[неофициальный перевод]
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
ТРЕТЬЯ СЕКЦИЯ
ДЕЛО "ЛАШМАНКИН И ДРУГИЕ (LASHMANKIN AND OTHERS)
ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"
(Жалоба N 57818/09 и 14 других, см. приложенный перечень)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ < 1 >
(Страсбург, 7 февраля 2017 года)
< 1 > Настоящее Постановление вступило в силу 29 мая 2017 г. в соответствии с положениями пункта 2 статьи 44 Конвенции (примеч. редактора).
По делу "Лашманкин и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:
Луиса Лопеса Герра, Председателя Палаты,
Хелены Ядерблом,
Хелены Келлер,
Дмитрия Дедова,
Бранко Лубарды,
Пере Пастора Вилановы,
Георгиоса А. Сергидеса, судей,
а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,
рассмотрев дело в закрытом заседании 17 января 2017 г.,
вынес в указанный день следующее Постановление:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было инициировано 15 жалобами (N 57818/09, 51169/10, 4618/11, 19700/11, 31040/11, 47609/11, 55306/11, 59410/11, 7189/12, 16128/12, 16134/12, 20273/12, 51540/12, 64243/12, 37038/13), поданными против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) 23 гражданами Российской Федерации (далее - заявители), чьи имена и даты подачи жалоб указаны в Приложении.
2. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным. Интересы некоторых заявителей представляли адвокаты, имена которых указаны в Приложении.
3. Заявители, в частности, жаловались на нарушение их прав на свободу выражения мнения и свободу собраний, а также на отсутствие эффективного средства правовой защиты в этом отношении. Некоторые заявители также жаловались на незаконное задержание, несправедливое судебное разбирательство по их жалобам и дискриминацию по признакам политических взглядов или сексуальной ориентации.
4. 22 января 2013 г. Европейский Суд коммуницировал вышеупомянутые жалобы властям Российской Федерации.
ФАКТЫ
I. Обстоятельства дела
A. Жалоба N 57818/09, "Лашманкин
против Российской Федерации"
5. 19 января 2009 г. в г. Москве были застрелены Станислав Маркелов, известный адвокат-правозащитник, и журналистка Анастасия Бабурова.
6. Заявитель и А. решили провести 31 января 2009 г. памятный "пикет" вблизи мемориала жертвам политических репрессий в Парке культуры и отдыха имени Юрия Гагарина (г. Самара). Место было символичным и избрано для того, чтобы подчеркнуть, что, по их мнению, убийства Маркелова и Бабуровой представляли собой политически мотивированную репрессию.
7. 27 января 2009 г. заявитель и А. уведомили Администрацию г. Самары < 2 > о дате, времени, месте и целях "пикета". Мероприятие планировалось провести 31 января 2009 г., с 12.00 до 14.00, с участием нескольких человек.
< 2 > С 2015 года Администрация городского округа Самара (примеч. редактора).
8. В тот же день Администрация г. Самары направила заявителю телеграмму и письмо, отказав в согласовании места проведения пикета. Администрация города указала, что Парк культуры и отдыха имени Юрия Гагарина являлся популярным местом отдыха, и 31 января 2009 г., в субботу, там будут гулять многие семьи с маленькими детьми. Соответственно, "пикет" мог представлять опасность для их здоровья и жизни. Администрация предложила организаторам изменить место и время проведения мероприятия, предупредив заявителя и А., что те могут быть привлечены к ответственности в соответствии с частью 1 статьи 20.2 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ) за нарушение установленного порядка проведения общественных мероприятий. Как отметили власти Российской Федерации, к письму прилагалась копия постановления мэра от 7 октября 2007 г., перечисляющая места в г. Самаре, подходящие для проведения публичных мероприятий. Власти Российской Федерации не предоставили копию письма или постановления.
9. С учетом важности для них места и даты, и боясь, что проведение мероприятия в выбранном месте без согласования властей может повлечь задержания и административные разбирательства, заявитель и А. решили отказаться от проведения запланированного "пикета" в количестве семерых человек. Вместо этого заявитель провел одиночный "пикет", для которого не требовалось подачи уведомления.
10. 12 февраля 2009 г. заявитель обжаловал решение от 27 января 2009 г. в Ленинский районный суд г. Самары. Он жаловался на то, что решение представляло собой запрет проведения мероприятия, поскольку власти не предложили ему альтернативные место или время.
11. 3 апреля 2009 г. Ленинский районный суд г. Самары отклонил его жалобу. Он отметил, что в его решении от 27 января 2009 г. власти Самары просто предложили заявителю изменить место и время мероприятия, а не запрещали его. Это решение, таким образом, не нарушало прав заявителя. Оно также было законным. 3 июня 2009 г. Самарский областной суд, рассмотрев жалобу, оставил решение от 3 апреля 2009 г. без изменения, признав его законным, мотивированным и обоснованным.
B. Жалоба N 51169/10, "Непомнящий
против Российской Федерации"
12. Заявитель является активистом защиты прав гомосексуалистов.
1. Уведомление о проведении "пикета" в Северном
административном округе г. Москвы
13. 13 августа 2009 г. заявитель вместе с Ф. и Б. уведомили префекта Северного административного округа г. Москвы о своем намерении провести "пикет" 24 августа 2009 г., с 13.00 до 14.00, перед префектурой на Тимирязевской улице, в котором предполагалось участие 25 человек. Цель мероприятия заключалась в предъявлении требования об отставке префекта "в связи с его попытками разжигать ненависть и враждебность по отношению к различным социальным группам и несоблюдением избирательного законодательства".
14. 17 августа 2009 г. префект Северного административного округа г. Москвы отказал в согласовании места, указав, что в том же месте на 24 августа 2009 г. запланировано проведение другого публичного мероприятия с 13.00 до 14.00.
15. 20 августа 2009 г. заявитель, Ф. и Б. подали новое уведомление, предлагавшее провести мероприятие в любое время 24 или 25 августа 2009 г., с 10.00 до 19.00. Должностное лицо префектуры поставило на уведомлении печать, оттиск которой содержал следующую надпись красного цвета: "Передается заявителю лично".
16. Как утверждал заявитель, 21 августа 2009 г. он пошел в префектуру за получением решения. Однако должностное лицо префектуры отказалось выдать решение, объяснив, что оно отправлено по почте. Заявитель не получил письмо и был вынужден отказаться от проведения мероприятия.
17. 26 августа 2009 г. заявитель обжаловал отказ префекта в согласовании места проведения пикета в Коптевский районный суд г. Москвы.
18. 30 октября 2009 г. Коптевский районный суд г. Москвы отклонил жалобы заявителя. Он нашел, что решением от 20 августа 2009 г. префект согласовал проведение "пикета" 25 августа 2009 г., с 13.00 до 14.00. Это решение было направлено заявителю по почте. Письмо не было доставлено, поскольку заявитель не проживал по указанному адресу. Довод заявителя о том, что согласно проставленной печати решение должно быть передано ему лично, являлся неубедительным. Поскольку законодательство Российской Федерации не устанавливало порядок уведомления заявителей о подобных решениях, префектура имела право выбрать любой способ уведомления, включая направление решения по почте. Тот факт, что письмо не было доставлено, не делал действия властей незаконными. Наконец, суд заключил, что заявитель не доказал, что префектура отказала ему в выдаче решения, когда он прибыл для его получения, хотя в решении не имелось данных о том, что представитель префекта оспорил данный вопрос.
19. Заявитель обжаловал решение. Он, в частности, указал, что префектура сначала уведомила его о том, что решение будет передано ему лично, но затем отказала в его выдаче. Письмо, содержавшее это решение, не поступило в местное почтовое отделение до даты планируемого мероприятия. Даже если бы заявитель получил письмо, он бы не смог провести мероприятие.
20. 25 февраля 2010 г. Московский городской суд, рассмотрев жалобу, оставил решение без изменения, признав его законным, мотивированным и обоснованным.
2. Уведомление о проведении "пикета" в Центральном
административном округе г. Москвы
21. 13 августа 2009 г. заявитель вместе с Ф. и Б. уведомили префекта Центрального административного округа г. Москвы о намерении провести "пикет" 24 августа 2009 г., с 13.00 до 14.00, в Новопушкинском сквере с участием 25 человек. Цель этого мероприятия была такой же, как у "пикета" в Северном административном округе г. Москвы.
22. В тот же день заместитель префекта Центрального административного округа г. Москвы уведомил заявителя, что в том же месте и в то же время запланировано проведение другого публичного мероприятия, и предложил выбрать иное место.
23. 20 августа 2009 г. заявитель, Ф. и Б. выразили готовность рассмотреть другое предложение о месте проведения своего мероприятия и предложили префекту выбрать из пяти различных адресов.
24. В тот же день заместитель префекта отказал в согласовании мест, предложенных заявителем, отметив, что заявитель, Ф. и Б. являлись организаторами другого "пикета", запланированного на то же время в Северном административном округе г. Москвы.
25. 26 августа 2009 г. заявитель оспорил этот отказ в Таганском районном суде г. Москвы. Он, в частности, указал, что вывод заместителя префекта о том, что он являлся организатором другого "пикета" в тот же день в Северном административном округе г. Москвы, был ошибочным, поскольку власти не согласовали проведение данного "пикета".
26. 2 ноября 2009 г. Таганский районный суд г. Москвы отклонил жалобу заявителя. Он, в частности, отметил, что предложение изменить место "пикета" было законным, поскольку в Новопушкинском сквере на то же время была запланирована презентация нового каталога магазина "Икея". Отказ согласовать "пикет" в других местах был также законным, поскольку заявитель подал два уведомления по поводу "пикетов" в двух разных местах, в Центральном и Северном административных округах г. Москвы, на одно и то же время. Хотя префект Северного административного округа г. Москвы действительно уведомил заявителя о том, что он не может проводить "пикет" в предложенном месте, заявитель мог провести "пикет" в любом другом месте в Северном административном округе г. Москвы. Если бы он сделал это, было бы невозможно организовать в Центральном административном округе "пикет" в то же время. Таким образом, отказ согласовать "пикет" в Центральном административном округе был мотивированным.
27. Заявитель обжаловал решение. Он, в частности, указал, что законодательство Российской Федерации не содержало положения о том, что проведение публичного мероприятия может быть запрещено на том основании, что два уведомления были поданы одним и тем же лицом. Следовательно, отказ в согласовании "пикета" был незаконным. Он подал два уведомления с целью предложения альтернативных мест для проведения мероприятия. Если бы оба мероприятия были согласованы, он выбрал бы одно из согласованных мест. Заявитель ссылался на статью 31 Конституции Российской Федерации и статью 11 Конвенции.
28. 6 апреля 2010 г. Московский городской суд, рассмотрев жалобу заявителя, оставил без изменения решение от 2 ноября 2009 г., установив, что оно было законным, мотивированным и обоснованным.
C. Жалоба N 4618/11, "Пономарев и Ихлов
против Российской Федерации"
29. Двумя заявителями по данной жалобе являются Пономарев (далее - первый заявитель < 1 > ) и Ихлов (далее - второй заявитель).
< 1 > Здесь и далее имеются в виду заявители по каждой конкретной жалобе, указанной в соответствующем разделе Постановления (примеч. редактора).
30. Заявители решили провести памятное мероприятие в честь годовщины убийства Станислава Маркелова и Анастасии Бабуровой (см. § 5 настоящего Постановления).
31. 24 декабря 2009 г. первый заявитель, А. и С. уведомили Правительство г. Москвы о своем намерении провести шествие и митинг 19 января 2010 г. в центре г. Москвы, в котором ожидалось участие 400 человек. Указывались следующие цели шествия и митинга:
"почтить память адвоката-правозащитника Станислава Маркелова, журналистки Анастасии Бабуровой и других жертв идеологического и политического террора;
выразить протест против политически и идеологически мотивированных убийств, против расизма, этнической и религиозной ненависти и проявлений шовинизма и ксенофобии в политической и общественной жизни".
32. Второй заявитель планировал участвовать в шествии и митинге.
33. 11 января 2010 г. Департамент безопасности г. Москвы < 2 > ответил, что в соответствии с Законом о собраниях < 3 > уведомление должно быть подано не ранее 15 дней и не позднее 10 дней до намечаемого публичного мероприятия. Поскольку организаторы представили свое уведомление за пределами этого срока, им не было разрешено провести шествие и митинг.
< 2 > Так в тексте оригинала Постановления. По-видимому, имеется в виду Департамент региональной безопасности и противодействия коррупции г. Москвы, который занимается вопросами согласования проведения публичных мероприятий в Москве (примеч. переводчика).
< 3 > Так в тексте оригинала Постановления. По-видимому, имеется в виду Федеральный закон от 19 июня 2004 г. N 54-ФЗ "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" (примеч. переводчика).
34. 13 января 2010 г. заявители обжаловали решение от 11 января 2010 г. в Тверской районный суд г. Москвы. Они указали, что дата митинга и шествия была весьма важна для них, поскольку она являлась годовщиной убийств, другая дата не имела бы того же значения. Срок на подачу уведомления приходился на 4 - 9 января 2010 г. Однако по причине Нового года и рождественских праздников дни с 1 по 10 января считались официальными нерабочими днями, поэтому было невозможно подать уведомление в пределах срока, установленного законом. Заявители, соответственно, подали уведомление 24 декабря 2009 г., то есть за 15 рабочих дней до намеченного шествия и митинга. Любое другое толкование законодательства Российской Федерации означало бы, что никакие публичные мероприятия не могут проводиться с 10 по 21 января. Они также утверждали, что Департамент безопасности г. Москвы не соблюдал трехдневный срок для ответа, установленный законодательством Российской Федерации.
35. 27 февраля 2010 г. Тверской районный суд г. Москвы отклонил жалобы заявителей. Он признал, что решение от 11 января 2010 г. было законным. Заявители нарушили срок для подачи уведомления, установленный законодательством Российской Федерации, поэтому они не имели права на проведение шествия и митинга. Кроме того, поскольку позднее им было разрешено провести "пикет" в тот же день, их право на свободу собраний не было нарушено.
36. Заявители обжаловали это решение. Они напомнили свои предыдущие доводы и добавили, что "пикет", разрешенный властями, не был адекватной заменой митинга и шествия. Во-первых, власти согласились на проведение мероприятия с участием 200 человек вместо 400. И, во-вторых, что еще важнее, во время "пикета" не разрешалось использование звукоусиливающего оборудования, что не позволяло организаторам и участникам выступать с политическими речами.
37. 10 июня 2010 г. Московский городской суд, рассмотрев жалобу, оставил без изменения решение от 27 февраля 2010 г., придя к выводу, что оно было законным, мотивированным и обоснованным.
D. Жалоба N 31040/11, "Пономарев и другие
против Российской Федерации"
38. Тремя заявителями по данной жалобе являлись Пономарев (далее - первый заявитель), Ихлов (далее - второй заявитель) и Удальцов (далее - третий заявитель).
39. 5 марта 2010 г. первый и третий заявители уведомили Правительство г. Москвы о своем намерении провести шествие и митинг 20 марта 2010 г. Цель мероприятия заключалась в "протесте против нарушений гражданских и социальных прав жителей г. Москвы и Московской области в сферах градостроительства, землеотвода, экологических условий, жилищно-коммунальных услуг и судебной защиты". Начало шествия было назначено на 14.30 на Тверском бульваре, откуда участники должны были отправиться на Пушкинскую площадь. В уведомлении указывалось, что участники перейдут через Тверскую улицу по подземному переходу. Митинг будет проходить на Пушкинской площади с 15.30 до 17.00. Ожидалось, что в шествии и митинге примут участие 300 человек. Второй заявитель намеревался посетить митинг и шествие.
40. Правительство г. Москвы направило уведомление в Департамент транспорта г. Москвы, который заключил 10 марта 2010 г., что шествие может вызвать нарушения движения и помешать общественному транспорту при пересечении Тверской улицы. В связи с этим было необходимо изменить маршрут шествия. Департамент транспорта г. Москвы направил уведомление в Департамент безопасности г. Москвы.
41. 12 марта 2010 г. заместитель руководителя Департамента безопасности г. Москвы предположил, что заявителям следует отказаться от шествия и провести митинг на Болотной площади "во избежание вмешательства в нормальное функционирование коммунальных служб, деятельность коммерческих организаций, дорожное движение или интересы граждан, не принимающих участия в публичных мероприятиях".
42. 15 марта 2010 г. первый и третий заявители просили Департамент безопасности г. Москвы предложить альтернативный маршрут для шествия или согласовать проведение митинга на Пушкинской площади, и в этом случае они были согласны отказаться от шествия. Они утверждали, что Департамент безопасности г. Москвы не выдвинул мотивов в поддержку своего вывода о том, что шествие и митинг могут помешать дорожному движению или деятельности коммерческих организаций. Первый и третий заявители также отметили, что два митинга, недавно проводившиеся на Пушкинской площади, не вызвали каких-либо трудностей в движении.
43. Департамент безопасности г. Москвы ответил, что шествие и митинг на Пушкинской площади не получили официального одобрения, и предупредил заявителей, что будут приняты меры, чтобы воспрепятствовать в проведении мероприятий.
44. 15 марта 2010 г. заявители обжаловали решение от 12 марта 2010 г. в Тверской районный суд г. Москвы. Они утверждали, что Правительство г. Москвы не соблюдало предусмотренный законом трехдневный срок для ответа и не предложило альтернативное место для проведения шествия. Власти г. Москвы не выдвинули веских причин для своего предложения об отказе от шествия и изменении места проведения митинга. Ни шествие, ни митинг не помешали бы обычной жизни города в случае проведения в месте, выбранном заявителями, поскольку перекрытие дорожного движения не являлось необходимой мерой. Они напомнили, что недавно на Пушкинской площади прошли два митинга в отсутствие официального одобрения, они проходили, не вызвав каких-либо проблем или нарушений в обычной жизни населения. Заявители просили в порядке предварительной меры обязать Правительство г. Москвы согласовать митинг и шествие. Они также ходатайствовали о рассмотрении жалобы до намеченной даты митинга.
45. Как утверждают власти Российской Федерации, жалоба заявителей, направленная по почте, была получена районным судом 19 марта 2010 г.
46. 20 марта 2010 г., около 15.30, примерно 300 человек включая заявителей, собрались на Пушкинской площади. Милиция через громкоговорители объявила предупреждение о том, что митинг являлся незаконным и что участники должны разойтись. Затем милиция силой разогнала митинг, а многие из присутствующих на нем были задержаны.
47. 9 апреля 2010 г. Тверской районный суд г. Москвы отклонил жалобы заявителей, сочтя решение от 12 марта 2010 г. законным. Текст решения не содержал ответа на довод заявителей о том, что Правительство г. Москвы не соблюдало предусмотренный законом трехдневный срок на ответ.
48. 23 сентября 2010 г. Московский городской суд, рассмотрев жалобу, отменил решение от 9 апреля 2010 г. и удовлетворил жалобы заявителей. Он отметил, что районный суд не учел, имелась ли фактическая основа для вывода о том, что митинг и шествие, запланированные заявителями, нарушат обычную жизнь города. Правительство г. Москвы не представило доказательств в поддержку своего довода. Решение от 12 марта 2010 г., таким образом, не было мотивированным. В то же время было невозможно удовлетворить ходатайство о предварительной мере в виде согласования митинга и шествия, поскольку вопрос о планируемой дате рассматривался несколько месяцев назад.
49. 20 октября 2010 г. Правительство г. Москвы подало ходатайство о пересмотре решения от 23 сентября 2010 г. в порядке надзора. Оно утверждало, что представило доказательства в поддержку решения не согласовывать шествие и митинг, запланированные заявителями, в виде письма Департамента транспорта г. Москвы от 10 марта 2010 г., в котором указывалось, что шествие может препятствовать общественному транспорту при пересечении Тверской улицы. Также утверждалось, что для 300 человек было бы трудно пересечь Тверскую улицу по подземному переходу, который всегда заполнен прохожими и уличными торговцами. Заявителям было предложено альтернативное место для митинга.
50. 1 ноября 2010 г. заявители сообщили в ответ, что шествие было намечено на выходной день, когда автомобильное и пешеходное движение было незначительным. Пересечение Тверской улицы по подземному переходу, таким образом, не причинило бы неудобств пешеходам, уличным торговцам или их покупателям, не вызывало бы помех для общественного транспорта. В любом случае дорожное движение в центре Москвы часто перекрывалось властями для организации спортивных или культурных мероприятий.
51. 12 ноября 2010 г. президиум Московского городского суда отменил кассационное определение от 23 сентября 2010 г. и оставил без изменения решение от 9 апреля 2010 г., отклонив жалобы заявителей. Он установил, что отказ Правительства г. Москвы согласовать шествие и митинг был законным и мотивированным. Участники шествия не смогли бы пересечь Тверскую улицу по пешеходному переходу, который всегда переполнен пешеходами и уличными торговцами. В связи с этим участникам шествия и митинга пришлось бы переходить улицу, тем самым препятствуя движению общественного транспорта. Чтобы защитить интересы граждан, которые не принимали участия в публичных мероприятиях, Правительство г. Москвы предложило альтернативное место для митинга, одновременно потребовав от организаторов отказаться от проведения шествия. Это решение не нарушило права заявителей.
52. Как утверждают заявители, в конце слушания 12 ноября 2010 г. судебные приставы огласили лишь резолютивную часть постановления. Мотивированное постановление не оглашалось публично и было направлено заявителям по почте 16 марта 2011 г. Версия заявителей была оспорена властями Российской Федерации, которые настаивали, что полный текст постановления был оглашен публично в конце слушания.
E. Жалоба N 19700/11, "Ефременкова и другие
против Российской Федерации"
53. Четырьмя заявителями по данной жалобе являются Ефременкова (далее - заявительница), Милков (далее - первый заявитель), Гавриков (далее - второй заявитель) и Шереметьев (далее - третий заявитель).
54. Заявители являются активистами защиты прав гомосексуалистов.
1. Собрания 2010 года
(a) Уведомления по поводу шествия, митинга и "пикетов" и отказ властей в их согласовании
(i) Уведомление о проведении шествия и митинга
55. 15 июня 2010 г. заявители уведомили Департамент безопасности г. Санкт-Петербурга < 1 > о проведении шествия "гей-прайд" и последующего митинга 26 июня 2010 г., в годовщину возникновения движения за права гомосексуалистов в Соединенных Штатах Америки (США) 26 июня 1969 г. Шествие и митинг должны были состояться в центре г. Санкт-Петербурга с участием от 500 до 600 человек. Цель мероприятий заключалась в том, чтобы "привлечь внимание общества к нарушениям прав гомосексуалистов и обратить общества и властей на распространение дискриминации гомосексуалистов, гомофобию, фашизм и ксенофобию".
< 1 > Так в тексте оригинала Постановления. По-видимому, здесь и далее имеется в виду Комитет по вопросам законности, правопорядка и безопасности Правительства г. Санкт-Петербурга (примеч. редактора).
56. 17 июня 2010 г. Департамент безопасности г. Санкт-Петербурга отказался разрешить проведение митинга и шествия. Он отметил, что маршрут, выбранный заявителями, был оживленной дорогой с большим количеством припаркованных автомобилей и продолжающимся строительством. Таким образом, шествие могло воспрепятствовать дорожному и пешеходному движению, рассеивать внимание водителей, что могло, в свою очередь, повлечь дорожные происшествия. Кроме того, еще один митинг был уже одобрен в том же месте и в то же время. Наконец, проведение митинга заявителей было запланировано поблизости от здания Конституционного Суда. В соответствии со статьей 8 Закона о собраниях запрещалось проводить публичные мероприятия рядом с судебными зданиями. Департамент безопасности г. Санкт-Петербурга предложил заявителям изменить места их шествия и митинга и предупредил, что в отсутствие одобрения властями другого места они не будут иметь право организовать запланированные мероприятия.
57. 18 июня 2010 г. заявители предложили два альтернативных места проведения шествия и последующего митинга. Они также информировали Департамент безопасности г. Санкт-Петербурга о своей готовности отказаться от шествия и просто провести митинг и предложили место для митинга.
58. 21 июня 2010 г. Департамент безопасности г. Санкт-Петербурга вновь отказал в согласовании проведения митинга и шествия. Он указал, что места, выбранные заявителями, не подходили по следующим причинам: одно из мест было недостаточно большим для размещения 600 человек, и участники будут препятствовать доступу к автобусной остановке, магазину и службе аренды велосипедов. Кроме того, в соседнем парке было запланировано празднование Дня молодежи. В другом месте шествие могло воспрепятствовать дорожному движению и вызвать транспортные затруднения на дороге, которую правительственные делегации и гости будут использовать 26 июня 2010 г. для участия в праздновании 300-летней годовщины Царского Села. Кроме того, шествие могло препятствовать гражданам пройти в свои дома или магазины. Позднее в тот же день студенты близлежащего кампуса будут праздновать окончание учебного года. Третье место, предложенное заявителями, также не могло быть согласовано, поскольку и там собирались праздновать окончание учебного года. Департамент безопасности г. Санкт-Петербурга предложил заявителям изменить места шествия и митинга.
59. Заявительница была уведомлена о решении вечером 22 июня 2010 г. и получила его копию утром 23 июня 2010 г.
60. 23 июня 2010 г. заявители предложили три новых альтернативных места в Департамент безопасности г. Санкт-Петербурга для проведения шествия и митинга или только митинга.
61. В тот же день Департамент безопасности г. Санкт-Петербурга отказал в согласовании митинга и шествия в третий раз. Он решил, что ответ заявительницы поступил за пределами срока, предусмотренного статьей 5 Закона о собраниях. Эта статья предусматривала, что ответ на предложение властей об изменении места мероприятия должен был быть представлен не позднее трех дней до запланированного события. Пропустив данный срок, заявители не имели права проводить митинг и шествие 26 июня 2010 г.
(ii) Уведомления о проведении "пикетов"
62. Отчаявшись получить официальное согласование шествия и митинга, 22 июня 2010 г. заявители уведомили администрации Петроградского, Центрального, Московского и Василеостровского районов г. Санкт-Петербурга о своем намерении провести "пикет" с теми же целями 26 июня 2010 г. В каждом административном районе было избрано место, вмещающее примерно 40 участников.
63. В тот же день администрация Петроградского района отказала в согласовании "пикета", поскольку в месте, избранном заявителями, было запланировано проведение культурных и спортивных мероприятий. Кроме того, заявители не получили согласия частного спортивного комплекса, в окрестностях которого должен был проходить планируемый пикет. Администрация Московского района отказала в согласовании "пикета", поскольку в месте, избранном заявителями, должны были пройти рок-фестиваль и мероприятие, посвященное открытию цирка. Администрация Василеостровского района не разрешила "пикет", так как в этом районе весь день должны были демонстрировать фильм, включая место, избранное заявителями. Наконец, 23 июня 2010 г. администрация Центрального района также отказала в согласовании "пикета", поскольку другое (неуказанное) мероприятие было уже одобрено в том же месте и в то же время, что и мероприятие заявителей. Все администрации районов предложили заявителям изменить место или время их "пикета".
(iii) Митинг против гомосексуалистов
64. 26 июня 2010 г. "Молодая гвардия", молодежное крыло проправительственной партии "Единая Россия", организовала митинг в поддержку "семьи и традиционных семейных ценностей". Данный митинг был одобрен властями и проведен в одном из мест, которые, будучи предложены заявителями для их шествия "гей-прайд", были отклонены как неподходящие Департаментом безопасности г. Санкт-Петербурга от 17 июня 2010 г.
(b) Обжалование в суд отказов согласовать митинг, шествие и "пикеты"
(i) Обжалование в суд отказов согласовать митинг и шествие
65. 24 июня 2010 г. заявительница оспорила решения Департамента безопасности г. Санкт-Петербурга от 17 и 21 июня 2010 г. в Смольнинский районный суд г. Санкт-Петербурга. Она жаловалась на то, что Департамент безопасности отказал по различным причинам в одобрении любого из мест, предложенных организаторами проведения для шествия и митинга. Также имело значение, что только власти имели полную и точную информацию обо всех строительных работах и иных мероприятиях, запланированных в городе. Таким образом, сами власти должны были предлагать места, где могли состояться шествие и митинг. Однако они не сделали никаких предложений, ограничив свои решения отклонением всех многочисленных мест, предложенных организаторами. Заявительница также жаловалась на дискриминацию по признаку сексуальной ориентации.
66. Первое слушание по делу было назначено на 2 июля 2010 г.
67. В этот день заявительница представила дополнительные аргументы в письменной форме. Она жаловалась на то, что решение Департамента безопасности г. Санкт-Петербурга от 23 июня 2010 г. было незаконным и немотивированным, а также не было обоснованным. Во-первых, она утверждала, что ответ заявителей на предложение Департамента безопасности г. Санкт-Петербурга изменить место проведения мероприятий был представлен в трехдневный срок, установленный Законом о собраниях. Конкретно, он был дан 23 июня 2010 г., то есть за три дня до планируемого шествия, которое должно было состояться 26 июня 2010 г. Во-вторых, заявители не могли ответить ранее, поскольку они не получили решение Департамента безопасности г. Санкт-Петербурга от 21 июня 2010 г., требовавшее от них изменить место, до 23 июня 2010 г. Первая заявительница также указала, что мотивы, выдвинутые Департаментом безопасности в его решениях от 17 и 21 июня 2010 г., не были достаточными. Департамент безопасности г. Санкт-Петербурга ссылался на определенные трудности, которые могли быть причинены шествием и митингом, такие как помехи дорожному движению или иным мероприятиям, запланированным в городе в тот же день. Однако согласно статье 12 Закона о собраниях власти были обязаны принять меры для обеспечения соблюдения общественного порядка и проведения публичных мероприятий, включая регулирование или перекрытие движения. Заявительница также сослалась на Определение Конституционного Суда от 2 апреля 2009 г. (см. §§ 255 - 259 настоящего Постановления), в котором указывалось, что ни логистические трудности, которые могли испытывать власти, ни некоторый уровень нарушения обычной жизни граждан не могли являться уважительной причиной для отказа в одобрении публичного мероприятия.
68. 13 июля 2010 г. Смольнинский районный суд г. Санкт-Петербурга отклонил жалобы заявительницы. Он отметил, что Департамент безопасности г. Санкт-Петербурга указал мотивы для своих решений от 17 и 21 июня 2010 г. об отказе в согласовании митинга и шествия. Законодательство Российской Федерации не возлагало на власти обязанность при отказе в согласовании места или времени публичного мероприятия предлагать альтернативное место или время. Что касается решения от 23 июня 2010 г., суд решил, что оно было законным, поскольку заявительница пропустила срок для обжалования отказа на предложение об изменении места проведения мероприятия. Она не доказала, что ее не уведомили своевременно о решении от 21 июня 2010 г. Список ее входящих звонков, подтверждающий, что ей действительно звонили из Департамента безопасности г. Санкт-Петербурга поздно вечером 22 июня 2010 г., не мог служить доказательством несвоевременного уведомления. Наконец, поскольку Департамент безопасности г. Санкт-Петербурга не запрещал проведение митинга и шествия, запланированных заявительницей, а лишь требовал изменить их места, ее право на свободу собраний не было нарушено.
69. 30 августа 2010 г. Санкт-Петербургский городской суд, рассмотрев жалобу, оставил решение без изменения, признав его законным, мотивированным и обоснованным.
(ii) Обжалование в суд отказов согласовать "пикеты"
70. В различные даты в августе, сентябре и ноябре 2010 года заявительница оспорила отказы властей Петроградского, Центрального, Московского и Василеостровского районов г. Санкт-Петербурга разрешить "пикеты", утверждая, что отказы не были основаны на уважительных причинах и что районные власти не предложили альтернативные места для проведения "пикетов". Она также жаловалась на дискриминацию по признаку сексуальной ориентации.
71. 6 октября 2010 г. Ленинский районный суд г. Санкт-Петербурга указал, что решение от 23 июня 2010 г. администрации Центрального района г. Санкт-Петербурга было незаконным. Он отметил, что другое мероприятие, на которое администрация района ссылалась в своем решении, должно было закончиться до того, как начнется "пикет" заявительницы. Отказ властей, таким образом, не был обоснованным. Кроме того, со ссылкой на Определение Конституционного Суда от 2 апреля 2009 г. районный суд указал, что при отказе в одобрении места, избранном организаторами, администрация района была обязана предложить альтернативные места, однако они не были предложены.
72. 18 октября 2010 г. Петроградский районный суд г. Санкт-Петербурга решил, что решение администрации Петроградского района г. Санкт-Петербурга от 22 июня 2010 г. было незаконным. Он счел, что выдвинутые районными властями причины для отказа в разрешении "пикета" в месте и во время, выбранные заявителями, были уважительными. В частности, было установлено, что 26 июня 2010 г. данное место использовалось для сбора при отправке детей в спортивные лагеря. Мероприятие за права гомосексуалистов "не могло бы способствовать развитию нравственности детей". Напротив, требование о получении согласия частного спортивного комплекса, на территории которого должен был состояться "пикет", не имело основы в законодательстве Российской Федерации. Проблемы охраны общественного порядка и безопасности участников также не могли служить уважительной причиной для разрешения мероприятия, поскольку власти и организаторы должны были совместно гарантировать общественный порядок и безопасность всех заинтересованных лиц. В то же время районные власти не предложили альтернативное место или время для пикета, что обязаны были сделать в соответствии с Определением Конституционного Суда от 2 апреля 2009 г. Уклонение от предложения альтернативного места или времени лишило заявительницу возможности согласования проведения мероприятия. Наконец, районный суд отметил, что более невозможно устранить нарушение прав заявительницы, поскольку запланированная дата имела место за несколько месяцев до этого. Санкт-Петербургский городской суд 25 ноября 2010 г., рассмотрев жалобу, оставил данное решение без изменения.
73. 24 ноября 2010 г. Московский районный суд г. Санкт-Петербурга указал, что решение администрации Московского района от 22 июня 2010 г. также было незаконным. Хотя отказ районных властей согласовать место и время "пикета", выбранные заявителями, был мотивирован, районные власти не исполнили свою обязанность предложить альтернативные место или время для мероприятия. Московский районный суд г. Санкт-Петербурга обязал администрацию района предложить подходящие альтернативные место и время для "пикета". 17 ноября 2011 г. Санкт-Петербургский городской суд, рассмотрев жалобу, оставил данное решение без изменения.
74. 6 декабря 2010 г. Василеостровский районный суд г. Санкт-Петербурга указал, что решение от 22 июня 2010 г. администрации Василеостровского района также было незаконным. Он отметил, что районные власти должны точно указать, в каких местах будут проходить съемки фильма. В зависимости от этих данных органы власти должны согласовать "пикет" в месте, выбранном заявителями, или предложить альтернативное место.
2. Публичные собрания 2011 года
(a) Василеостровский административный район г. Санкт-Петербурга
75. 10 июня 2011 г. с первого по третьего заявители, а также Т. уведомили администрацию Василеостровского района о своем намерении провести шествие "гей-прайд" и митинг 25 июня 2011 г., в которых должны были принять участие 100 человек. Цель митинга и шествия заключалась в "привлечении внимания общества и властей к нарушениям прав гомосексуалистов, лесбиянок, бисексуалов и трансгендеров и необходимости установить законодательный запрет дискриминации по признаку сексуальной ориентации или гендерной идентичности".
76. 14 июня 2011 г. администрация Василеостровского района отказалась согласовать шествие и митинг. Она указала, что мероприятия помешают движению пешеходов и транспортных средств, могут отвлечь водителей и спровоцировать дорожные происшествия. Кроме того, на 25 июня 2011 г. планировалась экскурсия по району для детей, а митинг заявителей мешал бы ей. Районные власти предложили другое место для проведения митинга и шествия и уведомили заявителей, что это место будет закрыто для движения ради их удобства.
77. 16 июня 2011 г. заявители ответили, что место, предложенное администрацией района, не подходит им, поскольку оно находится в промышленной зоне среди заводов и складов и доступ к нему затруднен. Они предложили альтернативные места для двух мероприятий, которые, по их словам, были отделены от дороги рядом деревьев шириной от 5 до 15 метров, которые исключали угрозу дорожных происшествий или созданию помех движению. Они также не мешали бы пешеходам, так как была пешеходная дорожка, которая оставалась свободной для прохода. Наконец, участники могли переходить дорогу у светофора, используя пешеходный переход, который делал необязательным перекрытие движения в данной зоне.
78. 20 июня 2011 г. администрация Василеостровского района вновь отказала в согласовании места, выбранного заявителями, сославшись на то, что там будут проходить работы по установке временного парка развлечений. Она также напомнила свои доводы относительно помех движению и угрозы дорожных происшествий. Администрация района настаивала на том, что заявителям следует организовать шествие и митинг в месте, предложенном в письме от 14 июня 2011 г.
