длительным и что размер залога, установленного для ее освобождения, был несоразмерным.
4. 18 ноября 2011 г. Председатель Секции Европейского Суда, в которую было распределено настоящее дело, решил рассмотреть его в приоритетном порядке в соответствии с правилом 41 Регламента Европейского Суда и применить правило 39 Регламента Европейского Суда, указав властям Российской Федерации, что необходимо срочно провести независимый медицинский осмотр заявительницы в связи с ее проблемами с мочеиспусканием, оказать ей соответствующую медицинскую помощь и в случае необходимости перевести ее для этого в специализированное медицинское учреждение. 14 декабря 2011 г. Председатель Секции Европейского Суда направил властям Российской Федерации дополнительные вопросы о состоянии здоровья заявительницы и о ее лечении.
5. 10 июля 2012 г. жалоба была коммуницирована властям Российской Федерации, а обеспечительная мера отменена.
6. 18 октября 2017 г. Председатель Секции Европейского Суда, в которую было распределено дело, в соответствии с пунктом 4 правила 47 Регламента Европейского Суда приняла решение не раскрывать сведения о личности заявительницы.
7. Власти Российской Федерации возражали против рассмотрения дела Комитетом Европейского Суда. Рассмотрев возражения властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил их.
ФАКТЫ
I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
8. Заявительница родилась в 1959 году и проживает в г. Москве.
A. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЗАЯВИТЕЛЬНИЦЫ И УГОЛОВНОЕ ДЕЛО ПРОТИВ НЕЕ
9. С 2003 по 2009 год заявительница осуществляла полномочия генерального директора коммерческой организации "Г.". 13 августа 2009 г. она была уволена с занимаемой должности.
10. В период, когда она занимала пост генерального директора, 15 сентября 2005 г., компания "Г." получила в банке кредит на сумму пять миллионов долларов США, также данным банком был предоставлен кредит другой организации в размере 21,5 миллионов долларов США. 8 апреля 2008 г., после переуступки долга, компания "Г." стала единственным должником банка на сумму более 23 миллионов долларов США.
11. 7 июля 2010 г. следователь Главного управления внутренних дел г. Москвы возбудил уголовное дело в отношении неустановленного лица по факту мошенничества (часть четвертая статьи 159 Уголовного кодекса Российской Федерации, далее - УК РФ), совершенного в ходе получения данных кредитов.
12. 3 декабря 2010 г. заявительнице было предъявлено обвинение в мошенничестве. Ее обвинили в том, что, будучи генеральным директором компании "Г.", она заключила кредитные договоры, не имея намерения вернуть долг, и, таким образом, вместе с другими неустановленными лицами присвоила сумму, превышающую 590 миллионов рублей (то есть более 14 миллионов евро на момент событий настоящего дела), принадлежавшую банку, и распорядилась ими по собственному усмотрению.
13. 9 августа 2011 г. заявительнице было предъявлено окончательное обвинительное заключение.
14. 30 ноября 2011 г. Таганский районный суд г. Москвы назначил дату первого судебного заседания по делу заявительницы.
26 декабря 2011 г. Таганский районный суд г. Москвы признал заявительницу виновной и приговорил ее к трем годам лишения свободы условно и к выплате штрафа. Таганский районный суд г. Москвы также удовлетворил гражданский иск банка. 30 мая 2012 г. Московский городской суд, рассмотрев дело в апелляционной инстанции, отменил приговор в части, касающейся гражданского иска, и оставил его без изменения в остальной части.
B. СОДЕРЖАНИЕ ЗАЯВИТЕЛЬНИЦЫ ПОД СТРАЖЕЙ
15. 2 декабря 2010 г. заявительница была задержана, а в ее доме был произведен обыск.
16. 4 декабря 2010 г. Тверской районный суд г. Москвы вынес постановление о заключении заявительницы под стражу. Впоследствии данная мера пресечения продлевалась шесть раз. Все постановления о продлении срока содержания под стражей были оставлены в силе Московским городским судом, рассматривавшим дело в качестве суда апелляционной инстанции. Во всех постановлениях указывалось, что продление срока меры пресечения было оправдано риском уклонения от органов следствия или суда или создания препятствий в осуществлении расследования, а также подчеркивались тяжесть вменяемых заявительнице преступлений, сопротивление, оказанное ею при задержании, отсутствие доказательств несовместимости состояния здоровья заявительницы с содержанием под стражей, оказание ей надлежащей медицинской помощи и сложность уголовного дела. Каждый раз суды отказывали заявительнице в явной или подразумеваемой форме в освобождении под залог.
17. Суды также каждый раз отклоняли в явной или подразумеваемой форме довод заявительницы о том, что вменяемое ей преступление следовало квалифицировать как преступление при осуществлении предпринимательской деятельности (данная квалификация исключала возможность применения меры пресечения в виде содержания под стражей, см. раздел "Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика"). Ссылаясь на статью 2 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ), суды делали вывод о том, что вменяемое заявительнице преступление не относилось к предпринимательской деятельности.
В частности, в постановлении от 6 сентября 2011 г. о продлении срока содержания заявительницы под стражей Тверской районный суд г. Москвы указал следующее:
"...суд отклоняет как необоснованные аргументы [стороны защиты] о том, что вменяемое [заявительнице] преступление относится к предпринимательской деятельности; из обстоятельств совершения преступления следует, что [целью обвиняемой было] присвоение мошенническим путем имущества других лиц с использованием документов, содержавших [ложные] сведения; к тому же в этой мошеннической схеме получения банковских кредитов была задействована компания... над которой [обвиняемая] имела контроль, а также [необеспеченные] залоги и гарантийные поручения фиктивных юридических лиц".
18. 19 октября 2011 г. Московский городской суд, действуя в качестве суда апелляционной инстанции, отменил постановление о продлении срока содержания заявительницы под стражей от 4 октября 2011 г., направил дело на повторное рассмотрение в районный суд и продлил меру пресечения до 24 октября 2011 года. Московский городской суд счел недоказанным тот факт, что состояние здоровья заявительницы после хирургической операции было несовместимо с содержанием под стражей (см. ниже).
19. 24 октября 2011 г. Тверской районный суд г. Москвы продлил срок содержания заявительницы под стражей до 7 ноября 2011 г. В дополнение к основаниям применения меры пресечения, указанным в предыдущих постановлениях, он отметил, что обвиняемая оказывала давление на свидетеля. Тверской районный суд г. Москвы снова не принял довод заявительницы о квалификации вменяемого ей преступления, отметив, что, "учитывая обстоятельства и характер предполагаемого преступления" и "использованный способ мошенничества", действия, вменявшиеся заявительнице, не относились к предпринимательской деятельности.
20. 2 ноября 2011 г. Московский городской суд изменил постановление Тверского районного суда г. Москва. При этом он отметил, что предварительное расследование по делу было завершено, доказательства собраны, и риски уклонения от суда или создания препятствий отправлению правосудия не были подтверждены. Московский городской суд также принял во внимание личную ситуацию и состояние здоровья заявительницы. Он постановил освободить заявительницу из-под стражи при условии внесения ею залога в размере 100 миллионов рублей (около 2 380 000 евро на тот момент) до 7 ноября 2011 г.
21. Заявительница не внесла залог.
22. 7 ноября 2011 г. Тверской районный суд г. Москвы продлил срок содержания заявительницы под стражей и отклонил ходатайство об освобождении под залог в размере семи миллионов рублей (что составляло 165 850 евро на тот момент) и стоимости имущества заявительницы. Тверской районный суд г. Москвы отметил, что основания для применения меры пресечения не изменились и не отпали. 28 ноября 2011 г. Московский городской суд оставил в силе данное постановление.
