ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
СУДА КАССАЦИОННОЙ ИНСТАНЦИИ
от 1 декабря 2021 г. N 81-УД21-23СП-А5
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе председательствующего - судьи Зыкина В.Я., судей Боровикова В.П., Шамова А.В.,
с участием осужденного Филатова Е.В., адвоката Захаровой Л.А., прокурора Абрамовой З.Л. при секретаре Малаховой Е.И. рассмотрела в открытом судебном заседании кассационную жалобу осужденного Филатова Е.В. на приговор Кемеровского областного суда с участием присяжных заседателей от 18 августа 2020 года и апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Пятого апелляционного суда общей юрисдикции от 22 апреля 2021 года.
Согласно приговору Кемеровского областного суда с участием присяжных заседателей от 18 августа 2020 года
ФИЛАТОВ Евгений Викторович, < ... > , несудимый,
осужден по п. п. "д", "е" ч. 2 ст. 105 УК РФ к 15 годам лишения свободы с ограничением свободы на 1 год 6 месяцев, по ч. 3 ст. 30 и п. п. "а", "д", "е" ч. 2 ст. 105 УК РФ к 8 годам лишения свободы с ограничением свободы на 1 год.
На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний окончательно назначено 19 лет лишения свободы с ограничением свободы на 2 года с отбыванием основного наказания в исправительной колонии строгого режима.
В соответствии с ч. 1 ст. 53 УК РФ в отношении его установлены соответствующие ограничения и на него возложены определенные обязанности.
На основании п. "а" ч. 3.1 ст. 72 УК РФ время содержания Филатова Е.В. под стражей с 26 сентября 2017 года до дня вступления приговора в законную силу зачтено в срок лишения свободы из расчета один день содержания под стражей за один день отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима.
Приговором определена судьба вещественных доказательств.
В соответствии с апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Пятого апелляционного суда общей юрисдикции от 22 апреля 2021 года приговор в отношении Филатова Е.В. изменен и зачтено в срок наказания время его принудительного нахождения в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях, с 10 мая по 13 июня 2017 года из расчета один день нахождения в медицинском стационаре за один день лишения свободы, а в остальной части приговор оставлен без изменения.
Заслушав доклад судьи Боровикова В.П., объяснения осужденного Филатова Е.В., адвоката Захаровой Л.А., поддержавших доводы кассационной жалобы, выступление прокурора Абрамовой З.Л., полагавшей судебные решения оставить без изменения, судебная коллегия
установила:
согласно приговору, постановленному на основании обвинительного вердикта присяжных заседателей, Филатов Е.В. осужден за убийство М. совершенное с особой жестокостью, общеопасным способом. Он же осужден за покушение на убийство М. совершенное с особой жестокостью, общеопасным способом.
Преступления совершены 16 ноября 2016 года в г. Кемерово при указанных в приговоре обстоятельствах.
В момент поджога в квартире находились также С. Б., которым своевременно была оказана медицинская помощь, и малолетние М., Ф.
В кассационной жалобе и дополнениях к ней осужденный Филатов Е.В. ставит вопрос об отмене судебных решений и о возвращении уголовного дела прокурору, указав при этом на то, что органы предварительного следствия неправильно сформулировали предъявленное ему обвинение, неверно квалифицировали его действия, по делу нет доказательств, подтверждающих его виновность.
Ссылаясь на обстоятельства, изложенные в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого от 26 января 2018 года (т. 6 л.д. 29 - 33), осужденный полагает, что на М. также было совершено покушение на убийство, как и на М. так как она скончалась в больнице, куда была доставлена с места происшествия. Действия, совершенные в отношении этих потерпевших, охватываются единым умыслом, они не свидетельствуют о совокупности преступлений. При этом осужденный приводит соответствующие суждения. В ходе предварительного следствия было вынесено постановление о прекращении уголовного преследования в отношении его в части, однако данное обстоятельство не было учтено при предъявлении ему окончательного обвинения, что оставили без внимания суды различных инстанций.
