[неофициальный перевод] < * >
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
ТРЕТЬЯ СЕКЦИЯ
ДЕЛО "УСМАНОВ (USMANOV)
ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" < * >
(Жалоба N 43936/18)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ < ** >
(Страсбург, 22 декабря 2020 года)
< * > Перевод с английского ООО "Развитие правовых систем".
< ** > Настоящее Постановление вступило в силу 22 марта 2021 г. в соответствии с положениями пункта 2 статьи 44 Конвенции (примеч. редактора).
По делу "Усманов против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:
Пауля Лемменса, Председателя Палаты Суда,
Георгия А. Сергидеса,
Дмитрия Дедова,
Жоржа Раварани,
Марии Элосеги,
Дариана Павли,
Ани Зайберт-Фор, судей,
а также при участии Милана Блашко, Секретаря Секции Суда,
принимая во внимание:
жалобу (N 43936/18), поданную 11 сентября 2018 г. против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Таджикистана Бахтиером Касымжановичем Усмановым (далее - заявитель);
решение официально уведомить власти Российской Федерации о жалобах в рамках статьи 8 Конвенции на лишение заявителя гражданства Российской Федерации и на его административное выдворение за пределы Российской Федерации, а также решение объявить другие жалобы, поданные заявителем, неприемлемыми для рассмотрения по существу;
решение указать властям государства-ответчика на необходимость соблюдения обеспечительных мер в соответствии с правилом 39 Регламента Европейского Суда, а также решение о рассмотрении данной жалобы в приоритетном порядке в соответствии с правилом 41 Регламента Европейского Суда;
доводы сторон;
рассмотрев дело в закрытом заседании 17 ноября 2020 г.,
вынес в указанный день следующее Постановление:
ВВЕДЕНИЕ
1. Дело касается предполагаемого нарушения статьи 8 Конвенции в связи с лишением заявителя гражданства Российской Федерации и последующим решением о его выдворении с территории Российской Федерации.
ФАКТЫ
2. Заявитель родился в 1977 году в Таджикистане. В 2007 году он переехал в Российскую Федерацию, где в 2018 году был задержан и помещен в центр временного содержания иностранных граждан за неисполнение решения властей Российской Федерации, предписывающего ему покинуть страну. Его интересы представлял адвокат И. Мыльников, практикующий в г. Великом Новгороде.
3. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде М.Л. Гальпериным.
4. Обстоятельства дела, как они представлены сторонами, можно кратко изложить следующим образом.
I. Предшествующая информация
5. Заявитель родился в Таджикистане, являвшемся в тот период одной из советских республик. У него было три брата и две сестры.
6. В 2001 году он женился на М., которая родила двоих детей, А. и Д., в 2001 и 2003 годах соответственно.
7. В неуказанную дату в 2007 году заявитель вместе с супругой и детьми переехал на жительство в Россию.
8. 7 апреля 2008 г. он получил вид на жительство сроком на три года.
9. 16 мая 2008 г. он обратился в Управление Федеральной миграционной службы России по Новгородской области с заявлением о приеме в гражданство Российской Федерации в рамках упрощенной процедуры натурализации, применяемой к бывшим гражданам СССР. В соответствующей анкете в графе "Близкие родственники (муж (жена), родители, дети, братья и сестры)" он упомянул свою супругу, родителей, детей и брата. По словам заявителя, он не стал сообщать данные о двух других братьях и сестрах, потому что должностное лицо, принимавшее документы, сказало ему, что нет необходимости перечислять всех своих родственников.
10. 15 июля 2008 г. заявитель получил гражданство Российской Федерации.
11. В неуказанные даты Управление Федеральной миграционной службы Российской Федерации по Новгородской области оформило гражданство Российской Федерации его супруге и детям.
12. Позднее у заявителя и его супруги родились еще двое детей: Н. в 2009 году и С. в 2016 году.
13. Заявитель работал в сфере сельского хозяйства и имел в собственности квартиру, в которой проживал со своей семьей.
II. Лишение заявителя гражданства Российской Федерации, аннулирование его паспортов и соответствующие судебные производства
A. Производство "по делу об установлении факта, имеющего юридическое значение"
14. 28 сентября 2017 г. Управление Министерства внутренних дел Российской Федерации по Новгородской области (далее - МВД России, которое стало преемником упраздненной Федеральной миграционной службы) обратилось в Новгородский районный суд Новгородской области (далее - районный суд) за установлением факта сообщения заявителем заведомо ложных сведений о своих братьях и сестрах при обращении за получением гражданства Российской Федерации в 2008 году. Установление такого факта требовалось для лишения заявителя гражданства Российской Федерации.
15. 20 ноября 2017 г. районный суд удовлетворил заявление на основании того, что заявитель не оспаривал факт непредоставления некоторой информации. Суд отклонил доводы заявителя о том, что должностное лицо посоветовало ему не указывать всех родственников; что упущенная информация не являлась значимой; что у него не было намерения вводить власти Российской Федерации в заблуждение и что у него имелась прочная связь с Российской Федерацией. Первый довод суд признал недоказанным, а остальные доводы - не имеющими отношения к существу дела.
16. Заявитель обжаловал данное решение в апелляционном и кассационном порядке в Новгородский областной суд (далее - областной суд) и Верховный Суд Российской Федерации. Указанные суды отклонили жалобы от 14 марта, 1 июня и 17 августа 2018 г. соответственно, поддержав аргументацию районного суда.
B. Лишение заявителя гражданства Российской Федерации и аннулирование его паспортов
17. 5 апреля 2018 г., ссылаясь на вывод судов Российской Федерации о том, что заявитель представил заведомо ложные (неполные) сведения о своих родственниках, МВД России лишило его гражданства Российской Федерации, аннулировало его "внутренний паспорт" (документ, удостоверяющий личность гражданина Российской Федерации для использования в Российской Федерации) и "заграничный паспорт" (документ, удостоверяющий личность гражданина Российской Федерации для использования за границей). В результате заявитель остался без действительных документов, удостоверяющих личность.
C. Производство в Конституционном Суде Российской Федерации
18. В неуказанную дату в 2018 году заявитель обратился в Конституционный Суд Российской Федерации с жалобой на несоответствие статьи 22 Закона "О гражданстве Российской Федерации" < * > (см. ниже § 33) положениям Конституции Российской Федерации. Он утверждал, что указанная статья предусматривала произвольное лишение гражданства Российской Федерации без учета личных обстоятельств соответствующего лица. Заявитель также отметил, что законодательство Российской Федерации не предусматривало срока давности для лишения гражданства.
< * > Речь идет о Федеральном законе от 31 мая 2002 г. N 62-ФЗ "О гражданстве Российской Федерации" (примеч. редактора).
19. 15 января 2019 г. Конституционный Суд Российской Федерации отказал в принятии жалобы к рассмотрению. Суд постановил, что применение оспариваемой статьи Закона "О гражданстве Российской Федерации" может привести к автоматическому лишению гражданства Российской Федерации только в том случае, если будет установлено, что лицо не соответствовало условиям приобретения гражданства. Суд также отметил, что формулировка оспариваемой статьи не освобождала власти от учета сопутствующих обстоятельств, в частности времени, прошедшего со дня приобретения гражданства Российской Федерации. По мнению суда, решение об обратном противоречило бы принципам верховенства права и справедливости или требованиям необходимости и соразмерности вмешательства в права человека. Наконец, суд отметил, что решение о лишении гражданства может быть обжаловано в суд и, следовательно, подлежит судебному контролю.
III. Запрет на въезд
20. 12 апреля 2018 г. Управление Федеральной службы безопасности Российской Федерации по Новгородской области вынесло решение о запрете заявителю въезда в Российскую Федерацию на 35 лет, то есть до апреля 2053 года. Отмечалось, что он представлял угрозу для национальной безопасности и общественного порядка. Заявитель был проинформирован об указанном решении 14 июня 2018 г.
21. В неуказанную дату заявитель обжаловал запрет на въезд в областной суд, который отклонил его жалобу 29 ноября 2018 г. Суд установил, что запрет на въезд был установлен компетентным органом на основании того, что заявитель представлял угрозу для национальной безопасности Российской Федерации. Не раскрывая сведений, лежащих в основе данного вывода, суд постановил, что в ситуации заявителя оспариваемая мера была целесообразной. Суд отметил, что он мог обосноваться в любой стране, в том числе в Таджикистане. Риск для его жизни отсутствовал. Члены его семьи могли последовать за ним или остаться в Российской Федерации. В последнем случае он мог бы поддерживать их из-за границы.
22. Заявитель обжаловал решение областного суда в Верховный Суд Российской Федерации. 17 апреля 2019 г. жалоба была отклонена на основании того, что областной суд, рассматривая дело, не допустил каких-либо нарушений материально-правовых или процессуальных норм законодательства Российской Федерации, которые могли бы повлиять на исход судебного производства.
IV. Административное выдворение
23. 13 августа 2018 г. МВД России уведомило заявителя о необходимости покинуть территорию Российской Федерации до 17 августа 2018 г., учитывая запрет на въезд, установленный в отношении его Федеральной службой безопасности Российской Федерации. Заявитель не выполнил данное требование.
24. 29 ноября 2018 г. сотрудник МВД России составил протокол об административном правонарушении в отношении заявителя за нарушение правил пребывания иностранных граждан в Российской Федерации, а именно за невыполнение приказа МВД России покинуть страну. Дело было передано в районный суд для рассмотрения по существу.