79. 21 июня 2011 г. заявители согласились провести митинг и шествие в месте, предложенном районными властями.
80. В тот же день администрация Василеостровского района отказала в проведении шествия и митинга в этом месте. В качестве причины она ссылалась на то, что соседняя электростанция ожидала доставки запасных частей для бойлеров 25 июня 2011 г. Власти предложили заявителям выбрать другое место для шествия и митинга.
81. 12 сентября 2011 г. второй и третий заявители обжаловали решения администрации Василеостровского района от 14, 20 и 21 июня 2011 г. в Василеостровском районном суде г. Санкт-Петербурга. Они утверждали, что мотивы, приведенные районными властями для отказа в разрешении митинга и шествия, не были убедительными. Они также жаловались на дискриминацию по признаку сексуальной ориентации.
82. 14 ноября 2011 г. Василеостровский районный суд удовлетворил требования заявителей, признав, что решения администрации Василеостровского района не были обоснованными. Власти и организаторы должны были совместно обеспечивать общественный порядок и безопасность участников и пешеходов во время митинга и шествия. В своем письме от 16 июня 2011 г. заявители указали меры, которые они собираются принять для предотвращения совершения происшествий и нарушения движения. Районные власти не приняли во внимание эти доводы и настаивали на том, что шествие должно проходить в месте по их выбору. Однако прежде, чем предложить место, районные власти не проверили, было ли место подходящим и доступным. В результате, когда заявители согласились на предложенное властями место, районные власти отказали в его согласовании на том основании, что оно было недоступным. Данный отказ был незаконным. Василеостровский районный суд обязал администрацию района согласовать митинг и шествие, запланированные заявителями.
83. 12 января 2012 г. Санкт-Петербургский городской суд рассмотрел жалобу. Он отменил решение, обязывающее администрацию Василеостровского района разрешить проведение митинга и шествия, поскольку рассматриваемая дата мероприятия имела место несколько месяцев назад. Таким образом, было уже невозможно устранить нарушение прав заявителя. Суд оставил без изменения решение от 14 ноября 2011 г., указав, что оно являлось законным, мотивированным и обоснованным.
(a) Адмиралтейский административный район г. Санкт-Петербурга
84. 14 июня 2011 г. с первого по третьего заявителя и Т. уведомили Департамент безопасности г. Санкт-Петербурга об их намерении организовать шествие "гей-прайд" и последующий митинг 25 июня 2011 г. в центре г. Санкт-Петербурга с ожидаемым участием 300 человек. Цель митинга и шествия была той же, что и у мероприятий в Василеостровском административном районе.
85. 15 июня 2011 г. Департамент безопасности г. Санкт-Петербурга отказал в согласовании разрешения на проведение митинга и шествия, отметив, что на маршруте, выбранном заявителями, были узкий тротуар и оживленное движение. Соответственно, шествие заявителей могло нарушать движение транспорта и пешеходов и отвлекать водителей, провоцируя возникновение дорожно-транспортных происшествий. Предложенное место митинга также не было подходящим, поскольку 25 июня 2011 г. там проходила репетиция празднования Дня молодежи. Кроме того, неподалеку находилась детская игровая площадка. Департамент безопасности предложил заявителям провести шествие и митинг в селе Новоселки в пригородах Санкт-Петербурга.
86. 20 июня 2011 г. заявители ответили, что место, предложенное Департаментом безопасности, было неподходящим, поскольку находилось в отдаленном и малонаселенном селе, окруженном лесом, в 20 км от центра города. Они предложили три альтернативных места для шествия и митинга или только митинга и согласились уменьшить число участников до 100 человек.
87. 21 июня 2011 г. Департамент безопасности г. Санкт-Петербурга вновь отказал в разрешении на проведение митинга и шествия. В одном из предложенных мест был намечен парад мотоциклов Харлей-Дэвидсон, второе место было занято мероприятием, проводившимся борцами против наркотиков, третье место не подходило из-за продолжавшихся на нем ландшафтных работ. Департамент безопасности г. Санкт-Петербурга настаивал на том, чтобы заявители провели шествие в селе Новоселки или предложили другое место для согласования.
88. 12 сентября 2011 г. второй и третий заявители обжаловали решения Департамента безопасности г. Санкт-Петербурга от 14 и 21 июня 2011 г. в Смольнинском районном суде г. Санкт-Петербурга. Они жаловались на то, что отказы в разрешении проведения митинга и шествия не были обоснованы достаточными причинами. В частности, полиция могла принять меры для контроля движения и, соответственно, для предотвращения дорожных происшествий. Что касается репетиций Дня молодежи, парада мотоциклов и кампании против наркотиков, Департамент безопасности г. Санкт-Петербурга мог предложить другое время для проведения митинга и шествия, которое не совпадало бы с этими мероприятиями. Ландшафтные работы не проводились весь день, поэтому можно было организовать митинг после их окончания. Заявители также отмечали, что любое собрание в общественном месте неизбежно нарушает обычную жизнь. Публичные органы и население должны были проявлять определенную степень терпимости к мирным мероприятиям в людных местах, поскольку иначе было бы невозможно провести собрание в такое время и в таком месте, чтобы оно могло привлечь внимание общества к общественным или политическим вопросам. Наконец, они утверждали, что места, предложенные Департаментом безопасности г. Санкт-Петербурга, не подходили, поскольку они находились в малонаселенном районе посреди леса. Таким образом, эти места не подходили для привлечения внимания общества и властей к нарушению прав гомосексуалистов, поскольку отсутствовали представители властей или общественность. Заявители также жаловались на дискриминацию по признаку сексуальной ориентации.
89. 3 октября 2011 г. Смольнинский районный суд г. Санкт-Петербурга отклонил жалобы заявителей. Суд указал, что законодательство Российской Федерации не предусматривало для властей обязанность представить доказательства в поддержку своего вывода о том, что место, выбранное организаторами, было неподходящим. Мотивы, выдвинутые властями для отказа в утверждении места, были субъективными и потому не подлежали судебной проверке. Важное значение имело то обстоятельство, что Департамент безопасности г. Санкт-Петербурга не запрещал шествие и митинг, планируемые заявителями. Предложение об изменении места не нарушало прав заявителей. Довод заявителей о том, что места, предложенные Департаментом безопасности г. Санкт-Петербурга, не были подходящими, являлся необоснованным.
90. 12 января 2012 г. Санкт-Петербургский городской суд, рассмотрев жалобу указанных заявителей, оставил решение без изменения, сочтя его законным, мотивированным и обоснованным.
(c) Шествие 25 июня 2011 г.
91. 25 июня 2011 г. заявители участвовали в шествии "гей-прайд" в центре г. Санкт-Петербурга. Они были задержаны и обвинены в административном правонарушении в связи с нарушением установленного порядка проведения публичных мероприятий.
F. Жалоба N 55306/11, "Косинов и другие
против Российской Федерации"
92. Пятерыми заявителями по настоящей жалобе являются Лабудин (далее - первый заявитель), Косинов (далее - второй заявитель), Хайруллин (далее - третий заявитель), Григорьев (далее - четвертый заявитель) и Горбунов (далее - пятый заявитель).
93. 28 апреля 2010 г. первый заявитель вместе с О. уведомил Администрацию г. Калининграда < 1 > о своем намерении провести "пикет" 5 мая 2010 г., с 17.00 до 18.00, на тротуаре напротив Управления внутренних дел по Калининградской области. В пикетах должны были участвовать 100 человек. Цель мероприятия заключалась в "поддержке политики [Президента] Медведева, направленной на борьбу с коррупцией, реформирование системы [милиции], выявление "оборотней в погонах" < 2 > и уничтожение преступности". Другие заявители планировали присоединиться к "пикету".
< 1 > Так в тексте оригинала Постановления. В настоящее время администрация городского округа "Город Калининград" (примеч. редактора).
< 2 > Распространенное прозвище коррумпированных милиционеров.
94. 30 апреля 2010 г. Администрация г. Калининграда отказалась согласовать проведение "пикета". Она сослалась на угрозу проведения террористических актов во время празднования Дня Победы 9 мая и накануне его и предложила провести "пикет" после 9 мая 2010 г.
95. 5 мая 2010 г. первый заявитель и О. согласились отложить мероприятие. Они уведомили власти, что оно пройдет 14 мая 2010 г. в том же месте.
96. 7 мая 2010 г. Администрация г. Калининграда вновь отказала в выдаче разрешения на проведение "пикета". Она подчеркнула, что в последнее время в России участились террористические акты, совершенные поблизости от зданий милиции, а также иные незаконные действия против сотрудников милиции и Федеральной службы безопасности. Покушения на террористические акты совершались профессиональными террористами и психически неустойчивыми лицами, поэтому "пикет" перед зданием Управления внутренних дел мог представлять опасность для сотрудников милиции и участников пикета. Администрация города предложила два альтернативных места для мероприятия.
97. 11 мая 2010 г. первый заявитель и О. ответили, что они считают мотивы, приведенные властями для изменения места, неубедительными. На территории Калининградской области террористические акты до сих пор не совершались. Предотвращать террористические акты должна милиция, поэтому указанные лица настаивали на том, что "пикет" должен проходить перед зданием Управления внутренних дел по Калининградской области, но согласились провести его на другой стороне улицы. Они потребовали, чтобы милиция приняла повышенные меры безопасности для обеспечения безопасности участников пикета.
98. 12 мая 2010 г. Администрация г. Калининграда вновь отказалась разрешить проведение "пикета". Она указала, что в предложенном месте оживленное движение, и настаивала на том, что "пикет" воспрепятствует движению пешеходов. Кроме того, с учетом угрозы совершения террористических актов поблизости от зданий, в которых находятся правоохранительные органы, было бы невозможно обеспечить безопасность мероприятия. Она утверждала, что "пикет" следует проводить в одном из мест, предложенных властями в их письме от 7 мая 2010 г.
99. Согласно информации властей Российской Федерации в тот же день первый заявитель был уведомлен по телефону, что ему необходимо прийти в администрацию, чтобы получить решение. Как утверждают заявители, первый заявитель получил решение от 12 мая 2010 г. днем 14 мая 2010 г., поэтому у него не было времени, чтобы информировать участников о том, что мероприятие не было официально разрешено.
100. Вскоре после начала "пикета", назначенного на 17.00 14 мая 2010 г., первого заявителя пригласили в Администрацию г. Калининграда на 17.00. В то же время первый заявитель был предупрежден, что, если он окажется поблизости от Управления внутренних дел по Калининградской области, он будет немедленно задержан. Первый заявитель направился в городскую администрацию в назначенное время, чтобы обсудить организацию "пикета".
101. Тем временем, около 17.00, третий, четвертый и пятый заявители, как и было запланировано, направились к Управлению внутренних дел по Калининградской области, где они были немедленно задержаны и доставлены в отдел милиции Центрального района, в котором они содержались до следующего утра.
102. Первый заявитель был позднее обвинен в организации незаконного публичного мероприятия, правонарушении, предусмотренном частью 1 статьи 20.2 КоАП РФ. Третий, четвертый и пятый заявители были обвинены в неповиновении законным требованиям сотрудников милиции о прекращении несанкционированного "пикета" и в нарушении установленного порядка проведения публичных мероприятий, правонарушениях, предусмотренных частью 1 статьи 19.3 и частью 2 статьи 20.2 КоАП РФ соответственно.
103. Решениями от 25 и 28 июня, 9, 12 и 13 июля 2010 г. мировой судья 2-го судебного участка Центрального района г. Калининграда прекратил административное разбирательство против заявителей вследствие отсутствия доказательств совершения правонарушения. Мировой судья решил, что "пикет" фактически не был проведен. Отсутствовали массовое собрание людей, демонстрация плакатов, публичные выступления или выдвижение требований по различным вопросам политической, экономической, социальной и культурной жизни страны и вопросам внешней политики. Хотя несколько человек, не сознававших тот факт, что "пикет" не был согласован, действительно подошли к Управлению внутренних дел по Калининградской области, они были немедленно задержаны милицией. Таким образом, заявители не организовали и не участвовали в несанкционированном публичном мероприятии и не совершили правонарушение, предусмотренное частями 1 и 2 статьи 20.2 КоАП РФ. Соответственно, требование сотрудников милиции прекратить несанкционированный пикет и покинуть территория рядом с Управлением внутренних дел по Калининградской области было незаконным и нарушало свободу передвижения заявителей. Следовательно, заявители не могли считаться не повиновавшимися законному требованию сотрудников милиции и не были виновны в правонарушении, предусмотренном частью 1 статьи 19.3 КоАП РФ.
104. 26 июля 2010 г. заявители оспорили отказы Администрации г. Калининграда разрешить "пикет" в Центральном районном суде г. Калининграда.
105. 22 декабря 2010 г. Центральный районный суд г. Калининграда решил, что отказы Калининградской городской администрации согласовать "пикет" были законными. Администрация утверждала, что "пикет" заявителей мог блокировать движение транспортных средств и пешеходов и повлечь дорожные происшествия. Она также установила, что Управление внутренних дел по Калининградской области предупреждало местные власти об угрозе террористических актов и рекомендовало не разрешать проведение публичных мероприятий, особенно в то время, когда милиция занималась обеспечением общественного порядка на различных праздниках. Администрация города не имела правового обязательства проверять эту информацию.
106. 23 марта 2011 г. Калининградский областной суд, рассмотрев жалобу, оставил решение без изменения, сочтя его законным, мотивированным и обоснованным.
G. Жалоба N 7189/12, "Жиденков и другие
против Российской Федерации"
107. Четырьмя заявителями по настоящей жалобе являлись Жиденков (далее - первый заявитель), Зуев (далее - второй заявитель), Марясина (далее - заявительница) и Фельдман (далее - третий заявитель).
108. 5 марта 2011 г. второй заявитель и заявительница уведомили Администрацию г. Калининграда о своем намерении провести митинг 20 марта 2011 г. на площади Победы в центре г. Калининграда с ожидаемым участием 500 человек. Цель митинга заключалась в выражении протеста против полицейского государства и требовании отставки премьер-министра Путина.
109. 9 марта 2011 г. Администрация г. Калининграда отказала в разрешении митинга, объясняя это тем, что 20 марта 2011 г. на площади Победы будет проводиться уборка после зимы. Она предложила провести митинг в парке жилого района.
110. 10 марта 2011 г. заявительница ответила, что место, предложенное администрацией, было неподходящим, поскольку оно было слишком далеко от центра города и было недостаточно обозримым. Она предложила для проведения митинга два альтернативных места в центре города.
111. 11 марта 2011 г. Администрация г. Калининграда ответила, что весенняя уборка и ремонт были запланированы в обоих местах, предложенных заявительницей, и настаивала на проведении митинга в парке, предложенном властями в их письме от 9 марта 2011 г.
112. 14 марта 2011 г. заявительница напомнила, что место, предложенное администрацией, было неподходящим. Она предложила провести "пикет" вместо митинга и уменьшить число участников до 50. Она назвала два возможных места для "пикета": площадь Победы и еще одно место в центре города.
113. 17 марта 2011 г. Администрация г. Калининграда отказала в согласовании "пикета", напомнив, что на площади Победы проводилась уборка, и, пояснив, что в другом месте, предложенном заявительницей, проводились ландшафтные работы. Администрация города настаивала на том, что "пикет" должен проводиться в парке, упомянутом в письме от 9 марта 2011 г.
114. В тот же день заявительница напомнила свой довод о том, что парк был неподходящим, и предложила еще одно место для проведения "пикета". Это предложение не было рассмотрено Администрацией г. Калининграда до 21 марта 2011 г., когда она вновь настаивала, что "пикет" должен проводиться в предложенном ею парке.
115. 20 марта 2011 г. заявители направились на площадь Победы и установили, что уборочные или иные работы там не проводились. В связи с этим они решили организовать "собрание" примерно из 20 человек с целью протестовать против того, что они называли полицейским государством. Собрание продолжалось примерно час. Как утверждают власти Российской Федерации, сотрудники милиции обратились с предупреждением о том, что собрание было незаконным, и потребовали от участников разойтись. По словам заявителей, участники собрания ни о чем не предупреждались. Собрание было впоследствии рассеяно силой.
116. В тот же день заявителям было вменено нарушение установленного порядка проведения общественных мероприятий, предусмотренное частью 2 статьи 20.2 КоАП РФ.
117. Решениями от 21, 25 и 26 апреля 2011 г. мировой судья 2-го судебного участка Центрального района г. Калининграда признала заявителей виновными в соответствии с предъявленными обвинениями. Она установила, что они приняли участие в собрании, которое не было официально разрешено властями. Их довод о том, что не требовалось согласование собраний, не имел основы в законодательстве Российской Федерации. Статья 7 Закона о собраниях предусматривала, что любые мероприятия, кроме "собраний и "пикетов" с одним участником, требовали предварительного согласования с властями (см. § 226 настоящего Постановления). Поскольку в собрании от 20 марта 2011 г. приняли участие более одного участника, требовалось разрешение властей. Однако Администрация г. Калининграда отказалась согласовать митинг или "пикет", запланированные заявителями, и они не представили уведомление о собрании. Собрание от 20 марта 2011 г. было, таким образом, незаконным. Мировой судья обязал первого, второго и третьего заявителей выплатить штраф в размере 500 рублей (примерно 12 евро) с каждого, а заявительница должна была выплатить штраф в размере 1 000 рублей (примерно 24 евро). Мировой судья также предупредила заявителей о том, что, если они не уплатят штраф в течение 30 дней, они могут быть обвинены в неуплате административного штрафа, правонарушении, предусмотренном статьей 20.25 КоАП РФ, которое наказывается удвоением штрафа или административным арестом на срок до 15 суток.
118. Заявители обжаловали эти решения. Они считали, что мировой судья неправильно истолковала статью 7 Закона о собраниях. Невозможно провести "собрание с участием одного человека", поскольку Закон о собраниях определяет "собрание" как "совместное присутствие граждан" (см. § 219 настоящего Постановления). Таким образом, логично, что фраза "с участием одного человека" относится только к "пикетам" и не распространяется на "собрания", поэтому они не должны были уведомлять власти о собрании.
119. Решениями от 20, 22 и 27 июня и 6 июля 2011 г. Центральный районный суд г. Калининграда оставил без изменения решения от 21, 25 и 26 апреля 2011 г., найдя, что они были законными, мотивированными и обоснованными.
120. 27 октября 2011 г. Центральный районный суд Калининграда признал, что отказы Администрации г. Калининграда в согласовании митинга и "пикета" были законными и обоснованными. 18 января 2012 г. Калининградский областной суд оставил в силе данное решение.
H. Жалобы N 47609/11, 59410/11, 16128/12, 16134/12,
20273/12, 51540/12 и 64243/12, "Нагибин и другие
против Российской Федерации"
121. Четырьмя заявителями по настоящей жалобе являются Нагибин (далее - первый заявитель), Елизаров (далее - второй заявитель), Батый (далее - третий заявитель) и Мошиян (далее - заявительница).
122. Заявители являются сторонниками движения "Стратегия-31". "Стратегия-31" представляет собой серию гражданских протестов в поддержку права на мирное собрание, гарантированное статьей 31 Конституции Российской Федерации. Протесты проводятся 31-го числа каждого месяца, имеющего 31 день, в г. Москве и примерно в 20 других российских городах, например, в Санкт-Петербурге, Архангельске, Владивостоке, Екатеринбурге, Кемерово и Иркутске.
123. Создание движения "Стратегия-31" было инициировано Э. Лимоновым, основателем Национал-большевистской партии и одним из лидеров "Другой России", коалиции оппозиционных движений. Впоследствии ее поддержали многие видные правозащитные российские организации, включая Московскую Хельсинкскую группу, правозащитный центр "Мемориал" и другие публичные и политические движения и ассоциации.
124. Заявители являются руководителями отделения движения в г. Ростове-на-Дону.
1. "Пикет" 12 июня 2009 г.
125. 2 июня 2009 г. первый и третий заявители уведомили Администрацию г. Ростова-на-Дону о своем намерении организовать "пикет" 12 июня 2009 г. (в национальный праздник - День России), с 19.00 по 21.00 в центре г. Ростова-на-Дону, у памятника Ленину перед зданием Администрации г. Ростова-на-Дону. В нем должны были принять участие примерно 30 человек. Цель мероприятия заключалась в выражении протеста против неэффективной экономической политики Председателя Правительства Российской Федерации Путина и связанным с этим ростом безработицы, а также против нарушений свободы прессы, преследования политических заключенных, отсутствия независимости судебной системы и отсутствия свободных выборов и политического плюрализма. Они планировали собрать подписи в поддержку петиции с призывом об отставке Путина.
126. 4 июня 2009 г. Администрация г. Ростова-на-Дону отказала в согласовании "пикета" на том основании, что в месте, выбранном заявителями, состоятся праздничные мероприятия. Она также указала:
"Ваш пикет и ваш лозунг "Россия против Путина" могут вызвать враждебную реакцию у многих сторонников одного из лидеров российского государства и разжечь беспорядки, которые могут поставить под угрозу безопасность и здоровье участников пикета".
127. Администрация города также отметила, что имелись причины полагать, что некоторые участники митинга могут совершить нарушения общественного порядка, как уже происходило на митингах, проведенных другими организаторами. В связи с этим они предложили заявителям провести свой "пикет" около спортивного центра.
128. 8 июня 2009 г. первый и третий заявители согласились провести мероприятие рядом со спортивным центром. По словам заявителей, они приняли предложение властей, поскольку в то же время около спортивного центра должен был состояться рок-концерт, который могли посетить множество людей, поэтому они могли увидеть их протест.
129. В тот же день Администрация г. Ростова-на-Дону отказала в согласовании "пикета", отметив, что в спортивном центре намечен рок-концерт, поэтому территория близ спортивного центра будет занята зрителями и их автомобилями. В связи с этим власти предложили заявителям провести свое мероприятие с 15.30 до 17.30. Как утверждают заявители, они были информированы об этом решении 10 июня 2009 г.
130. Заявители решили прекратить "пикет", поскольку в то время территория около спортивного центра была безлюдной, и можно было разумно ожидать участия лишь немногих людей. Кроме того, с учетом того, что оставалось только два дня до запланированного мероприятия, заявители не имели достаточного времени, чтобы информировать участников и средства массовой информации об изменении времени.
131. Третий заявитель провел вместо этого одиночный "пикет". Через 20 минут после начала одиночного "пикета" он был задержан и доставлен в отдел внутренних дел.
132. 3 сентября 2009 г. первый и третий заявители оспорили решения Администрации г. Ростова-на-Дону от 4 и 8 июня 2009 г. в Советском районном суде г. Ростова-на-Дону.
133. 25 сентября 2009 г. Советский районный суд г. Ростова-на-Дону отклонил их претензии, установив, что решения Администрации г. Ростова-на-Дону были законными. Не ответив на предложение властей от 8 июня 2009 г., заявители не исполнили свое обязательство сотрудничать с администрацией города. Кроме того, заявители не доказали, что их права были нарушены решениями администрации. 19 ноября 2009 г. Ростовский областной суд, рассмотрев жалобу, оставил решение без изменения, признав его законным, мотивированным и обоснованным.
2. Митинги с октября 2009 года по октябрь 2010 года
134. Заявители уведомили Администрацию г. Ростова-на-Дону о своем намерении провести митинги в центре г. Ростова-на-Дону, у памятника Ленину, 31 октября 2009 г., 31 марта, 31 мая, 31 июля и 31 августа 2010 г.
135. Администрация г. Ростова-на-Дону отказала в разрешении митингов, приведя следующие причины. Митинг 31 октября 2009 г. был невозможен, поскольку в том же месте и в то же время было запланировано иное мероприятие, а все другие места также были заняты. Что касается митинга 31 марта 2010 г., администрация города сослалась на оживленное пешеходное движение вокруг памятника Ленину и неудобства, которые митинг создал бы для граждан. Митинги 31 мая и 31 августа 2010 г. не были согласованы, так как в те же дни у памятника Ленину были назначены "пикеты", организуемые "Молодой гвардией", молодежным крылом проправительственной партии "Единая Россия". Митинг 31 июля 2010 г. не был разрешен, поскольку в том же месте и в то же время было назначено собрание членов Либерально-демократической партии России.
3. Митинг 31 октября 2010 г.
136. 18 октября 2010 г. первый и второй заявители уведомили Администрацию г. Ростова-на-Дону о своем намерении провести митинг 31 октября 2010 г., с 18.00 до 19.00, в центре г. Ростова-на-Дону, у памятника Ленину, с ожидаемым участием 50 человек.
137. 19 октября 2010 г. Администрация г. Ростова-на-Дону отказалась разрешить митинг. Она указала, что другое мероприятие было намечено в том же месте и в то же время, поэтому она предложила заявителям провести их митинг около спортивного центра.
138. 23 октября 2010 г. первый заявитель ответил, что места, предложенные администрацией города, были неподходящими, поскольку находились в пустынной местности, удаленной от центра города. Он уведомил администрацию города, что они хотели бы принять участие в другом мероприятии у памятника Ленину, и запросил сведения о его целях и именах организаторов.
139. 28 октября 2010 г. Администрация г. Ростова-на-Дону ответила, что было невозможно провести два публичных мероприятия в том же месте, так как митинг заявителей мог помешать другому мероприятию. Она предупредила заявителей, что, если они проведут митинг у памятника Ленину, то они могут быть обвинены в организации незаконного публичного мероприятия.
140. 31 октября 2010 г., в 18.00, заявители и другие лица направились к памятнику Ленину, где проходило публичное мероприятие, организованное "Молодой гвардией", молодежным крылом проправительственной партии "Единая Россия". К 18.30 мероприятие "Молодой гвардии" окончилось.
141. Как утверждают власти Российской Федерации, милиция вынесла предупреждение лицам, находившимся у памятника Ленину, что их продолжающийся митинг был незаконным, и предложила участникам разойтись. Затем милиция разогнала митинг силой.
142. Примерно в 6.45 < 1 > второй и третий заявители были задержаны у памятника Ленину и доставлены в Ленинский районный отдел милиции, они прибыли туда в 20.30. В отделе милиции были составлены протоколы об административном задержании и административном правонарушении. В протоколах об административном правонарушении указывалось, что второй и третий заявители были обвинены в неповиновении законным требованиям сотрудников милиции, правонарушении, предусмотренном частью 1 статьи 19.3 КоАП РФ. Второму заявителю вменялось нарушение установленного порядка проведения общественных мероприятий, предусмотренное частью 2 статьи 20.2 КоАП РФ. Затем заявители были помещены в милицейскую камеру, где они оставались до 10.20 следующего дня.
< 1 > Вероятно, в 18.45 (примеч. переводчика).
143. 1 ноября 2010 г. мировой судья 9-го судебного участка Первомайского района г. Ростова-на-Дону признал двумя отдельными решениями, что второй заявитель виновен в совершении правонарушений в соответствии с частью 1 статьи 19.3 и частью 2 статьи 20.2 КоАП РФ. Он установил, что второй заявитель принял участие в несанкционированном публичном мероприятии и отказался подчиняться требованиям сотрудников милиции, настаивавших на том, чтобы он проследовал за ними в отдел милиции. Суд обязал второго заявителя выплатить штраф в размере 2 000 рублей (около 47 евро). Решениями от 24 ноября и 14 декабря 2010 г. Первомайский районный суд, рассмотрев жалобу, оставил решения от 1 ноября 2010 г. без изменения.
144. 1 ноября 2010 г. мировой судья 2-го судебного участка Ленинского района г. Ростова-на-Дону также признал третьего заявителя виновным в совершении правонарушения в соответствии с частью 1 статьи 19.3 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, поскольку он пытался помешать милиции задержать организаторов незаконного публичного мероприятия, в частности, хватал милиционеров за форму и кричал. Третьего заявителя приговорили к штрафу в размере 500 рублей (около 12 евро). Третий заявитель обжаловал решение. В частности, он утверждал, что его задержание и содержание под стражей являются незаконными. 16 декабря 2010 г. Ленинский районный суд г. Ростова-на-Дону, рассмотрев жалобу, оставил без изменения решение от 1 ноября 2010 г. Он, в частности, указал, что задержание и заключение под стражу третьего заявителя были законными в соответствии со статьей 27.5 КоАП РФ.
145. 17 мая 2011 г. Первомайский районный суд г. Ростова-на-Дону пришел к выводу, что отказы Администрации г. Ростова-на-Дону в разрешении митинга, запланированного заявителями, были незаконными. На мероприятии "Молодой гвардии" присутствовали всего 10 человек, тогда как митинг заявителя привлек 50 человек. У памятника Ленину имелось достаточно места для организации двух мероприятий. Кроме того, мероприятия совпадали по времени только в течение получаса, с 18.00 до 18.30. Таким образом, довод Администрации г. Ростова-на-Дону о том, что проведение двух мероприятий в одном месте невозможно, является неубедительным. Кроме того, место рядом со спортивным центром, предложенное администрацией города, действительно было изолированным и поэтому не обеспечивало достижения цели митинга заявителей. Первомайский районный суд г. Ростова-на-Дону обязал администрацию города разрешить проведение митинга у памятника Ленину в дату, выбранную заявителями.
146. 14 июля 2011 г. Ростовский областной суд, рассмотрев жалобу, оставил решение без изменения. Однако он отменил решение в части согласования даты митинга в дату, выбранную заявителями, отметив, что такое решение противоречит принципу разделения властей, а именно между судебной и исполнительной властями. Таким образом, районный суд неоправданно вмешался в дискрецию исполнительной власти по согласованию публичных мероприятий, предусмотренную законом.
4. "Пикет" от 31 декабря 2010 г.
147. 16 декабря 2010 г. первый заявитель уведомил Администрацию г. Ростова-на-Дону о своем намерении организовать "пикет" с повесткой "Россия против Путина" 31 декабря 2010 г., с 18.00 до 19.00, в центре г. Ростова-на-Дону, у памятника Ленину, с ожидаемым участием 50 человек.
148. 17 декабря 2010 г. Администрация г. Ростова-на-Дону отказала в согласовании "пикета" по следующим причинам:
"Тема публичного мероприятия, которое вы планируете провести, "Россия против Путина", должна создать... негативный образ данного государственного служащего Российской Федерации, который непопулярен в России.
Это утверждение является ложным и вводящим в заблуждение население, поскольку оно противоречит результатам многих общероссийских опросов общественного мнения, согласно которым В.В. Путин внушает доверие, по крайней мере, большинству опрошенных граждан страны.
Пикет с подобным названием, таким образом, составит действие, единственной целью которого является причинение вреда другому лицу, что противоречит статье 10 Гражданского кодекса Российской Федерации".
149. Администрация города также добавила, что в месте, выбранном заявителем, будет установлена новогодняя елка, и там будет проходить новогодняя ярмарка. Следовательно, "пикет" может помешать новогодним празднованиям и создать неудобства для продавцов.
150. 24 декабря 2010 г. первый заявитель согласился изменить тему мероприятия, уведомив администрацию, что оно будет называться "Стратегия-31", и просил дать на него разрешение.
151. 27 декабря 2010 г. Администрация г. Ростова-на-Дону отказалась разрешить "пикет". Она указала, что, изменив название, организаторы изменили цель мероприятия, поэтому должно быть представлено новое уведомление. Администрация г. Ростова-на-Дону также напомнила, что публичные мероприятия у памятника Ленину не допускаются до 14 января 2011 г., поскольку там будет установлена новогодняя елка, а поблизости будут проходить новогодние празднования.
152. 29 декабря 2010 г. первый заявитель обжаловал решения от 17 и 27 декабря 2010 г. в Первомайском районном суде г. Ростова-на-Дону.
153. 31 декабря 2010 г. Первомайский районный суд г. Ростова-на-Дону установил, что решение от 17 декабря 2010 г. было законным и не нарушало права заявителя. Единственная цель публичного мероприятия под названием "Россия против Путина" заключалась в причинении вреда другому лицу. Напротив, решение от 27 декабря 2010 г. было незаконным. Требование о представлении нового уведомления не имело основы в законодательстве Российской Федерации. Кроме того, каких-либо праздничных мероприятий не назначалось у памятника Ленину 31 декабря 2010 г., с 18.00 до 19.00. Вывод о том, что "пикет" может воспрепятствовать празднованию Нового года, таким образом, был необоснованным. Иные уважительные причины для отказа в разрешении "пикета" не приводились.
154. В 18.00 того же дня первый заявитель и некоторые другие лица собрались у памятника Ленину. Они были окружены множеством милиционеров, количество которых значительно превосходило их собственную численность.
155. Примерно в 18.30 милиция вручила первому заявителю письменное предупреждение, где со ссылкой на решение от 27 декабря 2010 г. Администрации г. Ростова-на-Дону указывалось, что "пикет" является незаконным, поэтому его организаторы могут быть привлечены к ответственности за экстремистскую деятельность. Первый заявитель показал милиции решение суда от 31 декабря 2010 г., согласно которому решение от 27 декабря 2010 г. было отменено. Сотрудники милиции возразили на это, указав, что решение не вступило в силу, и предупредили участников, что они будут задержаны, если начнут скандировать лозунги или размахивать плакатами. Протестующие были вынуждены прекратить "пикет".
156. 11 января 2011 г. первый заявитель обжаловал решение от 31 декабря 2010 г. Он утверждал, что решение администрации города от 17 декабря 2010 г. нарушило его свободу выражения мнения путем запрета критики премьер-министра Путина. Администрация также обжаловала решение от 27 декабря 2010 г., сочтя его законным, поскольку "пикет" мог повлечь падение новогодней елки и создать угрозу пожарной безопасности.
157. 28 февраля 2011 г. Ростовский областной суд, рассмотрев жалобу, оставил без изменения решение от 31 декабря 2010 г., признав его законным, мотивированным и обоснованным.
5. Митинг от 31 марта 2011 г.
158. 16 марта 2010 г. второй и четвертый заявители уведомили Администрацию г. Ростова-на-Дону о своем намерении организовать митинг 31 марта 2010 г., с 18.00 до 19.30, в центре г. Ростова-на-Дону, у памятника Ленину, с ожидаемым участием 50 человек.
159. 18 марта 2010 г. Администрация г. Ростова-на-Дону отказалась разрешить митинг, поскольку движение пешеходов в данном районе по вечерам очень плотное и митинг заявителей мог повлечь неудобства. Она предложила заявителям провести свой митинг около спортивного центра.
160. 22 марта 2010 г. второй и четвертый заявители ответили, что предложенное место им не подходит, поскольку оно находится в пустынном месте далеко от центра города. Они спрашивали у властей, сколько участников они могут привлечь, чтобы не создать препятствия для движения пешеходов у памятника Ленину.
161. 25 марта 2010 г. Администрация г. Ростова-на-Дону отказалась от диалога по вопросу свободы собраний.
162. Первый, второй и четвертый заявители обжаловали решение Администрации г. Ростова-на-Дону от 18 марта 2010 г. в Советском районном суде г. Ростова-на-Дону.
163. 27 июля 2010 г. Советский районный суд г. Ростова-на-Дону отклонил их жалобу, сочтя решение от 18 марта 2010 г. законным.
164. 6 сентября 2010 г. Ростовский областной суд отменил решение от 27 июля 2010 г. и возвратил дело на новое рассмотрение в Советский районный суд г. Ростова-на-Дону.
165. 7 октября 2010 г. Администрация г. Ростова-на-Дону высказала мнение о том, что территория вокруг памятника Ленину является одним из самых оживленных мест в городе. В час пик от 30 до 70 человек проходят мимо памятника Ленину за минуту. Некоторых из них мог бы привлечь митинг заявителей, что помешало бы проходу других пешеходов. Кроме того, заявители распространяли листовки, призывавшие население города принять участие в митинге. Поэтому нельзя было исключать возможность того, что в митинге приняли бы участие более 50 человек. Это могло создать угрозу для общественной безопасности. Вместе с тем места около спортивного центра было больше, и там могло собраться больше участников митинга, не нарушая движение пешеходов и не создавая угрозы для общественной безопасности.
