[неофициальный перевод] < 1 >
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
ТРЕТЬЯ СЕКЦИЯ
ДЕЛО "РАМАЗАНОВА И АЛЕКСЕЕВ (RAMAZANOVA AND ALEKSEYEV)
ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" < 1 >
(Жалоба N 1441/10)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ < 2 >
(Страсбург, 26 мая 2020 года)
< 1 > Перевод с французского языка А.С. Новиковой.
< 2 > Настоящее Постановление вступило в силу 26 августа 2020 г. в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции (примеч. редактора).
По делу "Рамазанова и Алексеев против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:
Пауля Лемменса, Председателя Палаты Суда,
Хелен Келлер,
Дмитрия Дедова,
Алены Полачковой,
Джильберто Феличи,
Эрика Веннерстрема,
Лорэн Скембри Орланд, судей,
а также при участии Милана Блашко, Секретаря Секции Суда,
принимая во внимание
упомянутую выше жалобу N 1441/10, поданную против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) двумя гражданами Российской Федерации: Инной Владимировной Рамазановой (далее - заявительница) и Владимиром Александровичем Алексеевым (далее - заявитель), - 17 декабря 2009 г.,
комментарии сторон,
отметив, что 17 марта 2014 г. жалоба была коммуницирована властям Российской Федерации,
рассмотрев дело в закрытом заседании 5 мая 2020 г.,
вынес в указанный день следующее Постановление:
ВВЕДЕНИЕ
Настоящее дело касается событий, которые произошли в многоквартирном доме с участием двух сотрудников милиции, действовавших в рамках милицейской операции, проводившейся с целью задержания лиц, которые выращивали наркотические вещества. В ходе данной операции муж заявительницы, являвшийся соседом подозреваемых, который находился в том же помещении, получил смертельное огнестрельное ранение.
ФАКТЫ
1. Заявители родились в 1968 и 1944 годах соответственно. Заявительница проживает в г. Казани (Республика Татарстан), там же проживал и заявитель до своей смерти. Заявительница является вдовой Р., который получил смертельное огнестрельное ранение в 2007 году в ходе проведения милицейской операции. Заявитель - отец заявительницы и тесть Р.
2. 4 апреля 2010 г. заявитель умер. 5 сентября 2014 г. его вдова, Луиза Набеевна Алексеева, выразила намерение поддержать разбирательство в Европейском Суде по жалобе, поданной от его имени. В этот же день дочь заявительницы и Р., Камилла Радиковна Рамазанова, просила допустить ее к участию в производстве по делу в качестве заявительницы, жалуясь на предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции в связи со смертью ее отца (см. ниже § 78).
3. Интересы заявителей представлял адвокат И.Н. Шолохов. Власти Российской Федерации первоначально были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде М.Г. Матюшкиным, а затем его преемником в этой должности М.Л. Гальпериным.
4. Заявительница и ее муж проживали в квартире N 83 многоквартирного дома в г. Казани. Родители заявительницы, заявитель и его жена, проживали в квартире N 87 того же дома. Между квартирами N 85 - 87 был общий коридор, дверь в который закрывалась на ключ.
I. СОБЫТИЯ 29 ЯНВАРЯ 2007 г.
A. Обобщение фактов, которые не оспаривались сторонами
5. 29 января 2007 г. Т. и Д., два сотрудника Управления по борьбе с оборотом наркотиков Министерства внутренних дел по Республике Татарстан < 3 > , получили сведения относительно возможного незаконного выращивания каннабиса в квартире N 86 упомянутого выше дома. Их начальник поставил им задачу вести негласное наблюдение за квартирой.
< 3 > Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Управление Федеральной службы Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков по Республике Татарстан (примеч. переводчика).
6. Из материалов дела следует, что в задачу сотрудников милиции Т. и Д. также входил опрос лиц, которые могли находиться в общем коридоре или в одной из квартир, и в случае необходимости их задержание (см. ниже).
7. В тот же день, 29 января 2007 г., Т., Д. и Х. отправились по данному адресу. Когда они прибыли к дому, Х. направился в отделение милиции за следственно-оперативной группой, в состав которой входили сотрудники милиции и один или несколько следователей.
8. Около 16.30 Т. и Д., вооруженные пистолетами Макарова и одетые в гражданскую одежду, вошли в коридор, общий для квартир N 85 - 87. Затем произошел инцидент с участием Т., Д., Р. и заявителя. В ходе данного инцидента Д. и Р. получили пулевые ранения. Р. позже скончался в машине "скорой помощи". Д. был госпитализирован.
9. Вечером того же дня жильцы квартиры N 86 были задержаны, и в ходе осмотра данной квартиры было обнаружено, что в ней выращивали каннабис.
B. Версия заявителей
10. По версии заявителей, заявитель и его родственник Р. находились в прихожей квартиры N 87, дверь в которую не была закрыта. Р. нагнулся над ящиком с инструментами, чтобы найти в нем гаечный ключ.
11. Внезапно в квартиру ворвались двое вооруженных мужчин в гражданской одежде, которые набросились на Р. Последний выпрямился, сумел освободиться и оттолкнуть неизвестных и побежал в комнату, налево от прихожей. Раздались два выстрела, Р. получил пулевое ранение в спину и упал. Пока он лежал на полу, неизвестные наносили ему удары ногами по голове и по телу. В то же время они приказали заявителю лечь на пол и положить руки на затылок. Затем один из неизвестных сказал заявителю, что он сотрудник милиции, и показал ему свое служебное удостоверение.
C. Версия судов Российской Федерации
12. Т. и Д. увидели, как неизвестный вошел в общий коридор. В то же время они увидели, что дверь в квартиру N 87 была приоткрыта. Они вошли в общий коридор. В этот момент заявитель и Р., вооруженные молотками, вышли из квартиры N 87.
13. Т., который находился перед двумя мужчинами, сказал, что он сотрудник милиции, и показал свое служебное удостоверение. Однако Р. повел себя агрессивно.
14. Чувствуя, что им угрожает опасность, сотрудники милиции достали пистолеты. Р. начал оскорблять их и попытался ударить Т. по голове молотком. Т. уклонился от удара, удар молотком пришелся ему по руке, и пистолет упал на пол. Его тут же схватил Р.
15. Тогда между Т. и Р. завязалась борьба, в ходе которой Р. выстрелил в Д. Последний, получив ранение и увидев, что между Т. и Р. происходила борьба, выстрелил в Р., целясь тому в бедро, но, поскольку в этот момент Р. резко поднялся, пуля попала ему в спину. Р. упал в общем коридоре, сотрудники милиции втащили его в квартиру и вызвали "скорую помощь".
II. РАССЛЕДОВАНИЕ УГОЛОВНОГО ДЕЛА ОБ УБИЙСТВЕ, НАРУШЕНИИ
НЕПРИКОСНОВЕННОСТИ ЖИЛИЩА И ПРЕВЫШЕНИИ ДОЛЖНОСТНЫХ
ПОЛНОМОЧИЙ
16. 29 января 2007 г. следователь Кировской районной прокуратуры г. Казани вынес постановление о возбуждении уголовного дела в отношении неустановленных лиц по факту убийства. 27 июля 2007 г. он вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении заявителя и Р. за неповиновение и нападение на сотрудников милиции. Данное постановление не было обжаловано.
17. В тот же день, 27 июля 2007 г., следователь вынес постановление о возбуждении уголовного дела по факту нарушения неприкосновенности жилища и превышения должностных полномочий в связи с вторжением в квартиру заявителя. 30 июля 2007 г. Т. и Д. были привлечены в качестве подозреваемых. Д. также был привлечен в качестве подозреваемого в умышленном убийстве Р.