Прекращая уголовное преследование по факту покушения на убийство С. ( < ... > ) Б., малолетних Ф. М. (т. 6 л.д. 20, 21), органы предварительного следствия должны были исключить этих лиц из числа потерпевших и уменьшить объем предъявленного ему обвинения, однако не сделали этого, что усугубило степень его вины с точки зрения учета данных обстоятельств при квалификации его действий общеопасным способом и с особой жестокостью. Также неправильно установлен мотив совершения преступления. Ничем не подтверждается, что между ним и М. были неприязненные отношения. Не нашел своего подтверждения способ совершения преступления.
Суд пришел к необоснованному выводу о наличии в его действиях прямого умысла.
Согласно обвинению тела С. ( < ... > ) и Б. воспламенились открытым пламенем, что не соответствует действительности, так как тело С. ( < ... > ) получило 1,5% повреждений, а тело Б. - 7%, что указывает на излишний объем обвинения. Признание присяжными заседателями недоказанным факта, что он облил потерпевших и диван, на котором они сидели, бензином, свидетельствует об отсутствии активности и интенсивности его действий, что необходимо учитывать при определении формы вины. Судом не учтено, что возникшие на теле М. и М. повреждения могли наступить в результате неосторожного обращения с зажигалкой, а поэтому суд необоснованно не согласился с позицией защиты о необходимости квалификации его действий по ч. 1 ст. 109 и ч. 1 ст. 118 УК РФ.
По мнению осужденного, в нарушение п. 21 ч. 4 ст. 47 и ч. 2 ст. 49 УПК РФ суд первой инстанции неправомерно отказал в допуске в качестве защитника наряду с адвокатом другого лица.
Осужденный считает, что заключения пожарно-технических экспертиз N 57-17 и 103-19 следует отнести к недопустимым доказательствам, так как их выводы нельзя признать правильными и полными ввиду отсутствия протокола осмотра места происшествия, который является составной частью экспертного заключения N 57-17. Эти обстоятельства свидетельствуют о несоблюдении положений п. 7 ч. 1 и ч. 3 ст. 204 УПК РФ. Материалы, иллюстрирующие заключение эксперта (фотографии, схемы, графики и т.п.), прилагаются к заключению и являются его составной частью вместе с протоколом осмотра места происшествия. При проведении осмотра места происшествия в помещении производилась фотофиксация, однако фотографии в нарушение ч. 3 ст. 204 УПК РФ остались храниться в экспертной лаборатории, к заключению не приобщались, они были истребованы судом 12 декабря 2018 года и в декабре 2020 года приобщены к делу в качестве доказательств. Нарушение процедуры производства экспертизы свидетельствует о ее недопустимости. Указание суда о том, что данное обстоятельство никак не отразилось на результатах экспертизы, нельзя признать обоснованным.
При этом суды различных инстанций не учли, что обе оспариваемые стороной защиты экспертизы проходили в одном и том же экспертном учреждении. Первичная экспертиза N 57-17 и дополнительная экспертиза N 103-19 проводились экспертом Г. и начальником экспертного бюро М. соответственно, то есть они являются заинтересованными лицами, что вызывает сомнение в обоснованности выводов этих экспертов, которые носят предположительный характер.
При таких обстоятельствах суд необоснованно отказал стороне защиты в удовлетворении ходатайства о назначении и проведении дополнительной медико-криминалистической экспертизы с участием врача-комбустиолога для установления возможного воспламенения тел потерпевших открытым огнем.
Показания малолетних свидетелей Ф. и М. в суде исследованы с нарушением ч. 2.1 ст. 281 УПК РФ, их показания в ходе предварительного следствия являются незаконными. При допросе этих свидетелей видеофиксация не производилась, они допрошены спустя значительный промежуток времени после случившегося. Также не было документов, свидетельствующих об их психическом состоянии и отсутствии влияния на них со стороны взрослых. В ходе их допроса педагог-психолог Ю. бесед с малолетними не проводил.
Поэтому автор кассационной жалобы полагает, что показания данных свидетелей следует отнести к недопустимым доказательствам.
В нарушение ч. 1 ст. 338 УПК РФ при формулировании вопросного листа не были учтены результаты судебного следствия и поданные стороной защиты замечания и изменения в вопросный лист.