25. В тот же день 29 ноября 2018 г. суд, принимая во внимание факт лишения заявителя гражданства Российской Федерации, установление в отношении его запрета на въезд и невыполнение им приказа покинуть территорию Российской Федерации, признал его виновным в нарушении части 1.1 статьи 18.8 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ), а именно в "нарушении иностранным гражданином или лицом без гражданства режима пребывания (проживания) в Российской Федерации". Суд наложил на заявителя административный штраф в размере двух тысяч рублей (29 евро) и вынес постановление о его принудительном административном выдворении за пределы Российской Федерации.
26. Суд назначил минимальный штраф, установленный законодательством Российской Федерации, поскольку заявитель никогда не совершал других административных правонарушений и имел несовершеннолетних детей на иждивении. Вместе с тем суд не усмотрел каких-либо обстоятельств, которые препятствовали бы применению в качестве наказания административного выдворения. Суд отклонил довод заявителя о неблагоприятных последствиях выдворения для его семейного положения, заявив, что иностранный гражданин не может быть освобожден от соблюдения законодательства Российской Федерации на основании того, что его родственники являются гражданами Российской Федерации.
27. Заявитель немедленно был помещен в центр временного содержания иностранных граждан в ожидании своего административного выдворения. Он обжаловал решение суда, утверждая, что его выдворение нарушит статьи 3 и 8 Конвенции.
28. 11 декабря 2018 г. Новгородский областной суд оставил рассматриваемое постановление без изменения. Он указал на отсутствие каких-либо доказательств того, что выдворение заявителя за пределы Российской Федерации нарушит статью 3 Конвенции. Он также постановил, что статья 8 Конвенции не препятствует властям контролировать въезд и пребывание иностранных граждан на своей территории. Кроме того, по мнению суда, указанная статья не налагала на власти обязательство уважать выбор супругами места жительства или разрешать воссоединение семей на своей территории.
V. Обеспечительные меры и отсрочка выдворения
29. 10 декабря 2018 г. Европейский Суд удовлетворил ходатайство заявителя о применении обеспечительных мер в соответствии с Правилом 39 Регламента Европейского Суда в связи с его жалобами в рамках статей 3 и 8 Конвенции и предписал властям Российской Федерации не высылать его в Таджикистан в течение всего периода производства в Европейском Суде.
30. 19 декабря 2018 г. районный суд вынес постановление о приостановлении производства по делу о выдворении заявителя на период производства в Европейском Суде. Заявитель продолжал содержаться под стражей. В неуказанные даты он обжаловал решение о содержании его под стражей.
31. 21 декабря 2018 г. и 22 мая 2019 г. областной суд и Верховный Суд Российской Федерации соответственно отклонили жалобы заявителя.
32. В неуказанную дату в 2019 году заявитель обжаловал законность его непрерывного содержания под стражей, но 27 сентября 2019 г. районный суд объявил содержание его под стражей законным.
Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика
I. Законодательство Российской Федерации
A. Закон "О гражданстве Российской Федерации" (Федеральный закон от 31 мая 2002 г. N 62-ФЗ)
33. Статья 22 Закона в соответствующих частях гласит:
"1. Решение о приобретении... гражданства Российской Федерации подлежит отмене в случае, если будет установлено, что данное решение принято на основании представленных заявителем подложных документов или заведомо ложных сведений, либо в случае отказа заявителя от принесения Присяги.
2. Факт использования подложных документов или сообщения заведомо ложных сведений устанавливается в судебном порядке...".
B. Положение о порядке рассмотрения вопросов гражданства Российской Федерации (утверждено Указом Президента Российской Федерации от 14 ноября 2002 г. N 1325)
34. Пункт 54 Положения в редакции, действовавшей в момент рассматриваемых в жалобе событий, регулировал порядок отмены решения по вопросам гражданства Российской Федерации. Указанный пункт в соответствующих частях гласил:
"...Заключение об отмене решения по вопросам гражданства Российской Федерации составляется по форме, утвержденной Министерством внутренних дел Российской Федерации или Министерством иностранных дел Российской Федерации. Оно должно содержать правовые основания для [принятия оспариваемого решения о гражданстве Российской Федерации]; сведения о решении суда, устанавливающем факт использования заявителем подложных документов или сообщения им заведомо ложных сведений в целях приобретения или прекращения гражданства Российской Федерации; описание обстоятельств, установленных судом; а также ссылку на соответствующую статью Закона "О гражданстве Российской Федерации", которая служит правовым основанием для отмены ранее принятого решения по вопросам гражданства Российской Федерации".
35. Указом Президента Российской Федерации от 17 июня 2020 г. N 398 в пункт 54 Положения были внесены изменения. Предусматривалось, что решение о лишении гражданства должно быть мотивированным и излагать обстоятельства, которые компетентный орган принял во внимание. Соответствующая часть измененного положения, относящаяся к рассматриваемому вопросу, гласит:
"...[Решение о лишении гражданства]... должно быть мотивированным. В нем указываются основания для [принятия оспариваемого решения о гражданстве Российской Федерации], а также основания отмены полномочным органом решения по вопросам гражданства Российской Федерации с изложением обстоятельств, повлиявших на принятие решения по вопросам гражданства Российской Федерации".
C. Иные материалы
36. Положения законодательства Российской Федерации, касающиеся вида на жительство для иностранных граждан, административного выдворения иностранных граждан и отказа во въезде в Российскую Федерацию, кратко изложены в Постановлении Европейского Суда по делу "Лю против Российской Федерации" (N 2) (Liu v. Russia (no.N 2) от 26 июля 2011 г., жалоба N 29157/09 < * > , § 45 - 52). Положения законодательства Российской Федерации, касающиеся гражданства Российской Федерации, паспортов гражданина Российской Федерации, Федеральной миграционной службы и административной ответственности отдельных должностных лиц, кратко изложены в Постановлении Европейского Суда по делу "Алпеева и Джалагония против Российской Федерации" (Alpeyeva and Dzhalagoniya v. Russia) от 12 июня 2018 г., жалобы N 7549/09 и 33330/11 < ** > , § 56, 59, 62 - 64 и 70 - 72).
< * > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 8 (примеч. редактора).
< ** > См.: там же. 2019. N 6 (примеч. редактора).
II. Практика Конституционного Суда Российской Федерации
37. В определении от 21 апреля 2011 г. N 554-О-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы Конституционный Суд Российской Федерации отклонил жалобу лица, которое утверждало, что статья 22 Федерального закона "О гражданстве Российской Федерации" была несовместима с положениями Конституции Российской Федерации. Конституционный Суд Российской Федерации пришел к выводу о том, что оспариваемое положение не было произвольным, поскольку оно применялось только в тех случаях, когда лица не отвечали условиям, необходимым для приобретения гражданства Российской Федерации.
38. 25 октября 2016 г. Конституционный Суд Российской Федерации еще одним определением об отказе в принятии к рассмотрению жалобы отклонил аналогичную жалобу, поданную лицом, которое было лишено гражданства Российской Федерации за то, что оно не указало двух своих несовершеннолетних детей в заявлении о приеме в гражданство Российской Федерации. Конституционный Суд Российской Федерации повторил доводы, изложенные в Определении от 21 апреля 2011 г.
39. 15 января, 12 и 28 февраля 2019 г. Конституционный Суд Российской Федерации подобным же образом отклонил несколько аналогичных жалоб, включая жалобу заявителя (см. выше § 18 и 19). В дополнение к изложенным ранее доводам Конституционный Суд Российской Федерации постановил, что компетентные органы должны принимать во внимание сопутствующие обстоятельства, в частности время, прошедшее со дня приобретения гражданства Российской Федерации, чтобы их решение соответствовало требованиям необходимости и соразмерности вмешательства в права человека.
III. Документы Совета Европы
A. Европейская конвенция о гражданстве
40. Основным документом Совета Европы по вопросам гражданства является Европейская конвенция о гражданстве (ETS N 166), которая была принята 6 ноября 1997 г. и вступила в силу 1 марта 2000 г. Ее ратифицировало 21 государство-участник Совета Европы. Российская Федерация подписала указанную Конвенцию 6 ноября 1997 г., но не ратифицировала ее.
41. Статья 7 указанной Конвенции ("Утрата гражданства ex lege или по инициативе государства-участника") в соответствующих частях гласит:
"1. Государство-участник не может предусмотреть в своем внутреннем законодательстве утрату своего гражданства ex lege (по закону) или по инициативе государства-участника, за исключением следующих случаев...
/.../
b) приобретение гражданства государства-участника путем мошеннических действий, предоставления ложной информации или сокрытия любого относящегося к делу факта, приписываемого заявителю...".
B. Пояснительная записка к Европейской конвенции о гражданстве
42. Пояснительная записка к Европейской конвенции о гражданстве в соответствующих частях гласит:
"58. Статья 7 состоит из исчерпывающего списка случаев, когда гражданство может быть утрачено автоматически в силу закона (ex lege) или по инициативе государства-участника. В этих ограниченных случаях и при определенных условиях государство-участник может отказать в своем гражданстве. Это положение сформулировано в негативной форме, чтобы подчеркнуть, что автоматическая утрата гражданства или утрата гражданства по инициативе государства-участника не может иметь места, если только это не касается одного из случаев, предусмотренных настоящей статьей. Однако государство-участник может разрешить лицам сохранить свое гражданство даже в таких случаях. Статья 7 не касается случаев, когда имели место административные ошибки, которые не рассматриваются в данной стране как случаи утраты гражданства.