18. 9 февраля и 27 июля 2007 г. соответственно заявительница и заявитель были признаны потерпевшими по делу.
А. Вещественные доказательства,
собранные в ходе расследования
19. 29 января 2007 г., в 17.50, был проведен первый осмотр места преступления в общем коридоре и в квартире N 87. В ящике с инструментами, который находился в прихожей квартиры, были изъяты два молотка, плоскогубцы и терка, в общем коридоре и в прихожей квартиры были собраны гильзы и пулевые осколки. Кроме того, на двери квартиры был отмечен след от пули.
Следователь сделал несколько фотографий и составил схему, которые были приложены к протоколу осмотра.
20. 9 февраля 2007 г. в квартире заявителя были также изъяты три других молотка.
21. Впоследствии были проведены два новых осмотра места преступления. В ходе первого из них, проведенного 15 февраля 2007 г., был обнаружен осколок пули в комнате квартиры под радиатором отопления. В ходе второго осмотра 13 апреля 2007 г. были обнаружены следы данной пули на радиаторе отопления и на стене, на которой висел радиатор.
В. Показания, полученные в ходе расследования
1. Показания Т. и Д.
22. 29 января 2007 г. вечером Т. дал следователю письменные показания. Он объяснил, что проведение обыска в квартире N 86 было разрешено судом и что задачей Т. и Д. являлось наблюдение за лицами, которые входят в данную квартиру или выходят из нее. Т. также указал, что он и его коллега последовали за человеком, который шел "в направлении квартиры N 86", дверь в которую была приоткрыта, что тогда они позвонили своему начальнику Х., и последний велел проверить, есть ли кто в квартире. Т. пояснил, что он и Д. зашли в общий коридор и увидели, что дверь в квартиру N 86 закрыта, и в этот момент двое мужчин с молотками в руках в состоянии алкогольного опьянения вышли из квартиры N 87, он и Д. отступили назад, представились и предъявили свои служебные удостоверения, но, чувствуя угрозу, в итоге достали оружие. Наконец, он сообщил, что Р. оскорблял их и ударил его по руке молотком, в результате чего его пистолет упал на пол, а Р. завладел пистолетом и напал на него, и что в ходе борьбы, которая завязалась между ними, Р. взвел курок и выстрелил.
23. В не установленную в материалах дела дату Т. составил рапорт на имя начальника соответствующего управления внутренних дел. В нем он уточнил, что "в связи с непрекращающимся агрессивным поведением" Р. сотрудники милиции были вынуждены достать оружие и приказать неизвестным лицам подчиниться, то есть положить молотки.
24. В январе, феврале и июле 2007 года Т. и Д. были несколько раз допрошены в качестве свидетелей по делу.
25. Поскольку Д. был ранен, он был в первый раз допрошен лишь на следующий день после событий, то есть 30 января 2007 г. Он пояснил, что целью операции 29 января было задержание лиц, подозреваемых в выращивании каннабиса. Он указал, что, услышав шум в коридоре, он и Т. вошли туда и увидели, что дверь в квартиру N 86 не закрыта. Он рассказал, что затем из этой квартиры вышел Р. с молотком в руках и спросил у них, что они там делают. Д. и Т. представились, предъявили свои служебные удостоверения и достали оружие. Р. сказал им, чтобы они уходили, и попытался ударить Т. молотком. Д. уточнил, что он и Т. предупредили Р. о том, что они готовы применить оружие, но Р. напал на Т. и попытался завладеть его оружием. Д. добавил, что "при этом произошло досылание патрона в патронник", а он сам получил пулевое ранение. Он объяснил, что, увидев, как Р. напал на его коллегу, он выстрелил в Р., целясь ему в бедро. Наконец, Д. указал, что заявитель вышел из квартиры в момент первого выстрела.
26. В ходе допроса 31 января 2007 г. Т. заявил, что перед ним и Д. 29 января 2007 г. была поставлена задача вести наблюдение за квартирой N 86 и задерживать людей, которые в нее входят. Он пояснил, что из квартиры N 87 вышли двое мужчин с молотками в руках, что они с Д. представились и предъявили свои служебные удостоверения и что в ответ Р. оскорбил их и сделал шаг вперед. Он утверждал, что тогда он и Д. достали пистолеты и приказали двум мужчинам положить молотки, но вместо того, чтобы подчиниться, Р. нанес ему удар молотком, в результате чего его пистолет упал на пол. Т. добавил, что затем Р. бросил свой молоток в направлении квартиры N 87 и завладел его пистолетом и что в ходе борьбы за пистолет, которая завязалась между ним и Р., произошло досылание патрона в патронник, и затем Р. нажал на курок. Наконец, он отметил, что видел молотки на полу в прихожей квартиры после драки.
27. В ходе дополнительного допроса 7 февраля 2007 г. Т. сказал, что двое мужчин, которые вышли из квартиры N 87, были похожи на алкоголиков. Он уточнил, что Р. ударил по пистолету своим молотком и тем самым выбил его у него из рук. Т. объяснил, что в ходе завязавшейся вслед за этим борьбы, когда заявитель тянул его за куртку, из-за чего сломалась застежка-молния, он сам нанес несколько ударов кулаком Р., который не бил его, но держал пистолет. Т. уточнил также, что он держал пистолет сзади во время первого выстрела и что только тогда, когда он ранил Р., последний отпустил оружие. Т. указал также, что после того, как он отнес Р. в квартиру, он перенес молотки и другие инструменты.
28. В ходе допроса 9 февраля 2007 г. Д. сообщил, что, когда он и его коллеги прибыли к дому заявителей, Х. ушел, видимо, за судебным постановлением, которым был разрешен обыск, и что, когда он и Т. затем позвонили Х., последний велел им проверить, что происходит в квартире N 86, что, как только он и Т. увидели мужчин, выходивших из квартиры N 87, они сразу же сказали им "Милиция!" и достали свои служебные удостоверения, но в ответ Р. только оскорблял их. Д. уточнил также, что в ходе борьбы между Т. и Р. ни один из них не бил другого.
29. 11 и 12 апреля 2007 г. соответственно были проведены очные ставки между Д. и Т., с одной стороны, и заявителем, с другой. Д. пояснил, что после того, как он увидел мужчину, входившего в общий коридор, он позвонил своему начальнику Х., и последний приказал ему допросить жильцов квартиры N 87 о жильцах квартиры N 86. Т. сообщил, что, пока он боролся с Р., заявитель тянул его за куртку так, что из молнии выскочили "зубчики".
30. В ходе допроса 4 июля 2007 г. Д. подтвердил свою версию событий. В ходе допроса 5 июля 2007 г. Т. уточнил, что перед тем, как войти в квартиру N 86, сотрудники милиции получили устное согласие собственницы квартиры, которая сдавала ее молодым людям.
31. В ходе допросов в качестве подозреваемых 27 и 30 июля 2007 г. Д. и Т. сообщили, что они подтверждают ранее данные ими показания.
2. Показания других лиц
32. 29 января 2007 г. заявитель изложил сотрудникам милиции свою версию событий. Он отрицал, что в тот день брал в руки молоток.
33. В не установленную в материалах дела дату Х. составил рапорт по факту соответствующих событий. В нем он указал, что после того, как Т. и Д. сообщили ему о том, что неизвестный вошел в общий коридор, он велел им наблюдать за этим человеком и проверить, в какую из квартир он войдет.
