[неофициальный перевод]
Бешири и другие против Албании
(Beshiri and Others v. Albania)
(N 29026/06)
По материалам Решения
Европейского Суда по правам человека
от 7 мая 2020 года
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
Заявители получили вступившие в законную силу судебные решения, в которых признавалось их право на компенсацию in lieu восстановления в правах на собственность, которая была конфискована или национализирована во время бывшего коммунистического режима. Однако эти судебные решения так и не были полностью исполнены.
В ответ на пилотное Постановление Европейского Суда по делу "Манушаче Путо и другие против Албании" (Manushaqe Puto and Others v. Albania) (от 31 июля 2012 г., жалоба N 604/07 и три другие жалобы) (далее - пилотное Постановление) в 2015 году Парламент Албании принял Закон "Об управлении собственностью и завершении процесса компенсации за собственность" (далее - Закон о собственности 2015 года), направленный на создание осуществимой и рабочей схемы обеспечения равного отношения к собственникам имущества и на разрешение длительное время существующих конфликтов.
ВОПРОСЫ ПРАВА
По поводу соблюдения статьи 13 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. (1) Что касается эффективности Закона о собственности 2015 года. Новое средство правовой защиты было признано эффективным по нижеследующим основаниям.
(a) Уместность формы компенсации. Закон о собственности 2015 года предусматривал различные формы компенсации. Он также учитывал тот факт, что на экспроприированной земле могли быть возведены незаконные строения, и содержал нормы о признании права бывших собственников на компенсацию, если восстановление в правах было невозможно. Если выплачивалась надлежащая компенсация в соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда, то в целом соблюдался справедливый баланс между интересами сторон.
Кроме того, согласно Закону о собственности 2015 года в суды различных уровней юрисдикции могли быть обжалованы решения Агентства по управлению имуществом (ATP), включая решения об имущественных правах и о праве на компенсацию, неспособности принять решение по имущественному иску или о финансовой компенсации в течение трех лет и о размере компенсации. Однако принимая во внимание требование разумного срока и сложившуюся прецедентную практику, быстрое рассмотрение споров требовалось в отношении почти 7 000 поданных исков о праве собственности.
Агентство по управлению имуществом не могло оспорить вступившие в законную силу решения без указания сумм, которые должны были пройти процедуру финансовой оценки для определения размера компенсации. Закон о собственности 2015 года указывал на окончательный характер решений, определяющих размер компенсации, которая подлежала дальнейшей индексации. Поскольку право на компенсацию остается не подлежащим обжалованию и неоспоримым, Закон о собственности 2015 года не содержал оснований для нарушения принципа правовой определенности в том, что касалось права на компенсацию.
Власти Албании обладали широкими пределами усмотрения относительно выбора формы возмещения за нарушенные права собственности. Соответственно, уместность формы возмещения, предусмотренной Законом о собственности 2015 года, не ставила под сомнение эффективность средства правовой защиты.
(b) Адекватность компенсации. Что касается решений без указания сумм, подлежащих выплате согласно Закону о собственности 2015 года, компенсации в некоторых случаях могли быть значительно уменьшены вследствие произошедших с течением времени изменений в кадастровой стоимости экспроприированного имущества. Новая схема предоставления компенсации преследовала общественный интерес в виде разрешения имущественных споров в течение 10 лет при умеренных финансовых затратах и установления социального мира. Схема была принята в ответ на пилотное постановление Европейского Суда для разрешения структурных и системных проблем, которые возникли начиная с 1993 года и затрагивали как минимум 26 000 исков о компенсации ущерба. Подход властей Албании представляется разумным и пропорциональным, учитывая их обязанность исправлять неэффективность ранее действовавшего законодательства и принимая во внимание предоставленные им пределы усмотрения в ситуациях, затрагивающих обширно действующую, но противоречивую законодательную схему, имеющую значительные экономические последствия для страны в целом.
Ссылка на исходную кадастровую категорию экспроприированной собственности как на основание для финансовой оценки являлась per se произвольной. Однако чтобы предотвратить возложение на бывших собственников чрезмерного бремени, средство правовой защиты могло считаться эффективным только в той степени, в какой совокупная сумма компенсации составляла не менее 10% от стоимости имущества, рассчитанной со ссылкой на текущую кадастровую категорию экспроприированной собственности. Минимальный 10-процентный размер компенсации мог считаться разумным ввиду общего уровня бремени, возложенного новой компенсационной схемой на бывших собственников, по сравнению с их ожиданиями получить текущую рыночную стоимость, которая гарантировалась ранее действовавшим законодательством.
Некоторые заявители, более успешные, получили компенсацию по рыночной стоимости, что соответствовало действовавшему в рассматриваемое время законодательству. Различие в обращении, на которое ссылались заявители, касалось того обстоятельства, что их компенсация рассчитывалась со ссылкой на кадастровую категорию собственности на момент экспроприации, а не на текущую рыночную стоимость имущества. Это различие было обусловлено исключительно внесением изменений в законодательство и поэтому не могло считаться дискриминационным. Аналогичным образом тот факт, что могло казаться, что некоторые бывшие собственники получили полную компенсацию на основании Закона о собственности 2015 года применительно к предыдущей (частичной) реституции собственности, которую они приобрели, не мог считаться различием в обращении, и он не повлиял и не изменил форму компенсации, которую собственники уже получили. Отсутствие присужденной дальнейшей компенсации действительно являлось бы логичным результатом применения новой компенсационной схемы. Иными словами, новые заявители получили бы несправедливое преимущество по сравнению с бывшими собственниками, которые еще не имели возможности получить какую-либо форму компенсации.