23. 30 ноября 2011 г. Таганский районный суд г. Москвы продлил срок содержания заявительницы под стражей до 18 мая 2012 г.
24. В приговоре от 26 декабря 2011 г. (см. выше § 13) Таганский районный суд г. Москвы постановил освободить заявительницу под судебный контроль до вступления указанного приговора в силу. Заявительницу освободили из-под стражи по окончании судебного заседания.
C. СОСТОЯНИЕ ЗДОРОВЬЯ И ЛЕЧЕНИЕ ЗАЯВИТЕЛЬНИЦЫ
В ПЕРИОД СОДЕРЖАНИЯ ПОД СТРАЖЕЙ
25. Власти Российской Федерации предоставили ксерокопию и печатную версию полной истории болезни заявительницы, полученную от администрации пенитенциарного учреждения. Заявительница не оспаривала полноту и точность данного документа. Она также предоставила медицинские документы.
26. Из этих документов следует, что до заключения под стражу заявительница страдала от нескольких заболеваний, в том числе повышенным артериальным давлением, хроническим некалькулезным холециститом и миомой матки (доброкачественной опухолью), которая была выявлена в 2004 году. Из документов также следует, что, когда была обнаружена миома, размер матки заявительницы соответствовал четвертой неделе беременности и что в определенный момент ей было рекомендовано хирургическое вмешательство.
27. 9 декабря 2010 г. заявительницу поместили в СИЗО N 6 г. Москвы < 1 > . По прибытии в данное учреждение заявительница жаловалась на периодические кровотечения, усталость и учащенное сердцебиение. В период с 10 декабря 2010 г. по 11 января 2011 г. заявительницу пять раз осматривал терапевт, ей также были сделаны рентген грудной клетки, анализы крови и мочи, и заявительница начала прием медикаментов.
< 1 > Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Следственный изолятор N 6 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по г. Москве" (примеч. редактора).
28. В данный период, 29 декабря 2010 г., после осмотра заявительницы гинеколог подтвердил наличие миомы (размер матки заявительницы соответствовал на тот момент восьмой-девятой недели беременности) и рекомендовал ее постановку на диспансерный учет.
29. 16 января 2011 г. заявительница жаловалась на повышенное артериальное давление, проблемы с мочеиспусканием и на периодические маточные кровотечения. Ее поместили в больницу при СИЗО N 1 г. Москвы < 2 > , где она содержалась до 3 марта 2011 г.
< 2 > Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Следственный изолятор N 1 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по г. Москве" (также известен как "Матросская тишина") (примеч. редактора).
30. 19 января 2011 г. заявительнице сделали кардиограмму, УЗИ исследования органов таза, почек, мочевого пузыря и брюшной полости. В результате у заявительницы были обнаружены тахикардия и большой остаточный объем мочи в мочевом пузыре. Помимо этого, было подтверждено наличие у нее хронического некалькулезного холецистита и миомы. Размер матки заявительницы на тот момент соответствовал десятой неделе беременности.
31. Позже в том же месяце заявительницу осмотрели терапевт, хирург и уролог, которые поставили ей диагноз "вялость и неврологическая дисфункция мочевого пузыря". Уролог предписал ей дренаж мочевого пузыря с помощью катетера, прием антимикробных и мочегонных средств, а также проведение контрольного УЗИ. Заявительница отказалась от установки катетера.
32. 8 февраля 2011 г. новое УЗИ брюшной полости у заявительницы подтвердило наличие у нее хронического холецистита. 2 марта 2011 г. новое УЗИ мочевого пузыря и почек выявило "резкое увеличение остаточного объема мочевого пузыря". 5 марта 2011 г. хирург подтвердил диагноз "атония мочевого пузыря" и рекомендовал заявительнице пройти повторные консультации уролога и невролога.
33. 11 марта 2011 г. заявительницу с жалобами на острые боли при мочеиспускании снова поместили в больницу при следственном изоляторе. Она оставалась там до 21 апреля 2011 г.
34. Из медицинских документов следует, что в марте 2011 года заявительнице поставили уретральный катетер. Затем его несколько раз убирали, но потом ставили снова из-за трудностей с мочеиспусканием, которые возникали у заявительницы без него. Заявительнице был рекомендован дренаж мочевого пузыря путем ежедневной чистки катетера с антибактериальным раствором или физиологической сывороткой. По словам заявительницы, иногда катетер промывали простой водой из-под крана, а в некоторые дни вообще не промывали.
35. Из медицинских документов также следует, что врачи-урологи, регулярно осматривавшие заявительницу в течение всего периода ее содержания под стражей, каждый раз назначали ей антибактериальные и мочегонные препараты, констатировали нормальную работу катетера и рекомендовали менять его каждые восемь - десять дней или каждые три недели либо каждый месяц.
36. В истории болезни заявительницы указаны следующие даты смены катетера: 10 марта, 1 апреля, конец апреля (точная дата не указана), 14 мая, 14 июня, в конце августа (точная дата не указана), 31 августа, 6 октября, 26 октября и 14 ноября 2011 г.
37. 16 марта 2011 г. заявительнице сделали УЗИ матки, мочевого пузыря, почек и надпочечников. В результате у нее были обнаружены две миомы матки. В тот же день врач-гинеколог осмотрел заявительницу, которая жаловалась на маточные кровотечения. Врач-гинеколог решил, что размер матки соответствовал восьмой-девятой неделе беременности, и выписал заявительнице лекарства, которые следовало принимать во время кровотечений.
38. Впоследствии, также в марте 2011 года, заявительнице был сделан рентген пояснично-крестцового отдела, который показал, помимо уже выявленных ранее заболеваний, остеохондроз.
39. В марте и апреле 2011 года заявительницу несколько раз осматривали терапевт, уролог и хирург. В ходе осмотров врач-хирург отмечал, что отсутствовала необходимость в проведении заявительнице срочной операции в связи с ее проблемами с мочеиспусканием.
40. 11 апреля 2011 г. заявительнице была сделана магниторезонансная томография (далее - МРТ) поясничного отдела позвоночника и области таза в Городской больнице N 20 г. Москвы < 1 > . В результате у заявительницы были обнаружены заболевания позвоночника, в том числе остеохондроз и межпозвоночная грыжа, пониженный тонус мочевого пузыря и несколько миом матки, одна из которых была большого размера.
< 1 > Здесь и далее так в тексте. По-видимому, имеется в виду Городская клиническая больница N 20 г. Москвы, которая в настоящее время называется Государственное бюджетное учреждение здравоохранения г. Москвы "Городская клиническая больница имени А.К. Ерамишанцева Департамента здравоохранения города Москвы" (примеч. редактора).
41. В тот же день нейрохирург указанной муниципальной больницы осмотрел заявительницу и изучил результаты МРТ. Он пришел к заключению, что заболевания заявительницы могли быть вызваны сжатием артерии и изменением циркуляции крови в спинном мозге и что проблемы со спиной являлись следствием межпозвоночной грыжи. Он предложил оперировать грыжу в отделе нейрохирургии и отметил, что восстановление функции органов таза было маловероятно.
42. 13 апреля 2011 г. заявительнице сделали электрокардиограмму и УЗИ брюшной полости, почек и таза. Наличие миомы большого размера подтвердилось.
43. 21 апреля 2011 г. специальная медицинская комиссия больницы при следственном изоляторе < 2 > решила провести в отношении заявительницы медицинское освидетельствование в вышеуказанной Городской больнице N 20, чтобы определить возможность ее содержания под стражей.
< 2 > Так в тексте. Возможно, здесь и далее имеется в виду упоминавшийся Следственный изолятор N 1 г. Москвы (примеч. редактора).