/.../
61. Мошеннические действия, ложная информация или сокрытие любого относящегося к делу факта должны быть результатом преднамеренного действия или бездействия заявителя, которое явилось важным фактором в приобретении гражданства. Например, если лицо приобретает гражданство государства-участника при условии, что впоследствии произойдет отказ от гражданства происхождения и данное лицо добровольно не сделало этого, государство-участник будет иметь право предусмотреть лишение своего гражданства. Более того, для целей настоящей Конвенции "сокрытие любого относящегося к делу факта" означает сокрытие соответствующего условия, которое препятствовало бы приобретению гражданства заинтересованным лицом (например, двоеженство). "Относящиеся к делу" в этом контексте касаются фактов (таких как сокрытие другого гражданства или сокрытие осуждения за серьезное преступление), которые, если бы они были известны до предоставления гражданства, привели бы к решению об отказе в предоставлении такого гражданства.
62. Формулировка данного подпункта также предназначена для охвата случаев приобретения гражданства с помощью ложных предлогов (ложной или неполной информации или других обманных действий, в частности, с помощью неподлинных или подложных справок), угроз, взяточничества и других подобных нечестных действий.
63. В случаях когда приобретение гражданства явилось результатом ненадлежащего поведения, указанного в подпункте b, государство вправе либо аннулировать гражданство (утрата), либо считать, что данное лицо никогда не получало гражданство данного государства (недействительно ab initio)".
ПРАВО
I. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции
43. Заявитель жаловался на то, что отмена решения о приеме его в гражданство Российской Федерации и постановление о выдворении его с территории Российской Федерации представляли собой нарушение статьи 8 Конвенции, которая в соответствующих частях гласит:
"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.
2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".
A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу
44. Стороны не представили каких-либо комментариев относительно приемлемости жалобы для рассмотрения по существу.
45. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной или неприемлемой по каким-либо иным основаниям, перечисленным в статье 35 Конвенции. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.
B. Существо жалобы
Доводы сторон
(a) Заявитель
46. Заявитель указал, что законодательство Российской Федерации было непредсказуемым в его применении, поскольку оно не предусматривало отмены решения о приеме в гражданство за предоставление неполной информации. Такая мера могла применяться только в случае предоставления заведомо ложной информации.
47. Он также заявил, что вмешательство в его права не было необходимым в демократическом обществе в связи с тем, что власти не приняли во внимание его семейное положение и не пояснили свой вывод о том, что он представлял угрозу для национальной безопасности.
(b) Власти Российской Федерации
48. Власти Российской Федерации утверждали, что имело место вмешательство в права заявителя в соответствии со статьей 8 Конвенции, которое полностью соответствовало требованиям пункта 2 указанной статьи. Вмешательство преследовало законную цель обеспечения национальной безопасности; оно было законным и соразмерным данной цели.
49. Как утверждали власти Российской Федерации, требование "качества закона" не было нарушено в настоящем деле. Применимое законодательство Российской Федерации предусматривало обязанность лица предоставлять исчерпывающую информацию, относящуюся к заявлению о приеме в гражданство Российской Федерации, в ясной и предсказуемой форме. Законодательные нормы не предоставляли властям каких-либо дискреционных полномочий и устанавливали, что в подобной ситуации гражданство в любом случае должно было быть аннулировано.
50. Кроме того, власти Российской Федерации отметили, что отказ заявителя покинуть Российскую Федерацию по собственной инициативе продемонстрировал неуважение с его стороны к законодательству Российской Федерации. Данный факт, а также угроза, которую он представлял для национальной безопасности, обусловили необходимость его выдворения с территории Российской Федерации. Причины, лежащие в основе запрета заявителю на въезд, были тщательно изучены судами Российской Федерации в ходе состязательного процесса.
51. Наконец, власти Российской Федерации утверждали, что семейное положение заявителя и его связи с Российской Федерацией и Таджикистаном были надлежащим образом приняты во внимание и изучены судами Российской Федерации в ходе производства по делу о его административном выдворении.
C. Мнение Европейского Суда
1. Общие принципы
52. Европейский Суд напоминает, что понятие "личная жизнь" по смыслу статьи 8 Конвенции является широким и охватывает, inter alia, право создавать и поддерживать отношения с другими людьми (см. Постановление Европейского Суда по делу "Нимитц против Германии" (Niemietz v. Germany) от 16 декабря 1992 г., § 29, Series A, N 251-B), право на "личностное развитие" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бенсаид против Соединенного Королевства" (Bensaid v. the United Kingdom), жалоба N 44599/98, § 47, ECHR 2001-I) и право на самоопределение (см. Постановление Европейского Суда по делу "Претти против Соединенного Королевства" (Pretty v. the United Kingdom), жалоба N 2346/02, § 61, ECHR 2002-III).
53. В Постановлении по делу "Рамадан против Мальты" (Ramadan v. Malta) от 21 июня 2016 г., жалоба N 76136/12, § 84) Европейский Суд постановил, что, хотя право на гражданство как таковое не гарантировано Конвенцией или Протоколами к ней, нельзя исключать, что произвольное лишение гражданства при некоторых обстоятельствах может представлять собой проблему с точки зрения статьи 8 Конвенции из-за влияния, которое оно оказывает на личную жизнь соответствующего лица. Чтобы установить, возникла ли "проблема" с точки зрения статьи 8 Конвенции, Европейский Суд оценивал, являлось ли лишение гражданства "произвольным", а также оценивал "последствия" такого лишения гражданства для заявителя (см. ibid., § 85, 90 и 91). В последовавшем за указанным Постановлением Решении по делу "К2 против Соединенного Королевства" (K2 v. the United Kingdom) от 7 февраля 2017 г., жалоба N 42387/13 < * > , § 52 - 64) Европейский Суд признал, что лишение гражданства представляло собой вмешательство, и применил двухуровневый критерий для определения того, имело ли место нарушение статьи 8 Конвенции. Впоследствии в упоминавшемся выше Постановлении по делу "Алпеева и Джалагония против Российской Федерации" (Alpeyeva and Dzhalagoniya v. Russia) (§ 110 - 127) Европейский Суд впервые применил критерий "последствий" для определения того, имело ли место вмешательство в права заявителя, а затем использовал критерий "произвольности" для определения того, имело ли место нарушение статьи 8 Конвенции. Данный подход был подтвержден в Постановлении Европейского Суда по делу "Ахмадов против Азербайджана" (Ahmadov v. Azerbaijan) от 30 января 2020 г., жалоба N 32538/10, § 46 - 55). В Постановлении по делу "Гумид и другие против Франции" (Ghoumid and Others v. France) от 25 июня 2020 г., жалоба N 52273/16 и четыре другие жалобы, § 43 - 44) Европейский Суд постановил, что гражданство является элементом личности лица. Чтобы установить, имело ли место нарушение статьи 8 Конвенции, Европейский Суд рассмотрел, являлось ли лишение заявителя гражданства произвольным. Затем он оценил последствия данной меры для заявителя.
< * > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2017. N 5 (примеч. редактора).
54. При определении произвольности вмешательства Европейский Суд должен учитывать, соответствовала ли оспариваемая мера закону, сопровождалась ли она надлежащими процессуальными гарантиями, включая возможность для лица, лишенного гражданства, оспорить данное решение в суде, представляющем соответствующие гарантии, и действовали ли власти оперативно и старательно (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рамадан против Мальты" (Ramadan v. Malta), § 86 - 89; упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "К2 против Соединенного Королевства" (K2 v. the United Kingdom), § 50; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Алпеева и Джалагония против Российской Федерации" (Alpeyeva and Dzhalagoniya v. Russia), § 109; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмадов против Азербайджана" (Ahmadov v. Azerbaijan), § 44).
55. Европейский Суд также напоминает, что власти вправе контролировать въезд и пребывание иностранных граждан на своих территориях (см. среди многих прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Абдулазиз, Кабалес и Балкандали против Соединенного Королевства" (Abdulaziz, Cabales and Balkandali v. the United Kingdom) от 28 мая 1985 г., § 67, Series A, N 94; и Постановление Европейского Суда по делу "Бужлифа против Франции" (Boujlifa v. France) от 21 октября 1997 г., § 42, Reports of Judgments and Decisions 1997-VI). Конвенция не гарантирует права иностранных граждан на въезд или проживание в определенной стране, и, реализуя свои задачи по поддержанию общественного порядка, Договаривающиеся Стороны имеют право выслать, например, иностранного гражданина, осужденного за преступления. Вместе с тем ввиду того, что их соответствующие решения могут представлять собой вмешательство в право, гарантированное пунктом 1 статьи 8 Конвенции, такие решения должны соответствовать закону, преследовать законную цель и быть необходимыми в демократическом обществе (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сливенко против Латвии" (Slivenko v. Latvia), жалоба N 48321/99, § 113, ECHR 2003-X; Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Юнер против Нидерландов" (Uner v. the Netherlands), жалоба N 46410/99, § 54, ECHR 2006-XII; Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Де Соуза Рибейро против Франции" (De Souza Ribeiro v. France), жалоба N 22689/07 < * > , § 77, ECHR 2012; Постановление Европейского Суда по делу "Мехеми против Франции" (Mehemi v. France) от 26 сентября 1997 г., § 34, Reports 1997-VI; Постановление Европейского Суда по делу "Далия против Франции" (Dalia v. France) от 19 февраля 1998 г., § 52, Reports 1998-I; и Постановление Европейского Суда по делу "Бултиф против Швейцарии" (Boultif v. Switzerland), жалоба N 54273/00, § 46, ECHR 2001-IX).
< * > См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2017. N 2 (примеч. редактора).