34. В ходе допроса 1 февраля 2007 г. Х. заявил, в частности, что он поставил перед Т. и Д. задачу следить за общим коридором и задерживать лиц, которые входят в этот коридор или в квартиру N 86.
35. В ходе допроса 15 февраля 2007 г. дочь заявительницы, Е., которой на тот момент было 17 лет, сообщила, что она пришла в квартиру N 87 вскоре после рассматриваемых событий и слышала, как сотрудники милиции Т. и Д. договаривались между собой о версии, которой они будут придерживаться. Она утверждала, что именно в этот момент они решили сказать, что Р. завладел пистолетом и выстрелил в Д.
36. 30 марта 2007 г. был допрошен в качестве свидетеля М., следователь, который был на месте происшествия вскоре после произошедших событий. Он пояснил, что Т. и Д. сказали ему, что в ходе проведения милицейской операции они последовали за Р. в квартиру N 87 и попытались его задержать, но тогда Р. завладел оружием одного из них и выстрелил в Д.
С. Экспертизы и иные следственные действия,
проведенные в ходе расследования
37. Вечером после рассматриваемых событий заявитель сдал медицинские анализы, в результате которых было зафиксировано отсутствие в его организме алкоголя и наркотиков.
38. 19 марта 2007 г. эксперт К. составила заключение по результатам вскрытия. В заключении отмечалось, что в организме Р. не были обнаружены следы алкоголя и наркотиков, что пуля прошла через спину потерпевшего, повредив 11-е ребро и внутренние органы, вызвала внутреннее кровотечение и вышла на уровне брюшной полости. Эксперт пришла к выводу, что смерть Р. наступила в результате данных телесных повреждений. Она также полагала, что траектория движения пули внутри тела Р. была прямой.
39. В ходе вскрытия у Р. также были зафиксированы ссадины на плече и на правой ноге, а также рана на уровне правой брови.
40. В различные даты с рук, одежды, волос и ногтей Р. были взяты образцы. В результате их анализов было установлено, что на одежде, волосах и ногтях умершего не было следов стрельбы, но на его руках были следы железа, сурьмы и кадмия. В ходе экспертизы также было установлено отсутствие следов выстрелов на молотках и других инструментах.
41. Поскольку Т. утверждал, что Р. ударил его молотком, 7 февраля 2007 г. следователь назначил медицинскую экспертизу с целью определить, были ли у Т. телесные повреждения. В составленном в тот же день экспертном заключении говорилось, что у Т. не было телесных повреждений.
42. Были проведены две баллистические экспертизы. Согласно заключению первой экспертизы в момент выстрела Р. находился на расстоянии от 80 сантиметров до 1 метра от пистолета, а Д. - на расстоянии от 70 сантиметров до 1 метра. Согласно заключению второй экспертизы оба выстрела были прямыми, то есть без рикошета.
43. В ходе двух других экспертиз, проведенных 23 и 28 мая 2007 г., были обнаружены следы крови на осколках пули, найденных в прихожей квартиры. Эксперты не смогли определить, чья это была кровь.
44. Проанализировав заключения упомянутых выше экспертиз, а также показания сотрудников милиции и заявителя, следователь решил проверить версии событий, представленные различными заинтересованными сторонами. Для этого комиссии экспертов была поставлена задача определить количество, траекторию и происхождение выстрелов, сделанных 29 января 2007 г.
45. 28 июня 2007 г. комиссия, состоявшая из двух экспертов, представила свое заключение. Ее выводы были следующими:
- в этот день из пистолетов сотрудников милиции были сделаны два выстрела: один в Д., другой в Р.;
- пуля, которая задела Д., оставила следы на двери квартиры, а та, которая задела Р., оставила следы на радиаторе отопления и на стене комнаты;
- оба выстрела были сделаны из прихожей квартиры N 87, и показания сотрудников милиции о том, что рассматриваемые события происходили в общем коридоре, противоречили собранным доказательствам.
К заключению была приложена схема места происшествия, на которой были указаны места, из которых, вероятно, были сделаны выстрелы, и траектория движения пуль.
Д. Обвинительный акт
46. В августе 2007 года заместитель прокурора Республики Татарстан составил обвинительный акт, в соответствующих частях которого говорилось следующее:
"...с целью превышения своих полномочий [Т. и Д.,] действуя без каких-либо законных оснований, достали свое огнестрельное оружие, зарядили его и незаконно вошли в квартиру N 87...
Когда они находились в квартире N 87... хотя у них не было разумных оснований полагать, что там совершалось или было совершено преступление, и хотя они знали, что для проверки личности и задержания жильцов у них не было каких-либо законных оснований, [Т. и Д.,] вооруженные огнестрельным оружием, готовым к стрельбе, не представившись, приблизились к Р. с целью его задержать в то время, когда последний искал инструменты и разговаривал с [заявителем].
Затем, по-прежнему действуя незаконно... ничего не объясняя, [Т. и Д.,] начали задержание... [Р.], который, поскольку его не уведомили ни об их намерениях, ни об их личности, оттолкнул их... В это время из пистолета [Т.], поскольку пистолет был заряжен, произошел внезапный выстрел, и пуля задела [Д.]...
После этого... увидев, что [Т.] и ему самому не удалось осуществить задержание и что [Р.] бежал... в направлении гостиной, и зная об отсутствии у него законных оснований для применения своего огнестрельного оружия без предварительного предупреждения, [Д.], имея намерение причинить [Р.] смерть, выстрелил... последнему в грудь...
...[Д.] и [Т.]... увидев, что [Р.] упал на пол комнаты, подбежали к нему и... вместе нанесли ему не менее семи ударов по различным частям тела".
III. СУДЕБНОЕ РАЗБИРАТЕЛЬСТВО ПО УГОЛОВНОМУ
ДЕЛУ И ОПРАВДАНИЕ СОТРУДНИКОВ МИЛИЦИИ
47. 3 сентября 2007 г. началось судебное разбирательство по делу в Кировском районном суде г. Казани (далее - суд).
A. Показания, данные в суде
48. В судебном заседании заявитель подтвердил свои предыдущие показания и сказал, что принял сотрудников милиции за преступников, когда они вошли в квартиру.
49. Брат Р., который пришел в квартиру вскоре после произошедших событий, утверждал, что один из сотрудников милиции признался ему, что [Р.] застрелили по ошибке.
50. Следователь М. сообщил, что видел кровь на полу квартиры.
51. Дочь заявительницы подтвердила свои показания, данные ею в ходе предварительного расследования (см. выше § 35).
52. Начальник Х. пояснил, что 29 января 2007 г. он поставил перед Т. и Д. задачу следить за общим коридором в ожидании прибытия следственно-оперативной группы и что, пока он был в дороге, ему позвонил Т. и сообщил, что задержанными было оказано сопротивление. Он также объяснил, что присутствие следственно-оперативной группы было обязательно для проведения обыска и что собственница квартиры N 86 дала согласие на обыск своей квартиры.
53. Т. в целом подтвердил свою версию событий. Он сообщил, что в этот день ему и Д. была поставлена задача следить за общим коридором и отмечать, кто входит в квартиру N 86 и выходит из нее. Увидев, как в коридор вошел неизвестный, он позвонил Х., и последний велел ему опросить указанного человека. Затем он изменил данные показания и сказал, что Х. велел ему действовать по ситуации.