44. Впоследствии с 22 по 29 апреля 2011 г. заявительницу поместили в эту больницу. Ей сделали анализы крови и мочи, кардиограммы и УЗИ (размер матки соответствовал десятой неделе беременности). Заявительница была осмотрена урологом, гинекологом и нейрохирургом и принимала назначенные ей лекарства. Врачи рекомендовали заявительнице оперировать миомы в плановом порядке, затем сделать урографию мочевого пузыря и почек, потом проконсультироваться с урологом, а в ожидании операции продолжать дренаж мочевого пузыря с помощью катетера. Заявительнице были назначены антимикробные препараты, а также лечение артериального давления и неврологических проблем, снижающих тонус мышц мочевого пузыря.
45. 29 апреля 2011 г. врачебная комиссия Городской больницы N 20 вынесла заключение о том, что заявительница страдала от повышенного артериального давления, общего остеохондроза, межпозвоночной грыжи, почечнокаменной болезни, хронического пиелонефрита, проблем с мочеиспусканием, вызванных нейрогенной дисфункцией мочевого пузыря, и миом матки. Врачебная комиссия решила, что состояние здоровья заявительницы было достаточно удовлетворительным. Она заключила, что пациентка не страдала от болезней, включенных в список тяжких заболеваний, препятствующих ее содержанию под стражей, и направила заявительницу обратно в больницу при следственном изоляторе, где заявительница оставалась до 1 августа 2011 г.
46. 6 мая 2011 г. в соответствии с рекомендациями врачей от 29 апреля 2011 г. (см. выше § 45) заявительнице сделали урографию выводящих путей. Анализ показал, что почечные функции концентрации и выведения не были изменены.
47. 16 мая 2011 г. хирург пришел к выводу, что причиной проблем с мочеиспусканием была дисфункция иннервации таза и что не требовалось проведения срочной операции.
48. 18 мая 2011 г. новые УЗИ почек и мочевого пузыря выявили признаки цистита.
49. 14 июня 2011 г. заявительницу осмотрел врач-гинеколог. Он констатировал, что размер матки у заявительницы соответствовал девятой-десятой неделе беременности. Он рекомендовал ей сделать анализ крови, УЗИ таза и находиться под наблюдением врача-гинеколога.
50. 28 июня 2011 г. заявительницу осмотрели нейрохирург и гинеколог московской больницы им. Боткина < 1 > . Первый счел, что отсутствовала необходимость в нейрохирургическом вмешательстве, второй констатировал увеличение размера матки пациентки (он соответствовал тринадцатой-четырнадцатой неделе беременности) и рекомендовал запланировать хирургическую операцию по удалению миомы.
< 1 > Здесь и далее так в тексте. По-видимому, имеется в виду Государственное бюджетное учреждение здравоохранения г. Москвы Городская клиническая больница имени С.П. Боткина Департамента здравоохранения города Москвы (примеч. редактора).
51. 11 июля 2011 г. заявительницу осмотрел невролог. Он пришел к выводу, что она страдала от генерализированного остеохондроза и межпозвоночной грыжи. Он выписал лекарства и рекомендовал ей наблюдение невролога и нейрохирурга.
52. 1 августа 2011 г. заявительницу поместили в гинекологическое отделение больницы им. Боткина, где она оставалась до 23 августа 2011 г. Во время нахождения в больнице ей были сделаны анализы крови и мочи, и она была осмотрена терапевтом, урологом и неврологом.
53. Жалуясь на боли внизу живота и новые маточные кровотечения, 4 августа 2011 г. заявительнице была сделана срочная хирургическая операция по удалению миомы, в результате которой ей была полностью удалена матка.
54. 22 августа 2011 г. консилиум врачей больницы им. Боткина сделал заключение, что возможной причиной проблем заявительницы с мочеиспусканием была нейрогенная дисфункция мочевого пузыря и что попытки восстановить функцию мочевого пузыря были безрезультатными. Врачи рекомендовали сделать заявительнице МРТ позвоночника с целью определения стратегии лечения проблем с мочеиспусканием.
55. 23 августа 2011 г. заявительница вновь была переведена в больницу при следственном изоляторе, где она оставалась до 10 сентября 2011 г. и куда снова вернулась 19 сентября 2011 г. Заявительница оставалась в этой больнице до ее перевода в урологическую больницу (см. ниже). В ходе ее нахождения в больнице при следственном изоляторе она несколько раз была осмотрена нейрохирургом муниципальной больницы, урологом и терапевтами. Врачи констатировали, помимо прочего, что заявительница страдала хроническими пиелонефритом и циститом, которые не требовали хирургического вмешательства. Ей были выписаны мочегонные, противовоспалительные и антибактериальные препараты, в частности, от пиелонефрита и инфекций мочевого пузыря.
56. По просьбе адвокатов заявительницы от 11 и 28 октября 2011 г. выписку из истории болезни заявительницы исследовали соответственно врачи-урологи из поликлиники и многопрофильной клиники г. Москвы. Первый подтвердил диагноз "нейрогенная дисфункция мочевого пузыря" и рекомендовал проведение заявительнице комплексного уродинамического исследования с целью уточнения диагноза и определения стратегии лечения. Второй врач рекомендовал заявительнице обследование в урологической больнице, ежедневное промывание мочевого пузыря и смену катетера один раз в месяц. Он также рекомендовал заявительнице пить много жидкости и принимать антибактериальные средства в зависимости от результатов анализов мочи. Согласно его заключению продолжительный дренаж (длительностью более трех недель) при помощи катетера мог повлечь развитие острого пиелонефрита и хронических инфекций мочевого пузыря.
57. Также по просьбе адвокатов заявительницы 8 ноября 2011 г. историю болезни заявительницы изучил профессор урологии Московского государственного медицинского стоматологического университета. Он сделал следующие заключения: (i) необходимость удаления матки пациентки свидетельствовала об ухудшении состояния здоровья последней, (ii) заявительница не получала "специальных лекарств" для восстановления функции мочевого пузыря, (iii) продолжительное использование катетера могло вызвать инфекцию мочевого пузыря.
58. В это время, 20 октября 2011 г., в соответствии с рекомендациями консилиума врачей (см. выше § 54) заявительнице было сделано МРТ позвоночника, которое выявило у нее межпозвоночные грыжи и генерализированный остеохондроз.
59. 16 ноября 2011 г. заявительнице вновь было сделано УЗИ брюшной полости, почек и мочевого пузыря. В результате у нее были обнаружены симптомы удержания мочи в чашечно-лоханочной области, которые являлись следствием пиелонефрита.
60. 22 ноября 2011 г. заявительница была переведена в Городскую урологическую больницу N 47 г. Москвы < 2 > , где она находилась до 30 ноября 2011 г.
< 2 > Так в тексте. В настоящее время это Городская клиническая больница N 57 (ранее - ГКБ N 47) имени Д.Д. Плетнева (примеч. редактора).
61. В этом учреждении заявительницу осмотрели терапевт, невролог и нейрохирург. Помимо этого, ей были сделаны анализы крови и мочи, УЗИ почек и мочевого пузыря, общая урография и урография выводящих путей, динамическая сцинтиграфия почек и комплексное уродинамическое исследование.
62. В результате 30 ноября 2011 г. врачи пришли к заключению о наличии у заявительницы заболеваний спины, повышенного артериального давления, спазма внешнего сфинктера мочевого пузыря, нефроптоза (опущение почки) первой степени, а также хронического пиелонефрита и хронического цистита. Они характеризовали состояние заявительницы как удовлетворительное и пришли к выводу, что она не страдала заболеванием, включенным в список заболеваний, несовместимых с содержанием под стражей. По их оценкам, не было необходимости оперировать межпозвоночные грыжи. Они рекомендовали ей наблюдение у уролога, невролога и кардиолога, контроль артериального давления, дренаж мочевого пузыря три раза в сутки. Врачи назначили заявительнице препараты, в частности, в связи с проблемами с мочеиспусканием, спазмами, а также антибиотики. Для определения причин нейрогенной дисфункции мочевого пузыря нейрохирург рекомендовал также проведение электрофизиологического исследования мочевого пузыря и генитальной зоны.