166. 3 ноября 2010 г. Советский районный суд г. Ростова-на-Дону удовлетворил жалобы второго и четвертого заявителей, признав решение от 18 марта 2010 г. незаконным. Администрация г. Ростова-на-Дону не привела уважительных причин для обоснования своего предложения об изменении места проведения митинга. Кроме того, она не опровергла довод заявителей о том, что предложенное место около спортивного центра не отвечало бы целям митинга. Советский районный суд г. Ростова-на-Дону обязал Администрацию г. Ростова-на-Дону разрешить митинг 50 человек у памятника Ленину с 18.00 до 19.30 31-го числа первого же месяца, насчитывающего 31 день, после вступления в силу решения. Однако районный суд отклонил требования первого заявителя, сочтя, что он не имеет права обращаться в суд, поскольку не подписывал уведомление от 16 марта 2010 г. Его намерение принять участие в митинге не имело значения. Советский районный суд г. Ростова-на-Дону также отверг жалобы заявителей на дискриминацию по признаку политической позиции. Тот факт, что другие митинги разрешались в том же месте, был недостаточным для доказывания дискриминации против заявителей.
167. 20 января 2011 г. Ростовский областной суд, рассмотрев жалобу, оставил решение Советского районного суда г. Ростова-на-Дону без изменения.
168. 22 февраля 2011 г. заявители получили исполнительный лист.
169. 16 марта 2011 г. заявители уведомили Администрацию г. Ростова-на-Дону о своем намерении провести митинг 31 марта 2011 г., с 18.00 до 19.30, в центре г. Ростова-на-Дону, у памятника Ленину, с участием 50 человек. Они приложили к уведомлению исполнительный лист.
170. 18 марта 2011 г. Администрация г. Ростова-на-Дону разрешила проведение митинга.
171. 30 марта 2011 г. Управление внутренних дел по Ростовской области со ссылкой на угрозы совершения террористических или экстремистских актов предложило милиции огородить место у памятника Ленину металлическими барьерами с двумя пропускными пунктами. Оно также обязало обыскивать участников митинга с помощью металлодетекторов.
172. 31 марта 2011 г. милиция направила письменное предупреждение четвертому заявителю. Она, в частности, указала, что место проведения митинга будет ограждено барьерами. Все участники митинга будут досматриваться на пропускных пунктах. Если человек откажется от досмотра, он не будет пропущен в отгороженную зону. Поскольку согласованное количество участников митинга составляло 50 человек, то только 50 участникам будет разрешено войти. Если более 50 человек попытаются принять участие в митинге, милиция не позволит им зайти на огороженную территорию.
173. Как утверждали заявители, место у памятника Ленину часто использовалось для митингов и иных публичных мероприятий, но никогда оно не огораживалось по таким случаям, и вход участников или пешеходов никогда не ограничивался.
174. Когда участники митинга прибыли к памятнику Ленину в 18.00, они увидели, что место было огорожено металлическими барьерами. На фотографиях с мероприятия видно, что полицейские автобусы стояли вдоль барьеров таким образом, чтобы пешеходы не могли видеть, что происходит в отгороженной зоне. Кроме того, все пешеходы направлялись сотрудниками милиции на другую дорогу. На мероприятии присутствовали около 200 сотрудников милиции. Хотя огороженная территория имела площадь примерно в 3 000 кв. м, только 50 лицам разрешили войти и участвовать в митинге после досмотра на пропускном пункте. Как утверждают заявители, многих потенциальных участников митинга просто не пустили на отгороженную территорию.
175. Первый, третий и четвертый заявители подали иски в Первомайский районный суд г. Ростова-на-Дону, утверждая, что милиция действовала незаконно и нарушила их право на свободу собраний. В частности, милиция не имела права ограничивать количество участников митинга. Место у памятника Ленину без затруднений могло вместить до 800 человек, и администрация города ранее проводила там публичные мероприятия с количеством участников, превышавшим 100 человек. Таким образом, отсутствовало обоснование для ограничения количества 50 участниками. Огораживание территории металлическими барьерами, блокирование ее милицейскими автобусами, направление пешеходов на другие дороги, обыск участников и недопуск некоторых из них также были незаконными и необоснованными. Меры безопасности, принятые милицией, сделали митинг незаметным для общественности и потому лишили его цели, поскольку ссылка милиции на угрозу террористических актов была необоснованной. Отсутствовали данные о том, что такая угроза была сильнее 31 марта 2011 г., чем в любой другой день. Например, 5 апреля 2011 г., всего через пять дней, у памятника Ленину проходило официальное публичное мероприятие, и при этом территория не огораживалась.
176. 28 июля 2011 г. Первомайский районный суд г. Ростова-на-Дону отклонил жалобы заявителей. Он отметил, что количество участников митинга было определено самими заявителями и подтверждено окончательным решением. Милиция только исполняла это решение, действуя в соответствии с исполнительным листом. Огораживание места было продиктовано соображениями безопасности. Первомайский районный суд также отметил, что первый и третий заявители не имели права подавать жалобы в суд, поскольку они не являлись сторонами судебного разбирательства, которое окончилось принятием решения от 20 января 2011 г. и не было упомянуто в исполнительном листе. Тот факт, что в уведомлении от 16 марта 2011 г. они были указаны в качестве организаторов митинга 31 марта 2011 г., не имел значения.
177. 22 сентября 2011 г. Ростовский областной суд, рассмотрев жалобу, оставил решение без изменения, признав его законным, мотивированным и обоснованным.
6. Митинг 31 июля 2011 г.
178. 18 июля 2011 г., в 9.04, первый, третий и четвертый заявители уведомили Администрацию г. Ростова-на-Дону о своем намерении провести митинг 31 июля 2011 г., с 18.00 до 20.00, у памятника Ленину перед зданием Администрации г. Ростова-на-Дону в центре города. Ожидалось, что в митинге примут участие 100 человек. Заявители указали, что, если место уже занято, они согласны провести митинг перед кинотеатром в 50 метрах от памятника Ленину. Цель митинга заключалась в опротестовании нарушения администрацией города свободы собраний, гарантированной статьей 31 Конституции Российской Федерации, и против мошеннических практик при выборах в Государственную Думу.
179. 20 июля 2011 г. Администрация г. Ростова-на-Дону отказалась согласовать митинг, сообщив, что уже подано уведомление о другом публичном мероприятии на том же месте. Проведение двух митингов в одном и том же месте могло вызвать напряженность и конфликт. Власти предложили заявителям провести свой митинг около публичной библиотеки.
180. 21 июля 2011 г. заявители ответили, что территория около публичной библиотеки не являлась подходящим местом, поскольку она находилась далеко от администрации города, являвшейся объектом их протестного митинга. Кроме того, территория перед публичной библиотекой была занята большой клумбой и не могла вместить такой большой митинг. Представляется, что они не получили какого-либо ответа.
181. В тот же день, 21 июля 2011 г., заявители обжаловали решение администрации города от 20 июля 2011 г. в Первомайский районный суд г. Ростова-на-Дону, повторно изложив доводы, содержавшиеся в их письме от 21 июля 2011 г., и добавив, что они подали свое уведомление в первый день подачи, через четыре минуты после открытия помещения администрации города. Не представлялось возможным, чтобы кто-то еще подал уведомление до них. Что касается возможных конфликтов с участниками другого митинга, заявители отметили, что 31 мая 2011 г. у памятника Ленину одновременно проходили два митинга с участием 100 человек в каждом, и никаких проблем или происшествий не при этом возникло.
182. 28 июля 2011 г. Первомайский районный суд г. Ростова-на-Дону пришел к выводу, что решение Администрации г. Ростова-на-Дону от 20 июля 2011 г. было незаконным. Во-первых, власти не доказали, что одновременное проведение двух мероприятий было невозможно. Администрация города разрешила серию "пикетов", организованных "Молодой гвардией", молодежным крылом партии "Единая Россия", с 10.00 до 20.00 каждый день с 1 июля по 15 августа 2011 г. Однако не имелось данных, о том, проводились ли заявленные "пикеты" в течение 10 часов ежедневно на протяжении полутора месяцев. В любом случае, согласно уведомлению, в "пикетах" "Молодой гвардии" участвовали не более 20 человек, тогда как митинг заявителей должны были посетить 100 человек. У памятника Ленину было достаточно места, чтобы провести оба мероприятия, особенно с учетом того, что заявители соглашались провести свое мероприятие перед кинотеатром, на некотором расстоянии от памятника Ленину. Во-вторых, Первомайский районный суд г. Ростова-на-Дону решил, что территория у публичной библиотеки, предложенная властями города, не была достаточно большой, чтобы вместить всех участников митинга заявителей. Копия этого решения была вручена заявителям 2 августа 2011 г.
183. 31 июля 2011 г. заявители провели митинг у памятника Ленину, несмотря на препятствия со стороны властей и милиции.
184. 29 августа 2011 г. Ростовский областной суд отменил решение от 28 июля 2011 г. и отклонил жалобу заявителей. Он признал, что решение Администрации г. Ростова-на-Дону от 20 июля 2011 г. было законным и обоснованным. Поскольку другое публичное мероприятие было назначено в то же время и в том же месте, как и выбранное заявителями, администрация города предложила использовать территорию перед публичной библиотекой. Это было оживленное место в центре города. Заявители не объяснили, как наличие клумб препятствовало им в проведении там собрания.
7. Митинг 31 августа 2011 г.
185. 16 августа 2011 г., в 9.07, первый и четвертый заявители уведомили Администрацию г. Ростова-на-Дону о своем намерении провести митинги с 18.00 до 20.00 31 августа, 31 октября и 31 декабря 2011 г., 31 января и 31 марта 2012 г. в центре г. Ростова-на-Дону, у памятника Ленину, с ожидаемым участием 100 человек. Они указали, что для них имели важное значение место около городской администрации и даты, и отметили, что, если это место занято, они согласны провести митинги перед кинотеатром в 50 метрах от памятника Ленину. Цель митинга заключалась в выражении протеста, касавшегося нарушений администрацией города свободы собраний, гарантированной статьей 31 Конституции Российской Федерации, и мошеннических действий на выборах в Государственную Думу.
186. 18 августа 2011 г. Администрация г. Ростова-на-Дону отказала в согласовании митингов. Относительно митинга 31 августа 2011 г. она сообщила, что уже подано уведомление о другом публичном мероприятии в том же месте. Проведение двух митингов в одном месте могло создать напряженность и конфликт. В связи с этим Администрация г. Ростова-на-Дону предложила заявителям провести митинг около публичной библиотеки. Что касается остальных митингов, администрация города указала, что заявители подали уведомления слишком рано, за пределами срока, установленного законом.
187. 19 августа 2011 г. первый и четвертый заявители ответили, что место у публичной библиотеки было неподходящим, поскольку она находилась слишком далеко от администрации города, являвшейся объектом их протестного митинга. Оно также не было достаточно большим, чтобы организовать митинг 100 человек. Представляется, что заявители не получили какого-либо ответа.
188. Тогда заявители обжаловали отказ администрации города в согласовании митинга от 31 августа 2011 г. в Первомайском районном суде г. Ростова-на-Дону, повторив доводы, изложенные в их письме от 19 августа 2011 г., и добавив, что они подали свое уведомление в первый день подачи уведомлений, через девять минут после открытия помещений администрации города. Не представлялось возможным, чтобы кто-то мог подать уведомление раньше них. Что касается возможных конфликтов с участниками другого митинга, заявители отметили, что 31 мая 2011 г. у памятника Ленину одновременно проходили два митинга с участием 100 человек в каждом, и никаких проблем или происшествий не возникло. Наконец, они жаловались, что с октября 2009 года по июль 2011 года они подали 11 уведомлений, которые по разным основаниям были отклонены Администрацией г. Ростова-на-Дону.
189. 26 августа 2011 г. Первомайский районный суд г. Ростова-на-Дону отклонил их жалобы и пришел к выводу, что решение властей г. Ростова-на-Дону от 18 августа 2011 г. было законным и обоснованным. Еще одно лицо уведомило власти о своем намерении провести опрос общественного мнения 31 августа 2011 г. в том же месте и в то же время. Не представлялось возможным провести два публичных мероприятия одновременно в одном месте, поскольку между участниками могли возникнуть столкновения. Альтернативное место, предложенное властями, было оживленным местом в центре города. Оно было достаточно большим, чтобы вместить участников митинга, и могло служить требуемой цели.
190. 29 сентября 2011 г. Ростовский областной суд, рассмотрев жалобу, оставил решение без изменения, признав его законным, мотивированным и обоснованным.
191. Тем временем также в Первомайском районном суде г. Ростова-на-Дону заявители обжаловали отказ в разрешении митингов 31 октября и 31 декабря 2011 г., а также 31 января и 31 марта 2012 г. Они жаловались на то, что подверглись дискриминации в связи с их политическими взглядами. Мэр г. Ростова-на-Дону являлся членом партии "Единая Россия". Мероприятия, организованные этой партией или ее молодежным крылом, всегда разрешались. Администрация г. Ростова-на-Дону одобрила серию "пикетов", которые проводились ежедневно с 1 июля по 15 августа 2011 г. в течение в общей сложности 460 часов, хотя уведомление было подано "Молодой гвардией" за пределами срока, предусмотренного законом. Однако подобное уведомление, поданное заявителями по поводу серии "пикетов" с общей продолжительностью 20 часов, было отклонено администрацией города.
192. 12 сентября 2011 г. Первомайский районный суд г. Ростова-на-Дону отклонил жалобы заявителей как необоснованные. Он отметил, что уведомление заявителей отличалось от поданного "Молодой гвардией", которое касалось единого публичного мероприятия, продолжавшегося в течение многих дней и потому разрешенного законом, тогда как уведомление заявителей касалось серии отдельных "пикетов", каждый из которых требовал отдельного уведомления, подаваемого в предусмотренный законом срок. Заявителями данный срок не был соблюден. Таким образом, не имелось данных о дискриминации по признаку политических взглядов. Кроме того, имел значение тот факт, что заявители не являлись членами какой-либо политической партии.
193. 20 октября 2011 г. Ростовский областной суд, рассмотрев жалобу, оставил решение Первомайского районного суда г. Ростова-на-Дону без изменения, сочтя его законным, мотивированным и обоснованным.
8. Митинги в октябре и декабре 2011 г.
194. В октябре и декабре 2011 года заявители уведомили Администрацию г. Ростова-на-Дону о своем намерении провести митинги 31 октября и 31 декабря 2011 г. у памятника Ленину в центре города. Власти согласовали митинг 31 октября, но не 31 декабря, поскольку у памятника Ленину была установлена новогодняя елка.
9. Митинг 31 января 2012 г.
195. 16 января 2012 г., в 9.10, первый заявитель уведомил Администрацию г. Ростова-на-Дону о своем намерении провести митинг 31 января 2012 г., с 18.00 до 20.00, в центре г. Ростова-на-Дону, у памятника Ленину, с ожидаемым участием 150 человек. Он указал, что для него важны место и время, но если место уже занято, он согласен провести митинг перед кинотеатром, в 50 метрах от памятника Ленину. Цель митинга заключалась в протестах против нарушений администрацией города свободы собраний, гарантированной статьей 31 Конституции Российской Федерации, и мошеннических действий на выборах в Государственную Думу.
196. 18 января 2012 г. Администрация г. Ростова-на-Дону отказалась согласовать митинг, поскольку кем-то уже было подано уведомление о публичном мероприятии в том же месте. Проведение двух публичных мероприятий в одном месте могло создать напряженность и конфликт, поэтому она предложила провести митинг заявителей у публичной библиотеки.
197 19 января 2012 г. первый заявитель ответил, что место около публичной библиотеки было неподходящим и что для него важно провести митинг перед зданием администрации города. Он также указал, что он первым вошел в здание администрации города утром первого дня срока. Никто не мог подать уведомление до него.
198. Не получив ответа, 25 января 2012 г. первый заявитель обжаловал решение Администрации г. Ростова-на-Дону от 18 января 2012 г. в Первомайский районный суд г. Ростова-на-Дону, повторив доводы, изложенные в его письме от 19 января 2012 г. Он также просил суд рассмотреть видеозаписи с камер у входа в администрацию города, которые могли бы доказать, что он был первым, кто вошел в здание и подал уведомление.
199. 27 января 2012 г. заместитель главы Администрации г. Ростова-на-Дону уведомил первого заявителя, что 16 января 2012 г. камеры у входа в здание были отключены с 8.30 по 9.30 по техническим причинам.
200. 30 января 2012 г. Первомайский районный суд г. Ростова-на-Дону отклонил жалобы первого заявителя. Он отметил, что Б. подал свое уведомление до первого заявителя в 9.00. Поскольку было невозможно провести два публичных мероприятия в одном месте, администрация города согласовала мероприятие Б. и предложила альтернативное место первому заявителю. Это было оживленное место в центре города и потому отвечало целям митинга. Решение от 18 января 2012 г., таким образом, было законным и мотивированным.
201. 31 января 2012 г. первый заявитель обжаловал решение. Он, в частности, утверждал, что администрация города не доказала, что Б. подал свое уведомление до него. Его ходатайство об истребовании записей с камеры наблюдения у входа было отклонено. Он утверждал, что первым вошел в административное здание утром 16 января 2012 г. и получил пропуск на вход. Он не видел Б. на входе. Если Б., член проправительственной партии "Единая Россия", имел возможность войти без пропуска, это само по себе свидетельствовало о дискриминации по признаку политических взглядов. Первый заявитель также утверждал, что мероприятие Б., цель которого заключалась в информировании населения о различных молодежных организациях региона, не являлось публичным мероприятием в значении Закона о собраниях, и потому не требовалось уведомления или согласования. По мнению первого заявителя, было возможно провести его митинг перед кинотеатром в то же время, что и информационное мероприятие Б. у памятника Ленину. Со ссылкой на Определение Конституционного Суда от 2 апреля 2009 г. он просил, чтобы его жалоба была рассмотрена до даты проведения митинга.
202. 31 января 2012 г. первый заявитель отправился к памятнику Ленину в 18.00 и оставался там в течение часа. Место оставалось пустым. Ни Б., ни кто-либо еще не появился там для проведения информационного мероприятия, разрешенного администрацией города.
203. 22 марта 2012 г. Ростовский областной суд, рассмотрев жалобу, оставил решение Первомайского районного суда г. Ростова-на-Дону без изменения, признав его законным, мотивированным и обоснованным.
10. Митинги с марта по август 2012 года
204. Заявители уведомили Администрацию г. Ростова-на-Дону о своем намерении провести митинги 31 марта, 31 мая, 31 июля и 31 августа 2012 г.
205. Администрация г. Ростова-на-Дону отказалась разрешить проведение митингов, приведя следующие причины. Митинги 31 марта и 31 июля 2012 г. не были одобрены, поскольку публичные мероприятия, организованные "Молодой гвардией", были назначены у памятника Ленину в те же дни. Уведомление о митинге 31 мая 2012 г. не было рассмотрено. Митинг 31 августа 2012 г. не был разрешен, так как у памятника Ленину проходило празднование начала учебного года.
I. Жалоба N 37038/13, "Тарасов против Российской Федерации"
206. 10 декабря 2012 г. Государственная Дума приняла в первом чтении законопроект, который, в частности, запрещал усыновление детей с российским гражданством гражданами США.
207. 17 декабря 2012 г. официальное ежедневное издание "Российская газета" объявило, что второе рассмотрение законопроекта назначено на 19 декабря 2012 г.
208. Как утверждает заявитель, он прочитал в различных социальных сетях, что многие люди собирались проводить одиночные "пикеты" 19 декабря 2012 г. перед Государственной Думой, чтобы выразить свое несогласие с законопроектом. Форма одиночных "пикетов" была выбрана в связи с тем, что не было времени для соблюдения минимального срока подачи уведомления за три дня относительно других видов публичных мероприятий.
209. Заявитель решил провести свой одиночный "пикет", и около 9.15 он находился с плакатом около Государственной Думы на некотором расстоянии от других протестующих.
210. Как утверждает заявитель, он был задержан сотрудниками полиции через несколько дней и доставлен в полицейском фургоне в близлежащий отдел внутренних дел. В 10.30 сотрудники полиции составили протокол, в котором указывалось, что заявитель был доставлен в отдел полиции для составления протокола об административном правонарушении. В протоколе задержания, составленном в то же время, отмечалось, что заявитель прибыл в отдел полиции в 10.30. Заявитель сделал рукописную отметку на обоих протоколах о том, что в действительности он был задержан в 9.30, когда его посадили в полицейский фургон.
211. В отделе полиции заявитель был обвинен в участии в публичном мероприятии, проведенном в отсутствие предварительного уведомления, в нарушение части 2 статьи 20.2 КоАП РФ. В протоколе об административном правонарушении указывалось, что правонарушение было совершено в 10.00. Заявитель сделал рукописную отметку о том, что он не мог совершить правонарушение в это время, поскольку находился в полицейском фургоне примерно с 9.30.
212. Заявитель был освобожден в 13.20.
213. 15 января 2013 г. мировой судья 369-го судебного участка Тверского района г. Москвы признал заявителя виновным в совершении правонарушения и приговорил его к штрафу в размере 20 000 рублей (около 495 евро). Мировой судья счел установленным на основе полицейских протоколов, что заявитель принимал участие в "пикете" в составе 50 человек. Данный "пикет" был незаконным, поскольку организаторы не подали уведомление, требуемое законодательством Российской Федерации. Заявитель демонстрировал плакат, привлекая внимание пешеходов и журналистов, собравшихся по этому поводу. Он не подчинился требованию сотрудников полиции прекратить пикетирование.
214. Заявитель обжаловал это решение, в частности, утверждая, что его задержание является незаконным.
215. 20 февраля 2013 г. Тверской районный суд, рассмотрев жалобу, оставил решение без изменения.
II. Соответствующее законодательство Российской Федерации
A. Свобода мирных собраний
216. Конституция Российской Федерации гарантирует право граждан собираться мирно без оружия, проводить митинги и демонстрации, шествия и пикетирование (статья 31).
217. Согласно Постановлению Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 г. N 21 < 1 > Конвенция и Протоколы к ней в истолковании Европейского Суда в его окончательных постановлениях подлежат применению российскими судами (пункты 1 и 2). Любые ограничения прав и свобод человека должны быть основаны на федеральном законе, преследовать социально значимую, законную цель (например, обеспечение общественной безопасности, защиту морали, нравственности, прав и законных интересов других лиц), являться необходимым в демократическом обществе (пропорциональным преследуемой социально значимой, законной цели (пункт 5). Судам при рассмотрении всегда следует обосновывать необходимость ограничения прав и свобод человека исходя из установленных фактических обстоятельств. Ограничения прав и свобод человека допустимы при наличии соответствующих и достаточных оснований для их оправдания и при наличии баланса интересов лица, чьи права были ограничены, и интересов других лиц, государства и общества (пункт 8).
< 1 > Имеется в виду Постановление Верховного Суда Российской Федерации "О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней" (примеч. редактора).
B. Порядок проведения публичных мероприятий
1. Порядок, действовавший в период, относящийся
к обстоятельствам дела
218. Федеральный закон от 19 июня 2004 г. N 54-ФЗ "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" (далее - Закон о собраниях) определяет публичное мероприятие как открытую, мирную, доступную каждому, проводимую в форме собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования либо в различных сочетаниях этих форм акцию, осуществляемую по инициативе граждан Российской Федерации, политических партий, других общественных объединений и религиозных объединений. Целью публичного мероприятия являются свободное выражение и формирование мнений, а также выдвижение требований по различным вопросам политической, экономической, социальной и культурной жизни страны и вопросам внешней политики (пункт 1 статьи 2).
219. Закон о собраниях предусматривает следующие виды публичных мероприятий: собрание - совместное присутствие граждан в специально отведенном или приспособленном для этого месте для коллективного обсуждения каких-либо общественно значимых вопросов; митинг - массовое присутствие граждан в определенном месте для публичного выражения общественного мнения по поводу актуальных проблем преимущественно общественно-политического характера; демонстрация - организованное публичное выражение общественных настроений группой граждан с использованием во время передвижения, в том числе на транспортных средствах, плакатов, транспарантов и иных средств наглядной агитации; шествие - массовое прохождение граждан по заранее определенному маршруту в целях привлечения внимания к каким-либо проблемам; "пикетирование" есть форма публичного выражения мнений, осуществляемого путем размещения у пикетируемого объекта одного или более граждан, использующих плакаты, транспаранты и иные средства наглядной агитации, а также быстровозводимые сборно-разборные конструкции (пункты 2 - 6 статьи 2).
220. Уведомление о проведении публичного мероприятия - документ, посредством которого компетентному органу в порядке, установленном федеральным законом, сообщается информация о проведении публичного мероприятия в целях обеспечения при его проведении безопасности и правопорядка (пункт 7 статьи 2 Закона о собраниях).
221. Организатором публичного мероприятия могут быть один или несколько граждан Российской Федерации (организатором демонстраций, шествий и пикетирований - гражданин Российской Федерации, достигший возраста 18 лет, митингов и собраний - 16 лет), политические партии, другие общественные объединения и религиозные объединения, их региональные отделения и иные структурные подразделения. Не могут быть организатором публичного мероприятия: 1) лицо, признанное судом недееспособным либо ограниченно дееспособным, а также лицо, содержащееся в местах лишения свободы по приговору суда; 2) политическая партия, другое общественное объединение и религиозное объединение, их региональные отделения и иные структурные подразделения, деятельность которых приостановлена или запрещена либо которые ликвидированы в установленном законом порядке (пункты 1 и 2 части 2 статьи 5 Закона о собраниях).
222. Публичное мероприятие может быть проведено в любых пригодных для целей данного мероприятия местах в случае, если его проведение не создает угрозы обрушения зданий и сооружений или иной угрозы безопасности участников данного публичного мероприятия. Условия запрета или ограничения проведения публичного мероприятия в отдельных местах могут быть конкретизированы федеральными законами (часть 1 статьи 8 Закона о собраниях).
223. К местам, в которых проведение публичного мероприятия запрещается, относятся:
1) территории, непосредственно прилегающие к опасным производственным объектам и к иным объектам, эксплуатация которых требует соблюдения специальных правил техники безопасности;
2) путепроводы, железнодорожные магистрали и полосы отвода железных дорог, нефте-, газо- и продуктопроводов, высоковольтных линий электропередачи;
3) территории, непосредственно прилегающие к резиденциям Президента Российской Федерации, к зданиям, занимаемым судами, к территориям и зданиям учреждений, исполняющих наказание в виде лишения свободы;
4) пограничная зона, если отсутствует специальное разрешение уполномоченных на то пограничных органов (часть 2 статьи 8 Закона о собраниях).
224. Порядок проведения публичного мероприятия на территориях объектов, являющихся памятниками истории и культуры, определяется органом исполнительной власти соответствующего субъекта Российской Федерации с учетом особенностей таких объектов и требований настоящего Федерального закона (часть 3 статьи 8 Закона о собраниях). Порядок проведения публичного мероприятия на территории Государственного историко-культурного музея-заповедника "Московский Кремль", включая Красную площадь и Александровский сад, определяется Президентом Российской Федерации (часть 4 статьи 8 Закона о собраниях).
225. Границы территорий, непосредственно прилегающих к зданиям и другим объектам, определяются решениями органов исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органов местного самоуправления в соответствии с нормативными правовыми актами, регулирующими отношения в сфере землеустройства, землепользования и градостроительства (пункт 9 статьи 3 < 1 > Закона о собраниях).
< 1 > Так в тексте оригинала Постановления. Имеется в виду пункт 9 статьи 2 того же закона (примеч. переводчика).
226. Уведомление о проведении публичного мероприятия подается его организатором в письменной форме в орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации или орган местного самоуправления в срок не ранее 15 и не позднее 10 дней до дня проведения публичного мероприятия. При проведении пикетирования группой лиц уведомление о проведении публичного мероприятия может подаваться в срок не позднее трех дней до дня его проведения, а если указанные дни совпадают с воскресеньем и (или) нерабочим праздничным днем (нерабочими праздничными днями), не позднее четырех дней до дня его проведения. Уведомление о собраниях и пикетах в составе одного человека не требуется (пункт 1 части 4 статьи 5 и части 1 и 3 статьи 7 Закона о собраниях).
227. Организатор публичного мероприятия и иные граждане с момента согласования с органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органом местного самоуправления места и (или) времени проведения публичного мероприятия имеют право беспрепятственно проводить предварительную агитацию среди граждан, сообщая им информацию о месте (местах), времени, целях проведения публичного мероприятия и иную информацию, связанную с подготовкой и проведением публичного мероприятия (часть 1 статьи 10 Закона о собраниях).
228. Уполномоченный региональный или муниципальный орган после получения уведомления о проведении публичного мероприятия обязан:
1) документально подтвердить получение уведомления о проведении публичного мероприятия;
2) довести до сведения организатора публичного мероприятия в течение трех дней со дня получения уведомления о проведении публичного мероприятия (а при подаче уведомления о проведении пикетирования группой лиц менее чем за пять дней до дня его проведения - в день его получения) обоснованное предложение об изменении места и (или) времени проведения публичного мероприятия, а также предложения об устранении организатором публичного мероприятия несоответствия указанных в уведомлении целей, форм и иных условий проведения публичного мероприятия требованиям Закона о собраниях;
3) назначить своего уполномоченного представителя в целях оказания организатору публичного мероприятия содействия в проведении данного публичного мероприятия в соответствии с требованиями Закона о собраниях;
4) довести до сведения организаторов информацию об установленной норме предельной заполняемости территории (помещения) в месте проведения публичного мероприятия;
5) обеспечить в пределах своей компетенции совместно с организатором публичного мероприятия и уполномоченным представителем органа внутренних дел общественный порядок и безопасность граждан при проведении публичного мероприятия, а также оказание им при необходимости неотложной медицинской помощи;
6) информировать о вопросах, явившихся причинами проведения публичного мероприятия, органы государственной власти и органы местного самоуправления, которым данные вопросы адресуются;
7) при получении сведений о проведении публичного мероприятия на трассах проезда и в местах постоянного или временного пребывания объектов государственной охраны своевременно информировать об этом соответствующие органы государственной охраны (часть 1 статьи 12 Закона о собраниях).
229. Если информация, содержащаяся в тексте уведомления о проведении публичного мероприятия, и иные данные дают основания предположить, что цели запланированного публичного мероприятия и формы его проведения не соответствуют положениям Конституции Российской Федерации и (или) нарушают запреты, предусмотренные законодательством Российской Федерации об административных правонарушениях или уголовным законодательством Российской Федерации, орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации или орган местного самоуправления незамедлительно доводит до сведения организатора публичного мероприятия письменное мотивированное предупреждение о том, что организатор, а также иные участники публичного мероприятия в случае указанных несоответствия и (или) нарушения при проведении такого мероприятия могут быть привлечены к ответственности в установленном порядке (часть 2 статьи 12 Закона о собраниях).
230. Организатор публичного мероприятия обязан не позднее чем за три дня до дня проведения публичного мероприятия (за исключением пикетирования, проводимого одним участником) информировать орган исполнительной власти в письменной форме о принятии (непринятии) его предложения об изменении места и (или) времени проведения публичного мероприятия, указанных в уведомлении о проведении публичного мероприятия (пункт 2 части 4 статьи 5 Закона о собраниях).
231. Организаторы публичного мероприятия могут проводить митинги, демонстрации, шествия и пикетирования в местах и во время, которые указаны в уведомлении о проведении публичного мероприятия либо изменены в результате согласования с органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органом местного самоуправления (пункт 1 части 3 статьи 5 Закона о собраниях). Они не вправе проводить его, если уведомление о проведении публичного мероприятия не было подано в срок либо если с органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органом местного самоуправления не было согласовано изменение по их мотивированному предложению места и (или) времени проведения публичного мероприятия (часть 5 статьи 5 Закона о собраниях).
232. Организаторы обязаны обеспечивать соблюдение условий проведения публичного мероприятия, указанных в уведомлении о проведении публичного мероприятия или измененных в результате согласования с органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органом местного самоуправления (пункт 3 части 4 статьи 5 Закона о собраниях).
233. Организаторы должны требовать от участников публичного мероприятия соблюдения общественного порядка и регламента проведения публичного мероприятия, прекращения нарушения закона, обеспечивать в пределах своей компетенции общественный порядок и безопасность граждан при проведении публичного мероприятия, а в случаях, предусмотренных настоящим федеральным законом, выполнять эту обязанность совместно с уполномоченным представителем органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органа местного самоуправления и уполномоченным представителем органа внутренних дел, выполняя при этом все их законные требования. Они должны приостанавливать публичное мероприятие или прекращать его в случае совершения его участниками противоправных действий. Организаторы обязаны обеспечивать соблюдение установленной органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органом местного самоуправления нормы предельной заполняемости территории (помещения) в месте проведения публичного мероприятия, обеспечивать сохранность зеленых насаждений, помещений, зданий, строений, сооружений, оборудования, мебели, инвентаря и другого имущества в месте проведения публичного мероприятия. Они также должны требовать от участников публичного мероприятия не скрывать свое лицо. Наконец, организаторы обязаны довести до сведения участников публичного мероприятия требование уполномоченного представителя органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органа местного самоуправления о приостановлении или прекращении публичного мероприятия (пункты 4 - 11 части 4 статьи 5 Закона о собраниях).
234. Участники публичного мероприятия должны:
1) выполнять все законные требования организатора публичного мероприятия, уполномоченных им лиц, уполномоченного представителя органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органа местного самоуправления и сотрудников правоохранительных органов;
2) соблюдать общественный порядок и регламент проведения публичного мероприятия (часть 3 статьи 6 Закона о собраниях).
235. Уполномоченный представитель органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органа местного самоуправления и местной полиции обязан присутствовать на публичном мероприятии, оказывать организатору публичного мероприятия содействие в его проведении (пункт 2 статьи 13 и пункт 3 статьи 14 Закона о собраниях). Уполномоченный представитель органа внутренних дел имеет право требовать от организатора публичного мероприятия объявления о прекращении допуска граждан на публичное мероприятие и самостоятельно прекратить допуск граждан на него в случае нарушения предельной нормы заполняемости территории (помещения) (пункт 1 части 2 статьи 14 Закона о собраниях).
236. При исполнении своих обязанностей и с целью обеспечения общественной безопасности и общественного порядка на публичных мероприятиях милиция имеет право обыскивать граждан и их вещи, при необходимости с использованием технического оборудования, при проходе на территории сооружений, на участки местности либо в общественные места, где проводятся такие мероприятия, с применением в случае необходимости технических средств. При отказе гражданина подвергнуться личному осмотру не допускать его на такие территории, участки местности и в такие общественные места (пункт 18 части 1 статьи 13 Федерального закона от 7 февраля 2011 г. N 3-ФЗ "О полиции").
237. Если во время проведения публичного мероприятия по вине его участников произошло нарушение правопорядка, не влекущее угрозы для жизни и здоровья его участников, уполномоченный представитель органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органа местного самоуправления вправе потребовать от организатора публичного мероприятия самостоятельно или совместно с уполномоченным представителем органа внутренних дел устранить данное нарушение. В случае невыполнения требования об устранении нарушения уполномоченный представитель органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органа местного самоуправления вправе приостановить публичное мероприятие на время, установленное им для устранения нарушения. При устранении нарушения публичное мероприятие по согласованию между его организатором и соответствующим уполномоченным представителем может быть продолжено. Если нарушение не было устранено по истечении времени, установленного уполномоченным представителем органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органа местного самоуправления, то публичное мероприятие прекращается в порядке, предусмотренном статьей 17 Закона о собраниях (статья 15 Закона о собраниях).
238. Публичное мероприятие может быть прекращено по следующим основаниям:
1) создание реальной угрозы для жизни и здоровья граждан, а также для имущества физических и юридических лиц;
2) совершение участниками публичного мероприятия противоправных действий и умышленное нарушение организатором публичного мероприятия требований Закона о собраниях, касающихся порядка проведения публичного мероприятия;
3) неисполнение организатором публичного мероприятия обязанностей, предусмотренных частью 4 статьи 5 Закона о собраниях (см. §§ 226, 230, 232 и 233 настоящего Постановления) (статья 16 Закона о собраниях).
239. В случае принятия решения о прекращении публичного мероприятия уполномоченный представитель органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органа местного самоуправления дает указание организатору публичного мероприятия прекратить публичное мероприятие, обосновав причину его прекращения. В течение 24 часов он оформляет данное указание письменно с вручением организатору публичного мероприятия. В случае невыполнения организатором публичного мероприятия указания о его прекращении он обращается непосредственно к участникам публичного мероприятия и устанавливает дополнительное время для выполнения указания о прекращении публичного мероприятия. В случае невыполнения указания о прекращении публичного мероприятия сотрудники полиции принимают необходимые меры по прекращению публичного мероприятия (части 1 и 2 статьи 17 Закона о собраниях).
240. Вышеизложенный порядок прекращения публичного мероприятия не применяется в случае возникновения массовых беспорядков, погромов, поджогов и в других ситуациях, требующих экстренных действий. В этих случаях прекращение публичного мероприятия осуществляется в соответствии с законодательством Российской Федерации (часть 3 статьи 17 Закона о собраниях).