54. Т. рассказал также, что двое мужчин, которые вышли из квартиры N 87, держали в руках молотки и что Р. ударил молотком по пистолету, потом бросил молоток, который остался лежать около двери квартиры. Он высказал предположение о том, что кто угодно мог перенести молотки и положить их в ящик с инструментами до прибытия следственно-оперативной группы. Наконец, он признался, что ударил Р. и бил его ногами, и сказал, что заявитель порвал ему куртку, когда схватил его.
55. Д. сообщил, что Х. велел им опросить лиц, которые проходили через общий коридор. Он уточнил, что задержался на лестничной площадке, когда Т. первым вошел в общий коридор, затем дверь в коридор закрылась, а он, услышав неадекватный разговор, вошел в коридор и предъявил свое служебное удостоверение.
56. Суд отклонил ходатайство прокурора о том, чтобы в судебном заседании были оглашены показания Т. и Д., данные ими в качестве свидетелей, на основании того, что эти показания были получены с нарушением прав защиты.
B. Новые экспертизы и показания экспертов
57. В постановлении от 4 октября 2007 г. суд объявил заключение экспертизы от 28 июня 2007 г. (см. выше § 45) недействительным на основании того, что аналитическая часть данного заключения ограничивалась резюме заключений других экспертиз, что оно не позволяло установить, какой эксперт отвечал за ту или иную часть экспертизы, и что оно было составлено с нарушением требований к его форме.
58. 1 ноября 2007 г. суд назначил проведение новой баллистической, ситуационной и криминалистической экспертиз другой комиссией экспертов с целью определить количество, траекторию и происхождение выстрелов. Кроме того, он назначил экспертизу следов металлов, обнаруженных на руках Р., и в отношении порванной куртки Т.
59. 11 и 13 декабря 2007 г. по результатам экспертиз были составлены два заключения. Согласно первому из них застежка-молния на куртке Т. была повреждена, а куртка разорвана острым предметом. Согласно второму заключению железо, сурьма и кадмий, обнаруженные на руках Р., необязательно являлись следами от выстрела, но могли появиться в результате контакта с металлическими инструментами и другими предметами повседневной жизни.
60. 25 декабря 2008 г. комиссия из четырех экспертов представила суду заключение баллистической, ситуационной и криминалистической экспертиз.
Согласно данному заключению первый выстрел был сделан из общего коридора, в отличие от того, что утверждалось в заключении экспертизы от 28 июня 2007 г. (см. выше § 45): пуля отскочила от входной двери квартиры, которая в тот момент была полностью открыта, затем задела Д., который также находился в общем коридоре. Что касается выстрела, которым был ранен Р., эксперты полагали, что было невозможно определить, где находились Р. и Д. в момент этого выстрела: в комнате, в прихожей квартиры или в общем коридоре.
61. Эксперты также полагали, что телесное повреждение, причиненное Р. пулей, имело непрямую траекторию и что произошел внутренний рикошет с краевым переломом 11 ребра по лопаточной линии. Они пришли к выводу, что, вероятно, пуля, отскочив таким образом, задела радиатор отопления в комнате.
62. Наконец, по мнению экспертов, наличие сурьмы на руках Р. могло указывать на то, что последний держал пистолет в руках, и тем самым подтверждалась версия сотрудников милиции относительно борьбы между Р. и Т.
Эксперты также считали, что экспертиза от 28 июня 2007 г. была неполной.
63. Ввиду того, что выводы экспертов относительно траектории движения пули внутри тела Р. представлялись противоречивыми (прямая траектория или внутренний рикошет), суд допросил в судебном заседании одного из экспертов, которые составили заключение от 25 декабря 2008 г. Эксперт показал, что пуля, которая задела Р., отскочила от его 11-го ребра и что в результате данного изменения траектории задела радиатор отопления в комнате. Он заявил, что данный вывод не был несовместимым с заключением по результатам вскрытия, в соответствии с которым траектория движения пули внутри тела Р. была прямой после того, как пуля задела ребро (см. выше § 38).
Эксперт также пояснил, что следы выстрела оставались на предметах в течение лишь нескольких часов.
64. Суд также допросил эксперта, который составил заключение по результатам вскрытия, К. Последний подтвердил, что не обнаружил видимых следов рикошета внутри тела Р.
65. В марте и апреле 2009 года прокуратура и потерпевшие подали ходатайства о проведении новых экспертиз, утверждая, что заключение от 25 декабря 2008 г. было противоречивым и неполным. 27 апреля 2009 г. суд отклонил данное ходатайство как необоснованное.
C. Обвинительная речь и прения сторон
66. В своей обвинительной речи прокурор утверждал, что в ходе проведения милицейской операции с целью задержания лиц, подозревавшихся в производстве наркотиков, сотрудники Т. и Д. ошиблись квартирой. По мнению прокурора, следы от пули в комнате, которая находилась в левой части квартиры, указывали на то, что эта пуля была выпущена из квартиры, а не из общего коридора.
67. В своей заключительной речи заявительница обратила внимание на отсутствие у Т. телесных повреждений и на отсутствие следов удара на его пистолете, что, по ее мнению, опровергало версию сотрудников милиции, согласно которой между Т. и Р. произошла борьба за пистолет. Она также утверждала, что куртка Т. была порвана острым предметом, что противоречило, по ее мнению, заявлению о том, что заявитель порвал ее голыми руками.
Кроме того, заявительница считала неправдоподобным утверждение Д. о том, что, когда он увидел, как его коллега Т. и Р. боролись друг с другом, он предъявил свое служебное удостоверение (см. выше § 55).
68. В своей речи адвокат потерпевших отметил, что молотки были обнаружены в ящике с инструментами в прихожей квартиры, что, по его мнению, опровергало слова сотрудников милиции о том, что мужчины, которые вышли из квартиры, держали в руках молотки. Кроме того, он считал невозможным, чтобы пуля, которая задела ребро Р., если она была выпущена из общего коридора, могла описать дугу и упасть в комнате, расположенной в левой части квартиры. Из этого адвокат потерпевших сделал вывод о том, что эта пуля могла быть выпущена только из квартиры, что, по его мнению, подтверждало версию заявителей.
D. Оправдательный приговор и оставление
без удовлетворения кассационных жалоб
69. 30 апреля 2009 г. суд вынес приговор. Он установил обстоятельства дела следующим образом:
"По приказу... [Х.], [Т.] и [Д.] должны были вести скрытое наблюдение за квартирой [N 86] и задерживать лиц, которые в нее входили.
Около 16.30 неизвестный появился на лестничной клетке этажа. [Т.] и [Д.] последовали за ним в общий коридор, из которого был вход в квартиры N 85 - 87. Дверь квартиры N 87 была приоткрыта, и из нее вышли двое мужчин. Они держали в руках молотки...
[Т.], который находился ближе к мужчинам, представился и предъявил свое служебное удостоверение. Затем ввиду непрекращавшегося агрессивного поведения со стороны одного из мужчин ([Р.]) [Т.] и [Д.] достали огнестрельное оружие и велели ему подчиняться их приказам.
В ответ [Р.] выкрикивал оскорбления и попытался ударить молотком Т., который уклонился от удара; рукоятка молотка пришлась по правой руке [Т.], в результате чего последний уронил пистолет. [Р.] попытался взять пистолет, и в ходе последовавшей за этим борьбы [между ним и сотрудником милиции] он выстрелил в [Д.]...
С целью отражения нападения на сотрудников милиции [Д.] воспользовался своим огнестрельным оружием в направлении [Р.] в соответствии со статьей 15 Закона "О милиции" < 1 > ...".
< 1 > Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Закон Российской Федерации от 18 апреля 1991 г. N 1026-I "О милиции" (примеч. переводчика).