63. 1 декабря 2011 г. заявительница вернулась в больницу при следственном изоляторе, где находилась до освобождения из-под стражи. В соответствии с рекомендациями врачей дренаж мочевого пузыря осуществлялся с помощью сменного катетера два-три раза в сутки. В те дни, когда заявительница участвовала в судебных заседаниях, ей предоставляли постоянный катетер. В декабре 2011 года заявительницу насколько раз осматривали хирург и терапевт. Они описывали ее состояние здоровья как удовлетворительное, а оказываемое ей лечение как соответствующее рекомендациям врачей урологической больницы.
D. ПОСЛЕДУЮЩИЕ СОБЫТИЯ
64. 27 февраля 2012 г. медицинская социальная комиссия присвоила заявительнице инвалидность первой группы, то есть инвалидность, при которой лицу требуется помощь посторонних лиц для осуществления обычных действий, на срок до 1 марта 2014 г. По словам заявительницы, присвоенная ей инвалидность была связана с дисфункцией мочевого пузыря.
II. СООТВЕТСТВУЮЩИЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
И ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНАЯ ПРАКТИКА
A. МЕДИЦИНСКАЯ ПОМОЩЬ ЛИЦАМ, СОДЕРЖАЩИМСЯ ПОД СТРАЖЕЙ,
И СПОСОБЫ ОБРАЩЕНИЯ В СУД ПО ПОВОДУ КАЧЕСТВА
МЕДИЦИНСКОЙ ПОМОЩИ
65. Соответствующие положения об оказании медицинской помощи лицам, содержащимся под стражей, приведены в Постановлении Европейского Суда по делу "Васюков против Российской Федерации" (Vasyukov v. Russia) от 5 апреля 2011 г., жалоба N 2974/05 < 1 > , §§ 36 - 39).
< 1 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 5 (примеч. редактора).
66. Соответствующие положения ГК РФ в редакции, действовавшей в период, относившийся к обстоятельствам настоящего дела (статьи 1064, 1069, 1070 и 1099), и главы 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ) приведены в Постановлении Европейского Суда по делу "Коряк против Российской Федерации" (Koryak v. Russia) от 13 ноября 2012 г., жалоба N 24677/10 < 2 > , §§ 49 - 57).
< 2 > См.: там же. 2014. N 10 (примеч. редактора).
B. ПЕРИОД СОДЕРЖАНИЯ ПОД СТРАЖЕЙ
67. Согласно новой части 1.1 статьи 108 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ) в редакции, действовавшей с 9 апреля 2010 г. и на момент событий настоящего дела, мера пресечения в виде заключения под стражу, кроме исключительных обстоятельств, отсутствующих в настоящем деле, не могла быть применена в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных статьями 159 (мошенничество, то есть хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием), 160 (присвоение или растрата) и 165 (злоупотребление доверием) УК РФ, если эти преступления были совершены в сфере предпринимательской деятельности.
68. В Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 июня 2010 г. N 15 < 3 > разъяснены особенности применения упомянутой части 1.1 статьи 108 УПК РФ и, в частности, указывалось следующее:
< 3 > Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О внесении дополнения в Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 октября 2009 года N 22 "О практике применения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста" (примеч. редактора).
"...преступления, предусмотренные статьями 159, 160 и 165 Уголовного кодекса Российской Федерации, следует считать совершенными в сфере предпринимательской деятельности, если они совершены лицами, осуществляющими предпринимательскую деятельность или участвующими в предпринимательской деятельности, и эти преступления непосредственно связаны с указанной деятельностью.
При решении вопроса о том, является ли такая деятельность предпринимательской, судам надлежит руководствоваться пунктом 1 статьи 2 Гражданского кодекса Российской Федерации, в соответствии с которым предпринимательской является самостоятельная, осуществляемая на свой страх и риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг лицами, зарегистрированными в этом качестве в установленном законом порядке".
69. Иные соответствующие положения, касающиеся содержания под стражей, изложены в Постановлении Европейского Суда по делу "Исаев против Российской Федерации" (Isayev v. Russia) от 22 октября 2009 г., жалоба N 20756/04 < 1 > , §§ 67 - 76).
< 1 > См.: Российская хроника Европейского Суда. 2012. N 1 (примеч. редактора).
ПРАВО
I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ
70. Заявительница жаловалась на то, что ей не оказывалась надлежащая медицинская помощь в период ее содержания под стражей в нарушение статьи 3 Конвенции, которая гласит:
"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".
A. ПРИЕМЛЕМОСТЬ ЖАЛОБЫ ДЛЯ РАССМОТРЕНИЯ ПО СУЩЕСТВУ
1. Доводы сторон
71. Власти Российской Федерации полагали, что заявительница не исчерпала внутригосударственные средства правовой защиты. Они отмечали, что в ходе судебных заседаний по вопросу продления содержания заявительницы под стражей она систематически требовала освобождения из-под стражи по состоянию здоровья, но не подавала жалоб на администрацию следственных изоляторов или медицинских учреждений при пенитенциарных учреждениях и не просила суд прекратить предполагаемые нарушения ее прав или присудить ей денежную компенсацию за предполагаемый причиненный ей вред.
72. Власти Российской Федерации, по-видимому, полагали, что заявительнице следовало подать жалобу в соответствии с главой 25 ГПК РФ, чтобы соответствующим сотрудникам было предписано оказать ей необходимую медицинскую помощь, и иск на основании статей 1069 и 1070 ГК РФ, чтобы ей присудили компенсацию предполагаемого вреда, причиненного ее здоровью. С целью продемонстрировать эффективность последнего средства правовой защиты власти Российской Федерации предоставили копии трех судебных решений судов первой инстанции и одно постановление суда апелляционной инстанции от 2010 и 2011 годов, в которых лицам, содержавшимся под стражей, были присуждены компенсации за вред, причиненный их здоровью.
73. Кроме того, власти Российской Федерации ссылались на Постановление Европейского Суда по делу "Бузычкин против Российской Федерации" (Buzychkin v. Russia) от 14 октября 2008 г., жалоба N 68337/01 < 2 > , и на Постановление Европейского Суда по делу "Попов и Воробьев против Российской Федерации" (Popov and Vorobyev v. Russia) от 23 апреля 2009 г., жалоба N 1606/02 < 3 > , чтобы напомнить, что Европейский Суд уже отклонял жалобы, похожие на жалобу заявительницы, по причине неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты. Наконец, власти Российской Федерации ссылались на Постановления Европейского Суда по следующим делам: "Бордиков против Российской Федерации" (Bordikov v. Russia) от 8 октября 2009 г., жалоба N 921/03 < 4 > , "Питалев против Российской Федерации" (Pitalev v. Russia) от 30 июля 2009 г., жалоба N 34393/03 < 5 > , "Алехин против Российской Федерации" (Alekhin v. Russia) от 30 июля 2009 г., жалоба N 10638/08 < 6 > , "Хатаев против Российской Федерации" (Khatayev v. Russia) от 11 октября 2011 г., жалоба N 56994/09 < 7 > , - в которых Европейский Суд не установил нарушения статьи 3 Конвенции в связи с предоставленной медицинской помощью лицам, лишенным свободы, и отклонил аналогичные жалобы как явно необоснованные.
< 2 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2009. N 9 (примеч. редактора).
< 3 > См.: Российская хроника Европейского Суда. 2010. N 4 (примеч. редактора).
