ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 25 мая 2017 г. N 6-АПУ17-2
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе
председательствующего Скрябина К.Е.,
судей Кондратова П.Е. и Романовой Т.А.,
с участием прокурора Киселевой М.А., осужденного Есаяна Г.Е. и его защитника - адвоката Пилипенко А.В.
при секретаре Мамейчике М.А.
рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционную жалобу защитника осужденного Есаяна Г.Е. - адвоката Пилипенко А.В. на приговор Рязанского областного суда от 28 марта 2017 г., по которому
Есаян Г.Е., < ... > несудимый,
осужден по п. "д" ч. 2 ст. 105 УК РФ к 17 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы на 1 год, с установлением следующих ограничений: не выезжать за пределы территории муниципального образования, где он будет проживать после отбывания лишения свободы, не изменять место жительства или пребывания без согласия специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, а также с возложением на него обязанности один раз в месяц являться в указанный орган для регистрации.
Судом удовлетворен частично иск потерпевшего А.: с Есаяна Г.Е. в пользу А. взыскано 2 000 000 руб. в счет компенсации морального вреда.
В приговоре также определена судьба вещественных доказательств.
Заслушав доклад судьи Кондратова П.Е. о содержании приговора, существе апелляционной жалобы и возражений на жалобу государственного обвинителя Зайцева М.П., выслушав выступления осужденного Есаяна Г.Е. и его защитника - адвоката Пилипенко А.В., поддержавших апелляционную жалобу, а также выступление прокурора Киселевой М.А., предложившей апелляционную жалобу оставить без удовлетворения, а приговор - без изменения, Судебная коллегия
установила:
по приговору Есаян Г.Е. признан виновным в умышленном причинении смерти Е. на почве внезапно возникшей личной неприязни с особой жестокостью путем сожжения заживо.
В апелляционной жалобе (с приложениями) в защиту Есаяна Г.Е. адвокат Пилипенко А.В. утверждает о незаконности и необоснованности постановленного по уголовному делу приговора. Заявляет, что выводы суда в приговоре не соответствуют доказательствам, исследованным в судебном заседании, судом не приведены мотивы, по которым им приняты одни доказательства и отвергнуты другие, выводы суда противоречивы. Настаивает на том, что суд не был объективным и беспристрастным. Обращает внимание на сомнительность выводов суда о том, что потерпевшая Е. при посещении ее в больнице братом подтвердила совершение поджога Есаяном Г.Е., что при обливании Есаяном Г.Е. потерпевшей из 20-литровой канистры бензином на его одежде могли не остаться следы бензина, что экспертиза не дала определенного ответа на вопрос о путях и скорости распространения огня, в том числе с учетом того, что одним из источников распространения огня была сама Е. Отмечает, что само по себе то, что в ходе предварительного следствия в отношении Есаяна Г.Е. дважды назначалась судебно-психиатрическая экспертиза, свидетельствует о наличии сомнений в его психическом здоровье, при том, что перед экспертами ставился вопрос о вменяемости Есаяна Г.Е. в отношении причинения жене тяжкого вреда здоровью, вопрос же о его вменяемости в отношении совершения убийства с особой жестокостью перед экспертами не ставился. Считает, что заключение комиссии экспертов-психиатров от 5 декабря 2016 г. не может иметь значение применительно к обвинению Есаяна Г.Е. по п. "д" ч. 2 ст. 105 УК РФ. Полагает незаконным предъявление Есаяну Г.Е. обвинения по п. "д" ч. 2 ст. 105 УК РФ без отмены ранее предъявленного ему обвинения по ч. ч. 1 и 4 ст. 111 УК РФ. Отмечает, что если бы у Есаяна Г.Е. был умысел на убийство Е., то он имел бы возможность осуществить его, однако он предпринял усилия к тому, чтобы затушить возгорание, и доставил Е. в больницу. Отсутствие на теле и одежде Есаяна Г.Е. следов обгорания свидетельствует о его непричастности к поджогу Е. Отмечает, что Е. не сообщала о ее поджоге Е. хотя и могла это сделать, а, напротив, говорила о неосторожном обращении с огнем. Считает, что невиновность Есаяна Г.Е. в поджоге своей жены подтверждается показаниями свидетелей Х. и Е. которые сообщили о том, что Есаян Г.Е. принимал меры к тушению пожара и не пытался скрыть обстоятельств происшествия. Противоречия между показаниями детей Есаяна Г.Е. и Е. не были устранены. Обращает внимание на противоречивость показаний потерпевших и свидетелей относительно встреч и бесед с Е. в больнице, противоречивость сведений, содержащихся в справке комиссии врачей относительно возможности содержания Есаяна Г.Е. в ИВС, показаниях врача Р. и специалиста-медика относительно имевшихся у Есаяна Г.Е. ожогов. Высказывает сомнения в достоверности рапорта оперативного дежурного МОМВД России " < ... > " и показаний свидетеля С. относительно возможности получения ими информации об обстоятельствах возгорания Е., оспаривает выводы суда о том, что Есаян Г.Е. вынес канистру с бензином из кафе с целью сокрытия преступления. Просит обвинительный приговор в отношении Есаяна Г.Е. отменить и постановить по делу оправдательный приговор.