241. Неисполнение законных требований сотрудников полиции или неповиновение (сопротивление) им отдельных участников публичного мероприятия влечет за собой ответственность этих участников, предусмотренную законодательством Российской Федерации (часть 4 статьи 17 Закона о собраниях).
242. Решения и действия (бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений, должностных лиц, нарушающие право граждан на проведение публичного мероприятия, могут быть обжалованы в суд в порядке, установленном законодательством Российской Федерации (статья 19 Закона о собраниях).
2. Изменения, внесенные в Закон о собраниях 8 июня 2012 г.
243. 8 июня 2012 г. в Закон о собраниях были внесены изменения (Федеральным законом N 65-ФЗ). Внесенные изменения были нижеследующими.
244. Организатором публичного мероприятия не может быть лицо, имеющее неснятую или непогашенную судимость за совершение умышленного преступления против основ конституционного строя и безопасности государства или преступления против общественной безопасности и общественного порядка либо два и более раза в течение года привлекавшееся к административной ответственности за воспрепятствование организации или проведению собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования, проводимых в соответствии с законодательством Российской Федерации, либо участию в них, неповиновение законному распоряжению или требованию сотрудника полиции, мелкое хулиганство, нарушение организатором публичного мероприятия установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования, пропаганда либо публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики, организация блокирования, а равно активное участие в блокировании транспортных коммуникаций, массовое распространение экстремистских материалов, включенных в опубликованный федеральный список экстремистских материалов, а равно их производство либо хранение в целях массового распространения (административные правонарушения, предусмотренные статьями 5.38, 19.3, 20.1 - 20.3, 20.18 и 20.29 Кодекса об административных правонарушениях) в течение срока, когда лицо считается подвергнутым административному наказанию (пункт 1.1 части 2 статьи 5 Закона о собраниях).
245. Органы исполнительной власти субъекта Российской Федерации определяют до 31 декабря 2012 г. единые специально отведенные или приспособленные для коллективного обсуждения общественно значимых вопросов и выражения общественных настроений, а также для массового присутствия граждан для публичного выражения общественного мнения по поводу актуальных проблем преимущественно общественно-политического характера места (далее - специально отведенные места). Порядок использования специально отведенных мест, нормы их предельной заполняемости и предельная численность лиц, участвующих в публичных мероприятиях, уведомление о проведении которых не требуется, устанавливаются законом субъекта Российской Федерации, при этом указанная предельная численность не может быть менее 100 человек (части 1.1 и 1.2 статьи 8 Закона о собраниях).
246. После определения органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации специально отведенных мест публичные мероприятия проводятся, как правило, в указанных местах. Проведение публичного мероприятия вне специально отведенных мест допускается только после согласования с органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органом местного самоуправления. Компетентный региональный или муниципальный орган может отказать в разрешении на публичное мероприятие, только если лицо, подавшее уведомление, не вправе быть организатором публичного мероприятия, либо если в уведомлении в качестве места проведения публичного мероприятия указано место, в котором проведение публичного мероприятия запрещается (часть 2.1 статьи 8 и часть 3 статьи 12 Закона о собраниях).
247. В целях защиты прав и свобод человека и гражданина, обеспечения законности, правопорядка, общественной безопасности законом субъекта Российской Федерации дополнительно определяются места, в которых запрещается проведение собраний, митингов, шествий, демонстраций, в том числе, если проведение публичных мероприятий в указанных местах может повлечь нарушение функционирования объектов жизнеобеспечения, транспортной или социальной инфраструктуры, связи, создать помехи движению пешеходов и (или) транспортных средств либо доступу граждан к жилым помещениям или объектам транспортной или социальной инфраструктуры (часть 2.2 статьи 8 Закона о собраниях).
248. Компетентный региональный или муниципальный орган может отказать в согласовании проведения публичного мероприятия, только если лицо, подавшее уведомление, которое не вправе быть организатором публичного мероприятия, либо если в уведомлении в качестве места проведения публичного мероприятия указано место, в котором проведение публичного мероприятия запрещается (часть 3 статьи 12 Закона о собраниях).
249. Часть 1 статьи 10 Закона о собраниях (см. § 227 настоящего Постановления) была также изменена. Измененное положение позволяет организаторам агитировать за участие в публичном мероприятии только с момента согласования с органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органом местного самоуправления места и (или) времени проведения публичного мероприятия.
250. Организаторы публичного мероприятия должны принять меры по недопущению превышения указанного в уведомлении на проведение публичного мероприятия количества участников публичного мероприятия, если превышение количества участников создает угрозу общественному порядку и (или) общественной безопасности, безопасности участников данного публичного мероприятия или других лиц либо угрозу причинения ущерба имуществу (пункт 7.1 части 4 статьи 5 Закона о собраниях).
251. Организаторы публичного мероприятия в случае неисполнения ими обязанностей, предусмотренных частью 4 статьи 5 Закона о собраниях, несут гражданско-правовую ответственность за вред, причиненный участниками публичного мероприятия (см. §§ 226, 230, 232, 233 и 250 настоящего Постановления) (часть 6 статьи 5 Закона о собраниях).
3. Иные изменения
252. 28 декабря 2013 г. в Федеральный закон N 149-ФЗ "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" была включена новая статья 15.3. Она предусматривает, что компетентные органы принимают меры по ограничению доступа к информационным ресурсам, распространяющим в информационно-телекоммуникационных сетях, в том числе в сети "Интернет", информацию, содержащую призывы к участию в массовых (публичных) мероприятиях, проводимых с нарушением установленного порядка.
4. Прецедентная практика Конституционного Суда
Российской Федерации о проведении публичных мероприятий
(a) Определение от 29 мая 2007 г. N 428-О-О < 1 >
< 1 > Имеется в виду Определение Конституционного Суда Российской Федерации "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Шаклеина Владимира Андреевича на нарушение его конституционных прав пунктом 3 части 2 статьи 8 Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" (примеч. редактора).
253. 29 мая 2007 г. Конституционный Суд отказал в принятии жалобы Шаклеина, который оспаривал конституционность пункта 3 части 2 статьи 8 Закона о собраниях, в соответствии с которым к местам, в которых проведение публичного мероприятия запрещается, относятся территории, непосредственно прилегающие к зданиям, занимаемым судами, его несоответствие статье 31 Конституции, поскольку он неоправданно ограничивал свободу собраний. Конституционный Суд указал, что цель ограничения заключалась в защите независимости судебной власти и исключении давления на судей. Таким образом, ограничение не могло рассматриваться как не имеющее конституционного обоснования и нарушающее конституционные права граждан.
(b) Определение от 17 июля 2007 г. N 573-О-О < 2 >
< 2 > Определение Конституционного Суда Российской Федерации "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации на нарушение конституционных прав гражданина Шаклеина Владимира Андреевича положениями пункта 9 статьи 2 Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" и пункта 7 статьи 36 Земельного кодекса Российской Федерации" (примеч. редактора).
254. 17 июля 2007 г. Конституционный Суд рассмотрел жалобу Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации, который полагал, что Закон о собраниях не был достаточно предсказуемым в своем применении, поскольку ясно не определял границы территории, непосредственно прилегающей к объектам, у которых проведение публичных мероприятий запрещено в соответствии с частью 2 статьи 8 Закона о собраниях. Конституционный Суд прежде всего отметил, что запрет на проведение публичных мероприятий в таких местах оправдан обеспечением безопасности граждан и специальным правовым режимом этих мест. Он также указал, что границы территорий определяются решениями органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации или органов местного самоуправления в соответствии с нормативными правовыми актами, регулирующими отношения в сфере землеустройства, землепользования и градостроительства. Эти решения должны быть объективно обусловлены, в том числе, целями обеспечения беспрепятственного осуществления находящимися на соответствующей территории органами и организациями своих публичных функций. Отсутствие решения органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органа местного самоуправления об установлении границы соответствующего земельного участка и тем самым отсутствие самих границ означает, что не имеется правовых оснований считать в таких случаях пикетирование или иное публичное мероприятие нарушением запрета проведения публичных мероприятий на территории, непосредственно прилегающей к зданиям со специальным правовым режимом, а следовательно, и оснований привлечения соответствующих лиц к юридической ответственности.
(c) Определение от 2 апреля 2009 г. N 484-О-П < 1 >
< 1 > Определение Конституционного Суда Российской Федерации "По жалобе граждан Лашманкина Александра Владимировича, Шадрина Дениса Петровича и Шимоволоса Сергея Михайловича на нарушение их конституционных прав положением части 5 статьи 5 Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" (примеч. редактора).
255. 2 апреля 2009 г. Конституционный Суд рассмотрел жалобу Лашманкина и других, которые, в частности, полагали, что часть 5 статьи 5 Закона о собраниях, запрещавшая проведение публичного мероприятия, если его место и время не были согласованы компетентными региональными или муниципальными органами, несовместима со статьей 31 Конституции Российской Федерации.
256. Конституционный Суд отметил, что Конституция Российской Федерации и Конвенция в определенных случаях предусматривают ограничения свободы собраний. Часть 5 статьи 5 Закона о собраниях не предоставляет органу публичной власти право запретить проведение публичного мероприятия, он может лишь предложить изменить место и (или) время его проведения, причем это предложение обязательно должно быть мотивированным и иметь уважительные причины. Такие причины могут включать необходимость сохранения нормального и бесперебойного функционирования жизненно важных объектов коммунальной или транспортной инфраструктуры, либо необходимость поддержания общественного порядка, обеспечения безопасности граждан (как участников публичного мероприятия, так и лиц, которые могут находиться в месте его проведения в определенное для этого время), либо иными подобными причинами. Законодательное закрепление исчерпывающего перечня таких причин необоснованно ограничивало бы дискрецию органов публичной власти по реализации своих конституционных обязанностей.
257. Конституционный Суд также указал, что отказ властей в согласовании публичного мероприятия не может быть вызван логистическими < 2 > или иными подобными причинами. Тот факт, что публичное мероприятие может вызывать неудобства, не является достаточным для предложения об изменении места или времени. Власти должны доказать, что публично-правовые соображения делают невозможным проведение публичного мероприятия. Что касается понятия "согласование", содержащегося в части 5 статьи 5 Закона о собраниях, оно предполагает обязанность органа публичной власти предложить организатору публичного мероприятия для обсуждения такой вариант проведения публичного мероприятия, который позволял бы реализовать его цели и учитывал бы его социально-политическую значимость. В частности, следует учитывать, что для достижения целей необходимо наличие обратной коммуникативной связи (прямой или опосредованной, в том числе через средства массовой информации) между участниками публичного мероприятия и теми субъектами, кому оно адресовано. Организаторы, в свою очередь, также должны стремиться к достижению соглашения с исполнительной властью.
< 2 > Так в тексте оригинала Постановления. Возможно, имеется в виду указание в Определении на то, что "отрицательное решение органа публичной власти не может быть обусловлено лишь причинами организационного или иного подобного характера" (примеч. переводчика).
258. При недостижении согласия между субъектами рассматриваемых правоотношений организаторы публичного мероприятия вправе защищать свои права в судебном порядке. Суды должны рассматривать такие жалобы в максимально короткий срок и в любом случае до даты проведения планируемого публичного мероприятия. В противном случае судебная защита во многом теряла бы смысл.
259. Конституционный Суд заключил, что обжалуемые положения были ясными и совместимыми с Конституцией Российской Федерации.
(d) Определение от 1 июня 2010 г. N 705-О-О < 3 >
< 3 > Имеется в виду Определение Конституционного Суда Российской Федерации "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Косякина Константина Юрьевича на нарушение его конституционных прав частью 5 статьи 5 и пунктом 2 части 1 статьи 12 Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" (примеч. редактора).
260. 1 июня 2010 г. Конституционный Суд рассмотрел жалобу Косякина, который, в частности, считал, что часть 5 статьи 5 и пункт 2 части 1 статьи 12 Закона о собраниях, которые позволяют властям предлагать изменение места и/или времени публичного мероприятия и запрещают проведение публичного мероприятия, если его место и время не были согласованы властями, несовместимы со статьей 31 Конституции Российской Федерации.
261. Конституционный Суд напомнил свои выводы относительно части 5 статьи 5 Закона о собраниях, изложенные в Определении от 2 апреля 2009 г., и решил, что те же выводы применимы к пункту 2 части 1 статьи 12 Закона о собраниях.
(e) Постановление от 18 мая 2012 г. N 12-П < 1 >
< 1 > Имеется в виду Постановление Конституционного Суда Российской Федерации "По делу о проверке конституционности положений части 2 статьи 20.2 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, пункта 3 части 4 статьи 5 и пункта 5 части 3 статьи 7 Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" в связи с жалобой гражданина С.А. Каткова" (примеч. редактора).
262. 18 мая 2012 г. Конституционный Суд рассмотрел жалобу Каткова, который, в частности, утверждал, что положения Закона о собраниях, которые обязывали организатора указывать в уведомлении численность участников публичного мероприятия и обеспечивать, чтобы численность участников не превышалась (пункт 3 части 4 статьи 5 и часть 3 статьи 7 Закона о собраниях), несовместимы со статьей 31 Конституции Российской Федерации.
263. Конституционный Суд указал, что оспариваемые заявителем законоположения были совместимы с Конституцией Российской Федерации и что требование об указании в уведомлении ожидаемого количества участников было разумным. Власти должны знать, сколько человек примет участие в собрании, чтобы оценить, будет ли достаточным место для их размещения, и решить, какие меры следует принять для защиты общественного порядка и безопасности участвующих и присутствующих. Поскольку в соответствии с пунктом 3 части 4 статьи 5 Закона о собраниях организаторы обязаны обеспечивать соблюдение согласованных условий проведения публичного мероприятия, они должны особенно взвешенно, продуманно и ответственно подходить к определению потенциального количества его участников, учитывая актуальность и общественную значимость вопроса, затрагивающего политическую, экономическую, социальную или культурную жизнь страны.
264. Конституционный Суд также отметил, что Закон о собраниях не содержит ограничений в отношении количества участников публичного мероприятия. Соответственно, участие в публичном мероприятии большего, чем было заявлено его организатором в уведомлении, количества участников само по себе еще не является достаточным основанием для привлечения его к административной ответственности в соответствии с частью 2 статьи 20.2 КоАП РФ. Административная ответственность за нарушение установленного порядка проведения публичных мероприятий может наступать только в том случае, когда превышение заявленного в уведомлении количества участников публичного мероприятия было обусловлено деянием организатора этого публичного мероприятия, что повлекло возникновение реальной угрозы их нарушения, нарушения безопасности как участников публичного мероприятия, так и лиц, не участвовавших в нем.
(f) Постановление от 14 февраля 2013 г. N 4-П < 2 >
< 2 > Имеется в виду Постановление Конституционного Суда Российской Федерации "По делу о проверке конституционности Федерального закона "О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях и Федеральный закон О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы и жалобой гражданина Э.В. Савенко" (примеч. редактора).
265. 14 февраля 2013 г. Конституционный Суд рассмотрел жалобу Савенко и других, которые считали, что Закон N 65-ФЗ от 8 июня 2012 г. о внесении изменений в Закон о собраниях несовместим с Конституцией Российской Федерации.
266. Что касается запрета на организацию публичного мероприятия для лица, имеющего неснятую или непогашенную судимость за совершение определенных преступлений либо два и более раза привлекавшегося к административной ответственности за определенные административные правонарушения в течение года, Конституционный Суд отметил, что предъявление к инициаторам проведения собраний особых требований оправдано потенциальной опасностью нарушения общественного порядка. Исходя из этого федеральный законодатель ввел запрет в течение определенного срока быть организатором публичного мероприятия для лиц, чье поведение позволяет усомниться в возможности этих лиц организовать и провести мирное публичное мероприятие с соблюдением установленного законом порядка. Данная мера направлена на предотвращение нарушений общественного порядка и безопасность публичных мероприятий. Оспариваемый запрет касается только физических лиц и не применяется к политическим партиям, другим общественным объединениям и религиозным объединениям, поскольку часть 2 статьи 5 Закона о собраниях прямо указывает, что не могут быть организатором публичного мероприятия только политическая партия, другое общественное объединение и религиозное объединение, их региональные отделения и иные структурные подразделения, деятельность которых приостановлена или запрещена либо которые ликвидированы в установленном законом порядке. Кроме того, данным лицам не запрещалось участвовать в публичных мероприятиях, организованных другими, а только организовывать такие мероприятия. Запрет был установлен только в тех случаях, когда лицо неоднократно привлекалось к административной ответственности или было осуждено за определенные преступления. Запрет был ограничен во времени и прекращал свое действие, как только утрачивается статус судимого лица или лица, привлеченного к административной ответственности. Следовательно, запрет был пропорциональным преследуемым законным целям.
267. Что касается положения о том, что организаторы имеют право агитировать за участие в публичном мероприятии только с момента согласования с органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органом местного самоуправления места и (или) времени проведения публичного мероприятия, Конституционный Суд напомнил свою позицию, изложенную в его Определении от 2 апреля 2009 г., о том, что порядок уведомления и согласования, установленный Законом о собраниях, не противоречит Конституции Российской Федерации. Закон запрещал агитацию до момента согласования места и (или) времени проведения публичных мероприятий, поскольку любую информацию о них нельзя считать полностью и окончательно достоверной. Поэтому распространение призывов принять участие в мероприятии, место и время проведения которого еще не согласованы, может ввести граждан и их объединения в заблуждение. При этом организаторы не лишены права информировать потенциальных участников о целях, виде, месте, времени и предполагаемой численности участников публичного мероприятия даже до его согласования властями. Им запрещается лишь агитация, то есть призывы к участию. Следовательно, данный запрет оправдан. Конституционный Суд также указал, что такой вывод не освобождает законодателя от изменения правовых норм, регулирующих сроки судебного рассмотрения жалоб организаторов на отказ согласовать время или место публичного мероприятия, чтобы они были рассмотрены до намеченного публичного мероприятия.
268. Конституционный Суд также отметил, что привлечение к гражданско-правовой ответственности организатора публичного мероприятия за вред, причиненный участниками публичного мероприятия, несовместимо с Конституцией. Он указал, что гражданско-правовая ответственность должна применяться к причинителю вреда. Организаторы не должны привлекаться к ответственности за действия других лиц. Оспариваемая правовая норма неоправданно ограничила свободу собраний, поскольку ставит потенциального организатора перед выбором принятия гражданско-правовой ответственности за любой вред, причиненный во время публичного мероприятия, или отказа от организации публичных мероприятий. Таким образом, норма была несовместима с Конституцией Российской Федерации.
269. Что касается определения специально отведенных мест, для которых уведомление о публичных мероприятиях не требуется, Конституционный Суд указал, что цель специально отведенных мест заключалась в создании дополнительных возможностей для проведения публичных мероприятий, в том числе, без предварительного уведомления. Определение таких специально отведенных мест не препятствует организаторам в выборе других мест. В то же время закон не требовал, чтобы такие места создавались в каждом муниципалитете, тем самым создавая неравенство между гражданами по признаку места их жительства. Следовательно, оспариваемая правовая норма была несовместима с Конституцией, поскольку не обеспечивала равный доступ к специально отведенным местам для всех граждан и подлежала изменению.
(g) Постановление от 13 мая 2014 г. N 14-П < 1 >
< 1 > Имеется в виду Постановление Конституционного Суда Российской Федерации "По делу о проверке конституционности части 1 статьи 7 Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" в связи с жалобой гражданина А.Н. Якимова" (примеч. редактора).
270. 13 мая 2014 г. Конституционный Суд рассмотрел жалобу Якимова, который считал, что часть 1 статьи 7 Закона о собраниях несовместима с Конституцией Российской Федерации, поскольку препятствовала в проведении публичного мероприятия в тех случаях, когда срок уведомления выпадал на публичный праздник.
271. Конституционный Суд отметил, что цель публичных мероприятий заключается в оказании влияния на решения властей прямо или косвенно за счет изменения общественного мнения. Таким образом, очень важно, чтобы организаторы могли выбирать в пределах, предусмотренных законом, форму, время и место публичного мероприятия, которые наилучшим образом соответствовали его целям. Следовательно, форма, время и место публичного мероприятия могут изменяться только лишь в рамках согласительных процедур между его организатором и уполномоченными органами публичной власти.
272. Для достижения целей публичного мероприятия дата (число определенного месяца) его проведения может иметь особое значение, если данное публичное мероприятие неразрывно связано с этой датой или годовщиной определенного события. Исключение как таковой реальной возможности провести публичное мероприятие в избранный его организатором день при отсутствии для этого достаточно веских оснований может рассматриваться как несовместимое с Конституцией Российской Федерации умаление права на свободу мирных собраний. Существенно, что Конституция Российской Федерации не содержит ограничений для дат публичных мероприятий. Однако такие ограничения могут быть предусмотрены законом в публичном интересе. Цели же одной только рациональной организации деятельности органов власти не могут служить основанием для ограничения прав и свобод граждан.
273. Процедура уведомления о проведении публичного мероприятия преследует цель заблаговременно довести до соответствующих органов публичной власти необходимую информацию о форме, месте (маршруте движения), времени начала и окончания публичного мероприятия, предполагаемом количестве его участников, способах (методах) обеспечения общественного порядка и организации медицинской помощи, а также об организаторах и лицах, уполномоченных выполнять распорядительные функции по организации и проведению публичного мероприятия; чтобы власти могли исполнить обязанность по соблюдению и защите прав и свобод человека и гражданина и принять необходимые меры, направленные на обеспечение безопасных как для самих участников публичного мероприятия, так и для иных лиц условий проведения публичного мероприятия. Что касается конкретных временных границ направления такого уведомления посредством введения предельных начального и конечного сроков его подачи, то их нормативно-правовое определение осуществлено федеральным законодателем в рамках предоставленных ему дискреционных полномочий. Частью 1 статьи 7 Закона о собраниях установлен срок не ранее 15 и не позднее 10 дней до дня проведения публичного мероприятия. Закон о собраниях не содержит специальных норм для урегулирования приема и рассмотрения уведомлений, срок подачи которых приходится на нерабочие праздничные дни, кроме случаев, связанных с проведением пикетирования группой лиц, где вопрос обеспечения своевременной подачи соответствующего уведомления разрешен в части 1 статьи 7 Закона о собраниях посредством установления удлиненного срока подачи такого уведомления, если конец обычного трехдневного срока выпадает на воскресенье или на государственный праздник. Однако подобные исключения не предусмотрены для других видов публичного мероприятия. В то же время возможно, что весь срок уведомления, не ранее 15 и не позднее 10 дней до дня проведения публичного мероприятия, может выпасть на государственные праздники. Например, новогодние и рождественские праздники продолжаются с 1 по 8 или 9 января ежегодно.
274. Отсюда следует, что в отсутствие специальных норм в федеральном или региональном законодательстве, ясно определяющих порядок, которому необходимо следовать в случаях, когда срок уведомления выпадает на государственные праздники, фактически невозможно проводить некоторые виды публичного мероприятия в дни после публичных праздников в январе. Создание после внесения изменений 2012 года в Закон о собраниях мест, где публичные мероприятия могли проводиться без предварительного уведомления, не могло считаться соразмерной альтернативой для проведения публичного мероприятия в месте, избранном организаторами. Например, такие специально отведенные места непригодны для шествий.
275. Конституционный Суд заключил, что часть 1 статьи 7 Закона о собраниях несовместима с Конституцией Российской Федерации и что необходимо изменить ее для разъяснения процедуры, которой надо следовать в случаях, когда уведомление срока выпадает на публичный праздник. В то же время организаторы публичных мероприятий должны иметь возможность подать уведомление в последний рабочий день перед публичными праздниками или, если это невозможно, подача и рассмотрение уведомления должны быть возможны во время публичных праздников.
C. Гражданское разбирательство
1. До 15 сентября 2015 г.
(a) Сроки рассмотрения жалоб на решения, действия или бездействие органов государственной и муниципальной власти, должностных лиц
276. До 15 сентября 2015 г. процедура рассмотрения жалоб на решения и действия или бездействие органов государственной и муниципальной власти и должностных лиц регулировалась главой 25 Гражданского процессуального кодекса (далее - ГПК РФ) и законом об обжаловании в суд (Закон Российской Федерации от 27 апреля 1993 г. N 4866-I "Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан", далее - Закон об обжаловании в суд).
277. В соответствии с главой 25 ГПК РФ и Законом об обжаловании в суд гражданин может обжаловать в суд действие или решение любого государственного или муниципального органа или должностного лица, если он полагает, что его права и свободы были нарушены (статья 254 ГПК РФ и статья 1 Закона об обжаловании в суд). Решения, действия (бездействие) могут быть обжалованы в порядке гражданского судопроизводства, если ими были нарушены права и свободы гражданина, созданы препятствия к осуществлению гражданином его прав и свобод, на гражданина незаконно возложена какая-либо обязанность или он незаконно привлечен к ответственности (статья 255 ГПК РФ, статья 2 Закона об обжаловании в суд).
278. Гражданин вправе обратиться в суд с заявлением в течение трех месяцев со дня, когда ему стало известно о нарушении его прав и свобод. Срок может быть восстановлен по уважительным причинам (статья 254 ГПК, статьи 4 и 5 Закона об обжаловании в суд). Жалоба должна быть рассмотрена в течение 10 дней (статья 257 ГПК РФ).
279. Суд может приостановить действие обжалуемого решения на время судебного разбирательства (часть четвертая статьи 254 ГПК РФ). В соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2009 г. N 2 < 1 > (далее - Постановление Пленума Верховного Суда N 2) судья вправе приостановить действие оспариваемого решения не только по заявлению лиц, участвующих в деле, но и по собственной инициативе на любой стадии производства по делу. Приостановление осуществляется, если из приобщенных к делу материалов, объяснений заявителя следует, что приостановление действия оспариваемого решения может предотвратить возможные негативные последствия для заявителя (пункт 19).
< 1 > Имеется в виду Постановление Верховного Суда Российской Федерации "О практике рассмотрения судами дел об оспаривании решений, действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих" (примеч. редактора).
280. При рассмотрении дела < 2 > следует учитывать, что к обстоятельствам, имеющим значение для правильного разрешения данной категории дел, в частности, относятся соблюдение срока обращения с заявлением в суд, законность и обоснованность принятого решения, совершенного действия (бездействия) (пункт 22 Постановления Верховного Суда N 2). В частности, суд должен выяснять следующие обстоятельства:
< 2 > В тексте пункта "при подготовке дела к судебному разбирательству" (примеч. переводчика).
(a) имеет ли орган (лицо) полномочия на принятие решения или совершение действия. В случае, когда принятие или непринятие решения, совершение или несовершение действия в силу закона или иного нормативного правового акта отнесено к усмотрению органа или лица, решение, действие (бездействие) которых оспариваются, суд не вправе оценивать целесообразность такого решения, действия (бездействия), например, при оспаривании бездействия, выразившегося в непринятии акта о награждении конкретного лица;
(b) был соблюден ли порядок принятия решений, совершения действий органом или лицом в том случае, если такие требования установлены нормативными правовыми актами (форма, сроки, основания, процедура и т.п.). При этом следует иметь в виду, что о незаконности оспариваемых решений, действий (бездействия) свидетельствует лишь существенное несоблюдение установленного порядка;
(c) соответствует ли содержание оспариваемого решения, совершенного действия (бездействия) требованиям закона и иного нормативного правового акта, регулирующих данные правоотношения.
Основанием к удовлетворению заявления может служить нарушение требований законодательства хотя бы по одному из оснований, свидетельствующих о незаконности принятых решений, совершенных действий (бездействия) (пункт 25 Постановления Пленума Верховного Суда N 2).
281. Бремя доказывания законности оспариваемого решения, действия или бездействия возлагается на заинтересованный орган или должностное лицо. Вместе с тем заявитель должен доказать, что его права и свободы были нарушены оспариваемым решением, действием или бездействием (статья 6 Закона об обжаловании в суд и пункт 20 Постановления Пленума Верховного Суда N 2).
282. Суд удовлетворяет жалобу, если установлено, что оспариваемое решение, действие (бездействие) нарушает права и свободы заявителя, а также не соответствует закону или иному нормативному правовому акту (пункт 28 Постановления Пленума Верховного Суда N 2). В этом случае суд принимает решение об отмене оспариваемого решения или акта и обязанности соответствующего органа, должностного лица устранить в полном объеме допущенное нарушение прав и свобод гражданина. Заявитель может требовать компенсации в отношении материального ущерба и морального вреда в отдельном гражданском разбирательстве (часть первая статьи 258 ГПК РФ и статья 7 Закона об обжаловании в суд). Суд может определить срок для устранения нарушения и/или особые меры, которые необходимо принять, чтобы восполнить нарушение в полном объеме (пункт 28 Постановления Пленума Верховного Суда N 2).
283. Суд может отклонить жалобу, если считает, что оспариваемый акт или решение, принятые компетентным органом или должностным лицом, были законными и не нарушали права гражданина (часть четвертая статьи 258 ГПК РФ).
284. Сторона разбирательства может подать жалобу в вышестоящий суд в течение 10 дней с даты вынесения решения суда первой инстанции (статья 338 ГПК РФ). Жалоба подается в суд первой инстанции (часть вторая статьи 337 и часть вторая статьи 321 ГПК РФ). Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации не содержит срока, в течение которого суд первой инстанции должен направить жалобу и дело в вышестоящий суд. Суд кассационной инстанции принимает решение по жалобе не позднее чем через два месяца со дня ее поступления (части первая и вторая статьи 348 ГПК РФ). Более короткие сроки могли быть установлены федеральным законом для определенных категорий дел (часть 4 статьи 348 ГПК РФ). Кассационное определение вступает в силу в день вынесения (статья 367 ГПК РФ).
285. Правовые нормы, регулирующие кассационное производство, были изменены с 1 января 2012 г. Измененный ГПК РФ предусматривал, что сторона разбирательства может подать жалобу в вышестоящий суд в течение месяца с даты вынесения решения судом первой инстанции (часть вторая статьи 321 ГПК РФ в редакции 2012 года). Жалоба подавалась в суд первой инстанции (часть первая статьи 321 ГПК РФ). Суд апелляционной инстанции принимал решение по жалобе не позднее чем через два месяца со дня ее поступления или через три месяца, если жалоба рассматривалась Верховным Судом Российской Федерации. Более короткие сроки могли быть установлены федеральным законом для определенных категорий дел (часть вторая статьи 327 ГПК РФ). Апелляционное определение вступало в силу в день вынесения (часть пятая статьи 329 ГПК РФ).
(b) Исполнение судебных решений
286. Суд выдает исполнительный лист после того, как решение вступало в силу, кроме случаев немедленного исполнения, если исполнительный лист выдается немедленно после принятия судебного постановления (часть первая статьи 428 ГПК РФ).
287. Немедленному исполнению подлежит судебный приказ или решение суда о взыскании алиментов, выплате работнику заработной платы в течение трех месяцев, восстановлении на работе, включении гражданина Российской Федерации в список избирателей (статья 211 ГПК РФ). Суд может по просьбе стороны < 1 > обратить к немедленному исполнению решения, если вследствие особых обстоятельств замедление его исполнения может привести к значительному ущербу для взыскателя или исполнение может оказаться невозможным. Вопрос о немедленном исполнении решения суда может быть рассмотрен одновременно с принятием решения суда. На определение суда о немедленном исполнении решения суда может быть подана частная жалоба, но ее подача не приостанавливает исполнение этого определения (статья 212 ГПК РФ).
< 1 > Истца (примеч. переводчика).
288. Решение суда об удовлетворении жалобы и обязании органа или должностного лица устранить нарушение прав гражданина направляется руководителю органа государственной власти, должностному лицу в течение трех дней со дня вступления решения суда в законную силу (часть вторая статьи 258 ГПК РФ). Закон об обжаловании в суд требовал, чтобы решение суда было направлено в течение 10 дней со дня вступления в силу (статья 8). Суду и гражданину должно быть сообщено об исполнении решения суда не позднее чем в течение месяца со дня получения решения (часть третья статьи 258 ГПК РФ, статья 8 Закона об обжаловании в суд).
2. Законодательство после 15 сентября 2015 г.
289. 15 сентября 2015 г. глава 25 ГПК РФ и Закон об обжаловании в суд утратили силу и были заменены Кодексом административного судопроизводства Российской Федерации (Федеральный закон от 8 марта 2015 г. N 21-ФЗ, далее - КАС РФ, который вступил в силу в эту дату). Кодекс административного судопроизводства подтвердил по существу большинство положений главы 25 ГПК РФ и Закона об обжаловании в суд и изменил некоторые из них.
290. В частности, КАС РФ установил специальные правила и сроки для подачи и рассмотрения жалоб на решения властей об изменении места или времени публичного мероприятия, его целей, формы или других условий.
291. В соответствии с положениями КАС РФ такие жалобы должны быть поданы в суд в течение 10 дней со дня, когда лицу стало известно о нарушении его прав и свобод (часть 4 статьи 219).
292. Жалоба должна быть рассмотрена в течение 10 дней. Если жалоба по вопросам, связанным с согласованием места и времени проведения публичного мероприятия, подана до дня проведения такого публичного мероприятия, она рассматривается судом в указанный срок, но не позднее дня, предшествующего дню его проведения. Административные дела, возбужденные в день проведения публичного мероприятия, подлежат рассмотрению в этот же день. Если последний день срока рассмотрения административного дела приходится на выходной или нерабочий праздничный день, оно должно быть рассмотрено в этот же день, если дело не было рассмотрено или не могло быть рассмотрено (часть 4 статьи 226 КАС РФ). Мотивированное решение суда должно быть составлено судом в день принятия данного решения в возможно короткие сроки после окончания судебного заседания и вручено заявителю (части 4 и 6 статьи 227 КАС РФ).
293. Судебное решение подлежит немедленному исполнению (часть 8 статьи 227 КАС РФ).
294. Апелляционная жалоба по административному делу об оспаривании решений, действий (бездействия) по вопросам, связанным с согласованием места и времени проведения публичного мероприятия, рассматривается судом не позднее дня, предшествующего дню проведения публичного мероприятия (часть 3 статьи 305 КАС РФ).
295. При рассмотрении дела суд проверяет законность оспариваемого решения, действия (бездействия) (часть 8 статьи 226 КАС РФ). В частности, суд должен проверить: 1) были ли нарушены права, свободы административного истца; 2) были ли соблюдены сроки обращения в суд; 3) был ли соблюдены требования нормативных правовых актов, устанавливающих полномочия органа, организации, лица, наделенных государственными или иными публичными полномочиями, на принятие оспариваемого решения, совершение оспариваемого действия (бездействия), порядок принятия оспариваемого решения, совершения оспариваемого действия (бездействия) в случае, если такой порядок установлен, основания для принятия оспариваемого решения, совершения оспариваемого действия (бездействия), если такие основания предусмотрены нормативными правовыми актами; 4) соответствует ли содержание оспариваемого решения, совершенного оспариваемого действия (бездействия) нормативным правовым актам, регулирующим спорные отношения (часть 9 статьи 226 КАС РФ).
296. Бремя доказывания законности оспариваемого решения, действия или бездействия возлагается на заинтересованный орган или должностное лицо. Заявитель должен доказать, что его права и свободы были нарушены оспариваемым решением, действием или бездействием и что им соблюден срок на подачу жалобу (часть 11 статьи 226 КАС РФ).
297. Суд принимает решение об удовлетворении заявленных требований, если признает, что оспариваемое действие не соответствует нормативным правовым актам и нарушает права, свободы и законные интересы административного истца. В этом случае он обязывает устранить нарушения прав, свобод и законных интересов административного истца или препятствия к их осуществлению (часть 2 статьи 227 КАС РФ). При необходимости суд определяет, какие меры следует принять для устранения нарушения, и устанавливает сроки (часть 3 статьи 227 КАС РФ).
D. Ответственность за нарушения, допущенные
в ходе публичных мероприятий
1. Законодательство Российской Федерации,
действовавшее до 8 июня 2012 г.
298. До 8 июня 2012 г. нарушение установленного порядка проведения публичных мероприятий наказывалось штрафом в размере от 1 000 до 2 000 рублей для организаторов мероприятия и от 500 до 1 000 рублей для участников (части 1 и 2 статьи 20.2 КоАП РФ).
299. Неповиновение законному распоряжению или требованию сотрудника полиции в связи с исполнением им служебных обязанностей влечет наложение административного штрафа в размере от 500 до 1 000 рублей или административный арест на срок до 15 суток (статья 19.3 КоАП РФ).