< 4 > См.: там же. 2012. N 1 (примеч. редактора).
< 5 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2010. N 3 (примеч. редактора).
< 6 > См.: там же. N 12 (примеч. редактора).
< 7 > См.: Российская хроника Европейского Суда. 2013. N 2 (примеч. редактора).
74. Заявительница возражала против этих доводов и утверждала, что власти Российской Федерации не доказали, что лица, содержавшиеся под стражей, располагали эффективным средством правовой защиты в связи с недостаточностью медицинской помощи, оказываемой в следственных изоляторах. Она полагала, что средство правовой защиты, предусмотренное в главе 25 ГПК РФ, доступно лишь лицам, в отношении которых уже вынесен приговор суда, но не содержавшимся под стражей до суда, и что в любом случае власти Российской Федерации не предоставили копию судебного решения, которым было бы предписано оказать медицинскую помощь лицам, содержащимся под стражей, или освободить их. Что касается "компенсационного" иска, заявительница считала, что судебные решения, представленные властями Российской Федерации, свидетельствовали о судебной практике присуждать по таким делам ничтожные и унизительные суммы.
2. Мнение Европейского Суда
75. Европейский Суд напоминает, что наличие эффективного средства правовой защиты должно быть установлено на дату подачи жалобы. Европейский Суд отмечает, что в настоящем деле в октябре 2011 года, в момент подачи настоящей жалобы, заявительница содержалась под стражей и жаловалась на продолжавшуюся ситуацию отсутствия оказания ей надлежащей медицинской помощи. Европейский Суд напоминает, что в соответствии с его подходом, согласно которому, когда жалоба касается длящейся ситуации, иск о возмещении вреда, упомянутый властями государства-ответчика, не является эффективным средством правовой защиты из-за своего исключительно компенсационного характера (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Коряк против Российской Федерации", §§ 82 - 86, Постановление Европейского Суда по делу "Дирдизов против Российской Федерации" (Dirdizov v. Russia) от 27 ноября 2012 г., жалоба N 41461/10 < 1 > , §§ 80 - 84, а также см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бузычкин против Российской Федерации").
< 1 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2013. N 9 (примеч. редактора).
76. Что касается средства защиты, предусмотренного главой 25 ГПК РФ, Европейский Суд также напоминает, что он уже рассматривал его и приходил к выводу об отсутствии доказательств его эффективности на практике (см. упоминавшиеся выше Постановления Европейского Суда по делам "Коряк против Российской Федерации", §§ 87 - 91, и "Дирдизов против Российской Федерации", §§ 85 - 90). В настоящем деле ничто не указывает на то, что Европейский Суд должен прийти к иному выводу.
77. Наконец, Европейский Суд полагает, что выше упомянутые властями Российской Федерации Постановления Европейского Суда по делам "Бордиков против Российской Федерации", "Питалев против Российской Федерации", "Алехин против Российской Федерации" и "Хатаев против Российской Федерации" не имеют значения для рассмотрения настоящего дела, поскольку они касаются не вопроса об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты, а существа дела заявительницы.
78. Европейский Суд, таким образом, приходит к выводу, что власти Российской Федерации не доказали существование средства правовой защиты, которое заявительница могла бы использовать до подачи жалобы. Следовательно, Европейский Суд отклоняет довод властей Российской Федерации.
79. Учитывая, что настоящая жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям, Европейский Суд объявляет ее приемлемой для рассмотрения по существу.
B. СУЩЕСТВО ЖАЛОБЫ
1. Доводы сторон
(a) Власти Российской Федерации
80. Власти Российской Федерации утверждали, что доводы заявительницы в отношении статьи 3 Конвенции не содержат каких-либо признаков нарушения данного положения. Они ссылались на заключения врачей от 29 апреля и 30 ноября 2011 г. (см. выше §§ 45 и 62) и полагали, что состояние здоровья заявительницы было совместимо с ее содержанием под стражей.
81. С учетом различных проведенных исследований и анализов, а также медицинских консультаций и предоставленных лекарств в период содержания заявительницы под стражей власти Российской Федерации считали, что заявительница прошла полный курс лечения, соответствовавший ее заболеваниям.
82. Власти Российской Федерации отмечали, в частности, что хирургическая операция по удалению миомы у заявительницы была проведена вовремя с учетом мнения врачей-гинекологов. Власти Российской Федерации утверждали, что катетер у заявительницы промывали ежедневно с антибактериальным раствором и меняли каждые десять дней. По мнению властей Российской Федерации, использование постоянного катетера, а также прием медикаментов и наблюдение у врача могли продолжаться в течение всего времени, пока имели место проблемы с мочеиспусканием.
(b) Заявительница
83. Заявительница настаивала на том, что оказанная ей в период содержания под стражей медицинская помощь была недостаточной и неадекватной. Ее инвалидность (см. выше § 64) являлась подтверждением этого довода.
84. Заявительница утверждала, что хирургическая операция в отношении миомы была проведена с опозданием, что привело к удалению у нее матки. Кроме того, она указала, что в период содержания под стражей ее состояние здоровья ухудшилось: по ее словам, ее старые заболевания прогрессировали, и появились новые. Эти новые заболевания, проблемы с мочеиспусканием и пиелонефрит, не лечили должным образом. Заявительница обвиняла врачей, в частности, в том, что они не выяснили причины появления у нее проблем с мочеиспусканием и не лечили у нее заболевание мочевого пузыря. Она утверждала, что вместо того, чтобы лечить заболевание "надлежащим образом" и провести "различные анализы", врачи ограничились тем, что поставили ей катетер практически на весь период ее содержания под стражей. Она добавила, что продолжительное использование катетера, который нерегулярно мыли и редко меняли, стало причиной возникновения у нее пиелонефрита, бактериальной инфекции почек, в отношении которой также не проводилось лечение.
2. Мнение Европейского Суда
(a) Общие принципы
85. Общие принципы, касающиеся обязательства властей государства обеспечить оказание лицам, лишенным свободы, медицинской помощи, изложены в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Блохин против Российской Федерации" (Blokhin v. Russia) от 23 марта 2016 г., жалоба N 47152/06 < 1 > , §§ 136 - 140.
< 1 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 12 (примеч. редактора).
86. Европейский Суд напоминает, что обязательство Договаривающихся Государств по обеспечению лицам, лишенным свободы, медицинской помощи, является обязательством средств, а не обязательством результата. Для определения соответствия лечения требованиям статьи 3 Конвенции во внимание следует принимать добросовестность и оперативность, с которыми лицу оказывается медицинская помощь. Эти два обстоятельства оцениваются Европейским Судом не в абсолютных терминах, а с учетом состояния здоровья того или иного лица. В целом ухудшение состояния здоровья само по себе не является решающим и достаточным фактором для вывода о наличии нарушения статьи 3 Конвенции, если установлено, что власти государства-ответчика своевременно прибегли ко всем разумно возможным способам оказания медицинской помощи, добросовестно пытаясь предупредить развитие соответствующей болезни. В каждом деле Европейский Суд проверяет, было ли ухудшение состояния здоровья человека связано с недостатками в предоставленном лечении (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гогинашвили против Грузии" (Goginashvili v. Georgia) от 4 октября 2011 г., жалоба N 47729/08, § 71, и Постановление Европейского Суда по делу "Кэтэлин Эуген Мику против Румынии" ( Eugen Micu v. Romania) от 5 января 2016 г., 55104/13, § 55).