56. Когда затронуты вопросы иммиграции, статья 8 Конвенции не может рассматриваться как налагающая на государство обязательство общего характера по уважению выбора супругами страны своего совместного проживания и по разрешению воссоединения семьи на своей территории (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гюль против Швейцарии" (Gul v. Switzerland) от 19 февраля 1996 г., § 38, Reports 1996-I). Вместе с тем выдворение лица из страны, в которой проживают его близкие родственники, может представлять собой вмешательство в право на уважение семейной жизни, предусмотренное пунктом 1 статьи 8 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бултиф против Швейцарии" (Boultif v. Switzerland), § 39). Когда дело касается детей, должны учитываться наилучшие интересы ребенка, и принимающие решение органы власти обязаны оценить доказательства относительно практической реализуемости, обоснованности и соразмерности выдворения родителя-иностранца с целью обеспечить эффективную защиту и придать достаточное значение наилучшим интересам детей, непосредственно затронутым данной мерой (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Женесс против Нидерландов" (Jeunesse v. Netherlands) от 3 октября 2014 г., жалоба N 12738/10 < * > , § 109; и Постановление Европейского Суда по делу "Зезев против Российской Федерации" (Zezev v. Russia) от 12 июня 2018 г., жалоба N 47781/10 < ** > , § 34).
< * > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 5 (примеч. редактора).
< ** > См.: там же. 2019. N 6 (примеч. редактора).
2. Применение общих принципов
57. Поскольку лишение заявителя гражданства Российской Федерации не привело автоматически к принятию решения о его принудительном выдворении с территории Российской Федерации и поскольку указанные вопросы рассматривались в рамках отдельных производств, Европейский Суд также рассмотрит указанные вопросы отдельно.
(a) Лишение гражданства
58. Указав на наличие разных подходов к рассмотрению данного вопроса (см. выше § 53), Европейский Суд будет применять основанный на последствиях подход при определении того, являлось ли лишение заявителя гражданства вмешательством в его права, предусмотренные статьей 8 Конвенции (см., mutatis mutandis, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Денисов против Украины" (Denisov v. Ukraine) от 25 сентября 2018 г., жалоба N 76639/11 < * > , § 107 - 109 и 118 - 134). Суд рассмотрит: (i) каковы были последствия оспариваемой меры для заявителя, а затем (ii) являлась ли оспариваемая мера произвольной (такая же методология применялась в упоминавшемся выше недавнем Постановлении Европейского Суда по делу "Ахмадов против Азербайджана" (Ahmadov v. Azerbaijan), § 43, 46 и 54).
< * > Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2018. N 11 (примеч. редактора).
(i) Последствия для заявителя
59. Во-первых, отмена решения о приеме заявителя в гражданство Российской Федерации лишала его какого-либо правового статуса в Российской Федерации.
60. Во-вторых, он остался без каких-либо действительных документов, удостоверяющих личность. В Постановлении по делу "Смирнова против Российской Федерации" (Smirnova v. Russia), жалобы N 46133/99 и 48183/99 < * > , § 97, ECHR 2003-IX (извлечения), Европейский Суд установил, что гражданам Российской Федерации приходится предъявлять документ, удостоверяющий личность, необычно часто в их повседневной жизни, даже выполняя такие обыденные задачи, как обмен валюты или приобретение билетов на поезд, и что внутренний паспорт также был необходим для более важных дел, таких, как поиск работы и получение медицинской помощи. В упоминавшемся выше Постановлении по делу "Алпеева и Джалагония против Российской Федерации" (Alpeyeva and Dzhalagoniya v. Russia) (§ 70 и 114) Европейский Суд также отметил, что отсутствие действительного документа, удостоверяющего личность, влечет наложение административного штрафа в соответствии со статьей 19.15 КоАП РФ. Таким образом, изъятие паспортов в указанных делах было признано вмешательством в личную жизнь заявителей. Аннулирование паспортов заявителя в настоящем деле имело такие же последствия.
< * > См.: Путеводитель по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2002 год (примеч. редактора).
61. Кроме того, лишение заявителя гражданства стало предварительным условием для установления в отношении него запрета на въезд и для принятия решения о его выдворении с территории Российской Федерации (см. выше § 20 и 25) (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рамадан против Мальты" (Ramadan v. Malta), § 20, 26, 87 - 89).
62. Таким образом, лишение заявителя гражданства Российской Федерации представляло собой вмешательство в его права, предусмотренные статьей 8 Конвенции.
(ii) Была ли указанная мера произвольной
63. При определении произвольности вмешательства Европейский Суд должен учитывать, соответствовала ли оспариваемая мера закону, сопровождалась ли она надлежащими процессуальными гарантиями, включая возможность для лица, лишенного гражданства, оспорить данное решение в суде, представляющем соответствующие гарантии, и действовали ли власти оперативно и старательно (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рамадан против Мальты" (Ramadan v. Malta), § 86 - 89; упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "К2 против Соединенного Королевства" (K2 v. the United Kingdom), § 50; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Алпеева и Джалагония против Российской Федерации" (Alpeyeva and Dzhalagoniya v. Russia), § 109; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмадов против Азербайджана" (Ahmadov v. Azerbaijan), § 44; см. выше § 54).
64. Выражение "в соответствии с законом" требует, чтобы оспариваемая мера имела правовое основание в законодательстве государства-ответчика; оно также относится к качеству рассматриваемого закона, который должен быть доступен заинтересованному лицу и предсказуем с точки зрения последствий его применения (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сливенко против Латвии" (Slivenko v. Latvia), § 100; и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Курич и другие против Словении" (Kuri and Others v. Slovenia), жалоба N 26828/06, § 341, ECHR 2012 (извлечения)). Закон должен устанавливать пределы усмотрения, предоставленные компетентным органам, и способ их реализации с достаточной четкостью с учетом законной цели рассматриваемой меры, чтобы обеспечить лицу надлежащую защиту от произвольного вмешательства (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аманн против Швейцарии" (Amann v. Switzerland), жалоба N 27798/95, ECHR 2000-II, § 55 и 56; Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ротару против Румынии" (Rotaru v. Romania), жалоба N 28341/95, ECHR 2000-V, § 55 - 63; Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хасан и Чауш против Болгарии" (Hasan and Chaush v. Bulgaria), жалоба N 30985/96, ECHR 2000-XI; и Постановление Европейского Суда по делу "Аль-Нашив против Болгарии" (Al-Nashif v. Bulgaria) от 20 июня 2002 г., жалоба N 50963/99, § 119).
65. Принимая во внимание вышеизложенное, а также с учетом общих принципов, приведенных выше в § 53 - 54, Европейский Суд отмечает, что лишение или аннулирование гражданства само по себе не противоречит Конвенции. Чтобы сделать вывод о нарушении статьи 8 Конвенции в настоящем деле, Европейский Суд рассмотрит законность оспариваемой меры, сопутствующие процессуальные гарантии и образ действий властей Российской Федерации.
66. Европейский Суд готов признать, что лишение заявителя гражданства Российской Федерации было основано на нормах Закона "О гражданстве Российской Федерации" и Положения о порядке рассмотрения вопросов гражданства Российской Федерации (см. выше § 33 и 34). Европейский Суд не удовлетворен ясностью соответствующих положений или процессуальными гарантиями законодательства Российской Федерации в редакции, действовавшей во время описываемых в жалобе событий.
67. Европейский Суд отмечает, что для того чтобы соответствовать требованиям Конвенции, закон должен быть сформулирован ясно. Если лицо может быть лишено гражданства за предоставление ложной информации или за сокрытие информации, то в законе следует указать характер такой информации (см. понятие "относящиеся к делу факты" в Европейской конвенции о гражданстве и Пояснительном докладе к ней, которые приведены выше в § 40 - 42; см. для сравнения практику Конституционного Суда Российской Федерации, приведенную выше в § 37 - 39).
68. Наделяя миграционные органы правом лишать гражданства Российской Федерации, Положение о порядке рассмотрения вопросов гражданства Российской Федерации в редакции, действовавшей в момент рассматриваемых в жалобе событий (см. выше § 33 и 34), не требовало от властей мотивированного решения с указанием фактических оснований его принятия, таких как сопутствующие обстоятельства, например характер отсутствующей информации, причина непредставления ее властям, время, прошедшее со дня приобретения гражданства, прочность связей заинтересованного лица с соответствующей страной, его семейное положение или другие значимые факторы. В частности, власти не должны были объяснять, почему тот факт, что заявитель не указал точное количество своих братьев и сестер, имел значение для приобретения гражданства Российской Федерации. Не разъяснялось, могли ли миграционные органы отказать заявителю в приеме в гражданство Российской Федерации, если бы у них были сведения о его братьях и сестрах (см. для сравнения Европейскую конвенцию о гражданстве и Пояснительный доклад к ней, которые приведены выше в § 40 - 42, а также практику Конституционного Суда Российской Федерации, приведенную выше в § 37 - 39). Миграционные органы и районный суд отклонили довод заявителя о том, что отсутствующая информация не являлась значимой для приобретения гражданства Российской Федерации, как не имеющий отношения к существу дела. Областной суд и Верховный Суд Российской Федерации оставили указанный вывод без изменения (см. выше § 16).
69. Как утверждали власти Российской Федерации, после того как неполнота предоставленной заявителем информации была установлена, у властей не было другого выбора, кроме как отменить решение о приеме его в гражданство Российской Федерации, независимо от времени, прошедшего со дня приобретения гражданства, прочности связей заинтересованного лица с Российской Федерацией, его семейного положения или других значимых факторов (см. выше § 49). Не было продемонстрировано, что суды Российской Федерации должны были учитывать упомянутые выше факторы в рамках производства "по делу об установлении факта, имеющего юридическое значение", либо в рамках производства в связи с лишением гражданства Российской Федерации. В деле заявителя районный суд счел довод о его прочных связях с Российской Федерацией не имеющим отношения к существу дела.