В заключение, решение властей Албании снизить максимальный размер компенсации с 50 миллионов албанских лек (403 763 евро) до 10 миллионов албанских лек (81 100 евро) не привело к ситуации существенной правовой неопределенности или общем расхождении в обращении. Средняя сумма компенсации не была значительно уменьшена (если уменьшена вообще). Тем не менее частые изменения в законодательстве, включая касающиеся исполнения решений, могли обусловить общую недостаточную правовую определенность, которая будет принята во внимание при оценке действий властей в будущем. Учитывая схему поэтапной выплаты компенсации, сумма компенсации должна была быть индексирована в соответствии с уровнем инфляции до проведения заключительного платежа, чтобы средство правовой защиты оставалось эффективным. Согласно Закону о собственности 2015 года вступившие в силу решения, которыми установлена сумма компенсации, подлежащая выплате бывшим собственникам имущества, подлежат индексации.
Что касается соблюдения требования минимального 10-процентного размера для суммы компенсации, не возникло каких-либо вопросов относительно адекватности компенсации, предоставляемой Законом о собственности 2015 года, которые поставили бы под сомнение эффективность средства правовой защиты в этом отношении.
(c) Доступность и эффективность средства правовой защиты. Имело место развитие событий при исполнении решений, оценке суммы компенсации и рассмотрении новых исков. Власти Албании выделили значительные средства из ежегодного бюджета для выплаты денежной компенсации, а также увеличили территорию земель, которые выдавались истцам в качестве компенсации в натуре.
Закон о собственности 2015 года определил четкие и обязательные сроки для действий властей и установил ответственность Агентства по управлению имуществом по рассмотрению имущественных требований и признанию имущественных прав, включая право на компенсацию. Агентство по управлению имуществом также должно было проводить финансовую оценку применительно к вопросам, находящимся на рассмотрении властей Албании и Европейского Суда. Агентство по управлению имуществом провело финансовую оценку в отношении практически каждого иска, упомянутого в настоящем деле. В иных случаях была установлена полная судебная процедура, которая могла привести к обязательному для исполнения решению суда. Заявители и другие бывшие собственники уже обжаловали решения Агентства по управлению имуществом. Со стороны Европейского Суда было бы безосновательно утверждать, что суды Албании, рассматривавшие такие жалобы, действовали без надлежащей тщательности.
Что касается заявителей, которые подали жалобы в Европейский Суд на дату вынесения этого решения и выбрали не обжаловать решение Агентства по управлению имуществом или не предоставлять недостающих документов в установленные сроки, они имели возможность начиная с официальной публикации Закона о собственности 2015 года выполнить требования законодательства. Было бы несправедливо и необоснованно освобождать заявителей от обязанности обратиться к указанному средству правовой защиты. Иное решение привело бы к неоправданному различию в обращении 
с теми бывшими собственниками, которые выполнили требования нового государственного механизма правовой защиты.
Что касается 10-летнего срока для полной выплаты компенсации, даже учитывая, что заявителям придется подождать несколько лет, чтобы получить всю сумму, эта система может быть признана приемлемой в исключительных обстоятельствах настоящего дела и per se не будет ставить под сомнение эффективность средства правовой защиты или противоречить требованию разумного срока, установленному статьей 6 Конвенции.
В итоге не возникло вопросов относительно доступности и эффективности средства правовой защиты, предоставляемого Законом о собственности 2015 года.
(2) Что касается обязанности заявителей исчерпать новое средство правовой защиты. Во-первых, это соответствовало бы духу и логике пилотного постановления Европейского Суда, если бы заявители, обжалующие неосуществление их права на компенсацию, могли требовать возмещения в связи со своими жалобами прежде всего на основании Закона о собственности 2015 года. Во-вторых, Закон о собственности 2015 года применялся ко всем лицам, которые подали жалобу в Европейский Суд до вступления в силу указанного закона. Отсутствовали какие-либо исключительные обстоятельства, которые освобождали бы заявителей от обязанности исчерпать средства правовой защиты, предоставляемые правовой системой Албании. Следовательно, большая часть жалоб была отклонена в связи с неисчерпанием внутригосударственных средств правовой защиты. Что касается отдельных заявителей, учитывая, что суды Албании еще не завершили рассмотрение дел, было бы преждевременным со стороны Европейского Суда рассматривать поданные ему жалобы. Заявители, получившие полную сумму компенсации, не могут более утверждать, что они являются жертвами нарушения Конвенции по смыслу статьи 34 Конвенции. Европейский Суд также установил, что жалобы заявителей на нарушение статьи 13 Конвенции являлись явно необоснованными.
В будущем Европейский Суд может пересмотреть свою позицию в зависимости от способности властей Албании продемонстрировать, что средства правовой защиты, установленные Законом о собственности 2015 года, продолжают соответствовать конвенционным требованиям на практике, включая их способность (i) эффективно разрешить почти 7 000 находящихся на рассмотрении исков об имущественных правах, (ii) предоставить компенсацию в размере не менее 10% от стоимости имущества, на которую заявители имели бы право, если бы финансовая оценка имущества была проведена в соответствии с текущей кадастровой категорией экспроприированной собственности, и (iii) обеспечить индексацию присужденной суммы компенсации до осуществления окончательной выплаты.
РЕШЕНИЕ
Жалоба объявлена неприемлемой для рассмотрения по существу.