(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле
87. Европейский Суд отмечает, что жалоба заявительницы имеет два аспекта. Во-первых, заявительница жаловалась на задержку хирургического лечения миомы, что привело к удалению у нее матки. Во-вторых, она жаловалась на отсутствие лечения в отношении ее проблем с мочеиспусканием и почками, возникших в период содержания под стражей: по ее словам, власти ограничились тем, что поставили ей катетер, функционирование которого даже не поддерживалось в нормальном состоянии.
(i) Лечение у заявительницы миомы матки
88. Европейский Суд отмечает, что у заявительницы обнаружили миому в 2004 году и в неустановленную дату врачи рекомендовали ей осуществить хирургическое вмешательство по данному поводу (см. выше § 26). Из представленных Европейскому Суду материалов дела невозможно установить, каковы были развитие болезни, возможные симптомы, проявлявшиеся у заявительницы в связи миомой, и наблюдение гинеколога до ее заключения под стражу. Европейский Суд отмечает также, что в 2004 - 2010 годах заявительнице не была сделана операция.
89. Европейский Суд отмечает далее, что через три недели после заключения под стражу заявительницу осмотрел врач-гинеколог, согласно заключению которого размер матки у заявительницы соответствовал восьмой-девятой неделе беременности, и что приблизительно через две недели после этого заявительницу поместили в больницу при следственном изоляторе. Анализы, сделанные впоследствии, свидетельствуют о том, что развитие у нее болезни было следующим: в январе 2011 года размер матки у заявительницы соответствовал десятой неделе беременности, в апреле 2011 года у нее были обнаружены несколько больших миом, и в этот момент врачи в первый раз рекомендовали ей проведение хирургической операции. В июне 2011 года размер матки у заявительницы соответствовал девятой-десятой неделе беременности, затем тринадцатой-четырнадцатой, и вновь было рекомендовано сделать ей хирургическую операцию. Наконец, в начале августа 2011 года заявительнице была срочно проведена операция, в ходе которой ей была удалена матка.
90. Европейский Суд отмечает, что врачи гражданской больницы впервые рекомендовали сделать операцию заявительнице в апреле 2011 года и что хирургическое вмешательство было проведено, как только была установлена неотложная необходимость в августе 2011 года, то есть спустя три месяца (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Ногин против Российской Федерации" (Nogin v. Russia) от 15 января 2015 г., жалоба N 58530/08 < 1 > , в котором властям понадобилось более года для назначения рекомендованной заявителю операции в отношении катаракты, и не было представлено какого-либо объяснения такой задержки).
< 1 > См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 8 (примеч. редактора).
91. Европейский Суд допускает, что операция, возможно, могла быть проведена до августа 2011 года. Вместе с тем он отмечает, что ни один из врачей не утверждал, что операция была необходима срочно или безотлагательно до августа 2011 года (см. также Постановление Европейского Суда по делу "Литвинов против Российской Федерации" (Litvinov v. Russia) от 22 марта 2016 г., жалоба N 32863/13 < 2 > , § 95, и см. для сравнения Постановление "Г. против Российской Федерации" (G. v. Russia) от 21 июня 2016 г., жалоба N 42526/07 < 3 > , в котором власти допустили задержку в проведении операции заявителю длительностью более года, в то время как врачи гражданских больниц настаивали на срочной операции). Наконец, Европейский Суд отмечает, что заявительница не просила о проведении медицинской экспертизы для определения своевременности проведения операции и установления причинно-следственной связи между предполагаемой задержкой хирургического вмешательства и удалением у нее матки. При данных обстоятельствах, не располагая ни международными, ни российскими стандартами в области лечения миом, ни заключением врача-гинеколога в отношении случая заявительницы, Европейский Суд полагает, что материалы дела не позволяют установить вне всякого разумного сомнения, что удаление матки у заявительницы было вызвано неоправданной задержкой лечения миомы.
< 2 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2017. N 1 (примеч. редактора).
< 3 > См.: Российская хроника Европейского Суда. 2017. N 1 (примеч. редактора).
(ii) Лечение, предоставленное в отношении проблем, связанных с мочеиспусканием и заболеванием почек
93. Европейский Суд отмечает, что заявительница начала жаловаться на проблемы с мочеиспусканием в середине января 2011 года, то есть примерно через пять недель после ее заключения под стражу, что в связи с этим ее поместили в больницу при следственном изоляторе и что она оставалась в больнице в течение почти всего срока ее содержания под стражей, за исключением тех периодов, когда она находилась в гражданских больницах.
94. Европейский Суд также отмечает, что врач-уролог, который впервые осмотрел заявительницу в январе 2011 года, рекомендовал ей принимать антимикробные препараты, поставить ей уретральный катетер, а также что заявительница отказывалась от последнего, пока у нее не осложнились проблемы с мочеиспусканием.
95. Европейский Суд констатирует, что в течение периода содержания под стражей заявительнице регулярно делали УЗИ, а также иные анализы для определения причин ее проблем с мочеиспусканием и почками (рентген позвоночника, две МРТ, различные урографии, динамическая сцинтиграфия почек и комплексное уродинамическое исследование), а также регулярные анализы крови и мочи. В результате этих исследований у заявительницы были выявлены инфекции почек и мочевого пузыря, а также установлено, что проблемы с мочеиспусканием у нее могли быть связаны с заболеванием спины и спазмом сфинктера мочевого пузыря. Европейский Суд отмечает, что единственное исследование, которое не было проведено, это электрофизиологическое исследование, рекомендованное 30 ноября 2011 г. врачом-нейрохирургом урологической больницы (см. выше § 62). Однако рекомендация этого специалиста не имела срочного характера, а около месяца спустя, а именно 26 декабря 2011 г., заявительницу освободили из-под стражи, и, таким образом, у нее была возможность самостоятельно пройти данное обследование.
96. Европейский Суд также подчеркивает, что заявительницу регулярно осматривали несколько специалистов, а именно врачи - урологи, хирурги, нейрохирурги и неврологи, в том числе из гражданских больниц, и что на основе проведенных анализов они назначали заявительнице антимикробные, мочегонные препараты, антибиотики и спазмолитики. Европейский Суд указывает, что лечение данными препаратами является не только симптоматическим, но и терапевтическим, а также что заявительница не оспаривала, что ей предоставлялись данные лекарства.
97. Что касается длительного использования уретрального катетера, Европейский Суд полагает, что, хотя такое использование могло способствовать появлению инфекций, в случае заявительницы это был единственный способ обеспечить у нее мочеиспускание. Помимо этого, даже если состояние катетера не всегда поддерживалось в надлежащем состоянии, Европейский Суд отмечает, что, с одной стороны, его меняли каждые три недели или каждый месяц в соответствии с рекомендациями врачей (см. выше §§ 35 - 36), и, с другой стороны, что не было установлено какой-либо причинно-следственной связи между использованием катетера и развитием пиелонефрита, в отношении которого, в конечном счете, проводилось лечение антимикробными препаратами (см. выше §§ 44, 55 и 62).
98. При данных обстоятельствах, напоминая, что лечение хронических заболеваний является сложным процессом, особенно в условиях содержания под стражей, в частности, из-за стресса (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Литвинов против Российской Федерации", § 93), Европейский Суд полагает, что власти Российской Федерации приняли все разумно возможные меры для лечения заболеваний у заявительницы, связанных с мочеиспусканием и проблемами с почками.
99. Кроме того, Европейский Суд принимает во внимание тот факт, что заявительница не указала, какие другие меры должны были быть приняты властями. Европейский Суд также подчеркивает, что врачи-урологи, с которыми консультировались адвокаты заявительницы, ознакомившись с историей болезни заявительницы, также не указали, какие меры, кроме принятых властями, могли быть предприняты. Европейский Суд также отмечает, что данные специалисты, привлеченные адвокатами, использовали достаточно неточные формулировки относительно возможного лечения и что в остальном их рекомендации были аналогичны рекомендациям лечащих врачей заявительницы (см. выше §§ 56 и 57). Наконец, Европейский Суд обращает внимание на то, что заявительница не указывает, что после освобождения из-под стражи она проходила лечение в связи с ее проблемами, связанными с мочеиспусканием и болезнью почек.