В возражениях на апелляционную жалобу адвоката Пилипенко А.В. государственный обвинитель Зайцев М.П. просит оставить ее без удовлетворения, а постановленный в отношении Есаяна Г.Е. приговор - без изменения.
Проверив материалы дела и обсудив доводы, изложенные в апелляционной жалобе (с дополнениями) адвоката Пилипенко А.В., письменных возражениях на апелляционную жалобу, а также в выступлениях сторон в судебном заседании, Судебная коллегия не находит оснований и предпосылок для пересмотра постановленного по уголовному делу приговора.
По результатам судебного разбирательства суд установил, что 25 апреля 2016 г. в помещении кафе " < ... > ", расположенном возле автодороги < ... > в < ... > районе < ... > области, между супругами Есаян на почве ревности Есаяна Г.Е. к своей жене возник конфликт, в ходе которого Есаян Г.Е. на почве внезапно возникшей личной неприязни к жене принял решение лишить ее жизни путем сожжения, для чего взял из хозяйственной постройки хранящийся там в канистре бензин, облил им тело и одежду Е. и поджег их. Охваченная огнем Е. выбежала из помещения на улицу, куда вслед за ней выбежал и Есаян Г.Е., который своей курткой стал сбивать с нее пламя. В результате возгорания Е. причинена ожоговая травма - ожог пламенем головы, шеи, туловища, верхних и нижних конечностей II - III степени 90% поверхности тела, осложнившийся развитием ожогового шока, - расценивающаяся как тяжкий вред здоровью, опасный для жизни потерпевшей и повлекшая наступление 29 апреля 2016 г. смерти Е.
Выводы о виновности Есаяна Г.Е. в совершении инкриминируемых ему действий, к которым пришел суд, основываются на исследованных им доказательствах, в том числе на:
- показаниях свидетеля Е. работавшей в кафе " < ... > " подсобной рабочей и сообщившей, что между супругами Есаян возникали ссоры, Есаян Г.Е. даже избивал жену, а 25 апреля 2016 г. примерно в 20 часов они ругались на армянском языке в служебном (подсобном) помещении кафе, после чего из помещения выбежала Е., вся охваченная огнем, а за ней Есаян Г.Е., который пытался потушить огонь своей курткой. По просьбе Есаян Г.Е. она пошла на автозаправочную станцию, чтобы вызвать скорую помощь, а затем вернулась на место происшествия, где уже стоявшая на ногах Е. сказала ей, что она ни в чем не виновата. Есаян Г.Е. в это время куда-то отлучился минут на 5;
- показаниях свидетелей С. и С. сообщивших, что со слов Е. они узнали о том, что горела Е. и приняли меры к вызову скорой помощи, полиции и пожарных;
- показаниях свидетелей Х. Р. К., которые в < ... > районной больнице оказывали потерпевшей первую медицинскую помощь и которым Есаян Г.Е. сообщил, что его жена неосторожно разжигала мангал, облилась бензином и загорелась;
- показаниях свидетелей Е. и Е. о том, что 25 апреля 2016 г. примерно в 20 часов 20 минут, когда они находились дома, звонил их отец, который спрашивал, где в кафе находится канистра с бензином. Данные свидетели также показывали, что ранее видели, как отец избивал мать, бил ремнем и их;
- показаниях потерпевшего А. - отца погибшей, а также допрошенных в качестве свидетелей братьев и невесток Е. сообщивших о том, что между супругами Есаян часто возникали ссоры из-за безосновательной ревности со стороны Есаяна Г.Е., в ходе которых он грозился поджечь дом родителей Е., поджечь ее, облить ее кислотой; сама же потерпевшая никогда мыслей о самоубийстве не высказывала, была жизнерадостной и любила своих детей. Свидетели А. и А. также показали, что во время посещения погибшей в больнице она на вопрос брата о том, сделал ли это Г. утвердительно моргнула глазами, а А. также сообщил, что во время нахождения в больнице после доставления туда Е. к нему подходил Есаян Г.Е. и просил съездить в кафе и передать рабочей Е. чтобы она говорила, будто бы Л. сама себя подожгла;