70. Следовательно, нормативно-правовая база в редакции, действовавшей в момент рассматриваемых в жалобе событий, поддерживала чрезмерно формалистский подход к лишению гражданства Российской Федерации и не обеспечивала надлежащей защиты лица от произвольного вмешательства. Последующее усовершенствование применимого законодательства не может изменить данный вывод, поскольку поправки не повлияли на ситуацию заявителя.
(iii) Вывод
71. В свете вышеизложенного Европейский Суд не может согласиться с тем, что лишение заявителя гражданства Российской Федерации соответствовало требованиям статьи 8 Конвенции. Власти Российской Федерации не пояснили, почему факт непредставления заявителем сведений о некоторых его братьях и сестрах был настолько серьезным, чтобы оправдать лишение его гражданства Российской Федерации через несколько лет после того, как заявитель приобрел указанное гражданство. В отсутствие согласования интересов, которое, как ожидалось, должны были провести власти Российской Федерации, оспариваемая мера представляется явно несоразмерной упущению со стороны заявителя. Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу о том, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции в связи с лишением заявителя гражданства Российской Федерации.
(b) Выдворение заявителя с территории Российской Федерации
72. Решение о выдворении заявителя из страны представляло собой "вмешательство" в его право на уважение его семейной жизни.
73. Такое вмешательство соответствовало закону, а именно статье 18.8 КоАП РФ. Административное выдворение являлось дополнительным наказанием за нарушение миграционных правил. Заявитель был признан виновным ввиду невыполнения им приказа МВД России о выезде из страны, вынесенного после того, как Федеральная служба безопасности Российской Федерации запретила заявителю въезд в Российскую Федерацию на 35 лет на основании того, что он представлял угрозу для национальной безопасности (см. выше § 20, 23 и 25).
74. В таких обстоятельствах и в свете доводов сторон Европейский Суд должен принять во внимание производство по делу об установлении в отношении заявителя запрета на въезд, который явился предпосылкой для принятия решения о его выдворении из Российской Федерации.
75. Власти Российской Федерации утверждали, что выдворение заявителя и запрет на въезд преследовали законную цель защиты общественной безопасности или порядка. Однако ни власти, ни суды Российской Федерации не изложили основания для обвинений, выдвинутых службами безопасности в отношении заявителя (см. для сравнения Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Регнер против Чешской Республики" (Regner v. Czech Republic) от 19 сентября 2017 г., жалоба N 35289/11 < * > , § 156 - 157; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лю против Российской Федерации" (N 2) (Liu v. Russia) (N 2), § 75; Постановление Европейского Суда по делу "Ами и другие против Болгарии" (Amie and Others v. Bulgaria) от 12 февраля 2013 г., жалоба N 58149/08, § 12 - 13 и 98; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Зезев против Российской Федерации" (Zezev v. Russia), § 39).
< * > См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2018. N 4 (примеч. редактора).
76. Даже если цель, преследуемая выдворением заявителя с территории Российской Федерации, была законной, Европейский Суд не может сделать вывод о соразмерности оспариваемого вмешательства и, следовательно, о его необходимости в демократическом обществе. В производствах по делу о запрете на въезд на внутригосударственном уровне затрагивался вопрос о том, вынесен ли такой запрет в пределах полномочий Федеральной службы безопасности Российской Федерации. Суд Российской Федерации не провел независимой проверки того, имело ли ее заключение разумное фактическое основание. Как представляется, важный аспект дела - смогла ли Федеральная служба безопасности Российской Федерации продемонстрировать наличие конкретных фактов, служащих основанием для ее оценки того, что заявитель представлял угрозу для национальной безопасности, - не был предметно рассмотрен (см. выше § 21; см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Регнер против Чешской Республики" (Regner v. Czech Republic), § 154). Суды Российской Федерации ограничились сугубо формальным рассмотрением решения о выдворении заявителя с территории Российской Федерации на 35 лет (см. аналогичные рассуждения в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Лю против Российской Федерации" (N 2) (Liu v. Russia) (N 2), § 89; и в Постановлении Европейского Суда по делу "Каменов против Российской Федерации" (Kamenov v. Russia) от 7 марта 2017 г., жалоба N 17570/15 < * > , § 36).
< * > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2018. N 7 (примеч. редактора).
77. Кроме того, ни в рамках производств по делу о запрете на въезд в Российскую Федерацию, ни в рамках производств по делу об административном выдворении заявителя суды Российской Федерации не смогли соблюсти должного баланса затронутых интересов с учетом общих принципов, установленных Европейским Судом (см. ссылки выше в § 52). В частности, суды не приняли во внимание: (i) продолжительность пребывания заявителя в Российской Федерации, (ii) прочность его профессиональных, социальных, культурных и семейных связей со страной, (iii) трудности, с которыми он и его семья, по всей вероятности, столкнутся после выдворения заявителя за пределы Российской Федерации, а также наилучшие интересы и (iv) благополучие его детей (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Женесс против Нидерландов" (Jeunesse v. Netherlands), § 118 и 120). Простое указание на право членов семьи заявителя последовать за ним или остаться в Российской Федерации и получать финансовую поддержку от него из-за границы (см. выше § 21 и 28) представляет собой явно недостаточное обоснование серьезного рассматриваемого вопроса.
78. В целом в указанных двух раундах производств не было убедительно установлено, что угроза, которую заявитель якобы представлял для национальной безопасности, преобладала над тем фактом, что он проживал в Российской Федерации значительный период времени в союзе с гражданкой Российской Федерации, с которой у него было четверо детей, причем двое из них родились в Российской Федерации. Это имеет особое значение, учитывая, что в течение срока его пребывания в Российской Федерации заявитель не совершал каких-либо преступлений.
79. Соответственно, имеет место нарушение статьи 8 Конвенции в связи с решением о выдворении заявителя из страны.
80. Принимая во внимание изложенный выше вывод, Европейский Суд полагает, что нет необходимости рассматривать вопрос о том, соответствовало ли установление в отношении заявителя запрета на въезд требованиям статьи 8 Конвенции.
II. Иные предполагаемые нарушения Конвенции
81. 23 сентября 2019 г. заявитель подал дополнительную жалобу в соответствии со статьей 6 Конвенции. Учитывая имеющиеся в его распоряжении материалы и в той степени, в которой указанная жалоба относится к его компетенции, Европейский Суд полагает, что она не содержит признаков какого-либо нарушения прав и свобод, гарантированных Конвенцией или Протоколами к ней. Следовательно, жалоба в данной части должна быть отклонена как явно необоснованная в соответствии с подпунктом "a" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.
III. Правило 39 Регламента Европейского Суда
82. Европейский Суд напоминает, что в соответствии с положениями пункта 2 статьи 44 Конвенции настоящее Постановление вступает в силу, если (a) стороны не заявляют, что они будут просить о передаче дела в Большую Палату Европейского Суда; или (b) по истечении трех месяцев с даты вынесения постановления не поступило обращение о передаче дела в Большую Палату Европейского Суда; или (c) Коллегия Большой Палаты Европейского Суда отклоняет обращение о передаче дела согласно статье 43 Конвенции.
83. По мнению Европейского Суда, указание, сделанное властям Российской Федерации в соответствии с Правилом 39 Регламента Европейского Суда (см. выше § 29), должно оставаться в силе до вступления настоящего Постановления в силу или до принятия Европейским Судом последующего решения в связи с этим (см., mutatis mutandis, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Нойлингер и Шурук против Швейцарии" (Neulinger and Shuruk v. Switzerland), жалоба N 41615/07, § 10, ECHR 2010; и Постановление Европейского Суда по делу "Нунес против Норвегии" (Nunez v. Norway) от 28 июня 2011 г., жалоба N 55597/09 < * > , § 4).
< * > См.: Избранные постановления Европейского Суда. 2012. N 4 (примеч. редактора).
IV. Применение статьи 41 Конвенции
84. Статья 41 Конвенции гласит:
"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".
A. Моральный вред и материальный ущерб
1. Материальный ущерб
85. Заявитель утверждал, что по завершении производства по делу об административном правонарушении по статье 18.8 КоАП РФ ему пришлось выплатить штраф в размере 29 (двадцать девять) евро (см. выше § 25). Он также утверждал, что 26 сентября 2019 г. областной суд обязал его выплатить 133 (сто тридцать три) евро в качестве компенсации расходов и издержек, понесенных в ходе производства об оспаривании им запрета на въезд. Наконец, он требовал выплаты 148 (сто сорок восемь) евро в качестве компенсации дорожных расходов, понесенных его супругой, которая навещала его в период, когда он содержался под стражей, а также выплаты 190 (сто девяносто) евро в качестве компенсации своих расходов на лечение. Всего он требовал выплаты 500 (пятьсот) евро в качестве компенсации материального ущерба.
86. Власти Российской Федерации оспорили требование заявителя. Они утверждали, что его обязательство уплатить штраф и покрыть расходы и издержки, понесенные властями в ходе производства в судах Российской Федерации, не было напрямую связано с предполагаемым нарушением. Они привели аналогичный довод против его требования о возмещении расходов на лечение, которые, по утверждению властей Российской Федерации, были обусловлены хроническими заболеваниями, развившимися у заявителя до его содержания под стражей.