100. Таким образом, напоминая, что статья 3 Конвенции не гарантирует право на выздоровление, Европейский Суд полагает, что заявительнице была оказана надлежащая медицинская помощь в связи с ее проблемами, связанными с мочеиспусканием и болезнью почек.
(iii) Заключение
101. Европейский Суд полагает, что в настоящем деле власти Российской Федерации выполнили свое обязательство предоставить заявительнице лечение, соответствующее ее заболеваниям. Следовательно, в настоящем деле не было допущено нарушения статьи 3 Конвенции.
II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ ПУНКТА 1 СТАТЬИ 5 КОНВЕНЦИИ
102. Заявительница жаловалась на то, что ее лишение свободы не соответствовало законодательству Российской Федерации, поскольку постановления о ее заключении под стражу и о продлении данной меры пресечения были приняты с нарушением части 1.1 статьи 108 УПК РФ, исключавшей возможность применения данной меры к лицам, подозреваемым или обвиняемым в преступлениях, совершенных в сфере предпринимательской деятельности. Она ссылалась на пункт 1 статьи 5 Конвенции, который в соответствующих частях гласит:
"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:
...(c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...".
A. ДОВОДЫ СТОРОН
103. Анализируя различные положения законодательства Российской Федерации, заявительница пришла к выводу, что преступление, в котором она обвинялась, относилось к сфере предпринимательской деятельности, и что часть 1.1 статьи 108 УПК РФ подлежала применению в ее деле. Она обвиняла власти Российской Федерации в том, что они не обосновали свой вывод об обратном.
104. Власти Российской Федерации не согласились с ее аргументами. Они полагали, что в настоящем деле суды надлежащим образом мотивировали свой вывод об отсутствии предпринимательской деятельности в преступлении, которое вменялось заявительнице. Помимо этого, власти Российской Федерации признали, что вопрос о преступлениях, совершенных в сфере предпринимательской деятельности, предусмотренных в статье 159 УК РФ, является очень спорным среди практикующих юристов в области права, и существуют разные точки зрения по данному вопросу. Наконец, власти Российской Федерации указали без приложения подтверждающих документов, что в 2011 году районные суды г. Москвы удовлетворили 82,7% ходатайств со стороны обвинения о заключении под стражу лиц, обвиняемых в совершении преступлений, предусмотренных статьей 159 УК РФ, и отклонили 17,3% этих ходатайств. Такое соотношение свидетельствует, по мнению властей Российской Федерации, о существовании "взвешенного подхода" судов к применению части 1.1 статьи 108 УПК РФ.
B. ВЫВОД ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ОТНОСИТЕЛЬНО
ЮРИДИЧЕСКОЙ КВАЛИФИКАЦИИ ЖАЛОБЫ
105. Европейский Суд отмечает, что жалоба заявительницы касается отсутствия в постановлениях судов Российской Федерации обоснования причин отказа применить положения УПК РФ, исключающие ее содержание под стражей при некоторых обстоятельствах.
106. Европейский Суд напоминает в этой связи, что для оценки правомерности заключения под стражу он учитывает мотивацию судебных постановлений о применении данной меры пресечения или о ее продлении.
107. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что постановления о заключении заявительницы под стражу имели основу в законодательстве Российской Федерации и содержали некоторое обоснование, хотя и недостаточное, по мнению заявительницы. Напоминая, что Европейский Суд сам осуществляет юридическую квалификацию фактов дела и жалоб заявителей и что при этом он не связан доводами последних по этому вопросу, Европейский Суд считает, что будет лучше рассмотреть жалобу заявительницы с точки зрения пункта 3 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Бузаджи против Республики Молдова" (Buzadji v. Moldova) от 5 июля 2016 г., жалоба N 23755/07 < 1 > , § 61) вместе с другими жалобами на нарушение данного пункта (см. ниже).
< 1 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2018. N 12 (примеч. редактора).
II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ ПУНКТА 3 СТАТЬИ 5 КОНВЕНЦИИ
108. Заявительница жаловалась на то, что ее содержание под стражей было чрезмерно длительным и не было основано на достаточных основаниях. Она также утверждала, что размер установленного по ее делу залога был чрезмерно завышен с учетом ее положения. Заявительница ссылалась на пункт 3 статьи 5 Конвенции, который в соответствующей части гласит:
"Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 настоящей статьи... имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд".
A. ДОВОДЫ СТОРОН
109. Власти Российской Федерации полагали, что длительность содержания заявительницы под стражей была совместима с требованиями пункта 3 статьи 5 Конвенции и, следовательно, жалоба заявительницы являлась явно необоснованной. Они также считали, что при определении размера залога суды Российской Федерации надлежащим образом приняли во внимание характер вменявшегося заявительнице преступления, а также личное и финансовое положение последней.
110. Заявительница утверждала, что срок ее содержания под стражей несколько раз продлевался на одних и тех же основаниях и без указания на конкретные факты. Она оспаривала основания ее заключения под стражу и продления срока содержания под стражей. В частности, заявительница отрицала, что она оказывала сотрудникам полиции сопротивление при их попытке войти в ее жилище и что она оказывала давление на свидетеля.
111. Заявительница также считала, что размер залога, установленного судами, был завышенным и несоразмерным ее личному и финансовому положению, что делало ее освобождение маловероятным. Наконец, она утверждала, что срок, равный пяти календарным дням (см. выше § 20), установленный судом для сбора указанной суммы, был явно недостаточным.
B. МНЕНИЕ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА
112. Европейский Суд напоминает, что обязанность судьи привести уместные и достаточные основания лишения свободы, помимо наличия убедительных причин подозревать задержанное лицо в совершении преступления, существует уже на момент вынесения первого постановления о заключении лица под стражу до суда, то есть "незамедлительно" после задержания (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Бузаджи против Республики Молдова", § 102). Европейский Суд напоминает также, что, если толкование и применение внутригосударственного законодательства, касающегося, в том числе, содержания под стражей до суда, осуществляются в первую очередь ее судами, то Европейский Суд осуществляет контроль за соблюдением статьи 5 Конвенции на основе причин, изложенных в постановлениях судов государств-ответчиков (см. Постановление Европейского Суда по делу "Сташаитис против Литвы" ( v. Lithuania) от 21 марта 2002 г., жалоба N 47679/99, § 82).
113. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что у сторон есть разногласия относительно того, оказывала ли заявительница в момент задержания сопротивление попыткам сотрудников полиции войти в ее жилище. Однако, с одной стороны, данный факт, который, по-видимому, имел место 2 декабря 2010 г., а также первоначальное заключение заявительницы под стражу произошли более, чем за шесть месяцев, предусмотренных пунктом 1 статьи 35 Конвенции (жалоба была подана 5 октября 2011 г.), и, с другой стороны, эта причина в совокупности с другими сначала могла оправдывать содержание под стражей.
114. Европейский Суд отмечает, что стороны также не были согласны по поводу того, относилось ли преступление, в котором обвинялась заявительница, к сфере предпринимательской деятельности по смыслу части 1.1 статьи 108 УПК РФ, и, следовательно, могла ли быть применена мера пресечения в виде заключения под стражу.