- заключениях судебно-медицинских экспертиз, установивших, что смерть Е. наступила в результате ожогов II - III степени 90% поверхности тела, возникших в результате воздействия высокой температуры в атмосфере пожара;
- данных, содержащихся в протоколах осмотра места происшествия и осмотра предметов;
- заключениях судебных пожарно-технических экспертиз, выявивших на месте пожара признаки создания специальных (искусственных) условий для гарантированного возникновения и развития горения, а также определивших первоначально загоревшиеся материалы - разлитая легковоспламеняющаяся жидкость (бензин), источник зажигания - открытый огонь, три пространственно удаленные друг от друга очаговые зоны, в том числе в коридоре на уровне пола перед входом в подсобку и в центральной нижней части самой подсобки;
- показаниях свидетеля - врача Р. и специалиста С., заключении судебно-медицинской экспертизы, содержащих сведения о наличии у Есаяна Г.Е. ожогов второго и третьего пальцев левой руки, которые могли возникнуть при воспламенении попавших на руку капель бензина, но являются нехарактерной травмой для тушения руками охваченного огнем человека;
- иных исследованных в судебном заседании доказательствах.
Осужденный Есаян Г.Е. в ходе допросов признавал, что между ним и женой был конфликт, что он звонил домой сыну Д., чтобы узнать, где находится канистра с бензином, что возгорание жены произошло в помещении кафе, где находился и он, однако по поводу причин возгорания давал противоречивые показания, заявляя вначале, что жена неосторожно обращалась с бензином когда разжигала мангал, а затем - что она сама себя облила бензином и подожгла, будучи уличенной им в супружеской неверности и лжи.
Однако показания Есаяна Г.Е. о его непричастности к поджогу Е. и соответствующие доводы, приводимые его адвокатом в апелляционной жалобе, опровергаются иными исследованными в ходе судебного разбирательства доказательствами, не говоря уже о том, что разнообразие выдвинутых осужденным версий опровергает каждую из них.
Так, из показаний Есаяна Г.Е. и свидетеля Е. а также из протокола осмотра места происшествия со всей определенностью следует, что возгорание Е. произошло в помещении подсобного помещения кафе " < ... > " и именно оттуда она выбегала, охваченная пламенем. Мангал же, при зажигании которого, по словам Есаяна Г.Е., пострадала Е. находился на улице, в 1 м от западной стенки кафе, и никаких следов горения, как и следов горючей жидкости в нем обнаружено не было, что опровергает версию Есаяна Г.Е. о последствиях неосторожного обращения с огнем в мангале.
Неубедительными являются также утверждения Есаяна Г.Е. о том, что потерпевшая сама облилась бензином и подожгла себя.
Как следует из показаний свидетеля Е. потерпевшая, оставшись после случившегося с ней наедине, говорила о том, что она ни в чем не виновата, что не согласуется с якобы имевшимся у нее желанием огнем снять с себя позор измены. Кроме того, согласно показаниям свидетелей, хорошо знавших погибшую, она была жизнерадостным человеком, никогда не помышляла о самоубийстве, любила своих детей и, как показывала свидетель Е. находясь в больнице, говорила, что должна жить ради детей.