70. Суд решил, что Д. действовал в рамках необходимой обороны. Он постановил по этому вопросу следующее:
"...Основываясь на [заключении экспертизы от 25 декабря 2008 г.], суд приходит к выводу о том, что выстрел из пистолета [Т.] был сделан в ходе борьбы, которая завязалась между [Р.], напавшим на [Т.] и пытавшимся завладеть оружием, и [Т.]. В данной ситуации [Д.], будучи раненым, должен был рассматривать поведение [Р.], который был физически значительно сильнее его, как нападение на сотрудника милиции с завладением оружием последнего, причинение вреда здоровью и непосредственную угрозу для жизни, то есть как незаконную угрозу со стороны [Р.], вооруженного пистолетом [Т.]. При данных обстоятельствах [Д.] действовал в соответствии со статьей 15... Закона "О милиции", то есть в рамках необходимой обороны и без превышения ее пределов".
Суд счел, что обвинения против [Д.] и [Т.] были лишь предположениями, и в соответствии с принципом, согласно которому любые сомнения толкуются в пользу обвиняемого, оправдал их обоих по всем статьям обвинения.
71. Заявители и прокуратура обжаловали приговор в кассационном порядке, утверждая, в частности, что как показания сотрудников милиции, так и заключение экспертизы от 25 декабря 2008 г. содержали противоречия, что вывод данной экспертизы относительно рикошета пули от ребра [Р.] был необоснованным и что молотки, которыми предположительно были вооружены заявитель и [Р.], были обнаружены в ящике с инструментами в прихожей квартиры, а не на полу в общем коридоре.
72. 19 июня 2009 г. Верховный суд Республики Татарстан оставил обжалуемый приговор в силе, согласившись с выводами суда первой инстанции.
СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
73. Соответствующие положения Уголовного кодекса Российской Федерации, касающиеся убийства, превышения должностных полномочий, нарушения неприкосновенности жилища и необходимой обороны, изложены в Постановлении Европейского Суда по делу "Голубева против Российской Федерации" (Golubeva v. Russia) от 17 декабря 2009 г., жалоба N 1062/03 < 2 > , §§ 51 - 55). Соответствующие положения утратившего силу Закона Российской Федерации "О милиции", действовавшего на момент событий настоящего дела, в частности, его статьи 15 и 16, касавшиеся использования сотрудниками милиции оружия, также приведены в указанном Постановлении (см. §§ 56 - 66).
< 2 > См.: Российская хроника Европейского Суда. 2010. N 2 (примеч. редактора).
ПРАВО
I. ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ
74. После смерти заявителя Луиза Набеевна Алексеева, его вдова, выразила намерение продолжать разбирательство по жалобе от его имени.
75. Власти Российской Федерации возражали против этого и утверждали, что жалоба на предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции связана с личностью заявителя, и его вдова не может поддерживать данную жалобу. По этой причине они просили Европейский Суд исключить жалобу из списка дел, подлежащих рассмотрению, в части, касающейся жалобы заявителя.
76. Европейский Суд напоминает, что в случаях, когда заявитель умирает после подачи жалобы, Европейский Суд обычно разрешает родственникам заявителя участвовать в производстве вместо умершего при наличии у них правомерного интереса (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мюррей против Нидерландов" (Murray v. Netherlands) от 26 апреля 2016 г., жалоба N 10511/10 < 1 > , § 79, с приведенными в нем примерами). Принимая во внимание предмет жалобы и совокупность имеющихся в его распоряжении материалов, Европейский Суд полагает, что в настоящем деле вдова заявителя имеет правомерный интерес в том, чтобы продолжать разбирательство по жалобе, и, следовательно, имеет право, предусмотренное статьей 34 Конвенции.
< 1 > См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 8 (примеч. редактора).
77. Кроме того, в своем требовании о выплате справедливой компенсации вдова заявителя утверждала, что она сама пострадала в результате нарушения статьи 2 Конвенции в связи с убийством ее зятя [Р.]. Европейский Суд считает, что по существу речь идет о новой жалобе, которая не была коммуницирована властям Российской Федерации, поэтому он не будет ее рассматривать.
78. Что касается предъявленного в 2014 году требования Камиллы Радиковны Рамазановой о допуске к участию в производстве по делу (см. выше § 2), Европейский Суд отмечает, что данное требование подано с нарушением установленного срока, поскольку производство по делу на внутригосударственном уровне завершилось 19 июня 2009 г., когда было вынесено кассационное определение (см. выше § 72). Следовательно, данное требование должно быть отклонено на основании пунктов 1 и 4 статьи 35 Конвенции.
II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 2 КОНВЕНЦИИ
79. Заявительница утверждала, что [Р.] был убит сотрудниками милиции и что расследование по уголовному делу по факту данного убийства не было эффективным. Она ссылалась на статью 2 Конвенции и на статью 2 Конвенции во взаимосвязи со статьей 13 Конвенции.
80. Являясь хозяином юридической квалификации обстоятельств дела, Европейский Суд не связан той из них, которой придерживаются заявители или власти государства-ответчика (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Радомилья и другие против Хорватии" (Radomilja and Others v. Croatia) от 20 марта 2018 г., жалобы N 37685/10 и 22768/12 < 2 > , § 126). В настоящем деле Европейский Суд полагает, что наиболее соответствующим подходом является рассмотрение жалобы на предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции с точки зрения статьи 2 Конвенции в ее процессуально-правовом аспекте (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Армани да Сильва против Соединенного Королевства" (Armani Da Silva v. United Kingdom) от 30 марта 2016 г., жалоба N 5878/08 < 3 > , § 292).
< 2 > См.: там же. 2018. N 2 (примеч. редактора).
< 3 > См.: там же. 2017. N 3 (примеч. редактора).
Статья 2 Конвенции гласит:
"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.
2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:
(a) для защиты любого лица от противоправного насилия;
(b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;
(c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".
A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу
81. Власти Российской Федерации считали, что настоящие жалобы касались вопросов оценки факта. В этой связи они утверждали, что Европейский Суд не является судом "четвертой инстанции", и в его задачу не входит пересмотр допустимости доказательств, представленных в ходе производства по уголовному делу в отношении Т. и Д. Они добавили, что статья 2 Конвенции не гарантирует заявителям благоприятного исхода дела о смерти их родственника.
82. Заявительница настаивала на своих жалобах.
83. Европейский Суд напоминает, что, осознавая субсидиарный характер своей миссии, он, как правило, не должен подменять оценку судов государства-ответчика в отношении обстоятельств дела и законодательства страны своей собственной. Однако, когда утверждается, что представители государства совершили убийство, Европейский Суд должен проявлять особую бдительность и проверять, можно ли и в какой степени считать, что внутригосударственные суды тщательно рассмотрели дело, как того требует статья 2 Конвенции (см., mutatis mutandis, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Голубева против Российской Федерации" (Golubeva v. Russia), § 95, с приведенными в нем примерами, и упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Армани да Сильва против Соединенного Королевства" (Armani Da Silva v. United Kingdom), § 239).
84. Принимая во внимание данные соображения, Европейский Суд констатирует, что настоящие жалобы не являются явно необоснованными по смыслу подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также считает, что они не являются неприемлемыми по каким-либо иным основаниям. Следовательно, они должны быть объявлены приемлемыми для рассмотрения по существу.
B. Существо жалобы
1. Доводы сторон
85. Заявительница утверждала, что сотрудники милиции убили ее мужа Р. умышленно, в то время как поведение последнего не делало применение силы, в результате которого могла быть причинена смерть, "абсолютно необходимым". Она утверждала по существу, что милицейская операция не была спланирована, не находилась под контролем и не проводилась таким образом, который сводил бы к минимуму применение силы, в результате которого могла быть причинена смерть.