Анализируя исследованные в суде доказательства, осужденный указывает на несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, несправедливость приговора вследствие суровости назначенного наказания.
При назначении наказания суд необоснованно не учел наличие у него малолетнего ребенка в качестве смягчающего обстоятельства. Он обращает внимание, что при проведении следственных действий понятые не присутствовали. При этом отсутствовал защитник.
Вместе с тем осужденный ссылается и на другие доводы.
По его мнению, суд неправильно рассмотрел замечания на протокол судебного заседания. Государственный обвинитель задавала наводящие вопросы допрашиваемым лицам, председательствующий не был объективным. Аудиопротокол судебного заседания суда апелляционной инстанции плохого качества, при его прослушивании в определенных случаях невозможно понять речь участников судебного разбирательства.
В возражениях на кассационную жалобу государственный обвинитель Сухова Н.Ф. приводит суждения относительно несостоятельности позиции ее автора.
Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы кассационной жалобы, а также возражения на нее, судебная коллегия считает необходимым судебные решения оставить без изменения, кассационную жалобу - без удовлетворения.
В соответствии с ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ основаниями отмены или изменения приговора, определения и постановления суда при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.
Таких нарушений закона в кассационной жалобе не приведено и в судебном заседании не установлено.
Доводы кассационной жалобы не основаны на фактических данных и законе.
Довод осужденного о недоказанности его вины в совершении предъявленного ему обвинения не может быть предметом настоящего судебного разбирательства в силу положений ст. 389.27 УПК РФ. По делу нет оснований для того, чтобы подвергать сомнению законность и обоснованность вынесенного коллегией присяжных заседателей вердикта, так как судебное разбирательство с участием присяжных заседателей проведено с соблюдением в том числе требований главы 42 УПК РФ.
Несостоятельным является утверждение осужденного о том, что органы предварительного расследования неправильно сформулировали предъявленное ему обвинение. Суждение Филатова Е.В. об отсутствии в его действиях совокупности преступлений не основано на фактических данных, установленных коллегией присяжных заседателей, и законе. Довод осужденного о необходимости квалификации его действий, совершенных в отношении М. как покушение на убийство, противоречит фактическим обстоятельствам уголовного дела. Как следует из вердикта, М. скончалась на следующий день после случившегося, 17 ноября 2016 года, в ожоговом отделении МБУЗ "ГКБ N 2" г. Кемерово от термического ожога головы, туловища, верхних и нижних конечностей 3 степени, площадью около 60% тела, что повлекло развитие ожогового шока.
Данные повреждения возникли в результате того, что осужденный облил пол бензином и горюче-смазочным материалом (далее - ГСМ) и поджег газовоздушную смесь (смесь паров бензина с воздухом), что повлекло воспламенение тела М. открытым огнем. Данные обстоятельства свидетельствуют о прямом умысле Филатова Е.В. на убийство. При указанных выше обстоятельствах воспламенилось тело М. которая находилась рядом с М. Она получила термический ожог головы, туловища, верхних и нижних конечностей 3 АБ-4 степени, площадью 62% тела. Смерть М. не наступила потому, что она была эвакуирована из квартиры сотрудниками противопожарной службы, после чего ей своевременно была оказана медицинская помощь. Поэтому суд правильно квалифицировал действия виновного лица, совершенные в отношении М. как покушение на убийство.
Во время поджога Филатовым Е.В. квартиры в ней также находились Ф. (в настоящее время - С. которая является дочерью М. Г.), как и М. внучка М., 2007 года рождения, (дочь М. Ф.) 2010 года рождения, (племянница М. - и Б.). Во время пожара С. оказывая помощь М. Г., сбивала пламя с тела последней, в результате чего она же получила термический ожог правого предплечья и правой кисти 1,2 степени, площадью 1,5% тела, отравление окисью углерода, что не причинило вреда ее здоровью.
Б. был причинен термический ожог лица, шеи, левой ушной раковины и левой заушной области, верхних конечностей 2,3 АБ степени, площадью 7% поверхности тела, что повлекло причинение вреда здоровью средней тяжести.