300. Неуплата административного штрафа составляет правонарушение, наказываемое удвоенным штрафом или административным арестом на срок до 15 суток (статья 20.25 КоАП РФ).
2. Изменения в законодательстве,
вступившие в силу с 8 июня 2012 г.
301. В соответствии с Федеральным законом от 8 июня 2012 г. N 65-ФЗ была увеличена максимальная сумма штрафа, который может быть применен за административное правонарушение. Часть 1 статьи 3.5 КоАП РФ в редакции от 8 июня 2012 г. предусматривает, что максимальный штраф составляет 5 000 рублей для граждан и 50 000 рублей для должностного лица, кроме правонарушений, совершенных в ходе публичных мероприятий (статьи 5.38, 29.2, 20.2.2 и 20.18 КоАП РФ), где максимальный штраф составляет 300 000 рублей для гражданина и 600 000 рублей для должностного лица.
302. Статья 20.2 КоАП РФ также была изменена (Федеральным законом N 65-ФЗ). Измененная статья 20.2 КоАП РФ предусматривает, что нарушение организатором публичного мероприятия установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования влечет наложение административного штрафа на граждан в размере от 10 000 до 20 000 рублей или обязательные работы на срок до 40 часов, на должностных лиц - от 15 000 до 30 000 рублей, на юридических лиц - от 50 000 до 100 000 рублей. Организация либо проведение публичного мероприятия без подачи в установленном порядке уведомления о проведении публичного мероприятия влечет наложение административного штрафа на граждан в размере от 20 000 до 30 000 рублей или обязательные работы на срок до 50 часов, или административный арест на срок до 10 суток, на должностных лиц - от 20 000 до 40 000 рублей, на юридических лиц - от 70 000 до 200 000 рублей. Нарушение организатором публичного мероприятия установленного порядка или организация либо проведение публичного мероприятия без подачи в установленном порядке уведомления о проведении публичного мероприятия, повлекшие создание помех функционированию объектов жизнеобеспечения, транспортной или социальной инфраструктуры, связи, движению пешеходов и (или) транспортных средств либо доступу граждан к жилым помещениям или объектам транспортной или социальной инфраструктуры либо превышение норм предельной заполняемости территории (помещения), влекут наложение административного штрафа на граждан в размере от 30 000 до 50 000 рублей или обязательные работы на срок до 100 часов, или административный арест на срок до 15 суток, на должностных лиц - от 50 000 до 100 000 рублей, на юридических лиц - от 250 000 до 500 000 рублей. Нарушение организатором публичного мероприятия установленного порядка, если эти действия (бездействие) не содержат уголовно наказуемого деяния, влечет наложение административного штрафа на граждан в размере от 100 000 до 300 000 рублей или обязательные работы на срок до 200 часов, на должностных лиц - от 200 000 до 600 000 рублей, на юридических лиц - от 400 000 до 1 000 000 рублей. Нарушение участником публичного мероприятия установленного порядка проведения собрания влечет наложение административного штрафа в размере от 10 000 до 20 000 рублей или обязательные работы на срок до 40 часов. Нарушение участником публичного мероприятия установленного порядка проведения собрания, повлекшее причинение вреда здоровью человека или имуществу, если эти действия (бездействие) не содержат уголовно наказуемого деяния, влечет наложение административного штрафа в размере от 150 000 до 300 000 рублей или обязательные работы на срок до 200 часов.
303. Федеральный закон от 8 июня 2012 г. N 65-ФЗ также изменил статью 4.5 КоАП РФ путем увеличения срока давности для правонарушения, предусмотренного статьей 20.2 КоАП РФ, с двух месяцев до одного года.
304. Кроме того, был введен новый состав административного правонарушения. Организация не являющегося публичным мероприятием массового одновременного пребывания и (или) передвижения граждан в общественных местах, публичные призывы к массовому одновременному пребыванию и (или) передвижению граждан в общественных местах либо участие в массовом одновременном пребывании и (или) передвижении граждан в общественных местах, если массовое одновременное пребывание и (или) передвижение граждан в общественных местах повлекли нарушение общественного порядка или санитарных норм и правил, нарушение функционирования и сохранности объектов жизнеобеспечения или связи либо причинение вреда зеленым насаждениям либо создали помехи движению пешеходов или транспортных средств либо доступу граждан к жилым помещениям или объектам транспортной или социальной инфраструктуры, влекут наложение административного штрафа на граждан в размере от 10 000 до 20 000 рублей или обязательные работы на срок до 50 часов, на должностных лиц - от 50 000 до 100 000 рублей, на юридических лиц - от 200 000 до 300 000 рублей. Вышеупомянутые действия, если они повлекли причинение вреда здоровью человека или имуществу, если эти действия не содержат уголовно наказуемого деяния, влекут наложение административного штрафа на граждан в размере от 150 000 до 300 000 рублей или обязательные работы на срок до 200 часов, на должностных лиц - от 300 000 до 600 000 рублей, на юридических лиц - от 500 000 до 1 000 000 рублей (статья 20.2.2 КоАП РФ).
305. Конституционный Суд Российской Федерации в своем Постановлении от 14 февраля 2013 г. (см. § 265 настоящего Постановления) рассмотрел вопрос о том, совместимы ли вышеупомянутые изменения с Конституцией Российской Федерации. Он указал, что при определении вида и размера санкций за совершение административных правонарушений законодатель имел широкие пределы усмотрения. Увеличение размеров административного штрафа (для граждан - до 300 000 рублей, для должностных лиц - до 600 000 рублей) за совершение административных правонарушений, связанных с организацией либо проведением публичных мероприятий или иных массовых мероприятий, повлекших нарушение общественного порядка, оправдано серьезным характером правонарушений, посягающих на общественный порядок и общественную безопасность. Кроме того, суд должен применять максимальный размер административного штрафа, только если наложение административного штрафа в меньшем размере не позволяет надлежащим образом обеспечить предупреждение совершения новых нарушений как самим правонарушителем, так и другими лицами. Конституционный Суд Российской Федерации постановил, что увеличение максимальных штрафов не противоречит Конституции. В то же время, что касается установления минимальных штрафов, Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что минимальный размер административного штрафа за совершение правонарушения, связанного с организацией либо проведением публичных мероприятий или иных массовых мероприятий, повлекших нарушение общественного порядка (10 000 рублей), устанавливается либо на уровне максимального размера, предусмотренного КоАП РФ для всех других административных правонарушений, либо многократно превышает его (5 000 рублей). Он также учел, что в результате при применении за указанные административные правонарушения даже минимально возможного размера административного штрафа граждане и должностные лица вынуждены нести денежные потери, нередко превосходящие уровень их среднемесячной заработной платы. Суд не вправе назначить лицу, привлекаемому к административной ответственности, наказание, не предусмотренное санкцией соответствующей нормы, и учесть обстоятельства дела и личную ситуацию правонарушителя. Последовательное применение общего правила назначения административных наказаний при наложении штрафов за совершение административных правонарушений, связанных с нарушением установленного порядка организации либо проведения публичных мероприятий или с организацией иных массовых мероприятий, повлекших нарушение общественного порядка, при определенных обстоятельствах может противоречить целям административной ответственности и приводить к чрезмерному ограничению прав и свобод граждан. Таким образом, минимальные штрафы, предусмотренные статьями 20.2 и 20.2.2 КоАП РФ, несовместимы с Конституцией Российской Федерации и должны быть изменены. Кроме того, Конституционный Суд отметил, что только за правонарушения, связанные с публичными мероприятиями, могут быть назначены общественные работы. Это могло быть истолковано как средство подавления диссидентских взглядов и политической деятельности, поэтому несовместимо с Конституцией Российской Федерации и подлежит изменению. В то же время Конституционный Суд указал, что увеличение срока давности привлечения к административной ответственности за нарушение законодательства о публичных мероприятиях до одного года со дня совершения административного правонарушения не противоречит Конституции Российской Федерации. Повышенный срок давности для привлечения к административной ответственности за нарушение законодательства о публичных мероприятиях не является новеллой. Он применяется в отношении ряда других административных правонарушений (нарушение законодательства о налогах и сборах, о выборах и референдумах и некоторых других). В делах о нарушении законодательства о публичных мероприятиях повышенный срок давности оправдывается сложностью расследования таких правонарушений, которые обычно совершаются во время массовых собраний.
306. Что касается обязанности организатора указывать в уведомлении о проведении публичного мероприятия предполагаемое количество его участников (см. § 250 настоящего Постановления), Конституционный Суд Российской Федерации напомнил свою позицию, изложенную в Постановлении от 18 мая 2012 г. N 12-П, о том, что власти должны знать, сколько человек примут участие в публичном мероприятии, и какое место будет достаточным, чтобы решить, какие меры следует принять для защиты общественного порядка и безопасности участников и других граждан. Обязанность организатора принять меры по недопущению превышения количества участников публичного мероприятия, указанного в уведомлении о его проведении, преследует цель защиты общественного порядка и (или) общественной безопасности. Вместе с тем, даже если количество участников было больше, чем указано в уведомлении, сам по себе этот факт не является достаточным основанием для привлечения организатора публичного мероприятия к административной ответственности. Такая ответственность может наступать только в том случае, когда превышение заявленного в уведомлении количества участников публичного мероприятия и создание тем самым действительной угрозы для общественной безопасности и правопорядку были обусловлены действиями (бездействием) организатора публичного мероприятия или когда организатор публичного мероприятия, допустив превышение количества его участников, не принял, в том числе, по требованию уполномоченного представителя органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органа местного самоуправления либо уполномоченного представителя органа внутренних дел мер, направленных на ограничение доступа граждан к участию в публичном мероприятии. Следовательно, оспариваемые нормы были совместимы с Конституцией Российской Федерации. Наконец, что касается положения о том, что организатор может нести ответственность за вред, причиненный участниками публичного мероприятия, Конституционный Суд Российской Федерации указал, что организатор может быть привлечен к административной ответственности только при наличии причинно-следственной связи между деянием (действием или бездействием) и причиненным вредом здоровью и имуществу, и должна быть установлена вина самого организатора соответствующего мероприятия. Таким образом, данная норма была несовместима с Конституцией Российской Федерации.
3. Рассмотрение административных обвинений
307. До 1 января 2013 г. обвинения в соответствии со статьей 20.2 КоАП РФ должны были рассматриваться по первой инстанции мировым судьей (часть 3 статьи 23.1 КоАП РФ в редакции, действовавшей до 1 января 2013 г.). С 1 января 2013 г. эти обвинения рассматриваются по первой инстанции районным судом общей юрисдикции (часть 3 статьи 23.1 КоАП РФ в редакции, действующей с 1 января 2013 г.).
E. Административное задержание
308. В целях пресечения административного правонарушения, установления личности нарушителя, составления протокола об административном правонарушении при невозможности его составления на месте, выявления административного правонарушения, обеспечения своевременного и правильного рассмотрения дела об административном правонарушении и исполнения принятого по делу постановления сотрудник полиции вправе в пределах своих полномочий применять следующие меры обеспечения производства по делу об административном правонарушении: доставление, административное задержание (пункты 1 и 2 части 1 статьи 27.1 КоАП РФ).
309. Сотрудник полиции может принудительно доставить лицо в отдел полиции для составления протокола об административном правонарушении при невозможности его составления на месте выявления административного правонарушения, если составление протокола является обязательным. Лицо должно быть освобождено при первой возможности. Сотрудник полиции составляет протокол о доставлении либо делает соответствующую запись в протоколе об административном правонарушении. Копия протокола о доставлении вручается доставленному лицу по его просьбе (пункты 1 - 3 части 1 статьи 27.2 КоАП РФ).
310. В исключительных случаях сотрудник полиции может применить административное задержание, если это необходимо для обеспечения правильного и своевременного рассмотрения дела об административном правонарушении, исполнения постановления по делу об административном правонарушении (часть 1 статьи 27.3 КоАП РФ). Срок такого административного задержания обычно не должен превышать трех часов. Лицо, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, посягающем на установленный режим Государственной границы Российской Федерации, может быть подвергнуто административному задержанию на срок не более 48 часов. Этот срок начинает течь с момента, когда лицо доставлено в отдел полиции в соответствии со статьей 27.2 КоАП РФ (статья 27.5 КоАП РФ). Об административном задержании составляется протокол (статья 27.4 КоАП РФ).
311. 16 июня 2009 г. Конституционный Суд Российской Федерации в своем Постановлении N 9-П заключил, что статьи 27.1 и 27.3 КоАП РФ совместимы с Конституцией Российской Федерации. Он указал, что административное задержание может быть применено только для целей, предусмотренных подпунктом "c" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Лицо, осуществляющее задержание, должно соблюдать нормы материального и процессуального законодательства. Суд, выполняющий проверку законности, должен проверить соблюдение порядка, установленного законом, а также обоснованность этой меры, в частности, была ли она необходимой и разумной при конкретных обстоятельствах, послуживших основанием для ее применения. Административное задержание является законным, если оно было необходимым и пропорциональным целям, предусмотренным Конституцией и Конвенцией. Административное задержание является незаконным, если оно применялось при отсутствии достаточных оснований, произвольно или тем более сопровождалось злоупотреблением властью.
312. 17 января 2012 г. Конституционный Суд Российской Федерации в своем Определении N 149-О-О указал, что основной целью доставления является составление протокола об административном правонарушении при невозможности его составления на месте. При наличии возможности установления личности нарушителя, наличии необходимых документов, подходящей обстановки на месте совершения правонарушения (включая погоду) протокол об административном правонарушении составляется на месте его совершения без применения доставления. Таким образом, правонарушитель может быть доставлен в отдел полиции в соответствии со статьей 27.2 КоАП РФ, только если эта мера является необходимой при данных обстоятельствах и оправданной. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях не устанавливает конкретных сроков доставления, поскольку невозможно предусмотреть и учесть конкретные обстоятельства, влияющие на его продолжительность (территориальная удаленность, наличие и/или техническое состояние транспорта, пропускная способность автодорог, климатические условия, состояние здоровья доставляемого и пр.). Однако правонарушитель должен быть доставлен в полицию без неоправданной задержки и в кратчайшие сроки.
III. Соответствующие международные и сравнительные материалы
A. Документы Организации Объединенных Наций
313. Доклад специального докладчика о праве на свободу мирных собраний и свободу объединения с другими от 21 мая 2012 г. (A/HRC/20/27) описывает передовые практики для содействия и защиты, в частности, права на свободу мирных собраний. В докладе указывается следующее:
"...28. Специальный докладчик полагает, что осуществление основных свобод должно подлежать не предварительному разрешению со стороны властей, а максимум предварительному уведомлению, смысл которого заключается в предоставлении государственным органам власти возможности содействовать осуществлению права на свободу мирных собраний и принимать меры для охраны общественной безопасности и порядка, а также прав и свобод других лиц. Такое уведомление должно оцениваться с точки зрения соразмерности, не должно быть сопряжено с чрезмерными бюрократическими процедурами и должно направляться, например, не более чем за 48 часов до дня, запланированного для проведения собрания... Предварительное уведомление в идеале должно быть необходимо лишь в случае проведения крупных митингов и митингов, способных создать препятствия для дорожного движения...
29. Если организаторы не уведомят власти, то собрание не должно распускаться автоматически... и организаторы не должны подлежать уголовному или административному преследованию в виде штрафа или тюремного заключения. Речь идет прежде всего о спонтанных собраниях, когда организаторы не имеют возможности выполнить требования об уведомлении или когда организаторов нет или они не установлены. В этом контексте специальный докладчик считает передовой практикой законодательство, которое позволяет проводить спонтанные собрания без направления предварительных уведомлений...
30. Что касается одновременного проведения собраний на одном и том же месте и в одно и то же время, специальный докладчик считает передовой практику, при которой, когда это возможно, разрешается проведение всех мероприятий, обеспечиваются их защита и содействие в проведении. В случае проведения контрдемонстраций, которые направлены на выражение несогласия с участниками других собраний, такие демонстрации должны иметь место, но не должны препятствовать участникам других собраний осуществлять их право на свободу мирных собраний. В этой связи правоохранительные органы играют ключевую роль в защите и содействии проведению мероприятий...
37. Специальный докладчик выступает против практики "удержания" (или локализации), когда сотрудники правоохранительных органов окружают демонстрантов и не позволяют им разойтись...
39. На государства также возлагается негативное обязательство не вмешиваться неоправданно в осуществление права на свободу мирных собраний. Специальный докладчик рассматривает в качестве передовой практики "законы о регулировании свободы собраний, [которые] не устанавливают каких-либо запретов в отношении времени и места и предусматривают возможность введения других менее радикальных ограничений... Запрещение должно быть крайней мерой, и власти могут запрещать мирные собрания лишь в тех случаях, когда менее ограничительное реагирование не позволяет достичь легитимной(-ых) цели(-ей), преследуемой(-ых) властями".
40. Как отмечалось выше, любые вводимые ограничения должны быть необходимы и соразмерны преследуемой цели... Кроме того, такие ограничения должны вводиться в пределах установления "зрительного и звукового" контроля за происходящим и целевой аудиторией, и "организаторы мирных собраний не должны принуждаться к выполнению рекомендаций властей, если эти рекомендации сводят на нет существо их права на свободу мирных собраний". В этой связи специальный докладчик предостерегает против применения практик, когда власти разрешают проведение демонстраций только на окраине города или на какой-либо конкретной площади, где эффект от такой демонстрации будет ничтожен.
41. Специальный докладчик также выражает согласие с мнением Группы экспертов БДИПЧ < 1 > о том, что "беспрепятственное дорожное движение не должно автоматически превалировать над свободой мирных собраний". В этом контексте Межамериканская комиссия по правам человека отметила, что "компетентные органы государства обязаны разработать оперативные планы и меры, которые упрощают осуществление права на свободу собраний... [включая] изменение маршрутов пешеходного и дорожного движения в определенном районе". Кроме того, специальный докладчик отмечает решение Конституционного суда Испании, который заявил, что "в демократическом обществе города являются не только местом для дорожного движения, но и местом для проявления активности граждан".
< 1 > Бюро по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ) (англ. Office for Democratic Institutions and Human Rights) - один из институтов Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) (примеч. редактора).
42. Специальный докладчик подчеркивает важность того, чтобы директивные органы информировали организаторов собраний "своевременно и всесторонне о причинах введения любых ограничений, а также о возможности использования оперативной процедуры обжалования". Организаторы должны иметь возможность подать апелляцию в независимый и беспристрастный суд, который обязан быстро вынести решение. В некоторых государствах директивный орган обязан обосновать свое решение (как, например, в Испании и Сенегале). В Болгарии организатор собрания должен подать апелляцию в течение трех дней после получения решения о запрещении собрания, затем компетентный административный суд должен в течение 24 часов вынести в отношении запрещения решение, которое незамедлительно объявляется и является окончательным. Кроме того, в Эстонии можно подать жалобу в административный суд, который обязан принять решение в течение того же или следующего дня...".
314. 26 апреля 2012 г. Комитет по правам человека высказал мнение по делу "Чеботарева против Российской Федерации" (Chebotareva v. Russia) (CCPR/C/104/D/1866/2009, сообщение N 1866/2009). Дело касалось отказа властей в разрешении провести "пикеты" в знак памяти годовщины убийства Анны Политковской и для выражения протеста против политических репрессий в стране. Власти предложили другое место для проведения "пикетов" на том основании, что на территории, избранной заявительницей, они предполагали проводить мероприятия, посвященные празднику День учителя. Заявительница не согласилась принять это место, утверждая, что из-за отдаленности от центра города цель "пикета" будет умалена. Она предложила альтернативное место, которое не было одобрено властями, ссылавшимися на проблемы общественной безопасности по причине оживленного движения транспорта и пешеходов в районе. Комитет по правам человека решил, что право заявительницы на свободу собраний в соответствии со статьей 21 Международного пакта о гражданских и политических правах было нарушено, поскольку ей произвольно воспрепятствовали в проведении мирного собрания. Государство-сторона не убедило комитет в том, что воспрепятствование проведению данных "пикетов" было необходимо для защиты интересов национальной безопасности или общественной безопасности, общественного порядка, защиты здоровья населения или нравственности или защиты прав и свобод других лиц. Причины, выдвинутые властями, по сути являлись предлогами для отклонения ходатайства заявительницы.
B. Документы Совета Европы
315. В документе под названием "Сборник заключений Венецианской комиссии по поводу свободы собраний" ("The Compilation of Venice Commission Opinions Concerning Freedom of Assembly", изданном Европейской комиссией за демократию через право (Венецианской комиссией) от 1 июля 2014 г. (CDL-PI(2014)0003), указывается следующее:
"...2.1. Стихийные собрания
Если законодательство требует подачи предварительного уведомления, в его положениях должен быть прямо предусмотрен отказ от этого требования в тех случаях, когда подача такого уведомления оказывается невозможной с практической точки зрения. Данное исключение действует только в тех обстоятельствах, когда невозможно уложиться в установленный законом срок. Власти всегда должны обеспечивать защиту любого стихийного собрания и содействовать его проведению при условии сохранения его мирного характера...
Венецианская комиссия и ОБСЕ/БДИПЧ хотят подчеркнуть, что возможность мирно и безотлагательно реагировать (спонтанно) на некоторые события, происшествия, другие собрания или речи является существенным элементом свободы собраний. Стихийные мероприятия должны рассматриваться как ожидаемый признак здоровой демократии. В качестве такового власти должны защищать и способствовать любому спонтанному собранию, пока оно носит мирный характер... В отношении стихийных собраний по определению не подаются предварительные уведомления, поскольку обычно они возникают в ответ на некие события, которые нельзя разумно предвидеть... чтобы собрание было действительно "стихийным", должна существовать тесная временная связь между событием ("явлением или событием"), которая стимулирует собрание, и самим собранием... Является ли собрание "стихийным" или "срочным", зависит от его собственных фактов. В принципе, пока собрание является мирным по своей природе, оно должно разрешаться... Определение выиграет от указания на то, что существо стихийного собрания заключается в том, что о нем не может быть представлено уведомление и оно не достигнет своей цели, если требования об уведомлении будут соблюдаться... Венецианская комиссия в целом соглашается с тем, что положение о временных рамках уведомления о публичных мероприятиях может быть полезным, если позволяет властям принимать разумные и целесообразные меры с целью гарантировать их беспрепятственное проведение. Однако она напоминает, что возможны ситуации, когда публичное мероприятие проводится в качестве срочного или спонтанного ответа на непредсказуемое событие, и в этом случае невозможно соблюдать обычные временные рамки для уведомления. Стихийные и срочные собрания защищены статьей 11 Конвенции...
2.3. Одновременные собрания
Руководящие принципы прямо предусматривают, что, если поступают уведомления о двух и более собраниях в одном и то же месте и в то же время, их следует разрешить и предпринять максимум усилий для обеспечения их проведения, независимо от того, кто подал уведомление первым, и как близко друг от друга они планируют собраться... Это также объясняется тем фактом, что все лица и группы имеют одинаковое право быть представленными в публичных местах для выражения своих взглядов... как подчеркивают руководящие принципы ОБСЕ/БДИПЧ - Венецианской комиссии, "Государственные органы должны задействовать достаточные силы по охране правопорядка, чтобы способствовать, насколько это возможно, проведению таких связанных друг с другом одновременных собраний в пределах взаимной "видимости и слышимости, поскольку это физически не препятствует другому собранию". Запрет проведения публичных мероприятий в месте и во время другого публичного мероприятия был бы непропорциональной реакцией, если отсутствует ясное и объективное указание на то, что оба мероприятия не могут быть проведены целесообразным образом с помощью полицейских сил...
4.1. Законные основания для ограничений - ограничения в отношении тематики собраний
...Ограничения публичных собраний не должны быть основаны на содержании посланий, которые они пытаются передать. Это особенно неприемлемо, если вмешательство в право на свободу собраний может быть оправдано только на основе собственного взгляда властей на существо конкретного протеста. Любые ограничения выражаемого послания любого содержания должны сопровождаться повышенным контролем и могут применяться только при наличии неизбежной угрозы применения насилия...
4.2. Ограничения места, времени и способа проведения собраний
Место является одним из ключевых аспектов свободы собраний. Право организатора решать, какое место лучше всего подходит для цели собрания, является частью самой сущности свободы собраний. Собрания в общественных местах не обязаны уступать более привычным способам использования пространства, поскольку давно признано, что использование публичного пространства для собрания - это такое же правомерное использование, как и любое другое место. Кроме того, цель собрания часто тесно связана с определенным местом, и свобода собраний включает право на проведение собрания в пределах "видимости и слышимости его целевого объекта"...
Всеобъемлющие ограничения, такие как запрет проведения собраний в конкретных местах, в принципе проблематичны, поскольку они не соответствуют принципу пропорциональности которые требуют, чтобы приоритетом у властей пользовались средства достижения правомерной цели с наименьшей степенью вмешательства...
Надлежащие ограничения использования общественных мест основаны на том, действительно ли собрание воздействует или нарушает использование места по назначению... Сама по себе возможность того, что собрание причинит неудобства, не является оправданием для его запрета...
Единственным правомерным является ограничение места собрания в опасных зонах и объектах, закрытых для публики...
Таким образом, рекомендуются отмена всеобъемлющего запрета собраний поблизости от правительственных учреждений и судов и передача управления рисками безопасности компетентным правоохранительным органам...
...Венецианская комиссия подчеркивает, что право организатора решать, какое место лучше всего подходит для цели собрания, поскольку для оказания значимого воздействия демонстрации часто нуждаются в проведении в конкретных определенных зонах, чтобы привлечь внимание ("Apellwirkung", как это называется по-немецки). Уважение автономии организатора в принятии решения по поводу места проведения мероприятия должно быть нормой. Государство обязано содействовать мирному собранию и защищать его...
Хотя право на контрдемонстрацию не может быть использовано против реализации права других лиц на проведение демонстрации, "непосредственная угроза столкновения" необязательно должна являться основанием для запрета одного из собраний в одно и то же время и в том же месте. Следует делать акцент на обязанности государства защищать и содействовать проведению каждого мероприятия, и государство должно иметь достаточные силы по охране правопорядка, чтобы способствовать, насколько это возможно, проведению таких связанных друг с другом обоих собраний в пределах взаимной "видимости и слышимости"...
4.3. Предоставление места собраний государственными органами
...Как уже упоминалось выше, все общественные места должны быть открыты и доступны для цели проведения собраний, поэтому официальное предоставление мест, пригодных для собраний, неизбежно ограничивает количество общественных мест, которые могут быть использованы для собраний, просто потому, что они не были предназначены для этой цели. Единственное законное ограничение - места собрания в опасных зонах и объектах, закрытых для публики.
5. УВЕДОМЛЕНИЕ О СОБРАНИЯХ
...Процедура уведомления вводится для цели предоставления информации властям, чтобы дать им возможность способствовать праву собираться, а не для создания системы, требующей получения разрешения на проведение собрания. Это подчеркивает, что свободой собираться должны пользоваться все и что-либо, прямо не запрещенное законом, должно считаться допустимым... Любой порядок предварительного уведомления ни при каких обстоятельствах не должен препятствовать намерению организаторов проводить мирные собрания и косвенно ограничивать их права (например, предъявлением слишком подробных и сложных требований и/или слишком обременительными процессуальными условиями)...
Рекомендуется, чтобы длительность и условия процедуры уведомления были разумными в отношении властей, организаторов и участников. [Национальное законодательство] должно также устанавливать адекватный срок, чтобы могло состояться судебное обжалование, если потребуется, до намеченной даты проведения собрания...
5.1. Срок периода уведомления о проведении публичного мероприятия
...Сроки должны устанавливаться таким образом, чтобы решение исполнительного органа и решение суда первой инстанции могли быть вынесены вовремя, чтобы собрание могло состояться в первоначально намеченную дату, если суд удовлетворит требования организаторов... Длительность [сроков] и условия должны быть разумными не только в отношении властей, но и должны допускать, чтобы рассмотрение жалобы судом состоялось до намеченной даты собрания. Недостатки уведомления должны без затруднения исправляться в отсутствие необязательной отсрочки собрания...
5.3. Регулятивный орган и процесс принятия решения
...Дополнительно рекомендуется, чтобы устанавливался процесс сотрудничества организатора и органа власти, дающий организатору возможность улучшить общие условия собрания... Необходимо, чтобы принятие решения и процедура обжалования были справедливыми и транспарентными... Организатор собрания не должен склоняться или принуждаться к согласию на альтернативные предложения властей или на обсуждение с властями ключевых факторов, особенно времени и места, планируемого собрания. Требование об ином умаляло бы самое существо свободы мирных собраний...
6. ПЕРЕСМОТР И ОБЖАЛОВАНИЕ
...Венецианская комиссия напоминает, что право на эффективное средство правовой защиты влечет право на обжалование существа любого ограничения или запретов собрания. Жалобы должны быть разрешены судами безотлагательно и своевременно, чтобы любой пересмотр решения властей происходил бы без дополнительного ущерба для прав заявителя. Кроме того, [национальное законодательство] должно прямо устанавливать средства правовой защиты, доступные организаторам в случаях ненадлежащим образом запрещенных или разогнанных собраний. Должно быть обеспечено быстрое и тщательное расследование любого подозрения в незаконном применении силы полицией, включая разгон собраний...
Процедура пересмотра решения о запрете собрания должна быть установлена таким способом, чтобы обеспечить доступность решения о законности запрета собрания для организаторов до планируемой даты собрания. С учетом сжатого графика это может быть наилучшим образом достигнуто путем разрешения временных судебных решений... Кроме того, Венецианская комиссия подчеркивает, что имеет решающее значение не только то, что суд может реально пересматривать решение публичных органов, но и то, что он может делать это до того, как состоится собрание, или что система возмещения за счет судебных предварительных решений является доступной...
7. ПРЕКРАЩЕНИЕ И РАЗГОН СОБРАНИЙ
...Прекращение и разгон собраний должны являться крайней мерой... Причины для приостановления, запрета или прекращения собрания должны сводиться к угрозе для общественной безопасности или опасности неминуемого насилия. Кроме того, разгон не должен иметь место, если должностные лица правоохранительных органов не приняли всех разумных мер с целью способствовать и защищать участников собрания от ущерба, и если отсутствует непосредственная угроза насилия...
...Собрание не должно запрещаться или разгоняться только потому, что лицо или группа лиц совершает акты насилия, и любые подобные меры должны приниматься только против конкретных лиц, которые нарушают общественный порядок или совершают незаконные действия или подстрекают к их совершению... На изолированный всплеск насилия следует реагировать путем последующего задержания и преследования, а не прекращения собрания или разгона толпы...
11. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ УЧАСТНИКОВ
...Иногда применение санкций (например, судебное преследование) после собрания может оказаться более целесообразной мерой, чем наложение ограничений до или во время собрания... Как и в отношении предварительных ограничений, принцип пропорциональности также применяется к ответственности, возникающей после мероприятия. Любые санкции, предусмотренные законом, должны, таким образом, допускать применение более мягких санкций, если данное правонарушение имеет незначительный характер...
12. ОХРАНА ОБЩЕСТВЕННОГО ПОРЯДКА НА СОБРАНИЯХ
...12.2. Ответственность правоохранительных органов
...Если собрание запрещено в соответствии с законом, и организаторы отказываются следовать правовым ограничениям, правоохранительные органы должны управлять собранием таким образом, чтобы обеспечить поддержание общественного порядка. При необходимости организаторы (или иные лица) могут преследоваться на более поздней стадии. Это предпочтительно по сравнению с требованием к полиции попытаться "прекратить" собрание с риском применения силы и насилия. Это особенно важно, когда собрание является незаконным, но мирным, то есть когда участники не участвуют в актах насилия. В таком случае для властей важно проявлять толерантность, поскольку любой уровень насильственного вмешательства может быть непропорциональным...
Вместе с тем положения, согласно которым должностные лица правоохранительных органов могут ограничивать численность участников собрания с учетом вместимости площадки, что является довольно субъективной оценкой, не являются допустимыми в соответствии с международными стандартами. Кроме того, проведение личных обысков, осмотр имеющихся у них предметов и недопуск участников на место собрания не должны допускаться, если отсутствуют данные о том, что эти меры необходимы для предотвращения серьезных беспорядков... Они приемлемы только при наличии уведомления организаторов плюс судебного решения после судебного слушания о законном характере таких мер с учетом конкретных обстоятельств и демонстрации необходимости такого действия. Бремя доказывания возлагается на власти...
Быстрое и тщательное расследование любого подозрения в незаконном применении силы полицией во время собраний, включая разгон собраний, также должно обеспечиваться...".
316. В заключении Венецианской комиссии о Федеральном законе от 19 июня 2004 г. N 54-ФЗ "О собраниях, митингах, шествиях и пикетах Российской Федерации", принятом Венецианской комиссией на 90-й пленарной сессии (г. Венеция, 16 - 17 марта 2012 г.), указывается, в частности, следующее:
"...В. Порядок уведомления о проведении публичного мероприятия
...21. Венецианская комиссия отмечает, что в то время как Закон о собраниях формально не уполномочивает исполнительные органы власти не принимать уведомление или запрещать публичное мероприятие, он предоставляет им полномочия изменять формат, изначально запланированный организатором... Одна из этих целей - "необходимость поддерживать обычное и бесперебойное функционирование коммунальной и транспортной инфраструктуры", что практически невозможно в случае больших или движущихся демонстраций. Далее она допускает и фактически четко определяет в статье 5.5 Закона о собраниях, что, если организаторы не соглашаются с обоснованным предложением местных органов власти об изменении формата публичного мероприятия, последнее де-факто запрещается. Следовательно, по мнению Венецианской комиссии, поскольку разрешение очень редко выдается, уведомление по сути необходимо заменить на просьбу о предварительном разрешении и на "фактически процедуру разрешения".
22. Хотя понятия "предложение" и "договоренность", в частности, создают впечатление незакрепленных инструментов, и в то время как Конституционный Суд Российской Федерации ссылается на порядок урегулирования разных интересов, в законе не определяется, как это должно осуществляться. В силу подобного регулирования существует высокий риск того, что на практике какое-либо урегулирование не будет иметь места. Таким образом, если организатор не принимает предложение органов власти, проведение публичного мероприятия не будет разрешено. В результате организатор часто оказывается перед выбором: либо отказаться от проведения публичного мероприятия (которое будет потом де-факто запрещено), либо согласиться проводить его в порядке, который не соответствует его первоначальным намерениям. Необходимость выбирать между двумя этими вариантами не соответствует статье 11 Конвенции. Следовательно, порядок регулирования в Законе о собраниях требует дальнейших комментариев от Венецианской комиссии.
23. Изменение места собрания органами власти означает, что мероприятие не может проводиться в месте, выбранном организатором с точки зрения его целевой аудитории, или в месте, имеющем особое значение для целей собрания. Венецианская комиссия отмечает, что уважение автономности организатора в решении о месте мероприятия должно быть нормой. Конституционный Суд Российской Федерации правильно определил, что вновь предложенное время и место должны соотноситься с социальными и политическими целями мероприятия, и это требование предусматривает некоторые гарантии от лишения предложенного публичного мероприятия любого эффекта. Но даже если предположить, что альтернативные предложения соответствуют этому принципу, необходимо подчеркнуть, что в принципе организаторам должно быть разрешено выбирать место и формат собрания без вмешательства. Венецианская комиссия соглашается с Институтом законодательства и сравнительного правоведения в том, что "организаторы при реализации своего права определять место и время мероприятия должны, в свою очередь, стремиться к достижению договоренности на основе баланса интересов" и, на самом деле, Комиссия недавно определила выгоды для организатора, если он сотрудничает с органами власти, таким образом, предотвращая "дальнейшее введение ограничений (и даже прекращение всего собрания, если это соответствует обстоятельствам)". Тем не менее это справедливо только в тех случаях, когда изменение формата обусловлено вескими причинами, как того требует пункт 2 статьи 11 Конвенции. Во всех других ситуациях органы власти должны уважать автономию организаторов в выборе формата проведения публичного мероприятия. В этом отношении Руководящие принципы четко определяют: "Организаторы собрания не должны принуждаться ни к принятию любых альтернативных предложений органов власти, ни к проведению переговоров с органами власти о ключевых аспектах (в частности, времени и месте) запланированного собрания. Требования об ином могут подрывать саму сущность права на свободу мирных собраний".