86. Она также считала, что расследование по уголовному делу не было эффективным, в частности, по следующим причинам:
i) в начале расследования Т. и Д. были допрошены в качестве свидетелей по делу, и их показания, данные в этом качестве, были исключены из числа доказательств обвинения;
ii) из-за процессуальных нарушений заключение экспертизы от 28 июня 2007 г., в соответствии с которым выстрелы были сделаны из квартиры, было исключено из числа доказательств обвинения, а в заключении экспертизы от 25 декабря 2008 г. не было установлено место, откуда был сделан выстрел, который оказался смертельным для Р.; кроме того, заявительница полагала, что последнее указанное заключение было противоречивым и неполным;
iii) проведенные следственные мероприятия не позволили установить ни то, где находились в момент выстрелов соответственно Т., Д., Р. и заявитель, ни направления выстрелов.
87. Власти Российской Федерации утверждали, что статья 2 Конвенции не гарантирует право на то, чтобы третье лицо было подвергнуто уголовному преследованию или осуждено за совершение преступления. Они настаивали на том, что в настоящем деле оправдательный приговор в отношении сотрудников милиции основывался на результатах глубокого и тщательного расследования и что Европейскому Суду не следует пересматривать выводы судов Российской Федерации. Они добавили, что показания Т. и Д. были последовательными и были подтверждены несколькими другими доказательствами, в то время как утверждения заявителей не были чем-либо подтверждены.
88. Ссылаясь на оправдательный приговор, власти Российской Федерации утверждали, что сотрудники милиции не совершили какого-либо преступления и что в ситуации, в которой оказались последние, применение силы было абсолютно необходимым для защиты лица от противоправного насилия по смыслу подпункта "a" пункта 2 статьи 2 Конвенции.
2. Мнение Европейского Суда
89. Европейский Суд прежде всего напоминает, что статья 2 Конвенции возлагает на государство два материально-правовых обязательства: обязательство воздерживаться от "умышленного" причинения смерти, которое ограничено перечисленными в данной статье исключениями, и позитивное обязательство принимать необходимые меры для защиты жизни лиц, которые находятся под его юрисдикцией (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ламбер и другие против Франции" (Lambert and Others v. France) от 5 июня 2015 г., жалоба N 46043/14 < 1 > , § 117, с приведенными в нем примерами, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Джулиани и Гаджио против Италии" (Giuliani and Gaggio v. Italy) от 24 марта 2011 г., жалоба N 23458/02 < 2 > , § 175, с приведенными в нем примерами). Ввиду ее фундаментального характера данная статья Конвенции также накладывает на власти страны процессуальную обязанность проведения эффективного расследования по факту предполагаемого нарушения ее материально-правового аспекта (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Армани да Сильва против Соединенного Королевства" (Armani Da Silva v. United Kingdom), § 229).
< 1 > См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2016. N 9 (примеч. редактора).
< 2 > См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2020. N 2 (примеч. редактора).
90. В настоящем деле стороны согласны в том, что 29 января 2007 г. сотрудники милиции Т. и Д., одетые в гражданскую одежду и вооруженные пистолетами, вошли в общий для трех квартир коридор и что в результате драки с заявителем и Р. один из сотрудников милиции получил пулевое ранение и выстрелил в Р., в результате чего последний умер. Версии сторон относительно точной последовательности событий различаются. При таких обстоятельствах Европейский Суд сначала проанализирует качество разбирательства на внутригосударственном уровне (соблюдение властями процессуального обязательства), а затем рассмотрит вопрос о том, несут ли власти государства-ответчика ответственность за смерть мужа заявительницы (соблюдение материально-правового обязательства).
(a) Процессуально-правовой аспект статьи 2 Конвенции
91. Европейский Суд напоминает, что характер и степень изучения, отвечающего минимальному критерию эффективности расследования, зависят от конкретных обстоятельств дела. Они оцениваются в свете всей совокупности соответствующих факторов и с учетом практических трудностей расследования (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Армани да Сильва против Соединенного Королевства" (Armani Da Silva v. United Kingdom), § 229, с приведенными в нем примерами).
92. В целом можно считать, что для того, чтобы расследование убийства, предположительно совершенного представителями государства, было эффективным, необходимо, чтобы лица, которые ведут расследование, были независимы от причастных к деянию лиц. Кроме того, расследование должно быть "адекватным" в том смысле, что оно должно позволять выяснить все факты дела, определить, было ли при имевшихся обстоятельствах применение силы оправданным, а также установить и в случае необходимости наказать виновных; расследование должно проводиться незамедлительно и с надлежащей оперативностью. Наконец, родственники потерпевшего должны участвовать в производстве в такой степени, в какой это необходимо для защиты их правомерных интересов (данные требования обобщены в упомянутом выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Армани да Сильва против Соединенного Королевства" (Armani Da Silva v. United Kingdom), §§ 229 - 239).
93. Сторонами не оспаривалось, что расследование было независимым и своевременным и что у заявительницы был достаточный доступ к материалам уголовного дела. Спор идет об "адекватном" характере расследования.
94. По последнему вопросу Европейский Суд напоминает, что власти должны принять меры, которые им разумно доступны для целей сбора доказательств, касавшихся рассматриваемых событий, и что любое упущение, которое снижает способность расследования установить обстоятельства дела и виновных лиц, может свидетельствовать о том, что расследование не соответствовало требованию эффективности (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Тахсин Аджар против Турции" (Tahsin Acar v. Turkey) от 8 апреля 2004 г., жалоба N 26307/95, § 223, и Постановление Европейского Суда по делу "Бакан против Турции" (Bakan v. Turkey) от 12 июня 2007 г., жалоба N 50939/99, § 58, с приведенными в нем примерами).
95. В настоящем деле два сотрудника милиции, причастные к расследуемым событиям, были привлечены в качестве подозреваемых и обвиняемых, а затем с учетом собранных доказательств оправданы на основании принципа, согласно которому любые сомнения толкуются в пользу обвиняемого. Европейский Суд отмечает, что версии событий, представленные сотрудниками милиции, с одной стороны, и заявителями, с другой, кардинально отличаются. По версии сотрудников милиции, заявитель и Р., вооруженные молотками, вышли из квартиры в общий коридор, затем Р. напал на Т. и завладел его пистолетом, и между ними в общем коридоре завязалась борьба. По версии заявителей, сотрудники милиции ворвались в квартиру и набросились на Р., который склонился над ящиком с инструментами, потом один из них выстрелил ему в спину.
96. Показания сотрудников милиции содержат несколько противоречий относительно хронологии событий, того, что произошло с молотками, степени причастности заявителя к инциденту и ударов, нанесенных Р. (см. для сравнения, например, показания Т., который подтвердил, что двое мужчин вышли из квартиры, и показания Д., который утверждал, что из нее вышел только Р. (см. выше §§ 22, 25 и 26); см. для сравнения показания двух сотрудников милиции, которые пояснили, что они вместе вошли в общий коридор, и показания Д. в судебном заседании, согласно которым он задержался на лестничной площадке и не видел начала драки (см. выше §§ 28 и 55); см. для сравнения различные показания Т., который говорил и что он сам перенес молотки, и что Р. бросил молоток в направлении квартиры, и что кто угодно мог положить молотки в ящик с инструментами (см. выше §§ 26 и 54); см. показания Т. от 12 апреля 2007 г., в которых он впервые указал, что заявитель схватил его за куртку (см. выше § 29), что противоречило заключению экспертизы о том, что куртка была порвана острым предметом (см. выше § 59); см. для сравнения показания Т. о том, что он нанес несколько ударов Р. в ходе их борьбы, и показания Д., согласно которым Т. и Р. не наносили друг другу ударов (см. выше §§ 27, 28 и 54). Европейский Суд отмечает, что данные противоречия между различными показаниями не были устранены ни в ходе очных ставок на стадии предварительного расследования, ни в ходе судебных заседаний.