Из материалов дела не усматривается, что погибшая имела какое-то отношение к канистре с бензином, которая непосредственно перед случившимся, как следует из показаний свидетеля Е. находилась в хозяйственной постройке, и именно Есаян Г.Е., который буквально перед совершением преступления узнавал о ее местонахождении, занес канистру в помещение кафе. Объяснения осужденного о том, что канистра с бензином ему была нужна для дозаправки автомобиля брата жены А. опровергается показаниями А. о том, что ему не требовалось дозаправлять автомобиль и ничего об этом он Есаяну Г.Е. не говорил; кроме того, для осуществления заправки автомобиля не требовалось заносить канистру с бензином в помещение. О том, что канистра с бензином была занесена Есаяном Г.Е. в помещение кафе именно в целях поджога Е. свидетельствует и то, что непосредственно после возгорания потерпевшей Есаян Г.Е., отлучившись на некоторое время со двора, где находились обгоревшая Е. и Е. с целью устранения следов преступления вынес канистру обратно в хозяйственную постройку, забыв, однако, крышку от канистры в подсобном помещении кафе.
Судебная коллегия находит несостоятельной попытку осужденного оспорить механизм возгорания Е. ссылкой на отсутствие в заключениях экспертов определенного ответа на вопрос о путях и скорости распространения огня, поскольку судом проведен тщательный анализ обстоятельств совершения преступления, учитывающий в том числе ограниченность объема помещения, где произошло возгорание, использование для интенсификации горения легковоспламеняющегося вещества, результаты проведенных по делу различных экспертных исследований, который не дает оснований полагать какой-либо иной, помимо отраженного в приговоре, механизм преступного события.
То обстоятельство, что Е. в общении со свидетелями - медицинскими работниками не говорила о том, что поджог совершил Есаян Г.Е., не исключает того, что делала она это по наставлению осужденного, который, как показывали свидетели, на армянском языке давал ей какие-то указания, после чего она описывала происшедшее так же, как до этого описывал его он. Вместе с тем, находясь наедине со своими братом и невесткой, Е. мимическими движениями дала положительный ответ на вопрос о том, что все это (то есть поджог) совершил ее муж. Вопреки заявлениям осужденного, исследованными судом доказательствами факт посещения погибшей А. и А. и их беседы не опровергается.
Доводы стороны защиты относительно того, что во время свидания с братом и невесткой Е. могла разговаривать и у нее не было необходимости прибегать к выражению своего мнения морганием глазами, носят характер предположения, поскольку, согласно показаниям свидетелей, изначально после пожара Е. было трудно разговаривать и ее речь была невнятной, в связи с чем ей проще было объясняться движением глаз, тем более, что ей могло быть трудно высказывать слова обвинения в адрес своего мужа.
То обстоятельство, что Есаян Г.Е. предпринимал меры к сбиванию пламени с Е. и доставил ее в больницу, в данном случае не является доказательством отсутствия у него умысла на убийство потерпевшей с особой жестокостью и может свидетельствовать лишь о наличии у него смягчающего обстоятельства, предусмотренного п. "к" ч. 1 ст. 61 УК РФ, что и признал суд. Полученные Е. ожоги уже к моменту начала ее тушения осужденным причинили ту степень вреда ее здоровью, которая предопределила ее скорую смерть, а потому то, что Есаян Г.Е. не стал продолжать свои преступные действия, не может расцениваться как его добровольный отказ от доведения преступления до конца.
Вместе с тем подлежит критической оценке утверждение адвоката Пилипенко А.В. о том, что Есаян Г.Е. не предпринимал никаких мер к сокрытию обстоятельств происшествия, поскольку из показаний свидетелей по делу следует, что именно Есаян Г.Е. унес из подсобного помещения кафе канистру с остатками бензина в хозяйственную постройку, он же просил А. передать Е. чтобы она говорила, будто потерпевшая сама себя подожгла, сам сообщал противоречивые и ложные сведения об обстоятельствах поджога.