С. и Б. самостоятельно покинули квартиру, после чего им была оказана медицинская помощь. Ф. и М. посторонние лица вынесли из квартиры, охваченной пожаром.
При таких фактических обстоятельствах суд первой инстанции правильно квалифицировал действия Филатова Е.В. как убийство М. и покушение на убийство М. совершенные общеопасным способом, с особой жестокостью. Последний квалифицирующий признак связан как со способом убийства и покушения на убийство, что причинило потерпевшим особые страдания, так и с нахождением на месте совершения преступления их близких родственников, на что указано выше.
С учетом этих же обстоятельств суд первой инстанции правильно пришел к выводу, что Филатов Е.В. действовал общеопасным способом, так как он осознавал, что его действия представляют опасность для жизни и здоровья не только самих потерпевших, но и их близких родственников, находившихся в квартире во время пожара, в ходе чего некоторым из них были причинены повреждения. То обстоятельство, что на стадии предварительного расследования было прекращено уголовное преследование Филатова Е.В. по факту покушения на убийство малолетних Ф. и М., а также по факту покушения на убийство Ф. и Б. за отсутствием состава преступления (не установлен прямой умысел на покушение на убийство этих лиц), не свидетельствует о снижении степени его вины, так как факт нахождения данных лиц в квартире во время пожара напрямую связан с юридической квалификацией действий Ф. в том числе и по такому квалифицирующему признаку как "общеопасным способом".
С учетом этих и других обстоятельств данные лица правомерно признаны потерпевшими.
Нет оснований для переквалификации действий осужденного на ч. 1 ст. 109 и ч. 1 ст. 118 УК РФ с учетом фактических обстоятельств, признанных установленными коллегией присяжных заседателей.
При этом также нельзя оставлять без внимания и то обстоятельство, что присяжные заседатели отвергли версию Филатова Е.В. о воспламенении паров бензина и ГСМ от окурка сигареты, находящейся в руках М. либо от пламени зажигалки, которую Филатов Е.В. держал в руках.
При этом они не согласились с позицией подсудимого о том, что пары бензина образовались около 19 часов 30 минут 16 ноября 2016 года после того, как он, разлив на пол в зале бензин и ГСМ, вытирал их мыльным раствором. Признание присяжными заседателями не доказанным того обстоятельства, что Филатов Е.В. подошел к сидевшим на диване М. и М. и облил их и диван бензином и ГСМ, не влияет на юридическую квалификацию действий осужденного с учетом остальных фактических обстоятельств дела, признанных установленными коллегией присяжных заседателей.
Обвинительное заключение соответствует ст. 220 УПК РФ. По делу нет оснований для возвращения уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ.
Суд обоснованно отказал Филатову Е.В. в допуске в качестве защитника наряду с адвокатом Романова С.Н., мотивировав при этом свое решение надлежащим образом. Романов С.Н. не обладал необходимыми правовыми знаниями и профессиональными навыками для участия в качестве защитника при рассмотрении уголовного дела в судебном заседании суда первой инстанции.
Также необходимо учитывать, что уголовное дело рассматривалось судом с участием присяжных заседателей. Филатов Е.В. был обеспечен квалифицированной юридической помощью, которую оказывал адвокат на профессиональной основе. Судебное следствие с участием присяжных заседателей проведено в соответствии с положениями ст. ст. 334 и 335 УПК РФ. В присутствии присяжных заседателей исследовались только допустимые доказательства, к каковым относятся пожарно-техническая экспертиза N 57-17 и дополнительная пожарно-техническая экспертиза N 103-19, которая проведена по ходатайству стороны защиты. При назначении и проведении оспариваемых судебных экспертиз соблюдены требования ст. 204 УПК РФ.
Выводы экспертиз являются полными, аргументированными и обоснованными. В распоряжение экспертов для исследования были представлены достаточные и необходимые объекты. Отсутствие при этом протокола осмотра места происшествия от 3 мая 2017 года не повлияло на правильность выводов экспертов.