97. Кроме того, заключения экспертов относительно траекторий движения пуль являются противоречивыми (ср. выше §§ 45, 60 и 62), и экспертиза, назначенная судом, не позволила ответить на ключевой вопрос о том, где находились соответственно Р. и Д. в тот момент, когда последний выстрелил в первого.
98. По мнению Европейского Суда, при наличии таких противоречий и при отсутствии не заинтересованных в исходе уголовного дела свидетелей было первостепенно важно с разумной оперативностью собрать все вещественные доказательства, оставленные на месте происшествия и на причастных лицах, с целью ответить на вопросы, связанные с местом, где произошли события (общий коридор или квартира), с тем, держали ли Р. и заявитель молотки, и напал ли Р. на Т., с дракой между двумя мужчинами, и так далее - и тем самым прояснить все обстоятельства совершения убийства.
99. Что касается мер, принятых властями с целью сбора и фиксации вещественных доказательств, Европейский Суд отмечает следующее.
100. По поводу того, где разворачивались события, Европейский Суд полагает, что на месте, в общем коридоре и/или в квартире, должны были остаться следы крови Д. и Р. Кроме того, если сотрудники милиции тащили Р., который был ранен, из общего коридора в квартиру, то от этого должны были остаться следы крови. Однако в материалах следствия не содержится упоминания о таких следах, а также каких-либо объяснений по поводу данного упущения.
101. По поводу того, были ли заявитель и Р. вооружены молотками, если, как утверждал Т., он сам перенес молотки и если кто угодно мог их перенести (см. выше §§ 26 и 54), Европейский Суд отмечает, что с этих молотков не были сняты отпечатки пальцев. Он также замечает, что все молотки были найдены в ящике с инструментами, который находился в квартире, что заставляет сомневаться в версии сотрудников милиции.
102. В том же ключе Европейский Суд полагает, что было нелишним снять отпечатки пальцев с инструментов, с одной стороны, и с пистолета Т., с другой, чтобы проверить, прикасался ли к ним Р. непосредственно перед событиями, и определить, завладел ли он пистолетом. Однако этого не было сделано, и в отношении данного упущения также не было предоставлено объяснений. Конечно, были взяты образцы с рук Р., и в них были обнаружены следы металлов, но это не позволило определить, держал ли Р. пистолет, и стрелял ли он в Д. (см. выше §§ 40, 59 и 62). Однако с рук Т. не были сняты образцы для того, чтобы обнаружить возможные следы пороха и тем самым проверить, мог ли он выстрелить, пусть и случайно, в своего коллегу Д.
103. Кроме того, по вопросу о том, ударил ли Р. молотком Т. и/или по пистолету, Европейский Суд отмечает отсутствие каких-либо указаний на то, что пистолет был поврежден от удара молотка или от падения на пол. К тому же медицинское освидетельствование Т. с целью определить, были ли у него телесные повреждения, было проведено с задержкой - спустя более недели после рассматриваемых событий (см. выше § 41). Таким образом, медицинское освидетельствование не позволило установить, были ли у него телесные повреждения.
104. Европейский Суд считает, что указанные недостатки в сборе и фиксации вещественных доказательств негативно повлияли на способность расследования установить обстоятельства, при которых Р. лишился жизни (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Гюль против Турции" ( 
v. Turkey) от 14 декабря 2000 г., жалоба N 22676/93, § 89).
105. Наконец, необходимо отметить, что власти вообще не анализировали вопрос о том, было ли необходимо сотрудникам милиции доставать оружие только потому, что, как они утверждали, они встретили в общем коридоре одного или двух мужчин с молотками в руках, которые их оскорбляли и просили уйти.
106. Европейский Суд полагает, что данные факторы являются достаточными для того, чтобы прийти к выводу о том, что расследование не было эффективным. С учетом этого вывода он не считает необходимым рассматривать другие доводы заявительницы относительно качества проведенного расследования.
Следовательно, по делу было допущено нарушение статьи 2 Конвенции в ее процессуально-правовом аспекте.
(b) Материально-правовой аспект статьи 2 Конвенции
107. Европейский Суд напоминает, что текст статьи 2 Конвенции в целом свидетельствует о том, что пункт 2 данной статьи не определяет прежде всего ситуации, при которых разрешается умышленное причинение смерти, но описывает те, когда допускается "применение силы", которое может привести к причинению смерти по неосторожности. Применение силы, однако, должно быть "абсолютно необходимым" для достижения одной из целей, упомянутых в подпунктах "a" - "c" статьи 2 Конвенции (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Джулиани и Гаджио против Италии" (Giuliani and Gaggio v. Italy), § 175, с приведенными в нем примерами).
108. В настоящем деле сторонами не оспаривалось, что Р., муж заявительницы, был смертельно ранен представителями государства в ходе проведения милицейской операции. Однако стороны спорили о том, делало ли поведение Р. абсолютно необходимым применение в отношении него летальной силы. На данный вопрос невозможно ответить, не установив обстоятельства дела.
109. Принимая во внимание упущения, допущенные в ходе расследования, и, в частности, тот факт, что несколько вещественных доказательств, которые являлись ключевыми для прояснения обстоятельств произошедших событий, не были собраны (см. выше §§ 100 - 104), Европейский Суд не может сформулировать свой вывод относительно предполагаемого в связи с этим нарушения и оставляет этот вопрос открытым (см. также, mutatis mutandis, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Гюль против Турции" ( v. Turkey), §§ 84 - 86, и Постановление Европейского Суда по делу "Байсултанов против Российской Федерации" (Baysultanov v. Russia) от 4 февраля 2020 г., жалоба N 56120/13, §§ 85 - 86).
110. Вместе с тем Европейский Суд должен принимать во внимание не только действия представителей государства, которые применили летальную силу, но и всю совокупность обстоятельств дела, в частности, контекст, в котором произошли рассматриваемые события, а также то, каким образом осуществлялись подготовка и контроль в отношении данных действий (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Джулиани и Гаджио против Италии" (Giuliani and Gaggio v. Italy), § 176, с указанными в нем ссылками). В то же время Европейский Суд полагает, что настоящее дело касается не общей организации милицейской операции, которая проводилась в рамках борьбы с выращиванием каннабиса, а только вопроса о том, были ли при организации и планировании данной операции допущены недостатки, которые могут иметь прямую связь со смертью мужа заявительницы.
111. Что касается последнего вопроса, Европейский Суд отмечает, что сотрудники милиции не должны находиться в неопределенности при осуществлении своих полномочий, будь то в контексте заранее подготовленной операции или внезапного преследования лица, воспринимаемого как опасного: должны существовать юридические и административные рамки, определяющие ограниченные условия, при которых сотрудники правоохранительных органов могут применять силу и использовать огнестрельное оружие с учетом разработанных в данной сфере международных норм (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Макарацис против Греции" (Makaratzis v. Greece) от 20 декабря 2004 г., жалоба N 50385/99, § 59).