87. Европейский Суд не усматривает какой-либо причинно-следственной связи между установленным нарушением и требованием о возмещении дорожных расходов и расходов на лечение. Следовательно, он отклоняет требование в данной части. Вместе с тем Европейский Суд принимает решение удовлетворить требование в оставшейся части и присуждает заявителю 162 (сто шестьдесят два) евро в качестве компенсации материального ущерба, а также любой налог, который может быть начислен на указанную сумму (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Богомолова против Российской Федерации" (Bogomolova v. Russia) от 20 июня 2017 г., жалоба N 13812/09 < * > , § 60 - 62; и Постановление Европейского Суда по делу "Эльвира Дмитриева против Российской Федерации" (Elvira Dmitriyeva v. Russia) от 30 апреля 2019 г., жалобы N 60921/17 и 7202/18 < ** > , § 107 - 110).
< * > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2018. N 6 (примеч. редактора).
< ** > См.: там же. 2020. N 1 (примеч. редактора).
2. Моральный вред
88. Заявитель также требовал выплаты 10 000 (десять тысяч) евро в качестве компенсации морального вреда.
89. Власти Российской Федерации утверждали, что данное требование было чрезмерным и не соответствовало сумме, присуждаемой Европейским Судом по аналогичным делам.
90. Принимая во внимание доводы сторон и установленные нарушения, Европейский Суд удовлетворяет требование заявителя в полном объеме. Суд присуждает ему 10 000 (десять тысяч) евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, который может быть начислен на указанную сумму.
B. Судебные расходы и издержки
91. Наконец, заявитель требовал выплаты 960 (девятьсот шестьдесят) евро в качестве компенсации расходов и издержек, понесенных в Европейском Суде.
92. Власти Российской Федерации оспорили данное требование.
93. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той части, в которой было доказано, что они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле, принимая во внимание имеющиеся в его распоряжении документы и вышеуказанные критерии, Европейский Суд считает целесообразным присудить заявителю сумму в размере 850 (восемьсот пятьдесят) евро в качестве компенсации расходов и издержек, понесенных в Европейском Суде, а также любой налог, который может быть начислен на указанную сумму.
C. Процентная ставка при просрочке платежей
94. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процентных пункта.
НА ОСНОВАНИИ ИЗЛОЖЕННОГО ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ЕДИНОГЛАСНО:
1) объявил жалобы на лишение заявителя гражданства Российской Федерации и на решение о его выдворении с территории Российской Федерации вследствие установления в отношении него запрета на въезд приемлемыми для рассмотрения по существу, а жалобу на основании статьи 6 Конвенции - неприемлемой для рассмотрения по существу;
2) постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции в связи с лишением заявителя гражданства Российской Федерации;
3) постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции в связи с решением о выдворении заявителя с территории Российской Федерации;
4) постановил, что отсутствует необходимость рассматривать жалобу заявителя в рамках статьи 8 Конвенции на установление в отношении него запрета на въезд;
5) решил оставить в силе указание властям Российской Федерации в соответствии с Правилом 39 Регламента Европейского Суда на то, что в интересах надлежащего проведения производства по делу целесообразно не выдворять заявителя до вступления настоящего Постановления в силу или до получения дальнейшего уведомления;
6) постановил:
(a) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу на день выплаты:
(i) 162 (сто шестьдесят два) евро, а также любой налог, который может быть начислен на указанную сумму, в качестве компенсации материального ущерба;
(ii) 10 000 (десять тысяч) евро, а также любой налог, который может быть начислен на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда;
(iii) 850 (восемьсот пятьдесят) евро, а также любой налог, который может быть начислен на указанную сумму, в качестве компенсации судебных расходов и издержек;
(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на указанные выше суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процентных пункта;
7) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.
Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 22 декабря 2020 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 Правила 77 Регламента Европейского Суда.
Председатель
Палаты Суда
П.ЛЕММЕНС
Секретарь
Секции Суда
М.БЛАШКО
В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 Правила 74 Регламента Европейского Суда к настоящему Постановлению прилагается отдельное мнение судей Пауля Лемменса и Жоржа Раварани.
СОВМЕСТНОЕ СОВПАДАЮЩЕЕ МНЕНИЕ СУДЕЙ ПАУЛЯ ЛЕММЕНСА И ЖОРЖА РАВАРАНИ
1. Мы голосовали по всем пунктам так же, как и наши уважаемые коллеги. Однако, к сожалению, мы не можем согласиться с аргументацией, принятой большинством судей в отношении жалобы на лишение заявителя гражданства (см. § 52 - 54 и 58 - 71 настоящего Постановления).
По нашему мнению, такая аргументация методологически ошибочна. Кроме того, она также возлагает вину за нарушение прав заявителя не на тот орган власти Российской Федерации. Мы обсудим каждый из этих вопросов в отдельности.
A. Принципы: неоднозначная и несогласованная методология по делам об отказе в приеме в гражданство или о лишении гражданства
2. В текущей прецедентной практике Европейского Суда вопрос об отказе в приеме в гражданство или о лишении гражданства рассматривается столь различными способами, что создается впечатление большой путаницы, и настоящее Постановление способствует созданию еще большей путаницы (см. ниже раздел 1). По нашему мнению, будет довольно легко прийти к последовательному подходу (см. ниже раздел 2).
1. От путаницы...
3. Заявитель утверждал, что решение о лишении его гражданства Российской Федерации является нарушением статьи 8 Конвенции. Таким образом, может показаться, что в его жалобе затрагиваются два основных вопроса: имело ли место вмешательство в право на уважение его личной жизни, и, если это так, была ли нарушена статья 8 Конвенций Это классические вопросы, которые следует рассматривать в соответствии со статьей 8 Конвенции, и по каждому из них существует более чем обширная прецедентная практика.
Европейский Суд в своей прецедентной практике по статье 8 Конвенции сформулировал принципы, которые обычно применяются ко всем делам, касающимся предполагаемого вмешательства в право на уважение личной жизни. Однако по необъяснимым причинам такие принципы не применяются в делах об отказе в приеме в гражданство или о лишении гражданства. В отношении этой довольно ограниченной категории дел Европейский Суд до сих пор следовал линии рассуждений, которая значительно отходит от методологии, применяемой во всех других делах. Кроме того, растет расхождение внутри самих отклоняющихся доводов.
Настоящее дело предоставляло возможность восстановить некоторый порядок. Однако, к сожалению, большинство судей предпочли лишь слегка уточнить существующую неясную прецедентную практику, а не полностью пересмотреть ее. В результате, как это ни парадоксально, путаницы сейчас стало даже больше, чем раньше.
4. Большинство судей прекрасно осведомлены о той путанице, которая была создана прецедентной практикой на сегодняшний день. В § 53 настоящего Постановления они ссылаются на ряд различных направлений анализа.
Перед тем как более подробно остановиться на различных видах аргументации, возможно, будет целесообразно напомнить о том, что отправная точка в делах об отказе в приеме в гражданство или о лишении гражданства всегда одна и та же: Европейский Суд отмечает, что, хотя право на гражданство как таковое не гарантировано Конвенцией или Протоколами к ней, нельзя исключать, что произвольное лишение гражданства при некоторых обстоятельствах может представлять собой проблему с точки зрения статьи 8 Конвенции из-за влияния, которое оно оказывает на личную жизнь соответствующего лица (курсив наш). Представляется, что впервые это утверждение было сформулировано в Решении Европейского Суда по делу "Карасев против Финляндии" (Karassev v. Finland), жалоба N 31414/96, ECHR 1999-II).
Однако данное вступительное заявление не так однозначно, как может показаться. Что означает "представлять собой проблему": означает ли это, что обжалуемая мера подпадает под сферу применения статьи 8 Конвенции или что статья 8 Конвенции нарушена? И возникает ли "проблема" только после того, как отказ в приеме в гражданство признан "произвольным", или же произвольный характер является объектом анализа самой жалобы? Наконец, является ли "влияние" на личную жизнь только условием применимости статьи 8 Конвенции ("из-за") или это часть анализа жалобы в соответствии со статьей 8 Конвенции Все эти вопросы взаимосвязаны.
Ни в одном из дел, рассмотренных Европейским Судом до сих пор, не было попытки прояснить значение этой отправной точки в аргументации Европейского Суда.
Тем не менее представляется, что именно двусмысленность вступительного заявления способствовала наличию различных подходов к жалобам в соответствии со статьей 8 Конвенции в данной области.
5. Как признается в § 53 настоящего Постановления, прецедентная практика Европейского Суда действительно развивалась по различным направлениям.