24. Что касается запретов проведения публичных мероприятий де-факто, необходимо помнить, что "для того, чтобы быть необходимым в демократическом обществе, ограничение свободы должно соотноситься с актуальной общественной необходимостью, быть пропорциональным (то есть должна быть рациональная взаимосвязь между целями государственной политики и средствами, применяемыми для их достижения, и должно быть достигнуто справедливое равновесие между требованиями всего общества и требованиями защиты фундаментальных прав личности), и оправдание для ограничения должно быть достаточным и уместным". Использование публичного пространства для собрания является таким же законным использованием, как и любое другое. Ограничения разрешены только в том случае, если собрание на самом деле будет разрушающим, а одна лишь возможность того, что собрание причинит неудобства, не оправдывает его запрет. В действительности неудобство для определенных институтов или для групп населения, включая нарушение движения, не должно являться достаточным основанием для запрета.
25. Венецианская комиссия соглашается с Конституционным Судом Российской Федерации, что Закон о собраниях должен оставлять некоторую дискрецию исполнительным органам власти. В этом отношении она отмечает, что Европейский Суд разъяснил, что "закон, который определяет полномочия, должен указывать пределы этих полномочий". Полномочия должны реализовываться "обоснованно, добросовестно и осмотрительно". Тем не менее, по мнению Венецианской комиссии, Закон о собраниях предоставляет слишком широкие пределы усмотрения и не указывает, что вмешательство исполнительных органов власти в право организаторов определять формат публичного мероприятия всегда должно соответствовать фундаментальным принципам "презумпции в пользу проведения собраний", "пропорциональности" и "недискриминации". Согласно действующему закону, например, исполнительные органы власти имеют право изменять движущееся мероприятие на статическое только с целью предотвращения перебоев работы транспорта, что не соответствует статье 11 Конвенции. Поскольку Закон о собраниях предоставляет исполнительным органам власти слишком широкие полномочия и не устанавливает неотъемлемые принципы реализации этих полномочий, то существует высокий риск того, что судебный пересмотр не сможет привести к обратному решению, даже если оно основывается на причинах, не оправданных пунктом 2 статьи 11 Конвенции.
26. Венецианская комиссия приветствует возможность организаторов обращаться в суды с требованием об отмене решения муниципальных властей (статья 19 Закона о собраниях). Венецианская комиссия напоминает, что одним из основных принципов демократического общества является верховенство права, которое прямо упомянуто в преамбуле к Конвенции. Верховенство права означает, в частности, что вмешательство исполнительных органов власти в права человека должно эффективно контролироваться, обычно судебной властью, по крайней мере, в последней инстанции, поскольку судебный контроль обеспечивает лучшие гарантии независимости, беспристрастности и должного процессуального порядка. Конституционный Суд Российской Федерации разъяснил, что суды должны проверять законность решений исполнительных органов власти.
27. Кроме того, Венецианская комиссия подчеркивает, что важнейшее значение имеет не только реальный пересмотр судами решения публичных органов, но и возможность сделать это до проведения собрания либо доступность системы удовлетворения требований посредством предварительных судебных решений.
28. Венецианская комиссия рассмотрела информацию о процедуре обжалования в сообщении, представленном властями Российской Федерации Комитету министров Совета Европы по делу Алексеева. Согласно этим данным жалобы на решения муниципальных органов рассматриваются в течение 10 дней (обычный срок составляет два месяца). В течение следующих 10 дней решения по жалобе могут оспариваться в суде кассационной инстанции, но если кассационная жалоба не подана, решение становится окончательным и может быть немедленно исполнено.
29. Венецианская комиссия выражает сомнение относительно того, что процесс обжалования может быть завершен до даты, указанной в уведомлении о публичном мероприятии, и, по-видимому, в законе отсутствует положение о предварительной мере, позволяющее организатору провести публичное мероприятие до рассмотрения жалобы.
30. В заключение, что касается порядка уведомления о публичных мероприятиях, закрепленного Законом о собраниях, Венецианская комиссия полагает, что этот порядок по сути является просьбой о разрешении. Более того, Закон о собраниях предоставляет слишком широкие пределы усмотрения исполнительным органам власти для ограничения собраний, например, наделяя их правом изменять формат публичного мероприятия в целях (в частности, необходимость соблюдать обычное и бесперебойное движение транспорта и людей), которые выходят за пределы правомерных целей, закрепленных в статье 11 Конвенции. Закон о собраниях не указывает точно, что эти полномочия должны реализовываться с учетом неотъемлемых принципов "презумпции в пользу проведения собраний", "пропорциональности" и "недискриминации". Обжалование в суд представляется потенциально неэффективным средством, поскольку суды не обладают полномочиями приостанавливать решения в рамках широких полномочий исполнительных органов власти, и они не могут рассмотреть жалобу до предложенной даты публичного мероприятия для соблюдения его первоначальных временных рамок. В результате, по мнению Венецианской комиссии, Закон о собраниях содержит недостаточные гарантии против рисков чрезмерного использования полномочий, произвола и самоуправства. Всегда будут возникать риски чрезмерного использования полномочий для подавления собраний, и, следовательно, любой закон о собраниях должен быть направлен на их уменьшение.
31. Закон о собраниях должен обеспечивать автономию собраний, способствовать сотрудничеству только лишь на добровольной основе. Если соглашения невозможно достигнуть, вариант с запретом может рассматриваться, только если он обоснован сам по себе, а не по причине невозможности сотрудничества, то есть из-за отсутствия соглашения. Исполнительные органы власти могут только предложить организаторам изменить время и место согласно части 2 статьи 12 Закона о собраниях, но их решение должно быть обязательно мотивировано основаниями конкретных и прямых угроз и опасностей для общественной безопасности (включая безопасность граждан, участников публичного мероприятия и пешеходов) и национальной безопасности. Иные виды обоснований должны быть исключены.
C. Бланкетные нормы
32. Закон о собраниях содержит несколько так называемых бланкетных запретов, то есть абсолютных запретов, которые не допускают исключений. Бланкетные нормы часто бывают непропорциональными, поскольку они не учитывают исключительные случаи, которые требуют иного подхода...
33. Часть 5 статьи 5 Закона о собраниях устанавливает, что организатор не имеет право проводить мероприятие, если уведомление не было подано в необходимые сроки. Это правило непропорционально: как бланкетная норма оно не предусматривает необходимость учитывать исключительные обстоятельства конкретного дела.
34. Список запрещенных помещений закреплен в частях 2 и 3 статьи 8 Закона о собраниях. Институт законодательства и сравнительного правоведения сообщил Венецианской комиссии, что определенные здания имеют стратегическое значение, и их исключение из перечня предусмотрено для защиты безопасности участников публичного мероприятия и других граждан (пункт 1 части 2 статьи 8 Закона о собраниях), для защиты особого конституционного статуса Президента, для предотвращения оказания давления на судебные разбирательства и по соображениям безопасности (пункт 3 части 2 статьи 8 Закона о собраниях). Венецианская комиссия согласна с Институтом законодательства и сравнительного правоведения в том, что, может быть, необходимо и законно предотвращать проведение публичных мероприятий в местах, перечисленных в части 2 статьи 8 Закона о собраниях). Тем не менее это решение необходимо принимать с учетом особого случая и согласно критериям, указанным Европейским Судом (в частности, когда это необходимо в демократическом обществе). Не все собрания (например, любой численности) могут считаться опасными для зданий суда или памятников истории и культуры. Термин "непосредственно прилегающие территории" (пункт 3 части 2 статьи 8 Закона о собраниях) слишком широкий и требует более узкого толкования. Вместо того, чтобы перечислять помещения, в которых всегда запрещено проведение публичных мероприятий или их проведение зависит от порядка, установленного Президентом Российской Федерации (см. часть 4 статьи 8 Закона о собраниях), в Законе о собраниях необходимо установить общий критерий, при каких обстоятельствах и в каких масштабах собрание может представлять собой угрозу указанным зданиям или исполняемой ими функции. Такие критерии должны применяться к конкретным случаям предлагаемых собраний. Эти критерии должны быть указаны в Законе о собраниях для того, чтобы представить необходимые руководящие основы для исполнения постановлений. Те же предложения необходимо внести в отношении пункта 3.1 части 2 статьи 8 < 1 > Закона о собраниях (о регулировании порядка проведения публичных мероприятий в местах транспортной инфраструктуры).
< 1 > Судя по упоминанию транспортной инфраструктуры, имеется в виду часть 3.1 статьи 8 Закона о собраниях (примеч. переводчика).
35. Статья 9 Закона о собраниях запрещает проводить собрания с 23.00 до 7.00. Это является ограничением права свободно выбирать время собрания. Согласно мнению Института законодательства и сравнительного правоведения это общее ограничение преследует цель защиты общественного порядка и спокойствия граждан. Тем не менее Венецианская комиссия отмечает, что предмет/цель собрания может оправдывать проведение собрания после 23.00 или те собрания, которые проводятся дольше, чем один день. Исполнительные органы власти должны принимать решения в каждом конкретном случае с надлежащим учетом принципа пропорциональности.
D. Стихийные собрания, срочные собрания, совместные собрания и контрдемонстрации
36. Абсолютные требования части 1 статьи 7 Закона о собраниях о сроке уведомления за 10 - 15 дней исключают возможность проведения собраний в более краткие сроки уведомления...
37. Венецианская комиссия в целом соглашается с тем, что положение о временных рамках уведомления о публичных мероприятиях может быть полезно, поскольку оно позволяет органам власти принять разумные и целесообразные меры для обеспечения их мирного проведения. Тем не менее она напоминает, что возможны случаи организации публичного мероприятия в виде срочного или спонтанного ответа на непредвиденное событие, и в этом случае может быть невозможным соблюдение обычных сроков уведомления. Стихийные и срочные собрания защищаются статьей 11 Конвенции. Европейский Суд указывал, что "решение о роспуске длящегося мирного собрания только из-за отсутствия предварительного уведомления без каких-либо незаконных действий со стороны демонстрантов представляло собой несоразмерное ограничение свободы мирных собраний". Собрания, которые несут послание, которое будет ослаблено, если будет соблюден установленный период уведомления, особенно, если собрания проводятся как непосредственный ответ на текущее событие, также требуют защиты. Согласно Конвенции органы власти должны способствовать таким стихийным собраниям, включая контрдемонстрации, даже если они не исполняют требования об обычном уведомлении, до тех пор, пока они являются мирными по своей природе.
38. Что касается одновременных демонстраций, Венецианская комиссия понимает из пояснений Института законодательства и сравнительного правоведения, что одновременные демонстрации и контрдемонстрации в целом считаются угрозой безопасности и порядку и как таковые они не допустимы в том смысле, что компетентные исполнительные органы власти изменяют формат мероприятия, если оно запланировано в том же месте и в то же время, что и мероприятие, о котором уведомление было подано ранее. В некоторых случаях региональное и местное законодательство прямо предусматривают такие полномочия для исполнительных органов власти.
39. Венецианская комиссия подчеркивает, что, если подано уведомление о проведении более, чем одного собрания, в одно и то же время и в том же месте, им следует способствовать, насколько это возможно. Непропорциональной реакцией является недопущение более чем одного собрания одновременно в качестве бланкетной нормы. Только если невозможно управлять двумя мероприятиями с использованием необходимых полицейских сил, допустимо ограничение одного или даже нескольких мероприятий. Недопустима политика, описанная как "разделяй и разобщай", когда к одному и тому же месту стремятся несколько организаторов. Подобные соображения касаются и контрдемонстраций.
40. Делегации Венецианской комиссии сообщили, что предпринятая ранее организация других мероприятий, особенно культурных, которые должны проводиться в месте и в день заявленного публичного мероприятия, часто влекла за собой предложение муниципальных властей об изменении формата последнего. Поскольку подобные мероприятия не связаны временными ограничениями для уведомления, которые должен соблюдать организатор собрания (статья 7 Закона о собраниях), свобода собраний нарушается, если собрание не может проводиться только лишь потому, что место для другого вида мероприятия в то же время хочет использовать кто-то другой, не связанный теми же ограничениями срока, что и организатор собрания. Публичные пространства должны быть доступны для всех лиц, и другие мероприятия, подобные культурным, не должны получать автоматическое преимущество. Конституционная защита проведения культурных или подобных мероприятий не стоит выше конституционной защиты свободы собраний...
E. Приостановление или прекращение публичного мероприятия
43. [Закон о собраниях предусматривает, что] публичное мероприятие может быть приостановлено (и впоследствии прекращено) "в случае нарушения правопорядка" участниками (статья 15). Оно также может быть прекращено в случае "умышленного нарушения" организатором порядка проведения публичных мероприятий (часть 2 статьи 16 Закона о собраниях).
44. Эти положения слишком жесткие. Не все нарушения закона должны приводить к приостановлению и прекращению публичного мероприятия, представляющими крайние меры. Причины приостановления и прекращения публичного мероприятия должны быть сужены до общественной безопасности или угрозы неизбежного насилия (см. часть 2 статьи 16 Закона о собраниях).
IV. ВЫВОДЫ
...49. Главные результаты анализа Венецианской комиссией Закона о собраниях с точки зрения статьи 11 Конвенции могут быть кратко изложены следующим образом:
- рекомендуется включить в Закон о собраниях положения о презумпции в пользу проведения собраний, принципах пропорциональности и недискриминации;
- необходимо пересмотреть порядок предварительного уведомления согласно части 5 статьи 5, статьям 7 и 12 Закона о собраниях, сотрудничество между организаторами и органами власти в статье 12 Закона о собраниях необходимо закрепить на добровольной основе, уважая автономию собраний и без лишения организаторов права проводить собрание на основании несогласования любых изменений формата собрания или несоблюдения временных рамок для уведомления о публичном мероприятии, полномочие органов исполнительной власти изменять формат публичного мероприятия должно быть ограничено случаями, когда имеются обоснованные причины для таких действий (пункт 2 статьи 11 Конвенции), с учетом принципов пропорциональности, недискриминации и презумпции в пользу собраний;
- приветствуется право оспаривать решения в суде (статья 19 Закона о собраниях), и необходимо предусмотреть, что решение суда будет выноситься до запланированной даты собрания, например, посредством доступности предварительных судебных решений;
- стихийные собрания и срочные собрания, так же как и совместные демонстрации и контрдемонстрации, должны быть разрешены, если они носят мирный характер и не представляют прямой угрозы насилия или серьезной опасности для общественной безопасности;
- основания для ограничения собраний должны быть сужены для применения принципа пропорциональности с целью приведения их в соответствие с пунктом 2 статьи 11 Конвенции, и основания для приостановления и прекращения собраний должны быть ограничены общественной безопасностью или угрозой применения неизбежного насилия;
- обязанности организаторов, предусмотренные частью 4 статьи 5 Закона о собраниях, должны быть уменьшены, и их обязательство поддерживать общественный порядок должно быть ограничено проявлением надлежащей осторожности;
- бланкетные ограничения времени и места публичного мероприятия должны быть сужены...".
C. Иные международные документы
317. Руководящие принципы о свободе мирных собраний 2010 года (CDL-AD(2010)020), подготовленные Бюро по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ) Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) совместно с Европейской комиссией за демократию через право (Венецианской комиссией) Совета Европы, предусматривают следующее:
"РАЗДЕЛ A. Руководящие принципы по свободе мирных собраний...
Глава 2. Основные регулирующие принципы
2.1. Презумпция в пользу проведения собраний
Поскольку право на свободу мирных собраний относится к основным правам, то его реализацию следует, по мере возможности, обеспечивать без какого-либо регулирования. Все то, что в явной форме не запрещено законом, следует считать разрешенным, и от желающих собраться не следует требовать получения разрешения на то, чтобы провести собрание. В законодательстве должна быть четко и недвусмысленно установлена презумпция в пользу свободы собраний...
2.4. Пропорциональность
Любые ограничения в отношении свободы собраний должны быть пропорциональными. В процессе достижения органами власти законных целей предпочтение следует отдавать мерам, предусматривающим наименьший уровень вмешательства. Принцип пропорциональности требует, чтобы органы власти автоматически не накладывали ограничения, которые существенным образом меняют характер мероприятия, например, не следует переносить место проведения собрания в удаленные от центра районы города. Такое применение предусмотренных законом ограничений может привести к тому, что эти ограничения будут налагаться на все собрания без разбора и в результате не смогут пройти проверку на пропорциональность, поскольку они не учитывают конкретные обстоятельства в каждом отдельном случае...
Глава 3. Ограничения свободы собраний
3.1. Законные основания для ограничений
Законные основания для ограничений установлены международными и региональными инструментами в области прав человека. В национальное законодательство не следует вводить дополнительные основания для ограничений.
3.2. Общественное место
Собрания являются таким же законным использованием публичного пространства, как и торговля, движение транспорта или пешеходов. Это обстоятельство должно учитываться при рассмотрении необходимости каких-либо ограничений.
3.3. Ограничения в отношении тематики собраний
Собрания проводятся для выражения общего мнения их участников и доведения до общественности определенных идей и посланий. Введение ограничений визуального или звукового содержания послания должно быть существенно затруднено, и их следует применять только при наличии неизбежной угрозы применения насилия.
3.4. Ограничения в отношении времени, места и порядка проведения собрания
В распоряжении административного органа имеется широкий спектр ограничений, не влияющих на содержание послания. Если применяются какие-либо ограничения в отношении времени, места или порядка проведения собрания, должны быть предложены разумные альтернативы.
3.5. "Видимость и слышимость" собрания
Публичные собрания проводят с целью доведения идей и посланий до сведения конкретного лица, группы или организации. Поэтому общее правило заключается в том, что следует способствовать проведению собраний в пределах "видимости и слышимости" их целевой аудитории.
Глава 4. Процессуальные вопросы
4.1. Предварительное уведомление
...Процесс уведомления не должен быть обременительным или бюрократизированным. Срок предварительной подачи уведомления не должен быть слишком большим, но при этом следует предусмотреть достаточно времени до заявленной даты проведения собрания с тем, чтобы соответствующие государственные органы имели возможность провести планирование и подготовку к мероприятию, а также подать срочную апелляцию в какой-либо орган правосудия или суд в случае оспаривания законности любого из наложенных ограничений...
4.2. Стихийные собрания
Если законодательство требует подачи предварительного уведомления, в его положениях должен быть прямо предусмотрен отказ от этого требования в тех случаях, когда подача такого уведомления оказывается невозможной с практической точки зрения. Данное исключение действует только в тех обстоятельствах, когда невозможно уложиться в установленный законом срок. Власти всегда должны обеспечивать защиту любого стихийного собрания и содействовать его проведению при условии сохранения его мирного характера.
4.3. Одновременные собрания
В случае поступления уведомлений о проведении двух или более не связанных друг с другом собраний в одном и том же месте и в одно и то же время, следует предпринять максимум усилий для обеспечения их проведения наилучшим возможным образом. Запрещение публичного собрания лишь на основании того факта, что оно будет проводиться в одно и то же время и в одном и том же месте с другим публичным собранием, будет, скорее всего, являться непропорциональным решением, если они оба могли бы быть проведены в этом месте. Принцип недискриминации также требует, чтобы уровень ограничений, который применяется к собраниям, проводимым в сопоставимых обстоятельствах, был одинаковым.
4.4. Контрдемонстрации
Контрдемонстрация является одной из форм одновременного собрания. Его участники хотят выразить свое несогласие со взглядами, выраженными в ходе другого собрания. Право на контрдемонстрацию не может быть использовано против реализации права других лиц на проведение собрания. Демонстранты должны уважать право других на проведение своей демонстрации. В данном случае основное внимание следует уделить обязанности государственных органов обеспечить проведение и охрану каждого мероприятия в случае организации или возникновения собрания в знак несогласия с другим собранием. Государственные органы должны задействовать достаточные силы по охране правопорядка, чтобы способствовать, насколько это возможно, проведению таких связанных друг с другом одновременных собраний в пределах взаимной "видимости и слышимости...
4.6. Обжалование решений
Право на эффективное средство правовой защиты влечет за собой право на обжалование по существу любого ограничения или запрета в отношении собрания... Жалобы следует подавать быстро и своевременно, чтобы любой пересмотр решения властей мог быть реализован и права заявителя были защищены от дальнейшего ущерба. Поэтому окончательное решение суда или как минимум решение о судебном запрете должно быть вынесено до даты проведения собрания, указанной в уведомлении...
РАЗДЕЛ B. ПОЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА...
Глава 3. Основные принципы...
Обязанность государства защищать мирные собрания
...33. Обязанность государства защищать мирные собрания приобретает особое значение в тех случаях, когда лица, проводящие или пытающиеся провести собрание, придерживаются непопулярных взглядов, и возрастает вероятность враждебного противостояния. Однако возможность возникновения беспорядков, обусловленная враждебным отношением к участникам мирного собрания, не должна служить оправданием для наложения ограничений на проведение данного мирного собрания. Помимо этого, позитивная обязанность государства по защите мирных собраний распространяется и на проводящиеся одновременно собрания оппонентов (часто называемые контрдемонстрациями). Таким образом, государство должно иметь в наличии достаточные ресурсы для охраны общественного порядка с целью содействия проведению общественных мероприятий и связанных с ними одновременных собраний, участники которых находятся в зоне "видимости и слышимости" друг друга...
Законность
...Национальное законодательство должно предусматривать четкие определения для того, чтобы закон оставался несложным для понимания и применения, а также для предотвращения попыток регулировать деятельность, которая регулированию не подлежит. Следовательно, определения должны быть не слишком детализированными...
37. ...Положения законодательства, которые наделяют административные органы власти дискреционными полномочиями, должны быть узко сформулированы, а также должны содержать исчерпывающий список оснований для введения ограничений на собрания. Следует установить четкие принципы или критерии относительно использования таких полномочий, чтобы ограничить возможности произвольного толкования...
Пропорциональность
...43. ...Автоматическое применение предусмотренных законом ограничений, например, запрета на проведение любых публичных выступлений в определенный период или в каких-либо публичных местах, которые подходят для проведения собраний, приводит к тому, что под их действие подпадает слишком большое количество мероприятий. Таким образом, эти ограничения не пройдут проверку на пропорциональность, поскольку не были учтены конкретные обстоятельства в каждом отдельном случае. Положения закона, которые ограничивают проведение собраний определенными местами или маршрутами (будь то в центральных или удаленных районах города), серьезно подрывают саму суть свободы собраний и поэтому должны рассматриваться как prima facie нарушение этого права. Аналогичным образом вопрос о регулировании собраний в жилых районах или собраний в ночное время необходимо рассматривать в каждом отдельном случае, а не относить эту категорию собраний к числу запрещенных.
44. Тем не менее можно регулировать время, место и порядок проведения отдельных публичных собраний с целью не допустить неоправданного ущемления прав и свобод других лиц (см. главу 4). Это положение отражает необходимость поддержания баланса между правом людей на выражение своего мнения посредством собраний и желанием оградить не участвующих в собрании лиц от неоправданного обременения.
45. Если, учитывая фактические обстоятельства, государственные органы имеют надлежащие основания для вывода о необходимости наложения ограничений на время или место проведения собрания (а не просто на порядок его проведения), то следует предложить подходящую альтернативу по времени или месту проведения такого собрания. Любая альтернатива должна обеспечивать, чтобы сообщение, выражению которого посвящено данное собрание, все равно могло быть эффективно доведено до тех, кому оно адресовано. Другими словами, собрание должно проводиться в зоне "видимости и слышимости" целевой аудитории...
Надлежащее администрирование и прозрачность процесса принятия решений
...65. В законодательстве о свободе собраний должна быть установлена четкое взаимодействие между организаторами мероприятий и административными органами. Данная процедура должна определить адекватные сроки, используя предлагаемую дату мероприятия в качестве точки обратного отсчета, и должна предусмотреть достаточное количество времени на каждый этап процесса администрирования...
Глава 4. Ограничения свободы собраний...
Законные основания для введения ограничений
...Общественный порядок
Присущая этому термину неопределенность не может служить оправданием для запрета или разгона мирных собраний. Ни гипотетический риск общественных беспорядков, ни присутствие враждебно настроенной публики не являются законными основаниями для запрета проведения мирного собрания. Предварительные ограничения на проведение собрания, применяемые ввиду вероятности незначительных случаев насилия, скорее всего, являются непропорциональными, с любыми единичными вспышками насилия следует справляться посредством последующего задержания и судебного преследования, а не путем предварительного запрета...
72. При определенных обстоятельствах собрание, которое его организаторы намерены провести как мирное, все же может быть запрещено на законных основаниях, связанных с общественным порядком. Такие ограничения следует применять лишь при наличии свидетельств того, что участники этого собрания с достаточной степенью вероятности сами будут прибегать или будут подстрекать других к совершению прямых противоправных действий, приводящих к нарушению порядка. Данный подход призван распространять меры защиты на спорные высказывания, вызывающие активное возражение со стороны других общественных групп, а также на политическую критику, даже если она может вызвать враждебную реакцию со стороны других лиц...
Защита прав и свобод других лиц
80. Административный орган обязан установить баланс между соблюдением такого важного права, как право на свободу собраний, и вступающими в противоречие с ним правами других лиц, которые живут, работают, делают покупки, занимаются торговлей или бизнесом в зоне проведения собрания. Этот баланс призван обеспечить, чтобы в том же месте одновременно с проведением собрания могла продолжаться другая деятельность, при условии, что сама эта деятельность не является чрезмерно обременительной для других. Временное нарушение автомобильного или пешеходного движения само по себе не может служить причиной для наложения предварительных ограничений на конкретное собрание. Возражения против собрания сами по себе также не могут служить достаточным основанием для введения предварительных ограничений на данное собрание. Толерантность очень важна для любого демократического общества. В связи с этим для публичных собраний следует установить высокий порог допустимости, лишь при превышении которого может быть установлено, что то или иное собрание сопряжено с необоснованным посягательством на права и свободы других лиц. Здесь особенно важно учитывать, что свобода собраний по определению представляет собой лишь временное вмешательство в права других лиц...
Виды ограничений
...Ограничения в отношении времени, места и порядка проведения собрания
99. На собрание могут быть наложены такие виды ограничений, которые касаются времени, места и порядка его проведения... Эти ограничения могут касаться изменения времени или места проведения собрания, либо порядка его проведения. Примером ограничения в отношении порядка проведения собрания может служить решение об ограничении использования звукового оборудования или световых и визуальных эффектов. Оно может быть правомерным в зависимости от места или времени суток, выбранного для проведения собрания.
100. Регулятивный орган не должен вводить ограничения просто в целях предотвращения возможных беспорядков или ущемления прав других лиц. Тот факт, что ограничения могут быть введены уже в ходе собрания (а не только до его проведения), дает властям возможность не только избежать введения обременительных ограничений до проведения собрания, но и обеспечить применение ограничений, которые соответствовали бы ситуации по мере ее развития. Это, однако, ни в коей мере не означает, что власти могут уклониться от выполнения своих обязательств по надлежащему администрированию (см. §§ 61 - 67) путем простого принятия административных распоряжений. Более того, как указано в §§ 134 и 157, использование переговоров и (или) услуг посредников может способствовать разрешению споров в отношении собраний и позволить правоохранительным органам и организатору собрания прийти к соглашению о необходимости применения тех или иных ограничений.
101. "Видимость и слышимость". Пределы действия любых ограничений на свободу собраний должны быть четко определены с учетом того, что нередко число способов эффективного донесения тех или иных посланий до внимания других людей является очень небольшим. В случае применения ограничений следует обеспечить, чтобы они полностью соответствовали принципу пропорциональности и всегда способствовали проведению собрания в зоне "видимости и слышимости" его "объекта" или целевой аудитории (см. §§ 33, 45 и 123).
Ограничения, налагаемые до проведения собрания ("предварительные ограничения")
102. Такие ограничения на свободу собраний либо закреплены в законодательстве, либо их налагает административный орган до указанной в уведомлении даты проведения собрания. Необходимо, чтобы эти ограничения формулировались четко и лаконично для обеспечения хорошего понимания их лицами, кто обязан их выполнять (организаторы и участники собрания), и теми, кто призван обеспечить их выполнение (сотрудники полиции или других правоохранительных органов). Они могут ограничивать время, место и порядок проведения собрания или же иметь форму прямого запрета. При этом всеобъемлющий законодательный запрет на проведение всех собраний в определенное время или в определенном месте требует значительно более веских обоснований, чем запрет на проведение отдельно взятого собрания. Учитывая невозможность предусмотреть все конкретные обстоятельства в каждом отдельном случае, включение в законодательство всеобъемлющего запрета (и применение такого ограничения) может быть непропорциональным, за исключением тех ситуаций, когда можно доказать наличие насущной общественной необходимости такого ограничения...
103. Организатора собрания не следует ни принуждать, ни заставлять принимать любую альтернативу (альтернативы), предложенные властями, или вступать с властями в переговоры об основных аспектах планируемого собрания (в частности, о времени и месте его проведения). В противном случае это подорвало бы саму сущность права на свободу мирных собраний...
Ограничения, налагаемые в ходе собрания
108. ...Как отмечено в §§ 37 и 91, чрезмерно широкие дискреционные полномочия, предоставленные правоохранительным органам, могут привести к нарушению принципа законности, так как создают условия для возможного произвола. Задержание участников собрания во время его проведения (на основании совершения ими административных, уголовных или иных правонарушений) должно иметь очень веское обоснование с учетом права на свободу и безопасность личности и того факта, что оно может быть осуществлено и после окончания собрания. Задержание следует использовать только в наиболее трудных ситуациях, когда неприменение данной меры может привести к совершению серьезного уголовного преступления.
Санкции и наказания, применяемые после собраний
109. Иногда применение санкций (например, судебное преследование) после собрания может оказаться более целесообразной мерой, чем наложение ограничений до или во время собрания... В отношении любой изолированной вспышки насилия следует применять не предварительные сдерживающие меры, а судебное преследование или иные административные меры уже после совершения правонарушения... Как и в случае предварительных ограничений, принцип пропорциональности применим также и к ответственности, возникающей после окончания мероприятия. Поэтому любые указанные в законе меры наказания должны предусматривать применение минимальных санкций в тех случаях, когда речь идет о незначительном правонарушении...
Глава 5. Процессуальные вопросы
Предварительное уведомление
...115. Хорошей практикой является требование уведомления только в тех случаях, когда ожидается значительное количество участников мероприятия, или требование уведомления только для определенных видов собраний. В некоторых странах такое требование отсутствует для небольших собраний или же в тех случаях, когда организаторы обоснованно предвидят отсутствие существенного неудобства для других лиц (например, такого, которое может потребовать изменения маршрута движения транспорта). Помимо этого, не следует требовать, чтобы пикетчики, осуществляющие акцию протеста в индивидуальном порядке, направляли властям предварительное уведомление о намерении провести пикет. Если к лицу, которое проводит индивидуальную акцию, присоединяются другое лицо или лица, такое мероприятие следует рассматривать как стихийное собрание (см. §§ 126 - 131).
...Несмотря на то, что в законах могут содержаться указания минимального срока подачи предварительного уведомления о собрании, никакие внешние ограничители по времени не должны препятствовать предварительному планированию проведения крупномасштабных собраний. Если закон устанавливает определенное ограничение по времени, то оно должно носить лишь ориентировочный характер...
121. Если в собрании, о котором было подано уведомление, принимает участие больше человек, чем предполагал его организатор, то правоохранительные органы должны способствовать проведению этого собрания до тех пор, пока оно остается мирным (см. также §§ 110 - 112 "Правовая защита").
Одновременные собрания
122. Все лица и группы имеют равное право на присутствие в публичных местах с целью выражения своих взглядов. В случае поступления уведомлений о проведении двух или более не связанных друг с другом собраний в одном и том же месте и в одно и то же время следует приложить максимум усилий для обеспечения их совместного проведения. Если это невозможно (например, из-за недостатка места), то следует предложить сторонам вступить в диалог с целью найти взаимоприемлемое решение. Если такое решение не может быть найдено, то власти могут постараться решить данную проблему с помощью метода случайного назначения несовпадающих мест для проведения этих мероприятий, если только это не приводит к дискриминации в отношении отдельных групп. Например, может быть использовано правило живой очереди, хотя нельзя допускать злоупотребления этим правилом (когда сознательно заранее подается уведомление об одном собрании с целью блокирования доступа к другим мероприятиям)... Запрещение публичного собрания исключительно на основании того факта, что оно будет проводиться в одно и то же время и в одном и том же месте с другим публичным собранием, явится, вероятнее всего, непропорциональным ответом на ситуацию, если оба эти мероприятия могли быть проведены на условиях, указанных в уведомлениях...
Процесс принятия решений и проверка их обоснованности
...134. Организаторы собрания, соответствующие уполномоченные органы, сотрудники полиции и другие стороны, чьи права могут быть затронуты в ходе проведения собрания, должны предпринять все возможные усилия для достижения взаимоприемлемого соглашения о времени, месте и порядке проведения собрания. Однако если такое соглашение оказывается невозможным и не возникает никакого очевидного решения, переговоры или привлечение посредника могут помочь своевременно прийти к соглашению. Реальный диалог между заинтересованными сторонами зачастую может привести к более удовлетворительному для каждого из участников результату, чем формальное обращение к закону. Лица или организации, не связанные ни с государством, ни с организатором, обычно наилучшим образом способствуют переговорам или выполняют функции посредников. Присутствие юридических представителей сторон также может оказать помощь и способствовать обмену мнениями между организаторами собрания и органами охраны правопорядка. Обычно подобный диалог оказывается самым успешным средством для установления доверия между сторонами, если он был начат при первой же возможности. Хотя переговоры не всегда приводят к успеху, тем не менее они выполняют профилактическую функцию и помогают избежать эскалации конфликта или введения произвольных или ненужных ограничений.
135. О любых ограничениях, наложенных на собрание, следует незамедлительно сообщить в письменной форме его организаторам с кратким объяснением причины каждого ограничения (такое объяснение должно соответствовать допустимым основаниям, закрепленным в законодательстве о правах человека, а также их толкованию соответствующими судебными органами). Бремя доказывания лежит на административном органе, который обязан продемонстрировать, что наложенные ограничения являются в данных обстоятельствах обоснованными. Сообщение о таких решениях следует направлять организаторам в разумные сроки, то есть с достаточным запасом времени до даты предлагаемого мероприятия, с тем, чтобы это решение можно было оспорить в независимом органе по рассмотрению споров или в суде до указанной в уведомлении даты проведения собрания...
138. В конечном счете, организаторы собрания должны иметь возможность оспорить решение административного органа в независимом органе по рассмотрению споров или в суде. В такой ситуации проверку принятого решения следует проводить заново. При этом должна быть предусмотрена возможность признания оспариваемого решения недействительным и направления дела на пересмотр. Бремя доказывания обоснованности решения должно лежать на административном органе. Любая проверка должна занимать немного времени, чтобы дело могло быть рассмотрено, а решение суда оглашено до запланированной даты проведения собрания (см. § 66). Это позволит провести собрание в том случае, если суд признает наложенные ограничения недействительными. С целью ускорить данный процесс от судов следует требовать, чтобы они рассматривали апелляции по поводу ограничения собраний в приоритетном порядке. Закон может также предусматривать принятие промежуточного судебного решения как средства защиты для организаторов собрания. Это означает, что в случае, когда суд не может принять окончательное решение до даты проведения запланированного собрания, он должен иметь право принять промежуточное судебное предписание. Выдача судом такого предписания при отсутствии возможности принятия окончательного решения должна быть обязательно основана на взвешенной оценке судом последствий этого разрешения...
139. Заинтересованные стороны и орган, занимающийся проверкой принятого решения, должны иметь доступ к материалам, на которых основано первоначальное решение уполномоченного органа (например, к соответствующим отчетам полиции, оценкам риска или иным вопросам или возражениям). Только в этом случае можно будет в полной мере оценить пропорциональность наложенных ограничений. Если органы власти отказывают в таком доступе, то стороны должны иметь возможность незамедлительно добиться судебного пересмотра решения об отказе в предоставлении материалов. Раскрытие информации способствует понятности и прозрачности процедур, а также содействует сотрудничеству и более быстрому разрешению любых спорных вопросов...
Часть II. Применение законодательства о свободе мирных собраний
...154. Не следует использовать опережающее вмешательство. Если отсутствует явная опасность неизбежного возникновения насилия, сотрудники правоохранительных органов не должны останавливать, обыскивать и/или задерживать участников, направляющихся к месту собрания.
155. Не следует всегда использовать полномочия на вмешательство в проведение собрания. Наличие у полиции (или иных правоохранительных органов) полномочий, предусматривающих возможность вмешательства и разгона незаконного собрания или возможность применения силы, не означает, что такие полномочия всегда следует использовать. В случае мирного течения собрания, организованного с нарушением законодательства, невмешательство или активное содействие проведению подобного собрания может порой оказаться наилучшим способом обеспечить его мирный исход. Во многих случаях разгон собрания может создать больше проблем с точки зрения охраны правопорядка, чем разрешение собрания и содействие его проведению. Слишком рьяное и властное поддержание порядка, вероятнее всего, нанесет значительный ущерб отношениям между полицией и обществом. Помимо этого, расходы на операции по защите свободы собраний и других основных свобод будут, скорее всего, значительно меньше, чем расходы на борьбу с беспорядками, возникшими в результате репрессий. После собрания всегда есть возможность привлечь виновных в нарушении закона к ответственности...