Также следует учитывать пояснения эксперта Г. который указал, что по состоянию на 3 мая 2017 года в квартире были уничтожены следы горения. Данное обстоятельство подтверждается представленными экспертом фотографиями с места осмотра происшествия с участием Филатова Е.В., который не оспаривал какие-либо факты.
Доводы осужденного о заинтересованности экспертов Г. и М. (последний проводил дополнительную экспертизу) в результатах проведенных ими экспертиз носят произвольный характер.
Суд первой инстанции также обоснованно разрешил стороне обвинения исследовать прежние показания малолетних потерпевших Ф. и М. В ходе предварительного следствия данные потерпевшие (т. 1 л.д. 230 - 234, т. 2 л.д. 71 - 75) допрошены в соответствии со ст. ст. 189 - 191 УПК РФ, с участием их законных представителей С. М. и психолога Ю. которые удостоверили правильность изложенной в протоколах следственных действий информации. Аналогичные пояснения законные представители и психолог дали в судебном заседании суда первой инстанции. При этом они отрицали факт воздействия в какой-либо форме на малолетних потерпевших в ходе их допроса. Неприменение видеозаписи (по просьбе малолетних свидетелей) не является основанием для отказа в исследовании первоначальных показаний этих потерпевших без их допроса в суде первой инстанции, что не противоречит ч. ч. 2.1 и 6 ст. 281 УПК РФ.
Обстоятельств, свидетельствующих о необходимости допроса малолетних потерпевших в суде, по делу не установлено.
Законные представители возражали против допроса данных потерпевших в суде, указав при этом на то, что такой допрос может навредить здоровью несовершеннолетних, представив в суд справки психолога отделения помощи женщинам, оказавшимся в трудной жизненной ситуации, МКУ "Центр социальной помощи семье и детям г. Кемерово" Г. из которых следует, что присутствие несовершеннолетних Ф. и М. в суде может неблагоприятно сказаться на их психическом здоровье. Психолог Г. подтвердила в суде эти обстоятельства.
Решение по оспариваемому вопросу согласуется не только с национальным законодательством, но и с нормами международного права, в частности Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Конвенции о правах ребенка. Также необходимо учитывать, что Филатову Е.В. была предоставлена в суде возможность оспорить прежние показания малолетних потерпевших другими законными способами.
Вопросный лист соответствует ст. ст. 338 и 339 УПК РФ. При формулировании его проекта учтена позиция подсудимого на происшедшие события, которая была отвергнута присяжными заседателями.
Согласно вердикту коллегии присяжных заседателей Филатов Е.В. причинил смерть М. и покушался на жизнь М. путем поджога квартиры в присутствии их близких родственников, где также находилась и его малолетняя дочь. Действуя общеопасным способом, осужденный осознавал наступление возможных для нее последствий, а поэтому нельзя признать в качестве смягчающего Филатова Е.В. наказание обстоятельства наличие у него малолетнего ребенка, в отношении которой он ограничен в родительских правах в соответствии с решением Ленинского районного суда г. Кемерово от 17 июня 2019 года. При назначении наказания суд учел общие начала назначения наказания, предусмотренные ст. 60 УК РФ.
Назначенное ему наказание соответствует ст. ст. 6 и 43 УК РФ, оно является справедливым.
Судом соблюдены положения ст. 15 УПК РФ, следственные действия проведены в соответствии с требованиями норм уголовно-процессуального закона, в том числе тех, которые регламентируют участие понятых.
Замечания на протокол судебного заседания рассмотрены в предусмотренном законом порядке. По делу нет данных, свидетельствующих о необъективности председательствующего.
Судебное разбирательство в суде апелляционной инстанции проведено с соблюдением главы 45.1 УПК РФ.
Руководствуясь ст. ст. 401.13 и 401.14 УПК РФ, Судебная коллегия
определила:
приговор Кемеровского областного суда с участием присяжных заседателей от 18 августа 2020 года и апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Пятого апелляционного суда общей юрисдикции от 22 апреля 2021 года в отношении Филатова Евгения Викторовича оставить без изменения, кассационную жалобу - без удовлетворения.