Принимая во внимание несколько более обширную выборку дел, чем те, что были приведены в настоящем Постановлении, мы могли бы выделить четыре основных подхода:
- в упомянутом выше Решении по делу "Карасев против Финляндии" (Karassev v. Finland) и в Постановлении по делу "Рамадан против Мальты" (Ramadan v. Malta) от 21 июня 2016 г., жалоба N 76136/12, § 86 - 94) Европейский Суд рассмотрел как вопрос о произвольном характере отказа в приеме в гражданство или лишения гражданства, так и вопрос о наличии серьезных последствий для заявителя, чтобы определить, возникла ли проблема (Решение Европейского Суда по делу "Карасев против Финляндии" (Karassev v. Finland) или была ли оправдана оценка обязательств государства по статье 8 Конвенции (Постановление Европейского Суда по делу "Рамадан против Мальты" (Ramadan v. Malta), § 94);
- в Решении по делу "Федорова и другие против Латвии" (Fedorova and Others v. Latvia) от 9 октября 2003 г., жалоба N 69405/01); в Решении по делу "Колосовский против Латвии" (Kolosovskiy v. Latvia) от 29 января 2004 г., жалоба N 50183/99); и в Решении по делу "Иванов против Латвии" (Ivanov v. Latvia) от 25 марта 2004 г., жалоба N 55933/00), которые касались предполагаемого отказа в приеме в гражданство, Европейский Суд, исходя из отсутствия произвольного характера, пришел к выводу о том, что статья 8 Конвенции не была применима, не рассматривая вопрос о влиянии такого отказа на личную жизнь заявителей;
- в Постановлении по делу "Дженовезе против Мальты" (Genovese v. Malta) от 11 октября 2011 г., жалоба N 53124/09, § 33) Европейский Суд, основываясь на влиянии отказа на личную жизнь заявителя, пришел к выводу о том, что мера подпадала под действие статьи 8 Конвенции, не упоминая произвольный характер меры в качестве возможного фактора, вызывающего необходимость применения статьи 8 Конвенции; аналогичным образом, в Постановлении по делу "Алпеева и Джалагония против Российской Федерации" (Alpeyeva and Dzhalagoniya v. Russia) от 12 июня 2018 г., жалобы N 7549/09 и 33330/11, § 111 - 127); и в Постановлении по делу "Ахмадов против Азербайджана" (Ahmadov v. Azerbaijan) от 30 января 2020 г., жалоба N 32538/10, § 46 - 55 Европейский Суд сначала исследовал последствия отказа в приеме в гражданство, чтобы решить, имело ли место вмешательство в право на уважение личной жизни, и, установив, что оспариваемая мера действительно представляла собой вмешательство, перешел к рассмотрению по существу вопроса о том, носила ли такая мера произвольный характер;
- в Решении по делу "Савойя и Боунегру против Италии" (Savoia and Bounegru v. Italy) от 11 июля 2006 г., жалоба N 8407/05, в упомянутом выше Решении по делу "К2 против Соединенного Королевства" (K2 v. the United Kingdom) от 7 февраля 2017 г., жалоба N 42387/13, § 52 - 64; в Решении по делу "Мансур Саид Абдул Салам Мубарак против Дании" (Mansour Said Abdul Salam Mubarak v. Denmark) от 22 января 2019 г., жалоба N 74411/16, § 64 - 71; и в Постановлении по делу "Гумид и другие против Франции" (Ghoumid and Others v. France) от 25 июня 2020 г., жалоба N 52273/16 и четыре другие жалобы, § 45 - 52 Европейский Суд прямо не рассматривал вопрос о применимости статьи 8 Конвенции, но изучил, носил ли отказ в приеме в гражданство или лишение гражданства произвольный характер и каковы были последствия для заявителей, чтобы сделать вывод об обоснованности жалобы или о ее (явной) необоснованности.
Большинство судей в настоящем деле следовали методологии, изложенной в третьей группе дел. Они ссылались на Постановление, вынесенное Большой Палатой Европейского Суда по делу "Денисов против Украины" (Denisov v. Ukraine) от 25 сентября 2018 г., жалоба N 76639/11, § 107 - 109, чтобы обосновать свой выбор "основанного на последствиях подхода" при определении того, имело ли место вмешательство в право заявителя на уважение его личной жизни (см. § 58 настоящего Постановления). Какого-либо специального обоснования "подходу, основанному на произвольности", при рассмотрении существа жалобы не дается (ibid.).
6. Путаница существует не только в отношении общего подхода к определению того, является ли отказ в приеме в гражданство или лишение гражданства вмешательством в право на уважение личной жизни и нарушена ли статья 8 Конвенции. Две составляющие, которые приводятся в каждом из различных видов аргументации (произвольный характер и влияние), сами по себе также создают путаницу.
7. Рассмотрим сначала произвольный характер.
Произвольности следует избегать, и Европейский Суд в целом ссылается на защиту от произвольного вмешательства как на один из элементов требуемого качества "закона" в том значении, в котором данное слово используется в выражении "в соответствии с законом" или в аналогичных выражениях (см. среди многих прочих примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Михалаке против Румынии" (Mihalache v. Romania) от 8 июля 2019 г., жалоба N 54012/10 < * > , § 112; Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Венгерская партия двухвостой собаки против Венгрии" (Magyar Ketfarku Kutya Part v. Hungary) от 20 января 2020 г., жалоба N 201/17 < ** > , § 93; и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мухаммад и Мухаммад против Румынии" (Muhammad and Muhammad v. Romania) от 15 октября 2020 г., жалоба N 80982/12, § 118). Напротив, в прецедентной практике по вопросам лишения гражданства соотношение между произвольным характером и "соответствием закону" перевернуто: отсутствие произвола характеризуется рядом элементов, среди которых вопрос о том, "соответствовала ли оспариваемая мера закону" (см. § 63 настоящего Постановления с дополнительными ссылками). Какого-либо объяснения такому отступлению от обычного хода рассуждения не дается.
< * > См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2019. N 4 (примеч. редактора).
< ** > См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2020. N 2 (примеч. редактора).
Другими элементами отсутствия произвола, которые специально перечислены в делах о лишении гражданства, являются наличие процессуальных гарантий, сопровождающих оспариваемое решение, а также добросовестное и своевременное реагирование властей на появление оснований для лишения гражданства (ibid.). Данный подход следует противопоставить общему подходу, принятому по делам, касающимся статьи 8 Конвенции: справедливость производства и процессуальные гарантии, предоставленные заявителю, как правило, являются факторами, которые следует учитывать при оценке пропорциональности вмешательства в его основные права (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Киприану против Кипра" (Kyprianou v. Cyprus), жалоба N 73797/01, § 171, ECHR 2005-XIII; Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Карачонь и другие против Венгрии" (Karacsony and Others v. Hungary) от 17 мая 2016 г., жалобы N 42461/13 и 44357/13 < * > , § 133; и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Бака против Венгрии" (Baka v. Hungary) от 23 июня 2016 г., жалоба N 20261/12 < ** > , § 161). Иными словами, наличие процессуальных гарантий является фактором, который обычно связан с требованием справедливого баланса между правами отдельного лица и противоречащими государственными или частными интересами (или с "необходимостью" вмешательства), а не с качеством закона.
< * > См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2016. N 12 (примеч. редактора).
< ** > См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 10 (примеч. редактора).
8. Когда речь идет о влиянии или о последствиях оспариваемой меры на личную жизнь заявителя, возникает вопрос о том, что именно следует принимать во внимание: влияние как таковое или влияние, оцениваемое в сопоставлении с интересом общего характера, который удовлетворяется отказом в приеме в гражданство или лишением гражданства? Поскольку в делах, где возникают вопросы по статье 8 Конвенции, обычно учитывается вышеупомянутый справедливый баланс, в большей части прецедентной практики по вопросам отказа в приеме в гражданство или лишения гражданства оценивается только серьезность негативных последствий для заявителя (см. упомянутое выше Решение Европейского Суда по делу "Карасев против Финляндии" (Karassev v. Finland); упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Дженовезе против Мальты" (Genovese v. Malta), § 33; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рамадан против Мальты" (Ramadan v. Malta), § 90 - 93; упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "К2 против Соединенного Королевства" (K2 v. the United Kingdom), § 62 - 63; упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Алпеева и Джалагония против Российской Федерации" (Alpeyeva and Dzhalagoniya v. Russia), § 111 - 115; и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмадов против Азербайджана" (Ahmadov v. Azerbaijan), § 46). Большинство судей в настоящем деле следовали данному направлению (см. § 59 - 62 настоящего Постановления). Однако в меньшем количестве дел последствия лишения гражданства для заявителя оцениваются в сопоставлении с серьезностью оснований для отмены, что приравнивается к критерию соразмерности (см. упомянутое выше Решение по делу "Мансур Саид Абдул Салам Мубарак против Дании" (Mansour Said Abdul Salam Mubarak v. Denmark), § 69 - 70; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гумид и другие против Франции" (Ghoumid and Others v. France), § 49 - 51).
2. ...к большей согласованности
9. Приведенная выше картина свидетельствует о несогласованности прецедентной практики по статье 8 Конвенции в целом и, кроме того, о внутренней несогласованности конкретной прецедентной практики по вопросам отказа в приеме в гражданство или лишения гражданства. Такая несогласованность наносит ущерб правовой определенности.
В столь важном вопросе, значение которого возрастает, необходим более последовательный подход в соответствии с общеприменимыми принципами, относящимися к статье 8 Конвенции. На наш взгляд, такой подход вполне возможен. Мы постараемся кратко очертить контуры альтернативного подхода.
10. Первый вопрос заключается в том, применима ли статья 8 Конвенции (и имело ли место вмешательство в право заявителя на уважение его личной жизни). В этом отношении мы согласны с подходом большинства судей, которые основывают аргументацию только на том, имела ли оспариваемая мера серьезные негативные последствия для личной жизни заявителя. Это "основанный на последствиях подход" к применимости статьи 8 Конвенции, как показано в упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Денисов против Украины" (Denisov v. Ukraine) (§ 107 - 109). Мы не видим принципиальных причин, по которым данный подход нельзя было бы применять и в других областях.
В этом отношении добавим два уточнения.
Во-первых, такой подход кажется нам предпочтительнее по сравнению с тем, в рамках которого гражданство лица считается частью его личности и, следовательно, per se частью его личной жизни. Таким образом, отказ в приеме в гражданство или лишение гражданства оказывают непосредственное влияние на личную жизнь лица (см. ссылки в упомянутом выше Постановлении Европейского Суда по делу "Дженовезе против Мальты" (Genovese v. Malta), § 33; Постановление Европейского Суда по делу "Маннессон против Франции" (Mennesson v. France), жалоба N 65192/11, § 97, ECHR 2014 (извлечения); и упомянутом выше Постановление Европейского Суда по делу "Гумид и другие против Франции" (Ghoumid and Others v. France), § 43). Это может касаться лиц, которые имеют прочную связь со страной своего гражданства (см. доводы, приведенные в Постановлении Европейского Суда по делу "Петропавловский против Латвии" (Petropavlovskis v. Latvia), от 13 января 2015 г., жалоба N 44230/06, § 80, ECHR 2015), но это необязательно касается всех.