163. Содействие мирным собраниям, которые проводятся с несоблюдением установленных законом предварительных условий или со значительными отклонениями от условий, указанных в уведомлении. Если организаторы не обеспечивают выполнение каких-либо обязательных предварительных условий для проведения собрания (включая требование о надлежащем уведомлении, а также необходимые и пропорциональные ограничения, установленные законом) или отказываются их выполнять, то они могут быть привлечены к ответственности... Однако правоохранительным органам следует, насколько это возможно, оказать содействие проведению такого собрания. В случае, если на запланированном собрании с небольшим количеством участников в день его проведения участников оказывается намного больше из-за неожиданно большого притока людей, правоохранительным органам следует оказать содействие проведению такого собрания и относиться к нему как законному при условии сохранения его мирного характера. Как указано в четвертом стандарте документа "Десять основных стандартов в области прав человека для сотрудников правоохранительных органов" ("Ten Basic Human Rights Standards for Law Enforcement Officials"), составленного организацией "Международная амнистия", сотрудники правоохранительных органов "должны избегать применения силы при охране порядка во время незаконных, но мирных собраний"...
165. Разгон собраний. Правоохранительным органам не следует прибегать к разгону собраний, если они проходят мирно. Разгон собрания должен быть самой крайней мерой, и органы власти обязаны учитывать его возможные последствия, руководствуясь международными стандартами. Такие правила необязательно включать в законодательство, однако их следует оформить в виде инструкций для национальной полиции, а в законодательстве следует предусмотреть требование о разработке подобных инструкций. В этих инструкциях должны быть указаны обстоятельства, которые требуют разгона собраний, а также лица, уполномоченные отдавать приказ о разгоне собрания (например, офицеры полиции не ниже определенного звания).
166. Разгон собрания следует проводить лишь в том случае, если сотрудники правоохранительных органов приняли все разумные меры для содействия собранию и для его защиты от причинения ему вреда (включая, например, усмирение враждебно настроенных зрителей, угрожающих применением насилия), а также если существует прямая угроза совершения насильственных действий...
168. Если разгон собрания представляется необходимым, организатор собрания и его участники должны быть четко и громко информированы об этом еще до какого-либо вмешательства со стороны сотрудников правоохранительных органов. Участникам следует предоставить достаточно времени для того, чтобы они добровольно разошлись. Сотрудники правоохранительных органов в дальнейшем могут вмешаться только в том случае, если участники не расходятся. Третьим лицам (таким как наблюдатели, журналисты и фотографы) также может быть предложено разойтись, но им нельзя препятствовать в освещении и фиксации действий полиции...".
D. Сравнительно-правовые материалы
318. Европейский Суд провел сравнительное исследование законодательства 27 государств - участников Совета Европы (Австрии, Азербайджана, Бельгии, Боснии и Герцеговины (кантон Сараево), Эстонии, Финляндии, Франции, Македонии, Германии, Греции, Венгрии, Италии, Латвии, Литвы, Лихтенштейна, Монако, Черногории, Нидерландов, Польши, Румынии, Сербии, Испании, Швеции, Швейцарии, Турции и Соединенного Королевства (Англия и Уэльс)).
319. Сравнительное исследование свидетельствует о том, что в большинстве государств предусмотрена процедура уведомления для проведения публичных собраний. В Соединенном Королевстве уведомление требуется только для шествий и процессий, тогда как статические собрания освобождаются от этого требования. В Латвии необязательно подавать уведомление о собраниях, которые не объявляются широкой общественности и не создают препятствий для движения транспорта. В Азербайджане, Германии, Греции и Соединенном Королевстве стихийные собрания освобождаются от требования о подаче уведомления. Одно государство (Македония) не требует подачи никаких уведомлений, но организаторы могут уведомлять власти по желанию. Только четыре государства (Лихтенштейн, Словения, Швеция и Швейцария) предусматривают процедуру разрешения на определенные формы публичных собраний, которые могут вызвать препятствия в повседневной жизни.
320. Существуют различные подходы к срокам подачи уведомления или запроса о разрешении, от 10 дней (Латвия и Испания) до нескольких часов (Финляндия и Эстония) до начала собрания. В большинстве государств предусмотрено, что уведомление должно быть подано не позднее, чем за два или три дня до собрания. Только четыре государства устанавливают срок, до которого уведомление считается преждевременным (четыре месяца в Латвии, 30 дней в Польше и Испании и 15 дней во Франции).
321. Все государства, кроме Украины, устанавливают определенные ограничения в отношении места, даты или времени собрания. Однако в некоторых государствах (Германия, Греция) предусматривается, что выбор места и времени собрания является правом организаторов. Ограничения могут быть предусмотрены законом или применены административными органами в конкретных случаях. В 10 странах (Азербайджан, Босния и Герцеговина, Эстония, Македония, Греция, Латвия, Черногория, Румыния, Сербия и Турция) внутригосударственное законодательство устанавливает запрет на проведение публичных мероприятий в определенных местах, например, рядом с некоторыми правительственными или военными сооружениями, местами заключения, опасными зонами, такими как шахты, железные дороги или строительные площадки, поблизости от больниц или детских садов и так далее. Ограничения по времени или дате содержатся в законодательстве шести государств (Азербайджан, Греция, Лихтенштейн, Монако, Румыния и Сербия).
322. Однако в большинстве государств не предусмотрены законодательные ограничения по месту, дате или времени проведения собрания. Вместо этого в таких странах власти могут вводить подобные ограничения в конкретных случаях (все государства, кроме Боснии и Герцеговины, Латвии, Македонии, Монако, Сербии и Украины, которые не предусматривают возможности введения ограничений в необходимых случаях). Наиболее распространенные основания для таких ограничений связаны с защитой общественного порядка и безопасности (Бельгия, Эстония, Франция, Македония, Греция, Латвия, Монако, Нидерланды, Польша, Словения, Испания и Швеция), охраной здоровья населения (Австрия, Эстония, Нидерланды, Польша и Сербия), окружающей среды (Финляндия и Македония) и прав других лиц (Польша, Сербия и Испания), обеспечением движения транспорта (Финляндия, Венгрия, Латвия, Нидерланды, Сербия, Словакия, Швеция и Турция) или предотвращением возможного конфликта с другим собранием (Азербайджан, Эстония, Финляндия, Латвия и Польша). В большинстве государств дискреция властей по введению таких ограничений ограничена законом. Во многих государствах эти ограничения связаны с условием пропорциональности (например, Австрия, Азербайджан, Бельгия, Франция, Германия, Лихтенштейн, Швеция и Швейцария), необходимостью надлежащего обоснования причин (Венгрия), угрозами серьезной опасности (Эстония, Греция, Польша), причинения материального ущерба (Бельгия), серьезного вреда (Соединенное Королевство) или неразумных неудобств (Финляндия).
323. В 20 из 27 государств предусматриваются внутригосударственные средства правовой защиты для оспаривания ограничений, введенных властями, которые позволяют получить исполнимое решение до даты планируемого собрания. Государства используют различные способы для обеспечения того, чтобы жалоба рассматривалась до планируемой даты проведения собрания. Наиболее распространенный метод - это установление весьма короткого срока, предусмотренного законодательством для рассмотрения жалоб на ограничения проведения публичного собрания (например, в Азербайджане, Боснии и Герцеговине, Эстонии, Франции, Венгрии, Латвии, Черногории и Испании), часто сопровождаемого крайним сроком для объявления ограничения организаторам, чтобы у них было время для использования средства правовой защиты (например, в Азербайджане, Боснии и Герцеговине, Венгрии, Словении) и/или немедленного исполнения решения первой инстанции по жалобе (например, в Боснии и Герцеговине, Эстонии, Финляндии, Венгрии, Латвии и Испании). В некоторых государствах заявитель может обращаться с ходатайством о принятии предварительной меры, такой как приостановление решения об ограничении на время рассмотрения дела (например, в Бельгии, Финляндии, Германии, Италии, Лихтенштейне, Монако, Нидерландах, Словении, Швеции и Швейцарии).
324. Вместе с тем в 13 государствах непредставление предварительного уведомления о собрании или несоблюдение ограничения на место или время собрания является достаточным основанием для разгона собрания (в Азербайджане, Бельгии, Боснии и Герцеговине, Эстонии, Германии, Греции, Венгрии, Латвии, Черногории, Нидерландах, Сербии, Турции и на Украине). Во всех остальных рассмотренных государствах необходимо указывать дополнительные основания, оправдывающие разгон собрания, такие как угроза общественному порядку, угроза для безопасности населения, имущества или окружающей среды, совершение насильственных или преступных действий, антиобщественное поведение участников или серьезное нарушение движения транспорта. В двух государствах законодательство требует, чтобы любой разгон собраний удовлетворял требованию пропорциональности (Лихтенштейн и Швейцария), тогда как в одном государстве (Швеция) разгон допустим, только если иные меры прекращения беспорядков оказались неэффективными.
ПРАВО
I. Объединение жалоб для рассмотрения в одном производстве
325. В соответствии с пунктом 1 правила 42 Регламента Суда Европейский Суд решил объединить жалобы для рассмотрения в одном производстве ввиду их сходной фактической и правовой основы.
II. Предполагаемые нарушения статьи 13 Конвенции
326. Заявители жаловались со ссылкой на статью 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 11 Конвенции на то, что они не располагали эффективным внутригосударственным средством правовой защиты от предполагаемых нарушений их свободы собраний. Заявители, в частности, утверждали, что в их распоряжении не было процедуры, которая могла бы позволить им получить исполнимое решение до даты запланированного публичного мероприятия. Статья 13 Конвенции гласит:
"Каждый, чьи права и свободы, признанные в... Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".
A. Приемлемость жалобы
327. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.
B. Существо жалобы
1. Доводы сторон
(a) Заявители
328. Заявители утверждали, что в соответствии с законодательством Российской Федерации организаторы должны уведомить компетентные органы не ранее чем за 15 дней до проведения намеченного публичного мероприятия. У властей были три дня для предложения об изменении места, времени или способа проведения публичного мероприятия. Если организаторы высказывали возражения или предлагали альтернативные места или время, у органов власти вновь были три дня для ответа организаторам. С учетом того, что жалоба на решение властей об изменении места, времени или способа проведения публичного мероприятия должна была быть рассмотрена в течение 10 дней и что этот срок редко соблюдался на практике в связи с большой загруженностью российских судов, такие жалобы в большинстве случаев рассматривались только после запланированной даты публичного мероприятия. Исключения из этой практики являются редкими и могут быть объяснены меньшей загрузкой конкретного судьи. Сложившаяся ситуация объясняется тем фактом, что законодательство Российской Федерации не обязывает суды рассматривать такие жалобы до запланированной даты публичного мероприятия. Хотя Конституционный Суд Российской Федерации в своем Определении от 2 апреля 2009 г. решил, что суды должны рассматривать жалобы до намеченного публичного мероприятия (см. § 258 настоящего Постановления), изменения законодательства по этому поводу до сих пор не приняты. Сам Конституционный Суд Российской Федерации отметил это упущение в своем Постановлении от 14 февраля 2013 г. и предложил законодателю внести изменения во внутригосударственное законодательство (см. § 267 настоящего Постановления). Кроме того, не имелось данных о том, что суды следовали указаниям Конституционного Суда в своей повседневной деятельности. Власти Российской Федерации не предоставили статистическую информацию относительно длительности судебного рассмотрения таких дел или любое доказательство своего утверждения о том, что в большинстве случаев подобные жалобы рассматривались до даты запланированного публичного мероприятия (см. § 336 настоящего Постановления). Факты настоящего дела являются явным доказательством того, что рассмотрение таких жалоб часто занимало более 10 дней и редко оканчивалось до даты запланированного публичного мероприятия.
329. Даже если суд рассматривал и удовлетворял жалобу до запланированной даты проведения публичного мероприятия, судебное решение не вступало в силу немедленно, как подтверждают факты настоящего дела (см., например, § 155 настоящего Постановления). Оно подлежало исполнению только по истечении 10-дневного срока на обжалование (месячный срок с 1 января 2012 г.) или в случае подачи жалобы после вынесения решения вышестоящим судом, то есть в любом случае после запланированной даты проведения публичного мероприятия. В таких делах, даже если жалоба была удовлетворена, суды уже не могли предоставить средство правовой защиты, обязав власти разрешить проведение публичного мероприятия.
330. Заявители также утверждали, что отсутствовала возможность обращения за вынесением предварительного решения, которое позволило бы организатору провести публичное мероприятие в период рассмотрения его жалобы судом. Возможность приостановления обжалуемого решения, предусмотренная законодательством Российской Федерации, была неэффективной. Во-первых, любое такое приостановление не являлось разрешением публичного мероприятия. В отсутствие данного разрешения публичное мероприятие считалось незаконным. Во-вторых, заявители утверждали, что внутригосударственные суды были не склонны применять временные меры в спорах относительно свободы собраний на том основании, что такие меры имели бы преюдициальное влияние на результат разрешения спора. Заявители предоставили копию решения от 5 сентября 2013 г. Ворошиловского районного суда г. Ростова-на-Дону по жалобе на отказ согласовать публичное мероприятие, которое отклоняло ходатайство о применении предварительных мер, поскольку запрошенная временная мера не отличается от решения по существу жалобы.
331. Что касается возможности подачи ходатайства о немедленном исполнении, это была экстраординарная мера, которая целиком зависела от усмотрения судьи и назначалась в небольшом количестве дел о свободе собраний. Действительно, власти Российской Федерации смогли привести лишь восемь примеров дел о свободе собраний, в которых решения были обращены к немедленному исполнению (см. § 339 настоящего Постановления), хотя они имели полный доступ ко всей прецедентной практике российских судов. Напротив, заявители сослались на три судебных решения, в которых ходатайства о немедленном исполнении были отклонены судами. Они утверждали, что примеры, приведенные властями Российской Федерации, были недостаточны для доказывания существования последовательной практики решений о немедленном исполнении по делам о свободе собраний. В отсутствие ясного требования об исполнении судебного решения в таких делах немедленно, как, например, в избирательных спорах (см. § 287 настоящего Постановления), механизм немедленного исполнения не мог считаться эффективным.
332. Соответственно, установленные законом сроки уведомления о публичном мероприятии и судебного обжалования предложения властей об изменении места или времени не позволяли вынести исполнимое судебное решение до намеченной даты публичного мероприятия.
333. Заявители также утверждали, что жалоба в суд в соответствии с главой 25 ГПК РФ удовлетворялась, только если отказ властей в согласовании места, времени или способа проведения публичного мероприятия противоречил внутригосударственному законодательству. Иных оснований для удовлетворения жалобы законодательство Российской Федерации не предусматривало. Поэтому было невозможно обжаловать решение властей на таких основаниях, как, например, несовместимость места, предложенного властями с целями публичного мероприятия.
334. Заявители утверждали, что не они располагали эффективными средствами правовой защиты в отношении своих жалоб на нарушение статей 10 и 11 Конвенции. Они добавили, что новый КАС РФ, вступивший в силу в сентябре 2015 года (см. §§ 289 и последующие настоящего Постановления), не устранял эту ситуацию, поскольку установленная им процедура не разрешала получить окончательное решение заблаговременно до начала намеченного публичного мероприятия, чтобы обеспечить его подготовку.
(b) Власти Российской Федерации
335. Власти Российской Федерации утверждали, что организаторы должны были уведомить компетентные органы власти не ранее чем за 15 дней и не позднее чем за 10 дней до проведения намеченного публичного мероприятия. Срок уведомления давал властям достаточный срок, чтобы предложить время или место публичного мероприятия или направить организаторам предупреждение о возможной ответственности, если цели публичного мероприятия или любые другие условия противоречили законодательству Российской Федерации. В то же время он позволял проводить публичные мероприятия в ответ на значимые текущие события. Продление срока уведомления ограничило бы такую возможность.
336. Власти Российской Федерации также утверждали, что любые действия или бездействие властей, ограничивающие свободу собраний, могли быть обжалованы в суд в порядке, предусмотренном главой 25 ГПК РФ (см. §§ 276 - 283 настоящего Постановления). Законодательство Российской Федерации установило укороченный 10-дневный срок на рассмотрение такой жалобы (см. § 278 настоящего Постановления) по сравнению с общим двухмесячным сроком рассмотрения гражданских дел. Дополнительное сокращение этого срока могло умалять качество судебной проверки. Жалоба рассматривалась в течение двух месяцев (см. §§ 284 - 285 настоящего Постановления). Несмотря на отсутствие статистической информации по данному вопросу, можно было утверждать, что, если организаторы публичного мероприятия представили жалобу без задержки, она рассматривалась быстро, в большинстве случаев до даты запланированного публичного мероприятия. Средний период рассмотрения жалоб колебался от трех до 10 дней в суде первой инстанции и от 12 до 23 дней в случае их обжаловании. Власти Российской Федерации ссылались на указания Конституционного Суда о том, что такие жалобы должны рассматриваться максимально быстро, в любом случае до намеченного публичного мероприятия, чтобы судебное разбирательство не теряло своего значения (см. § 258 настоящего Постановления).
337. Власти Российской Федерации утверждали, что за несвоевременное рассмотрение жалоб часто несли ответственность сами организаторы. Например, что касается жалобы N 31040/11, хотя заявители 20 марта 2010 г. получили предложение властей об отмене шествия и изменении места митинга от 12 марта 2010 г., они направили свою жалобу в суд по почте только 15 марта 2010 г. Конвенция не обязывает государства создавать бесперебойно функционирующую почтовую систему (см. Решение Европейского Суда по делу "Фоули против Соединенного Королевства" (Foley v. United Kingdom) от 11 сентября 2001 г., жалоба N 39197/98). Общеизвестно, что российская почтовая служба перегружена и имеются серьезные недостатки в доставке ею корреспонденции. Однако вместо доставки жалобы прямо в канцелярию суда заявители предпочли рискованную отправку ее по почте. Жалоба была доставлена в суд в пятницу 19 марта 2010 г., что помешало суду рассмотреть ее до запланированной даты проведения публичного мероприятия. За задержку рассмотрения жалобы, таким образом, несли ответственность заявители.
338. Власти Российской Федерации также указали, что глава 25 ГПК РФ предусматривала возможность приостановления действия обжалуемого решения на время судебного разбирательства по требованию заявителя или по инициативе суда (см. § 279 настоящего Постановления). Тем не менее, по имеющейся информации, ходатайства о приостановлении в делах о свободе собраний заявителями в период с января 2011 года до настоящего времени не подавались.
339. Суды удовлетворяли жалобы, если признавали действия властей незаконными и нарушающими права заявителя. Судебные решения вступали в силу по истечении срока на обжалование (10 дней до 1 января 2012 г. и месяц после этой даты), если они не были обжалованы, или в день вынесения апелляционного определения (см. §§ 284 - 285 настоящего Постановления). Вместе с тем заявитель мог ходатайствовать о немедленном исполнении решения суда первой инстанции, если жалоба не могла быть рассмотрена до даты запланированного публичного мероприятия (см. § 287 настоящего Постановления). Законодательство Российской Федерации не запрещало применение процедуры немедленного исполнения в делах по поводу свободы собраний. Власти Российской Федерации предоставили копии восьми судебных решений о немедленном исполнении в делах об обжаловании предложений властей по поводу изменения места публичного мероприятия.
340. Власти Российской Федерации заключили из вышеизложенного, что, если организаторы публичного мероприятия не соглашались с предложением властей об изменении места или времени публичного мероприятия, они имели эффективное судебное средство правовой защиты, позволявшее им получить исполнимое решение до запланированной даты проведения публичного мероприятия. С целью проиллюстрировать эффективность данного средства правовой защиты власти Российской Федерации ссылались на пять судебных решений, в которых жалобы организаторов удовлетворялись, причем три из них были обращены к немедленному исполнению. Власти Российской Федерации не предоставили копий этих судебных решений.
341. Наконец, власти Российской Федерации утверждали, что в марте 2013 года Президент Российской Федерации внес на рассмотрение проект КАС РФ, который был с тех пор принят и вступил в силу (см. §§ 289 - 294 настоящего Постановления). Проект кодекса предусматривал, что жалобы на решения властей относительно изменения места или времени публичных мероприятий, их цели, формы или других условий должны рассматриваться судами в течение 10 дней. Если жалоба подана до запланированной даты публичного мероприятия, она должна быть рассмотрена не позднее чем накануне этой даты. Если жалоба подана в день публичного мероприятия, она должна быть рассмотрена в тот же день. Если последний день срока выпадает на выходные дни или на публичный праздник, она должна быть рассмотрена в этот день, если жалоба не была или не могла быть рассмотрена ранее. Если жалоба подана до запланированной даты публичного мероприятия, она должна была быть рассмотрена не позднее чем накануне этой даты.
2. Мнение Европейского Суда
342. Европейский Суд напоминает, что статья 13 Конвенции требует предоставления внутригосударственным законодательством средства правовой защиты только в отношении тех жалоб, которые могут рассматриваться как "доказуемые" с точки зрения Конвенции (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хасан и Чауш против Болгарии" (Hasan and Chaush v. Bulgaria), жалоба N 30985/96, § 96, ECHR 2000-XI). Сторонами не оспаривалось, что заявители выдвинули доказуемое требование в соответствии со статьями 10 и 11 Конвенции в значении прецедентной практики Европейского Суда и потому имели право на средство правовой защиты, удовлетворяющее требованиям статьи 13 Конвенции.
343. Такое средство правовой защиты должно позволять компетентному внутригосударственному органу рассматривать по существу жалобы на нарушение Конвенции и предоставления соответствующего возмещения (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хасан и Чауш против Болгарии").
344. Объем обязательств государств-участников в соответствии со статьей 13 Конвенции колеблется в зависимости от характера жалобы заявителя. "Эффективность" "средства правовой защиты" в значении статьи 13 Конвенции не зависит от определенности благоприятного исхода для заявителя. В то же время средство правовой защиты, гарантированное статьей 13 Конвенции, должно быть эффективным как в законодательстве, так и на практике в том смысле, что оно либо препятствует предполагаемому нарушению или его продолжению, либо обеспечивает адекватное возмещение за любое нарушение, которое уже имело место (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши" ( v. Poland), жалоба N 30210/96, §§ 157, ECHR 2000-XI, и Постановление Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации" (Ananyev and Others v. Russia) от 10 января 2012 г., жалобы N 42525/07 и 60800/08 < 1 > , § 96).
< 1 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 8 (примеч. редактора).
345. В сфере обжалования ограничений свободы собраний, введенных до даты намеченного собрания, например, отказ в предварительном разрешении, если требовалось данное разрешение, Европейский Суд уже отмечал, что понятие эффективного средства правовой защиты предполагает возможность окончательного решения по поводу такого ограничения до наступления времени, на которое намечено собрание. Апостериорное средство правовой защиты не может предоставить адекватное возмещение в отношении статьи 11 Конвенции. Таким образом, для эффективного использования свободы собраний важно, чтобы применимое законодательство предусматривало разумные сроки, в пределах которых должны действовать государственные органы, вынося соответствующие решения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бачковский и другие против Польши" (Baczkowski and Others v. Poland) от 3 мая 2007 г., жалоба N 1543/06, §§ 81 - 83).
346. Европейский Суд уже отмечал, что законодательство Российской Федерации устанавливало сроки для подачи организаторами уведомлений о проведении публичного мероприятия. Напротив, власти не были связаны какими-либо обязательными временными рамками для вынесения окончательного решения до запланированной даты проведения публичного мероприятия. Таким образом, Европейский Суд приходил к выводу, что судебное средство правовой защиты, доступное организаторам публичных мероприятий, имевшее апостериорный характер, не могло являться адекватным возмещением относительно предполагаемых нарушений Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Алексеев против Российской Федерации" (Alekseyev v. Russia) от 21 октября 2010 г., жалобы N 4916/07, 25924/08 и 14599/09 < 1 > , § 99).
< 1 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. N 11 (примеч. редактора).
347. Действительно, Европейский Суд учитывает, что глава 25 ГПК РФ и Закон об обжаловании в суд, действовавшие в период, относящийся к обстоятельствам дела, не обязывали суды рассматривать жалобы на отказ властей согласовать место, время или способ проведения публичного мероприятия до планируемой даты мероприятия. Срок на подачу уведомления и рассмотрения жалобы судом также не обеспечивал вынесение исполнимого решения до планируемой даты публичного мероприятия по следующим причинам.
348. Во-первых, организаторы должны уведомить компетентные органы не ранее, чем за 15 дней до намеченного публичного мероприятия; а уведомление, поданное до этого срока, считается преждевременным (см. §§ 226 и 231 настоящего Постановления). Это требование создает весьма сжатые временные рамки, в рамках которых любые предложения об изменении места, времени или способа проведения публичного мероприятия должны быть сделаны властями, обсуждены с организаторами и в итоге рассмотрены судом. Соответствующие сравнительные материалы показывают, что лишь в незначительном меньшинстве европейских стран устанавливается срок, до наступления которого уведомление считается преждевременным, и что в странах, в которых такой срок существует, он обычно значительно дольше 15 дней (см. § 320 настоящего Постановления).
349. Во-вторых, законодательство Российской Федерации предусматривает, что после получения уведомления у властей есть три дня для предложения об изменении места, времени или способа проведения публичного мероприятия (см. § 228 настоящего Постановления). Настоящие дела свидетельствуют, что данный срок не всегда соблюдается (см., например, §§ 14, 41, 76 и 109 настоящего Постановления, где власти выдвигали свои предложения в срок от четырех до семи дней после получения уведомления) в отсутствие негативных последствий для действительности несвоевременного предложения (см., в частности, § 47 настоящего Постановления). Несоблюдение властями установленного срока дополнительно сокращает уже ограниченное время, доступное организаторам для обращения к средству правовой защиты.
350. В-третьих, в период, относящийся к обстоятельствам дела, жалоба на отказ властей в согласовании места, времени или способа проведения публичного мероприятия, должен был рассматриваться судом в течение 10 дней (см. § 278 настоящего Постановления). Европейский Суд не убежден утверждением властей Российской Федерации, не подкрепленным документами или статистическими данными, о том, что 10-дневный срок обычно соблюдался и что в большинстве случаев жалобы рассматривались до даты планируемого мероприятия (см. § 336 настоящего Постановления). Как свидетельствуют факты настоящего дела, 10-дневный срок редко соблюдался: в большинстве случаев районным судам требовалось от двух недель до семи месяцев для рассмотрения жалоб. Действительно, жалобы относительно свободы собраний не считались срочными и не имели приоритета по отношению к другим делам, что в сочетании с большой нагрузкой российских судов влекло постоянные задержки в их рассмотрении. Европейский Суд напоминает в этой связи, что большая загрузка не может служить оправданием задержек судебного разбирательства (см. mutatis mutandis Постановление Европейского Суда по делу "Клейн против Германии" (Klein v. Germany) от 27 июля 2000 г., жалоба N 33379/96, §§ 42 и 43).
351. В результате совокупности вышеизложенных факторов, даже если организаторы публичного мероприятия подавали уведомление в первый день 15-дневного срока на уведомление, а затем подавали жалобу в суд сразу после получения предложения властей об изменении места или времени либо способа проведения, не имелось гарантии того, что их судебное разбирательство будет окончено до запланированной даты мероприятия. Существенное значение имеет то обстоятельство, что Конституционный Суд Российской Федерации в своих Постановлениях от 2 апреля 2009 г. и 14 февраля 2013 г. требовал от законодателя изменить правовые нормы, регулирующие сроки рассмотрения жалобы организаторов на отказы в согласовании времени или места публичного мероприятия таким образом, чтобы они рассматривались до запланированной даты мероприятия (см. §§ 258 и 267 настоящего Постановления). Только 8 марта 2015 г. соответствующие положения были изменены при вступлении поправки в силу с 15 сентября 2015 г. (см. §§ 289 - 294 настоящего Постановления), намного позже фактов настоящих дел.
352. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что, даже если районный суд рассматривал жалобу до запланированной даты проведения публичного мероприятия, судебное решение вступало в силу только после истечения 10-дневного срока на обжалование (месячный срок с 1 января 2012 г.) или, если подавалась жалоба, после вынесения апелляционного определения (см. §§ 284 - 286 настоящего Постановления). В одной из жалоб по настоящему делу приведен яркий пример ситуации, когда решение, вынесенное до запланированной даты публичного мероприятия и признававшее отказ властей согласовать его незаконным, не позволило организаторам провести свое мероприятие, поскольку решение еще не вступило в силу (см. §§ 153 - 155 настоящего Постановления).
353. Европейский Суд учитывает довод властей Российской Федерации о том, что внутригосударственное законодательство, действовавшее в период, относящийся к обстоятельствам дела, предусматривало возможность обращения за немедленным исполнением решения районного суда (см. § 287 настоящего Постановления). Он напоминает, что власти государства-ответчика должны быть готовы доказать практическую эффективность средства правовой защиты на примерах из прецедентной практики судов страны (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации", § 110). Власти Российской Федерации предоставили копии восьми судебных решений, подлежащих немедленному исполнению, в отношении дел, где предложения властей об изменении места публичного мероприятия были обжалованы (см. § 339 настоящего Постановления). По мнению Европейского Суда, этого недостаточно, чтобы доказать существование последовательной национальной практики. Таким образом, Европейский Суд не убежден в практической эффективности ходатайства о немедленном исполнении судебного решения (см. аналогичную мотивировку в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации").
354. Кроме того, что касается возможности приостановления обжалованного решения на время судебного разбирательства (см. § 279 настоящего Постановления), сами власти Российской Федерации признали, что такое приостановление никогда не производилось в делах о свободе собраний (см. § 341 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации также не пояснили, какое возмещение могло быть предоставлено организаторам в случае приостановления решения об отказе в согласовании места, времени или способа проведения публичного мероприятия. Такое приостановление не являлось согласованием места, времени или способа проведения, избранных организаторами, и поэтому не придавало публичному мероприятию презумпцию законности.
355. Европейский Суд учитывает, что после возникновения фактов, обусловивших настоящие жалобы, 15 сентября 2015 г. введен в действие новый Кодекс административного судопроизводства. Он, в частности, предусматривает, что жалобы на решения властей относительно изменений целей, места, формы или способа проведения публичного мероприятия рассматриваются районным судом, и по возможности эта жалоба должна быть рассмотрена до запланированной проведения даты мероприятия. Судебное решение подлежит немедленному исполнению (см. §§ 289 - 294 настоящего Постановления). Европейский Суд отмечает, что эти изменения во внутригосударственном законодательстве, хотя и достойные одобрения, произошли после событий, рассматриваемых в настоящих делах.
356. Европейский Суд, кроме того, рассмотрит дополнительный аргумент заявителей о том, что пределы судебной проверки сводятся к рассмотрению законности предложения об изменении места, времени или способа проведения публичного мероприятия (см. § 333 настоящего Постановления). Действительно, в соответствии с главой 25 ГПК РФ и Закона об обжаловании в суд, действовавших в период, относящийся к обстоятельствам дела, единственный существенный вопрос, рассматриваемый внутригосударственными судами, заключался в том, был ли законным оспариваемый отказ согласовать место, время или способ проведения публичного мероприятия (см. §§ 281 - 283 настоящего Постановления). Из толкования Верховным Судом Российской Федерации применимых норм следует, что "законность" понималась как соблюдение правил компетенции, процедуры и содержания (см. § 280 настоящего Постановления). Существенно то, что Верховный Суд Российской Федерации прямо указал, что суды не вправе оценивать обоснованность действий или решений властей, принятых в пределах их дискреционных полномочий (там же). Отсюда следует, что согласно закону суды не были обязаны рассматривать вопросы "пропорциональности" и "необходимости в демократическом обществе", в частности, отвечало ли оспариваемое решение неотложной общественной необходимости, и было ли оно пропорциональным любым преследуемым законным целям, то есть принципам, лежащим в основе анализа жалобы Европейским Судом в соответствии со статьей 11 Конвенции (см. § 412 настоящего Постановления).
357. Европейский Суд отмечает, что настоящее дело демонстрирует, что на практике внутригосударственные суды иногда выходили за рамки вопросов законности и оценивали, был ли "обоснованным" отказ властей в согласовании места, времени или способа проведения публичного мероприятия (см., например, §§ 48, 51, 71, 72, 82, 145, 153, 166, 184, 189, 200 настоящего Постановления). Эта практика явно коренится в требовании, содержащемся в Законе о собраниях, о том, что любое предложение об изменении времени, места или способа проведения публичного мероприятия должно быть "обоснованным" (см. § 228 настоящего Постановления), и в разъяснении Конституционного Суда Российской Федерации о том, что власти должны привести "веские мотивы" для своего предложения (см. § 256 и 257 настоящего Постановления). Однако Европейский Суд учитывает, что эта практика фрагментарна и что суды часто сводили свое рассмотрение к вопросам законности (см., например, §§ 11, 26, 35, 68, 89, 105, 133 настоящего Постановления).
358. В любом случае анализ судебных решений, вынесенных в настоящем деле, показывает, что даже в тех делах, в которых суды Российской Федерации рассматривали вопрос о том, был ли обоснован отказ в согласовании места, времени или способа проведения публичного мероприятия, они не признали, что дела затрагивали конфликт между правом на свободу собраний и иными правомерными интересами, и не сопоставили их. Баланс интересов, по-видимому, сместился в пользу защиты других интересов, таких как права и свободы лиц, не участвовавших в мероприятиях, способом, который затруднял смещение равновесия в пользу свободы собраний. Европейский Суд заключает, что на практике суды Российской Федерации не применяли стандарты, которые соответствуют принципам, воплощенным в статье 11 Конвенции, и не применяли тесты "пропорциональности" и "необходимости". Европейский Суд уже признавал в ряде случаев, хотя и в контексте статьи 8 Конвенции, что средство правовой защиты в виде судебного разбирательства, не позволяющее рассматривать вопрос о пропорциональности меры, не отвечает требованиям статьи 13 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Смит и Грейди против Соединенного Королевства" (Smith and Grady v. United Kingdom), жалобы N 33985/96 и 33986/96, §§ 135 - 139, ECHR 1999-VI, Постановление Европейского Суда по делу "Пек против Соединенного Королевства" (Peck v. United Kingdom), жалоба N 44647/98, §§ 105 - 107, ECHR 2003-I, и Постановление Европейского Суда по делу "Киган против Соединенного Королевства" (Keegan v. United Kingdom), жалоба N 28867/03, §§ 40 - 43, ECHR 2006-X).
359. Европейский Суд учитывает Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 г., в котором разъяснено, что любые ограничения прав и свобод должны быть предусмотрены законом и быть необходимыми в демократическом обществе, то есть соразмерными законной цели (см. § 217 настоящего Постановления). Европейский Суд приветствует эти указания, но отмечает, что они были даны после событий настоящих дел. В связи с этим придется ожидать возможности рассмотреть практику судов Российской Федерации после данного постановления, чтобы оценить, как эти разъяснения применяются на практике. Европейский Суд также учитывает, что новый КАС РФ, который вступил в силу 15 сентября 2015 г., воспроизвел по существу положения главы 25 ГПК РФ и Закона об обжаловании в суд. Согласно новому КАС РФ законность оспариваемого решения или действия, понимаемая в смысле соблюдения правил компетенции, процедуры и содержания, остается единственным существенным вопросом, рассматриваемым при судебной проверке (см. §§ 295 - 297 настоящего Постановления).
360. Подводя итог, Европейский Суд заключает, что заявители не имели в своем распоряжении эффективного средства правовой защиты, которое позволило бы получить исполнимое судебное решение по поводу отказа властей в согласовании места, времени или способа проведения публичного мероприятия до его планируемой даты. Кроме того, пределы судебной проверки ограничивались законностью предложения об изменении места, времени или способа проведения публичного мероприятия и не включали оценку его "необходимости" и "пропорциональности". При подобных обстоятельствах Европейский Суд не считает необходимым отдельно рассматривать жалобы заявителей, относящиеся к индивидуальным обстоятельствам каждого дела.
361. Таким образом, имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 11 Конвенции.
III. Предполагаемые нарушения статей 10, 11 и 14 Конвенции
362. Заявители жаловались на то, что ограничения, примененные властями к месту, времени или способу проведения публичных мероприятий, являлись нарушением их права на свободу выражения мнения и их права на свободу мирных собраний, гарантированных статьями 10 и 11 Конвенции, соответственно. Некоторые заявители жаловались в соответствии со статьей 14 Конвенции во взаимосвязи со статьями 10 и 11 Конвенции на то, что они подверглись дискриминации по признаку их политических убеждений или сексуальной ориентации.