Приводимые адвокатом в апелляционной жалобе доводы относительно наличия противоречий между показаниями детей Есаяна Г.Е. и Е. показаниями врача Р. и специалиста С. а также о недостоверности показаний дежурного МОМВД России " < ... > " и С. являются неубедительными, поскольку названные адвокатом погрешности данных доказательств не касаются существенных обстоятельств, влияющих на принятие решений о виновности или невиновности Есаяна Г.Е. в инкриминируемых ему действиях. Кроме того, проведенный в ходе судебного разбирательства анализ доказательств позволил суду дать объяснения отмечаемым стороной защиты противоречиям и иным несогласованностям в показаниях участников судопроизводства.
С учетом отмеченного у Судебной коллегии не имеется оснований сомневаться в обоснованности сделанного в приговоре вывода о доказанности виновности Есаяна Г.Е. в поджоге Е. и в умышленном причинении ей смерти.
Исходя из установленных фактических обстоятельств действия осужденного в соответствии с уголовным законом правильно квалифицированы по п. "д" ч. 2 ст. 105 УК РФ. Обливая потерпевшую бензином и поджигая ее, Есаян Г.Е. не мог не осознавать общественно опасный характер своих действий и наступление тяжкого последствия в виде смерти потерпевшей. То, что смерть потерпевшей наступила через несколько дней в больнице, не влияет на правовую оценку содеянного, поскольку как результатами экспертных исследований, так и иными следственными действиями установлена прямая причинно-следственная связь между поджогом и смертью Е.
Ссылка стороны защиты на то, что судом в должной мере не исследовался вопрос о вменяемости Есаяна Г.Е. относительно инкриминируемого ему деяния и о наличии или отсутствии у него психического расстройства или иного болезненного состояния опровергается материалами дела, в которых отсутствуют какие-либо данные об отягощенной психопатологической наследственности и о наличии психического расстройства. Вместе с тем по делу проведены судебные психиатрическая и психолого-психиатрическая экспертизы, которые установили, что Есаян Г.Е. в момент совершения инкриминируемого ему деяния не обнаруживал признаков временного психического расстройства, хронического психического расстройства, в том числе слабоумия или иного болезненного состояния психики, лишавшего его возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, в состоянии физиологического аффекта или в ином эмоциональном состоянии, которое могло существенно повлиять на его сознание и деятельность, он не находился.
Тот факт, что эти выводы были сделаны экспертами в те периоды времени, когда инкриминируемые Есаяну Г.Е. действия квалифицировались органами предварительного следствия по ч. 1 ст. 111 УК РФ и по ч. 4 ст. 111 УК РФ, а не по п. "д" ч. 2 ст. 105 УК РФ, никоим образом не влияет на оценку обоснованности экспертных заключений, которые основываются на фактических обстоятельствах совершения преступления, содержащихся в материалах дела, изложенных в постановлениях о назначении экспертиз (в частности, в постановлении от 17 ноября 2016 г., на основании которого было подготовлено заключение комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы от 5 декабря 2016 г.) и объяснениях Есаяна Г.Е., а не на правовой оценке содеянного следователем или судом.
Наказание осужденному назначено в соответствии с положениями ст. ст. 6, 60 УК РФ исходя из тяжести, характера и степени общественной опасности совершенного преступления, личности виновного, смягчающих обстоятельств (наличие двух малолетних детей и третьего несовершеннолетнего ребенка, оказание помощи потерпевшей непосредственно после совершения преступления), отсутствия отягчающих обстоятельств, влияния наказания на исправление осужденного и условия жизни его семьи.
При этом судом обоснованно признаны не подлежащими применению в отношении Есаяна Г.Е. положения ч. 6 ст. 15, ст. 64, ч. 1 ст. 62, ст. 73 УК РФ; причин не согласиться этими выводами суда не имеется.
Решение по гражданскому иску А. принято судом исходя из установленных фактических обстоятельств преступления, степени вины осужденного, степени причиненных потерпевшему нравственных страданий, вызванных смертью дочери, а также требований разумности и справедливости. Оснований для его пересмотра не имеется.
Исходя из изложенного и руководствуясь ст. ст. 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, Судебная коллегия
определила:
приговор Рязанского областного суда от 28 марта 2017 г. в отношении Есаяна Г.Е. оставить без изменения, а апелляционную жалобу адвоката Пилипенко А.В. - без удовлетворения.