Во-вторых, по нашему мнению, отсутствуют возможности для a priori оценки того, была ли оспариваемая мера произвольной, чтобы сделать вывод о применимости статьи 8 Конвенции. Вопросы, связанные с произвольным характером меры, относятся к рассмотрению существа жалобы.
11. Переходя затем к существу жалобы, мы бы просто следовали общему правилу, которое Европейский Суд многократно повторяет в своей прецедентной практике: любое вмешательство в право на уважение личной жизни является нарушением статьи 8 Конвенции, за исключением случаев, когда оно "соответствует закону", преследует законную цель или цели в соответствии с пунктом 2 статьи 8 Конвенции и может рассматриваться как "необходимое в демократическом обществе" (см. недавнюю прецедентную практику Большой Палаты Европейского Суда как выражение данного подхода: Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Парадизо и Кампанелли против Италии" (Paradiso and Campanelli v. Italy) от 24 января 2017 г., жалоба N 25358/12 < * > , § 167; и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Странд Лоббен и другие против Норвегии" (Strand Lobben and Others v. Norway) от 10 сентября 2019 г., жалоба N 37283/13 < ** > , § 202). Это все. Нет необходимости для ad hoc аргументации, которая не имеет оснований в тексте статьи 8 Конвенции.
< * > См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2017. N 11 (примеч. редактора).
< ** > См.: там же. 2019. N 8 (примеч. редактора).
В этом отношении добавим еще два уточнения.
Что касается выражения "соответствует закону", мы бы следовали общему толкованию этого и аналогичных выражений. "Оно не только требует, чтобы оспариваемая мера имела правовое основание согласно законодательству государства-ответчика, но и затрагивает качество рассматриваемого закона, который должен быть доступен заинтересованному лицу и предсказуемым с точки зрения последствий его применения... Понятие "качество закона" требует как следствие критерия предсказуемости, чтобы закон соответствовал принципу верховенства права. Таким образом, это означает, что в законодательстве государства-ответчика должны быть предусмотрены надлежащие гарантии против произвольного вмешательства со стороны государственных органов" (см., среди многих прочих примеров, упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Венгерская партия двухвостой собаки против Венгрии" (Magyar Ketfarku Kutya Part v. Hungary), § 93). Условие законности, как оно применяется в прецедентной практике по вопросам отказа в приеме в гражданство или лишения гражданства, может естественным образом найти свое применение в контексте условия о том, что мера должна "соответствовать закону".
Что касается требования необходимости вмешательства в демократическом обществе, в этом вопросе также нет необходимости изобретать велосипед. При определении того, является ли отказ в приеме в гражданство или лишение гражданства "необходимым", "Европейскому Суду [следует] рассмотреть в свете дела в целом вопрос о том, являются ли основания, приведенные для обоснования соответствующей меры, относимыми и достаточными в целях применения пункта 2 статьи 8 Конвенции... Понятие "необходимость" также предполагает соответствие вмешательства насущной общественной потребности и, в частности, его соразмерности преследуемой законной цели с учетом справедливого баланса, который необходимо установить между конкурирующими интересами..." (см., среди многих прочих примеров упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Странд Лоббен и другие против Норвегии" (Strand Lobben and Others v. Norway), § 203). Условия, касающиеся наличия процессуальных гарантий и образа действия властей, применяемые в прецедентной практике по вопросам отказа в приеме в гражданство или лишения гражданства, могут быть элементом оценки "необходимости" вмешательства. Такая оценка должна в итоге также предусматривать, как указано в приведенной выше цитате, оценку того, был ли установлен справедливый баланс между правом заявителя на уважение его личной жизни и любыми конкурирующими правами или интересами.
B. Лишение гражданства в настоящем деле: нормативно-правовая база Российской Федерации и ее применение компетентными органами
12. Мы, как и большинство судей, без колебаний пришли к выводу о том, что в настоящем деле имело место нарушение статьи 8 Конвенции.
Возникает вопрос: как Европейский Суд должен был прийти к такому выводу?
13. Большинство судей заявляют о наличии ряда недостатков в действующей нормативно-правовой базе, а именно в Законе "О гражданстве Российской Федерации" и Положении о порядке рассмотрения вопросов гражданства Российской Федерации.
Они утверждают, в частности, что соответствующие положения недостаточно ясны, поскольку в них не определен характер информации, которая, при ее отсутствии в заявлении о приеме в гражданство Российской Федерации, может служить основанием для лишения гражданства, предоставленного таким образом (см. § 67 настоящего Постановления).
Они также утверждали, что согласно применимым положениям власти не были обязаны выносить мотивированное решение с указанием всех фактических оснований его принятия (см. § 68 настоящего Постановления). В связи с последним они ссылались на утверждение властей Российской Федерации о том, что "после того как неполнота представленной заявителем информации была установлена, у властей не было другого выбора, кроме как отменить решение о приеме его в гражданство Российской Федерации", и добавили, что "не было продемонстрировано, что суды Российской Федерации должны были учитывать" все значимые факторы (см. § 69 настоящего Постановления).
14. К сожалению, мы не можем следовать резкой критике нормативно-правовой базы нашими коллегами, как будто применимые нормы не позволяют компетентным органам применять их в соответствии с Конвенцией.
Закон есть закон в толковании судов. В настоящем деле существовала четкая судебная практика Конституционного Суда Российской Федерации относительно применения Закона "О гражданстве Российской Федерации". 21 апреля 2011 г. и 25 октября 2016 г., то есть задолго до принятия решения о лишении заявителя гражданства, Конституционный Суд Российской Федерации истолковал статью 22 указанного Закона таким образом, что она могла применяться только "в тех случаях, когда лица не отвечали условиям, необходимым для приобретения гражданства Российской Федерации" (см. § 37 - 38 настоящего Постановления). Это означает, что статья 22 указанного Закона не является основанием для "простого" лишения гражданства вне зависимости от конкретной значимости информации, которая не была предоставлена властям.
Кроме того, в ряде определений, в том числе в определении по жалобе самого заявителя, Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что "компетентные органы должны принимать во внимание сопутствующие обстоятельства, в частности время, прошедшее со дня приобретения гражданства Российской Федерации, чтобы их решение соответствовало требованиям необходимости и соразмерности вмешательства в права человека" (определения от 15 января, 12 и 28 февраля 2019 г., приведенные в § 39 настоящего Постановления). Данный вывод четко свидетельствует о применении некоторых принципов, изложенных в прецедентной практике Европейского Суда, и позволяет установить баланс интересов в каждом конкретном деле. Надо признать, что Конституционный Суд Российской Федерации сделал указанный вывод после принятия решения о лишении заявителя гражданства. Однако, поскольку вывод отражает принципы ранее существовавшей прецедентной практики Европейского Суда, следует предположить, что ничто не могло помешать компетентным органам ранее учесть указанные принципы в деле заявителя и, таким образом, применить положения Закона "О гражданстве Российской Федерации" в соответствии с Конвенцией.
Пункт 54 Положения о порядке рассмотрения вопросов гражданства Российской Федерации в редакции на соответствующий момент времени действительно прямо не предусматривал обязательство указывать причины отмены решения по вопросам гражданства Российской Федерации (см. § 34 настоящего Постановления). Только Указом Президента Российской Федерации от 17 июня 2020 г. такое обязательство было внесено в пункт 54 Положения. Таким образом, в настоящий момент предусмотрено прямое обязательство излагать обстоятельства, которые привели к отмене решения (см. § 35 настоящего Постановления). Однако, по нашему мнению, ничто не препятствовало компетентным органам уже излагать такие обстоятельства в конкретном деле на основании Закона "О гражданстве Российской Федерации" в толковании Конституционного Суда Российской Федерации.
15. Таким образом, нарушение прав заявителя не должно рассматриваться на уровне законодательства. Нормативно-правовая база давала компетентным органам, как административным, так и судебным, возможность воздержаться от лишения заявителя гражданства в отсутствие для этого относимых и достаточных оснований. Мы не можем согласиться с доводом властей Российской Федерации о том, что у властей не было другого выбора, кроме как лишить заявителя гражданства.
Можно утверждать, что компетентные органы применили положения законодательства Российской Федерации таким образом, что это не соответствовало толкованию Конституционным Судом Российской Федерации положений Закона "О гражданстве Российской Федерации". Тогда можно было бы сделать вывод о том, что оспариваемая мера не имела правового основания в законодательстве Российской Федерации и по этой причине (отличной от той, что была предложена большинством судей) не "соответствовала закону".
В качестве альтернативы также можно оставить открытым вопрос о соответствии данной меры законодательству Российской Федерации.
В любом случае власти Российской Федерации придерживались "чрезмерно формалистского подхода" (см. § 70 настоящего Постановления), не принимая во внимание "сопутствующие обстоятельства" и тем самым пренебрегая установлением баланса прав и интересов. В таких обстоятельствах они не обосновали соразмерность оспариваемой меры в свете преследуемой цели (защита национальной безопасности, как указали власти Российской Федерации; см. § 48 настоящего Постановления). Таким образом, не было доказано, что рассматриваемая мера была "необходима в демократическом обществе".