112. Милицейская операция, проведенная в рамках борьбы с выращиванием каннабиса, не была спонтанной. Однако в материалах дела ничто не указывает на то, что на стадии планирования эта операция была тщательно проработана.
113. С одной стороны, характер задачи, поставленной перед сотрудниками Т. и Д. 29 января 2007 г., представляется неясным: надо ли было вести скрытое наблюдение за общим коридором в ожидании приезда следственно-оперативной группы, опрашивать лиц, которые проходили через общий коридор, или даже задерживать их (см. для сравнения выше §§ 22, 26, 28, 33, 53, 54 и 55). Инструкции начальника Х., а именно "проверить, что происходит" в квартире N 86 и "действовать по ситуации" (см. выше §§ 28 и 54), не вносили какой-либо ясности, что позволило сотрудникам милиции действовать с большой долей самостоятельности и совершать необдуманные действия (см., mutatis mutandis, упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Макаратзис против Греции" (Makaratzis v. Greece), §§ 67 - 70). Кроме того, по-видимому, отсутствовало судебное постановление, которым представителям государства разрешалось бы входить в жилые помещения, что делает характер задачи, поставленной перед Т. и Д., еще более неясным.
114. С другой стороны, как представляется, власти приняли во внимание всю совокупность обстоятельств, а именно расположение помещений, в которых должны были действовать сотрудники милиции, в частности, наличие общего для трех квартир коридора, который закрывался на ключ, возможное присутствие в данном коридоре жильцов, не имеющих отношения к подозреваемым, и возможность того, что последние попытаются сбежать, оказать сопротивление или поведут себя непредсказуемым образом.
115. Следовательно, милицейская операция, в ходе которой муж заявительницы был смертельно ранен, не была спланирована и не находилась под контролем таким образом, чтобы свести к минимуму применение летальной силы и риск человеческих потерь.
Соответственно, по делу было допущено нарушение статьи 2 Конвенции в ее материально-правовом аспекте.
III. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 8 КОНВЕНЦИИ
116. Заявитель жаловался на то, что сотрудники милиции незаконно проникли в общий коридор и затем в его квартиру. Он ссылался на статью 8 Конвенции, которая в соответствующих частях гласит:
"1. Каждый имеет право на уважение... его жилища...
2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".
A. Доводы сторон
117. Власти Российской Федерации утверждали, что общий коридор не являлся частью "жилища" заявителя и что, по их мнению, как было установлено в оправдательном приговоре, сотрудники милиции не проникали незаконным образом в квартиру заявителя. Власти Российской Федерации считали, что по делу не было допущено нарушения статьи 8 Конвенции.
118. По мнению заявителя, общий коридор является частью его "жилища" по смыслу статьи 8 Конвенции. Заявитель утверждал в этой связи, что он хранил там овощи и регулярно проводил там время, даже если дверь не всегда была закрыта на ключ. Заявитель также указал, что сотрудники милиции проникли в его квартиру против его воли.
B. Мнение Европейского Суда
119. Что касается утверждения о том, что сотрудники милиции незаконно проникли в квартиру заявителя, Европейский Суд отсылает к изложенным выше в контексте статьи 2 Конвенции соображениям относительно установления фактов (см., в частности, выше §§ 100 - 104). С учетом вышеизложенного он не может прийти к выводу о наличии предполагаемого вмешательства (см. противоположную ситуацию в Постановлении Европейского Суда по делу "Александра Дмитриева против Российской Федерации" (Aleksandra Dmitriyeva v. Russia) от 3 ноября 2011 г., жалоба N 9390/05 < 1 > , § 103, и в Постановлении Европейского Суда по делу "Дмитриев против Российской Федерации" (Dmitriyev v. Russia) от 24 января 2012 г., жалоба N 13418/03 < 2 > , § 94).
< 1 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2013. N 7 (примеч. редактора).
< 2 > См.: Российская хроника Европейского Суда. 2013. N 3 (примеч. редактора).
120. Что касается утверждения о том, что сотрудники милиции незаконно проникли к общий для трех квартир коридор, Европейский Суд полагает, что подобное место, которое предназначено для использования, причем нерегулярного, жильцами не исключительно одного жилого помещения, а трех разных квартир и в котором заявитель не проживает, не является "жилищем" по смыслу статьи 8 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Келу против Румынии" (Chelu v. Romania) от 12 января 2010 г., жалоба N 40274/04, § 45).
Следовательно, данная жалоба является частично явно необоснованной и частично несовместимой со статьей 8 Конвенции ratione materiae и должна быть отклонена в соответствии с подпунктом "a" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.
IV. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ
121. Статья 41 Конвенции гласит:
"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".
A. Ущерб
122. Заявительница требовала присудить ей 45 000 евро в качестве возмещения материального ущерба и морального вреда, которые, по ее мнению, были ей причинены в связи с убийством ее мужа. Вдова заявителя, Алексеева, требовала присудить ей 20 000 евро в качестве возмещения материального ущерба и морального вреда, которые, по ее мнению, были ей причинены в связи с нарушением прав ее мужа, предусмотренных статьей 8 Конвенции, а также как жертве нарушения статьи 2 Конвенции.
123. Власти Российской Федерации полагали, что данные требования являются необоснованными и явно чрезмерными, и предложили Европейскому Суду отклонить их.
124. Что касается требования заявительницы, Европейский Суд отмечает, что оно не подразделено на рубрики. Исходя из принципа справедливости и применяя принцип ne ultra petita, он присуждает заявительнице 45 000 евро в качестве компенсации морального вреда.
125. Что касается требования вдовы заявителя, Алексеевой, Европейский Суд отмечает, что жалоба на предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции была объявлена неприемлемой для рассмотрения по существу, и что он не рассмотрел жалобу на предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции в рамках настоящего производства (см. выше §§ 120 и 77 соответственно). Следовательно, данное требование должно быть отклонено.
B. Судебные расходы и издержки
126. Заявительница требовала присудить ей 30 000 рублей в качестве возмещения расходов по оплате услуг адвоката И.Н. Шолохова. Власти Российской Федерации не представили замечаний по данному вопросу.
127. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той мере, в которой было доказано, что они были фактически и действительно понесены и являлись разумными по размеру. В настоящем деле с учетом имеющихся в его распоряжении документов и упомянутых выше критериев Европейский Суд присуждает заявительнице 600 евро в качестве возмещения расходов по оплате услуг адвоката И.Н. Шолохова.
C. Процентная ставка при просрочке платежей
128. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.
На основании изложенного Европейский Суд единогласно:
1) объявил жалобу на предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции приемлемой для рассмотрения по существу, а в оставшейся части - неприемлемой, в том числе в отношении требования Камиллы Радиковны Рамазановой о допуске к участию в производстве по делу;
2) постановил, что по делу имело место нарушение статьи 2 Конвенции в ее материально-правовом и процессуально-правовом аспектах;
3) постановил, что:
(a) власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявительнице следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, действующему на дату выплаты:
(i) 45 000 (сорок пять тысяч) евро плюс любые налоги, которые могут быть начислены на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда;
(ii) 600 (шестьсот) евро плюс любые налоги, которые могут быть начислены на указанную сумму, в качестве возмещения судебных расходов и издержек;
(b) по истечении указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на указанные суммы должны начисляться простые проценты в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, действующей в период невыплаты, плюс три процента;
4) отклонил оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.
Совершено на французском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 26 мая 2020 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.
Председатель Палаты
Суда
ПАУЛЬ ЛЕММЕНС
Секретарь Секции
Суда
МИЛАН БЛАШКО