115. Европейский Суд отмечает в этой связи, что данная статья, вступившая в силу только за восемь месяцев до заключения заявительницы под стражу, не содержала какого-либо определения "сферы предпринимательской деятельности" и что Пленум Верховного Суда Российской Федерации отсылал в этой связи к ГК РФ. В период, относившийся к обстоятельствам дела, часть 1.1 статьи 108 УПК РФ была новеллой, и практика судов по данному вопросу еще не сформировалась. Следовательно, в задачу судов Российской Федерации входило устранение сомнений, которые могли существовать в отношении толкования данного положения (см., mutatis mutandis, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Дель Рио Прада против Испании" (Del Prada v. Spain) от 21 октября 2013 г., жалоба N 42750/09, §§ 92 - 93).
116. Европейский Суд полагает, что в настоящем деле утверждение судов Российской Федерации об отсутствии связи между мошенничеством в банковской сфере, в котором обвинялась заявительница, и "предпринимательской деятельностью" должно было быть обосновано. Однако суды Российской Федерации ни в одном из постановлений не разъяснили, что они понимали под "сферой предпринимательской деятельности" и почему деяния, вменявшиеся заявительнице (заключение кредитных договоров в качестве директора коммерческой организации без намерения выплаты долга), не относились к этой сфере. Суды Российской Федерации либо просто упоминали отсутствие предпринимательского характера вменявшихся заявительнице действий, либо отказывались от толкования и применения части 1.1 статьи 108 УПК РФ к обстоятельствам совершения предполагаемого преступления и к использованному способу его совершения (см. выше §§ 17 и 19).
117. Европейский Суд не исключает, что могли существовать причины, по которым суды Российской Федерации считали, что предполагаемое преступление не было совершено в сфере предпринимательской деятельности. Вместе с тем данные возможные причины не были изложены в постановлениях об избрании и продлении срока меры пресечения (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Илийков против Болгарии" (Ilijkov v. Bulgaria) от 26 июля 2001 г., жалоба N 33977/96, § 86).
118. Европейский Суд также отмечает, что суды Российской Федерации продлевали срок содержания заявительницы под стражей, ссылаясь каждый раз на одни и те же причины и обстоятельства (см., в частности, выше §§ 16 и 22), не анализируя личную ситуацию заявительницы и не рассматривая возможность применения иных мер пресечения (см. среди многих прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Коломенский против Российской Федерации" (Kolomenskiy v. Russia) от 13 декабря 2016 г., жалоба N 27297/07 < 1 > , § 86, с дополнительными ссылками). И только в ноябре 2011 года суды Российской Федерации в первый раз рассмотрели возможность освобождения заявительницы под залог, сумму которого заявительница не смогла перечислить. Кроме того, только в октябре 2011 года, после завершения расследования по уголовному делу, суды Российской Федерации впервые упомянули о том, что заявительница оказывала воздействие на свидетеля. Однако поскольку риск оказания влияния на свидетелей является значимым только на первых стадиях производства по уголовному делу (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Ярзыньский против Польши" ( v. Poland) от 4 октября 2005 г., жалоба N 15479/02, § 43), данная причина не представляется достаточной.
< 1 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2017. N 12 (примеч. редактора).
119. Наконец, Европейский Суд полагает, что, указывая на такое основание продления меры пресечения, как отсутствие доказательств несовместимости состояния здоровья заявительницы с содержанием под стражей, суды Российской Федерации перенесли бремя доказывания на последнюю, заставив ее доказывать наличие оснований для ее освобождения из-под стражи (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Быков против Российской Федерации" (Bykov v. Russia) от 10 марта 2009 г., жалоба N 4378/02 < 2 > , § 64, с дополнительными ссылками).
< 2 > См.: там же. 2009. N 6 (примеч. редактора).
120. Учитывая вышеизложенное, Европейский Суд полагает, что власти Российской Федерации не выполнили своей обязанности привести соответствующие и достаточные основания для лишения заявительницы свободы и что они почти автоматическим образом содержали ее под стражей более года (см. Постановление Европейского Суда по делу "Тасе против Румынии" (Tase v. Romania) от 10 июня 2008 г., жалоба N 29761/02, § 40, с указанными в нем ссылками).
Следовательно, по делу имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции.
121. Учитывая данный вывод, Европейский Суд не считает необходимым отдельно рассматривать вопрос о размере суммы залога, установленного судами Российской Федерации для временного освобождения заявительницы из-под стражи (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Вахитов и другие против Российской Федерации" (Vakhitov and Others v. Russia) от 31 января 2017 г., жалоба N 18232/11 и две другие жалобы < 3 > , § 65).
< 3 > См.: там же. 2018. N 3 (примеч. редактора).
IV. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ
122. Статья 41 Конвенции гласит:
"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".
A. УЩЕРБ
123. Заявительница просила Европейский Суд выплатить ей 200 000 евро в качестве возмещения морального вреда, причиненного ей в результате предполагаемой недостаточности лечения, повлекшей за собой ее инвалидность, а также вследствие ее заключения под стражу и продления данной меры пресечения, которые были незаконными и необоснованными. Заявительница не просила присудить ей компенсацию материального ущерба.
124. Власти Российской Федерации полагали, что требуемая сумма является чрезмерной. По их мнению, констатация факта нарушения Конвенции сама по себе будет являться достаточной справедливой компенсацией.
125. Учитывая обстоятельства настоящего дела и вывод о нарушении пункта 3 статьи 5 Конвенции, к которому пришел Европейский Суд, он полагает, что заявительница, безусловно, испытала страдания, растерянность и чувство несправедливости, которые не могут быть компенсированы простой констатацией факта нарушения Конвенции в настоящем деле. Европейский Суд считает, тем не менее, что сумма, требуемая заявительницей, относится, главным образом, к жалобе на нарушение статьи 3 Конвенции, которого Европейский Суд не установил в настоящем деле. С учетом имеющихся в его распоряжении материалов Европейский Суд полагает, что заявительнице следует присудить 1 500 евро в качестве компенсации морального вреда.
B. СУДЕБНЫЕ РАСХОДЫ И ИЗДЕРЖКИ
126. Заявительница также просила присудить ее 8 576 евро в качестве компенсации расходов, которые она, по ее утверждениям, понесла в ходе рассмотрения ее дела в судах Российской Федерации для оплаты юридической помощи адвоката. Власти Российской Федерации утверждали, что данная сумма является чрезмерной.
127. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение судебных расходов и издержек лишь в той мере, в какой было доказано, что последние были необходимыми, были фактически понесены заявителем и разумны по размеру. В настоящем деле с учетом предоставленных ему документов и своей прецедентной практики Европейский Суд считает разумным присудить заявительнице 850 евро в качестве возмещения судебных расходов и издержек, понесенных при рассмотрении дела в судах Российской Федерации.
C. ПРОЦЕНТНАЯ СТАВКА ПРИ ПРОСРОЧКЕ ПЛАТЕЖЕЙ
128 Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.
На основании изложенного Европейский Суд единогласно:
1) объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;
2) постановил, что в настоящем деле не было допущено нарушения статьи 3 Конвенции;
3) постановил, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции;
4) постановил, что отсутствует необходимость отдельно рассматривать жалобу на нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции в связи с размером суммы залога;
5) постановил, что:
(a) власти государства-ответчика должны выплатить заявительнице в течение трех месяцев следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на дату выплаты:
(i) 1 500 (одну тысячу пятьсот) евро в качестве компенсации морального вреда;
(ii) 850 (восемьсот пятьдесят) евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек;
(b) с момента истечения упомянутых выше трех месяцев до даты платежа на указанные суммы будут начисляться проценты в размере, равном предельной кредитной ставке Европейского центрального банка плюс три процента;
6) отклонил оставшуюся часть требований заявительницы о справедливой компенсации.
Совершено на французском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 19 июня 2018 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.
Председатель
Комитета Суда
БРАНКО ЛУБАРДА
Заместитель Секретаря
Секции Суда
ФАТОШ АРАЧИ