Соответствующие статьи Конвенции предусматривают следующее:
"Статья 10
1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует Государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.
2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия.
Статья 11 Конвенции
1. Каждый имеет право на свободу мирных собраний и на свободу объединения с другими, включая право создавать профессиональные союзы и вступать в таковые для защиты своих интересов.
2. Осуществление этих прав не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц. Настоящая статья не препятствует введению законных ограничений на осуществление этих прав лицами, входящими в состав вооруженных сил, полиции или административных органов Государства...
Статья 14
Пользование правами и свободами, признанными в... Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам".
363. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что в отношении одних и тех же фактов заявители ссылались на два отдельных положения Конвенции: статьи 10 и 11 Конвенции, как таковых и во взаимосвязи со статьей 14 Конвенции. По мнению Европейского Суда, при обстоятельствах дела статья 10 Конвенции является общей нормой по отношению к специальной норме статьи 11 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Эзлин против Франции" (Ezelin v. France) от 26 апреля 1991 г., § 35, Series A, N 202, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудревичюс и другие против Литвы" ( and Others v. Lithuania), жалоба N 37553/05 < 1 > , § 91, ECHR 2015). Суть жалоб заявителей заключается в том, что власти применили различные ограничения на проведение мирных собраний, тем самым воспрепятствовав в выражении их взглядов наряду с другими демонстрантами. В связи с этим Европейский Суд считает, что жалоба заявителей должны быть рассмотрена в соответствии со статьей 11 Конвенции как таковой и во взаимосвязи со статьей 14 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Швабе и M.G. против Германии" (Schwabe and M.G. v. Germany), жалобы N 8080/08 и 8577/08, § 101, ECHR 2011 (извлечения), Постановление Европейского Суда по делу "Галстян против Армении" (Galstyan v. Armenia) от 15 ноября 2007 г., жалоба N 26986/03, §§ 95 - 96, и Постановление Европейского Суда по делу "Примов и другие против Российской Федерации" (Primov and Others v. Russia) от 12 июня 2014 г., жалоба N 17391/06 < 2 > , § 91).
< 1 > См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 2 (примеч. редактора).
< 2 > См.: там же. 2014. N 9 (примеч. редактора).
364. При этом Европейский Суд учитывает, что вопросы свободы выражения мнения и свободы мирных собраний тесно связаны в настоящем деле. Действительно, защита личных мнений, обеспечиваемая статьей 10 Конвенции, является одной из целей свободы мирных собраний, провозглашенной в статье 11 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эзлин против Франции", § 37, Постановление Европейского Суда по делу "Джавит Ан против Турции" (Djavit An v. Turkey), жалоба N 20652/92, § 39, ECHR 2003-III, и Постановление Европейского Суда по делу "Баррако против Франции" (Barraco v. France) от 5 марта 2009 г., жалоба N 31684/05, § 29). В области политической дискуссии гарантии статей 10 и 11 Конвенции часто дополняют друг друга, в результате чего статья 11 Конвенции, если это уместно, должна рассматриваться в свете прецедентной практики Европейского Суда по вопросу свободы выражения мнения. Европейский Суд напоминает, что связь между статьями 10 и 11 Конвенции имеет особенное значение, если власти допустили вмешательство в право на свободу мирных собраний, реагируя на взгляды, которых придерживаются участники демонстрации или члены ассоциации, или на выдвигаемые ими заявления (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Станков и Объединенная македонская организация "Илинден" против Болгарии" (Stankov and the United Macedonian Organization Ilinden v. Bulgaria), жалобы N 29221/95 и 29225/95, § 85, ECHR 2001-IX, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Примов и другие против Российской Федерации", § 92).
365. Таким образом, Европейский Суд рассмотрит настоящее дело в соответствии со статьей 11 Конвенции, при необходимости истолкованной в свете статьи 10 Конвенции как таковой и во взаимосвязи со статьей 14 Конвенции.
A. Доводы сторон
1. Заявители
366. Заявители утверждали, что вмешательство в свободу собраний необязательно должно быть в форме прямого запрета, правового или фактического, но может выражаться в иных мерах, принимаемых властями (см. Постановление Европейского Суда по делу "Сингартийский и другие против Болгарии" (Singartiyski and Others v. Bulgaria) от 18 октября 2011 г., жалоба N 48284/07, § 43). Понятие "ограничения" в пункте 2 статьи 11 Конвенции должно толковаться как включающее меры, принятые до или во время собрания (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эзлин против Франции", § 39). Хотя требование о предварительном уведомлении не образует само по себе вмешательство в свободу выражения мнения и свободу собраний, складывается иная ситуация, если, как в Российской Федерации, процедуры уведомления не ограничиваются информированием властей о намерении организаторов провести собрание, но позволяют властям возлагать ограничения на его место, время или способ проведения. В Российской Федерации право организаторов провести мирное собрание зависит от одобрения властями избранного места, времени и способа проведения. Недостижение соглашения после предложения властей об изменении места или времени либо способа проведения публичного мероприятия влекло запрет на его проведение организаторами. Внутригосударственное законодательство предоставило органам полиции полномочия по разгону публичных мероприятий, которые проводятся в месте или во время или способом, не одобренным властями, и по привлечению организаторов и участников к ответственности в соответствии со статьей 20.2 КоАП РФ. Предварительные ограничения, возлагаемые властями Российской Федерации в отношении места, времени или способа проведения публичного собрания, составляли, таким образом, вмешательство в свободу собраний (см. Постановление Европейского Суда по делу "Берладир и другие против Российской Федерации" (Berladir and Others v. Russia) от 10 июля 2012 г., жалоба N 34202/06 < 1 > , §§ 47 - 51).
< 1 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2013. N 6 (примеч. редактора).
367. По мнению заявителей, Закон о собраниях не отвечал конвенционным требованиям "качества закона". В частности, термины "обоснованные предложения об изменении места и/или времени публичного мероприятия или изменении его целей, формы или других условий" (см. § 228 настоящего Постановления) и "место и время, которые изменены в результате согласования с органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органом местного самоуправления" (см. § 231 настоящего Постановления) определены неясно и предоставляют властям широкую дискрецию в изменении существенных параметров собрания. Таким образом, внутригосударственное законодательство не устанавливает критерии, на основе которых оценивается, были ли предложения об изменении места, времени или иных параметров публичного мероприятия "обоснованными". Оно также не устанавливает критерии для оценки пригодности альтернативных мест, предложенных властями.
368. Заявители кроме того утверждали, что административная и судебная практика Российской Федерации толковали термин "согласовано" как "одобрено" или "разрешено" компетентными органами. Организаторы не имели права проводить публичное мероприятие, если его место и время не были одобрены властями. Отсюда следует, что, хотя внутригосударственное законодательство формально установило уведомительный порядок публичных мероприятий, запрет проведения мероприятия без одобрения властей и возложение ответственности за несоблюдение этого запрета фактически превращали его в разрешительный порядок.
369. Заявители ссылались на доклад Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации за 2012 год, в котором указывалось, что процедура одобрения публичных мероприятий прямо не устанавливает полномочия и обязанности заинтересованных сторон, что создает возможность для злоупотребления полномочиями властей. Заявители подчеркивали важность переговоров и посредничества для решения споров между властями и организаторами. Однако процедуры переговоров и посредничества не были предусмотрены в законодательстве Российской Федерации. В частности, законодательство Российской Федерации не устанавливало механизма разрешения разногласий между властями и организаторами относительно места, времени и других параметров публичного мероприятия. Как правило, власти отклоняли любые попытки диалога и отвергали все возражения или альтернативные предложения организаторов, настаивая на том, что публичное мероприятие должно проводиться в месте и во время и способом, которые определяли власти. Так, в некоторых случаях власти отказались одобрить собрание, даже несмотря на активное сотрудничество организаторов, такое как согласие на изменение даты или места, в частности, путем предложения ряда альтернативных мест для проведения своего мероприятия (см. §§ 23, 57, 60, 62, 77, 79, 86, 95, 97, 112, 114 и 116 настоящего Постановления). Отказ организаторов от места, предложенного властями, влек фактический запрет на проведение данного мероприятия.
370. Со ссылкой на руководящие принципы ОБСЕ/БДИПЧ о свободе мирных собраний (см. § 317 настоящего Постановления) заявители, кроме того, утверждали, что ограничения места, времени или способа проведения собрания не должны применяться лишь для исключения возможных беспорядков или вмешательства в права других. Они не должны умалять саму цель собрания, например, путем навязывания места, которое не соответствует целям собрания. По мнению заявителей, любая демонстрация в общественном месте неизбежно нарушает повседневную жизнь, включая движение транспорта, и для государственных органов важно демонстрировать определенную степень терпимости по отношению к мирным собраниям. Цель процедуры уведомления состоит именно в том, чтобы информировать власти о намеченном публичном мероприятии заранее, чтобы они могли принять меры по регулированию дорожного движения или любые иные меры, необходимые для устранения рисков безопасности. Следовательно, вводя ограничения в отношении места, времени или способа проведения публичного мероприятия, власти должны строго применять тест необходимости и пропорциональности.
371. Власти Российской Федерации, включая суды, никогда не применяли тест необходимости и пропорциональности при применении ограничения места, времени или способа проведения публичных мероприятий. Во-первых, они систематически отказывались признать, что место, время или способ проведения составляют существенные элементы публичных собраний. Заявители, в частности, утверждали, что места, избранные ими, имели решающее значение по причине близости к цели их протеста (например, около городской администрации или управления полиции) или потому, что место в центре позволяло им привлечь широкую аудиторию. Они, кроме того, отмечали, что альтернативные места, предложенные властями, являлись неподходящими, поскольку они были расположены далеко от государственных учреждений, являвшихся объектом протеста, или в некоторых случаях даже располагались в отдаленных или изолированных зонах далеко от центра города (см. §§ 77, 110, 130, 138, 160, 180, 187 и 197 настоящего Постановления). Эти места не обеспечивали видимости собрания и поэтому не позволяли заявителям привлечь внимание к своему посланию. Заявители не согласились с позицией властей Российской Федерации о том, что любое место, предложенное властями, неважно, насколько оно отдаленное или пустынное, подходило для обеспечения эффективного осуществления права на свободу собраний и поэтому должно было приниматься организаторами. По мнению заявителей, место является подходящим, только если оно позволяет собранию достичь своих целей. Места, предложенные властями, не отвечали этому требованию. В некоторых случаях (см. §§ 14, 22, 56 и 58 настоящего Постановления) власти вообще не предлагали альтернативные места в нарушение внутригосударственного законодательства.
372. Во-вторых, внутригосударственные власти не выдвинули соответствующие и достаточные мотивы для своих предложений об изменении места, времени или способа проведения собраний заявителей. Причины, приведенные властями, в большинстве случаев имели гипотетический характер и не были основаны на разумной оценке фактов. Например, ссылки на соображения общественного порядка были неубедительны в случае публичных мероприятий с участием невысокой численности ожидаемых участников, не представлявших опасности для общественного порядка (см., например, § 131 настоящего Постановления). Аналогичным образом власти не объяснили, почему было невозможно провести два мероприятия одновременно в том же месте, принимая во внимание, например, количество участников, площадь места и цели двух мероприятий (см. §§ 137, 139, 179, 186 и 196 настоящего Постановления). В некоторых случаях ссылки властей на обстоятельства, предположительно препятствующие проведению публичного мероприятия в месте, избранном заявителями, оказывались фактически неточными (см. §§ 115, 153 и 202 настоящего Постановления). По мнению заявителей, приведенные факты демонстрируют, что внутригосударственные власти иногда использовали предлоги для отказа в согласовании мероприятия, тогда как истинная цель ограничения заключалась в воспрепятствовании публичному выражению критики против властей. Эта цель не могла считаться правомерной.
373. В-третьих, факты настоящего дела доказывают, что власти не рассматривали вопрос о том, могли ли законные цели защиты общественного порядка и прав других лиц быть достигнуты иными, менее ограничительными средствами, в частности, путем привлечения соответствующих правоохранительных органов к обеспечению общественного порядка, регулированию дорожного движения, предотвращению столкновений и тому подобному.
374. Заявители заключили из вышеизложенного, что в результате отказа в согласовании места, избранного организаторами, власти не установили справедливого равновесия между правами тех лиц, кто хотел реализовать свое право на свободу собраний, и законными целями охраны общественного порядка или прав других лиц, которым собрание могло причинять временные неудобства.
375. Кроме того, заявители утверждали, что в соответствии с законодательством Российской Федерации, если публичное мероприятие проводилось в месте во время или способом, не одобренными властями, это мероприятие могло быть разогнано полицией, а его организаторы и участники привлекались к ответственности за административное правонарушение в виде нарушения установленного порядка проведения публичных мероприятий. В соответствии с внутригосударственным законодательством насильственный разгон не был ограничен случаями насильственных собраний или собраний, представляющих опасность для общественного порядка или общественной безопасности. Сам факт незаконности публичного мероприятия был достаточным для оправдания его разгона согласно законодательству страны. Европейский Суд уже признавал, что факт незаконности собрания не оправдывал нарушения права на свободу собраний (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ойя Атаман против Турции" (Oya Ataman v. Turkey), жалоба N 74552/01, § 39, ECHR 2006-XIII). Важное значение имеет проявление органами власти определенной степени терпимости к мирным собраниям, чтобы право на свободу собраний, гарантированное статьей 11 Конвенции, не было лишено всякого смысла (см. Постановление Европейского Суда по делу "Малофеева против Российской Федерации" (Malofeyeva v. Russia) от 30 мая 2013 г., жалоба N 36673/04 < 1 > , § 136). По мнению заявителей, одно лишь несоблюдение ограничения места, времени или способа проведения публичного мероприятия, введенного властями, не оправдывало его разгон. Такой разгон мог быть оправдан, только если он применялся в качестве крайней меры при наличии непосредственной угрозы применения насилия и если другие разумные меры содействия и защиты собрания от ущерба (например, в виде усмирения склонных к насилию лиц) оказались неэффективными (они ссылались на §§ 165 и 166 руководящих принципов ОБСЕ/БДИПЧ, процитированных в § 317 настоящего Постановления). Бланкетное использование разгона для ненасильственных собраний властями Российской Федерации не могло считаться "необходимым в демократическом обществе".
< 1 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 2 (примеч. редактора).
376. Таким образом, настоящее дело содержит наглядные примеры ситуаций, в которых публичные мероприятия разгонялись с применением силы, а некоторые участники задерживались, несмотря на мирный характер мероприятия и отсутствие нарушений общественного порядка со стороны его участников (см. §§ 46, 115, 131, 141 и 210 настоящего Постановления). Единственной причиной для разгона было отсутствие согласования властями места, времени или способа его проведения. Заявители также утверждали, что разгон их публичных мероприятий не был "необходимым в демократическом обществе".
377. Заявители также ссылались на другие дефекты законодательства Российской Федерации относительно уведомления о публичных мероприятиях. В частности, они указывали, что бланкетный законодательный запрет проведения публичных мероприятий в определенном месте, таком как непосредственно прилегающее к зданиям судов или следственным изоляторам, несовместим со статьей 11 Конвенции, поскольку препятствовал внутригосударственным властям и, в конечном счете, судам в проведении теста пропорциональности в каждом конкретном деле. Бланкетные запреты требовали более строгого оправдания, чем индивидуальные ограничения. Однако власти Российской Федерации не привели "соответствующих" и "достаточных" причин для применения своего бланкетного запрета проведения мероприятий в определенных местах. В частности, заявители утверждали, что иногда было важно провести публичное мероприятие около здания суда, например, если его цель заключалась в содействии независимости судебной власти (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Какабадзе и другие против Грузии" (Kakabadze and Others v. Georgia) от 2 октября 2012 г., жалоба N 1484/07) или в критике предполагаемых недостатков функционирования судебной системы (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Сергей Кузнецов против Российской Федерации" (Sergey Kuznetsov v. Russia) от 23 октября 2008 г., жалоба N 10877/04 < 2 > ). Европейский Суд приходил к выводу, что судебная власть, как и все другие публичные институты, не может пользоваться иммунитетом от критики, какими бы шокирующими и неприемлемыми ни казались определенные взгляды или выражения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Скалка против Польши" ( v. Poland) от 27 мая 2003 г., жалоба N 43425/98, § 34). Также существенно в этой связи, что российское законодательство прямо не устанавливало, на основе каких критериев определялся периметр зон запрещения публичных мероприятий. Согласно Закону о собраниях периметр таких зон должен определяться по решению региональных или муниципальных органов исполнительной власти, вынесенному в соответствии с земельным или градостроительным законодательством на основе земельных или градостроительных реестров. Однако земельное или градостроительное законодательство не содержит определения термина "непосредственная близость". В результате определение периметра данных зон было оставлено на полное усмотрение региональных и муниципальных органов. На практике периметр зон определялся местными властями в определенном радиусе, например, 25, 50, 100 или 150 метров.
< 2 > См.: там же. 2009. N 10 (примеч. редактора).
378. Заявители также отмечали, что изменения 2012 года к Закону о собраниях давали региональным законодательным органам полномочия по определению перечня мест, где проведение публичных мероприятий запрещалось, в дополнение к списку, содержащемуся в Законе о собраниях. Многие регионы приняли законы, запрещающие проведение публичных мероприятий в таких местах, как аэропорты, вокзалы и автобусные станции, морские порты, рынки и ярмарки, территории около медицинских или образовательных учреждений, религиозных или военных объектов. В некоторых регионах публичные мероприятия запрещено проводить в центрах города, где расположены законодательные, исполнительные и судебные органы власти. Эти запреты применялись только к публичным мероприятиям в значении Закона о собраниях (см. § 218 настоящего Постановления) и не затрагивали такие массовые мероприятия, как военные парады, религиозные церемонии, ярмарки, спортивные мероприятия или государственные праздники. Заявители заключили, что законодательство Российской Федерации предоставляет весьма широкую дискрецию в установлении бланкетных запретов на проведение публичных мероприятий в определенных местах.
379. Кроме того, заявители утверждали, что в законодательстве Российской Федерации отсутствуют правовые нормы, устанавливающие порядок исчисления срока на подачу уведомления в случаях, когда предельный срок выпадал на выходные дни или на государственный праздник. В результате было невозможно проводить публичные мероприятия во время или сразу после длинных зимних каникул в январе, которые продолжались не меньше рабочей недели. Таким образом, некоторые заявители (жалоба N 4618/11, см. §§ 29 - 37 настоящего Постановления) не могли проводить митинг и шествие 19 января 2010 г., поскольку срок на подачу уведомления выпадал на время новогодних и рождественских праздников, продолжавшихся с 1 по 10 января. Однако дата 19 января была очень важной для заявителей, поскольку они планировали провести митинг и шествие в годовщину убийства двух общественных активистов в знак памяти их трагической гибели. Власти не разъяснили заявителям, в какие даты должно быть подано уведомление с соблюдением предусмотренного законом срока и для согласования с властями. Отказ в согласовании митинга и шествия не преследовал какую-либо законную цель. Он был оправдан чисто техническими причинами и не был поэтому "необходим в демократическом обществе". Заявители признали, что они впоследствии смогли провести "пикет" 19 января 2010 г., поскольку срок уведомления о "пикете" был короче, чем требовался для уведомления о митинге или шествии. Однако "пикет" не являлся адекватной заменой для митинга и шествия. "Пикет" отличался от митинга или шествия своими целями и масштабом, поскольку включал меньшее количество участников, привлекал меньше журналистов и в результате имел меньшее социальное воздействие.
380. Законодательство Российской Федерации не разрешало также проведение стихийных собраний. Один заявитель (жалоба N 37038/13, см. §§ 206 - 215 настоящего Постановления) утверждал, что участвовал в стихийном публичном протесте против законопроекта, запрещающего усыновление российских детей гражданами США. Дата рассмотрения законопроекта Государственной Думой была объявлена за два дня до этого. С учетом минимального трехдневного срока уведомления отсутствовало время на подачу уведомления. Лица, желавшие протестовать против принятия данного закона, не имели другого выбора, кроме проведения одиночных "пикетов", которые не требовали предварительного уведомления. Хотя протестующие находились на расстоянии более 50 метров друг от друга, власти расценили одиночные "пикеты" как единое публичное мероприятие, прекратили его, задержали участников и оштрафовали их за участие в публичном мероприятии, проводимом без предварительного уведомления, в нарушение части 2 статьи 20.2 КоАП РФ.
381. Кроме того, заявители жаловались на то, что отсутствовали правовые нормы, устанавливающие, как решение властей, согласовавших публичное мероприятие или предложивших изменить его место, время или способ проведения, должно быть сообщено организаторам. Так, в одном деле (жалоба N 51169/10, см. §§ 13 - 20 настоящего Постановления) власти направили решение о согласовании "пикета" по почте. Данный заявитель утверждал, что в связи с частыми задержками доставки корреспонденции российской почтой власти должны были знать, что едва ли он получит письмо до запланированной даты мероприятия и будет иметь достаточно времени для подготовки к нему. Письмо действительно поступило в местное почтовое отделение лишь в день "пикета". Даже если бы он его получил, он уже не смог бы провести мероприятие. Заявитель утверждал, что он указал власти номер своего мобильного телефона и мобильных телефонов двух других организаторов. Соответственно, у властей была вся необходимая информация, позволявшая связаться с организаторами и информировать их о согласовании "пикета". Однако вместе контакта по телефону власти предпочли направить решение по почте, зная, что письмо не поступит к ним вовремя. Несмотря на формальное одобрение "пикета", заявитель был, таким образом, лишен практической и реальной возможности его проведения.
382. Некоторые заявители также утверждали, что они подверглись дискриминации при осуществлении своего права на свободу собраний по признаку их сексуальной ориентации или политических взглядов. В частности, некоторые заявители (жалоба N 19700/11) настаивали, что формулировка судебного решения в их деле (см. § 72 настоящего Постановления) ясно показывала, что единственной причиной отказа властей в согласовании публичных мероприятий, организованных ими, была их сексуальная ориентация. Дискриминационная мотивация властей была, кроме того, подтверждена тем фактом, что они согласовали антигомосексуальный протест в тот же день, 26 июня 2010 г., и в месте, которое было предложено заявителями и было отклонено властями как неподходящее.
383. Другие заявители (жалобы N 47609/11, 59410/11, 16128/12, 16134/12, 20273/12, 51540/12 и 64243/12) утверждали, что способ рассмотрения всех их уведомлений в период с 2009 по 2012 год, по сравнению с рассмотрением уведомлений, подававшихся проправительственными организациями в тот же период, выявил модель дискриминации по признакам политических убеждений. В вышеупомянутый период власти отказались согласовать 17 из 18 уведомлений о собраниях около городской администрации, поданных заявителями, в то время как проправительственные организации регулярно получали разрешение собираться в этом месте, включая 45 последовательных дней в июле и августе 2011 года. Власти Российской Федерации не представили данных о том, что проправительственные организации получали предложения от властей об изменении места.
384. Заявители сослались на несколько конкретных примеров дискриминационного отношения со стороны властей. Во-первых, по мнению заявителей, решение городской администрации от 4 июня 2009 г. (см. § 126 настоящего Постановления) было основано на дискриминационных мотивах. Отрицая за ними право провести мероприятие под названием "Россия против Путина" на том основании, что оно может вызывать враждебную реакцию со стороны сторонников Путина, власти отнеслись к ним менее благоприятно, чем к проправительственным ассоциациям. Поскольку власти не представили убедительного обоснования, заявители утверждали, что реальная цель властей заключалась в предотвращении выражения ими оппозиционных взглядов, что являлось дискриминацией по причинам политических убеждений. Во-вторых, разрешив проправительственной "Молодой гвардии" подать единое уведомление на серию "пикетов" и в то же время отказав в такой возможности заявителям (см. §§ 185 - 193 настоящего Постановления), внутригосударственные власти отнеслись к проправительственной организации более благоприятно, чем к заявителям, не приведя какого-либо оправдания своим действиям. В-третьих, заявители подавали свои уведомления о митингах 31 июля и 31 августа 2011 г. и 31 января 2012 г. при первой возможности, сразу же после открытия городской администрации (см. §§ 178, 185 и 195 настоящего Постановления). Во всех трех случаях заявители не видели никого, кто входил бы в здание городской администрации и подавал уведомление раньше их. Власти Российской Федерации не оспаривали, что единственным способом подачи уведомления в 9.00 был вход в здание администрации до приемных часов без пропуска. Они не оспаривали также, что в отличие от заявителей членам проправительственных организаций разрешалось входить в здание администрации без соблюдения вышеизложенных формальностей и поэтому они могли подавать свои уведомления раньше, чем кто-либо еще. В результате менее благоприятного обращения по сравнению с проправительственными организациями шансы заявителей на согласование их уведомлений уменьшались. Это различие в обращении не имело объективного и разумного оправдания.
385. Наконец, что касается огораживания места проведения митинга 31 марта 2011 г. (см. §§ 171 - 175 настоящего Постановления), ограничения количества участников и введения личных обысков, заявители утверждали, что меры безопасности, примененные в этом случае, были более жесткими, чем любые меры, применяемые на публичных мероприятиях, организованных в том же месте публичными органами или проправительственными организациями в последующие два месяца (в частности, 5 и 23 апреля и 31 мая 2011 г.). Принятые меры сильно затронули возможность заявителей обмениваться и излагать свои политические взгляды, в то время как проправительственные организации полностью использовали свои возможности взаимодействовать с пешеходами и распространять свои идеи без помех, вызванных необязательными мерами безопасности. Власти в данном случае не предоставили оправдания такому вмешательству. Не имелось данных о подобных изменениях в ситуации с безопасностью. Власти никогда не утверждали, что 31 марта 2011 г. террористическая угроза была выше, чем в дни, когда проводились иные публичные мероприятия. Различие в обращении, которому подверглись заявители, составляло, таким образом, дискриминацию по признаку политических убеждений.
386. По мнению заявителей, вышеизложенные примеры демонстрируют, что они последовательно сталкивались с иным обращением на основании их политических убеждений и что различие в обращении не было основано на объективных и разумных обоснованиях.
387. В заключение заявители указали, что в Российской Федерации существует системная проблема в отношении права на свободу собраний. Трудности, с которыми сталкивались заявители, не являлись единичными происшествиями, они вытекали из распространенной административной практики, сложившейся из-за наличия вышеизложенных недостатков внутригосударственного законодательства (см. для сравнения Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Броневский против Польши" (Broniowski v. Poland), жалоба N 31443/96, § 189, ECHR 2004-V, и Постановление Европейского Суда по делу "Бурдов против Российской Федерации (N 2)" (Burdov v. Russia) (N 2), жалоба N 33509/04 < 1 > , § 131, ECHR 2009). Действительно, отсутствие ясности во внутригосударственном законодательстве, непропорциональные и необязательные ограничения, предусмотренные им, усугублявшиеся отсутствием эффективного средства правовой защиты, сделали возможным его произвольное и дискриминационное применение. В результате ограничения времени, места или способа проведения мероприятия систематически применялись к мирным собраниям, если передаваемое ими послание не нравилось властям. Большое количество жалоб, находящихся на рассмотрении Европейского Суда, указывает на постоянный и повторяющийся характер проблемы, затрагивающей существенное количество людей во всех регионах Российской Федерации (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации", §§ 185 и 195). Изменения, введенные в 2012 году, дополнительно усугубили ситуацию, в частности, предусмотрев проведение всех публичных мероприятий в специально отведенных местах, тогда как остальные места могли использоваться только при исключительных обстоятельствах.
< 1 > См.: Российская хроника Европейского Суда. 2009. N 4 (примеч. редактора).
2. Власти Российской Федерации
388. Власти Российской Федерации указали, что процедура уведомления, установленная российским законодательством, не покушалась на существо права, предусмотренного статьей 11 Конвенции, поскольку ее цель заключалась в том, чтобы позволить властям принимать разумные и целесообразные меры по защите общественного порядка, гарантировать спокойное проведение публичного мероприятия и примирить, с одной стороны, право на свободу собраний и, с другой стороны, права и законные интересы (включая свободу передвижения) других лиц (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Букта и другие против Венгрии" (Bukta and Others v. Hungary), жалоба N 25691/04, § 35, ECHR 2007-III, и Постановление Европейского Суда по делу "Эва Мольнар против Венгрии" ( v. Hungary) от 7 октября 2008 г., жалоба N 10346/05, § 37). Таким образом, требование об уведомлении властей относительно публичного мероприятия и получении их согласия на место и время его проведения не являлось вмешательством в свободу собраний.
389. Власти Российской Федерации, кроме того, утверждали, что внутригосударственные правовые нормы, регулирующие проведение публичных мероприятий, отвечали требованию "качества закона", содержащемуся в пунктах 2 статей 10 и 11 Конвенции. В частности, Закон о собраниях устанавливает ясный срок для подачи уведомления (см. § 226 настоящего Постановления). С июня 2012 года, после внесения изменений в законодательство, граждане могли проводить публичные мероприятия в специально отведенных местах, не представляя уведомление (см. § 245 настоящего Постановления). Таким образом, было возможно проводить публичное мероприятие даже в тех случаях, когда срок уведомления по каким-то причинам не мог соблюдаться.
390. Вместе с тем законодательство Российской Федерации установило ясные сроки, в течение которых власти могли представить предложения об изменении места или времени публичного мероприятия или изменении целей, формы или других условий (см. § 228 настоящего Постановления). Если такие предложения не получены организатором в течение установленного срока, публичное мероприятие считалось согласованным по умолчанию.
391. Законодательство Российской Федерации действительно не установило процедуру уведомления организаторов о согласовании публичного мероприятия или предложении об изменении места, времени или способа проведения. Поэтому любой способ уведомления, включая доставку по почте, таким образом, является законным и приемлемым. Согласно применимым правилам письма, направленные адресату, находящемуся в том же городе, должны быть доставлены в течение двух дней. Направляя свое решение по почте, власти, следовательно, могли разумно полагать, что организаторы будут уведомлены вовремя. Довод заявителей о том, что не представлялось возможным провести публичное мероприятие, если согласование властей получено с задержкой, неубедителен. В соответствии с действующими правовыми нормами организаторы имели право начинать агитацию за публичное мероприятие с момента подачи уведомления, то есть они могли информировать потенциальных участников о месте, времени и целях мероприятия до получения разрешения властей.
392. Кроме того, власти Российской Федерации указали, что российское законодательство не наделяет организаторов правом на согласование властями места и времени их публичного мероприятия. Оценка рисков нарушений общественного порядка или прав других лиц и угрозы для безопасности относилась к пределам дискреционных полномочий компетентных органов. Со ссылкой на Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 2 апреля 2009 г. (см. §§ 255 - 259 настоящего Постановления) они утверждали, что Закон о собраниях обязывал исполнительную власть приводить веские причины для своего предложения об изменении места или времени проведения публичного мероприятия. Такие мотивы могли включать необходимость обеспечения нормального непрерывного функционирования жизненно важных коммунальных объектов или транспортных служб, защиты общественного порядка или безопасности граждан или иные причины. Однако было невозможно составить исчерпывающий перечень допустимых причин, поскольку это неоправданно ограничило бы дискрецию исполнительной власти. Власти также должны были предложить другие место и время, совместимые с целями публичного мероприятия и позволяющие его участникам донести свое послание до целевой аудитории. Организаторы, в свою очередь, должны принять меры для заключения соглашения с исполнительной властью. Если доказана невозможность заключения соглашения, организаторы имеют право защищать свои права и интересы в суде. Суды имели право оценивать, было ли решение исполнительной власти законным и обоснованным, и было ли ограничение свободы собраний пропорциональным.
393. Власти Российской Федерации утверждали, что в настоящем деле каждое предложение властей об изменении места, времени или способа проведения публичного мероприятия было основано на соответствующих и достаточных причинах. В частности, власти ссылались на ограничения движения транспорта и угрозу совершения дорожных происшествий, строительные работы, иные публичные мероприятия или праздники в местах, выбранных заявителями, возможные неудобства для других лиц на территории, угрозу нарушений общественного порядка и так далее. Ограничения свободы собраний заявителей, таким образом, преследовали законные цели защиты общественного порядка и прав других лиц. Власти предложили заявителям альтернативные места или время проведения мероприятия. Соответственно, заявители имели возможность выразить свои взгляды в другом месте, предложенном органом власти. Несмотря на требования внутригосударственного законодательства, организаторы не стали сотрудничать и без каких-либо уважительных причин отказались принять предложения властей (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Берладир и другие против Российской Федерации", §§ 56 и 60). Доводы заявителей о том, что выбранные ими места имели принципиальное значение, а места, предложенные властями, были непригодными, являлись неубедительными, поскольку изменение места не могло как таковое ограничивать свободу собраний. Внутригосударственные суды признали действия властей законными и обоснованными.
394. Власти Российской Федерации считали, что не имелось оснований полагать, что любое из решений властей было мотивировано дискриминационным отношением. В частности, что касается утверждений о дискриминации по признаку политических убеждений (жалобы N 47609/11, 59410/11, 16128/12, 16134/12, 20273/12, 51540/12 и 64243/12), власти Российской Федерации отметили, что место, выбранное заявителями, было весьма популярно у всех политических партий и общественных организаций. Поскольку одновременное проведение нескольких публичных мероприятий в том же место запрещалось, власти согласовали публичное мероприятие, о котором было уведомлено в первую очередь. Власти всегда применяли хронологический подход и никогда не руководствовались дискриминационным отношением. Однако было логично, что более крупные объединения чаще могли организовывать публичные мероприятия. Большинство общественных организаций занимало конструктивную позицию и принимало предложения властей об изменении места проведения мероприятий. Напротив, заявители почти никогда не соглашались на такие предложения под предлогом того, что место у памятника Ленину было единственным подходящим местом в связи с его близостью к администрации города.
395. Что касается конкретных ситуаций, упомянутых заявителями, власти Российской Федерации утверждали, что меры безопасности, примененные во время митинга 31 марта 2011 г., были определены с учетом всей соответствующей информации о текущем состоянии безопасности, которой располагали правоохранительные органы. Огораживание места и личные осмотры участников были оправданы высокой угрозой совершения террористических актов. Такие меры часто принимаются во время массовых мероприятий. Что касается предполагаемого различия в обращении с уведомлениями о серии "пикетов", власти Российской Федерации отмечали, что уведомление, поданное заявителями, касалось ряда отдельных "пикетов", каждый из которых требовал отдельного уведомления, поданного в пределах установленного законом срока. Напротив, уведомление, поданное "Молодой гвардией", касалось единого публичного мероприятия, продолжавшегося много дней. Тот факт, что "Молодая гвардия" получила разрешение провести свою серию "пикетов", тогда как уведомление заявителей было отклонено, не свидетельствует о дискриминации по признаку политических убеждений. Наконец, что касается митинга 31 января 2012 г., заявители подали свое уведомление 16 января 2012 г., в 9.25, тогда как Б. подал свое уведомление в 9.00 того же дня. Применимая процедура не требовала от администрации города устанавливать, как лица, желающие подать уведомление, попадают в здание администрации. Причины того, почему одно уведомление было подано раньше другого, таким образом, не принимались во внимание администрацией города при принятии решения о том, какое публичное мероприятие следует согласовать. Следовательно, не имелось данных о дискриминации по признаку политических убеждений.
396. Власти Российской Федерации также утверждали, что, поскольку государства имеют право требовать уведомления о собраниях, они должны иметь возможность применять санкции к тем, кто участвует в собраниях, которые не отвечают этому требованию. Невозможность применения таких санкций делала бы иллюзорным право государства требовать подачи уведомления (см. Решение Европейского Суда по делу "Зилиберберг против Республики Молдова" (Ziliberberg v. Moldova) от 4 мая 2004 г., жалоба N 61821/00). Кроме того, Европейский Суд признавал, что разгон демонстрации на том основании, что требование об уведомлении не было соблюдено, задержания, преследования и осуждение ее организаторов и участников были совместимы со статьями 10 и 11 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эва Мольнар против Венгрии", Решение Европейского Суда по делу "Раи и Эванс против Соединенного Королевства" (Rai and Evans v. United Kingdom) от 17 ноября 2009 г., жалобы N 26258/07 и 26255/07, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Берладир и другие против Российской Федерации"). Власти Российской Федерации заключили из вышеизложенного, что разгон незаконного публичного мероприятия был оправданной мерой. Заявители в настоящем деле действовали незаконно, проводя публичные мероприятия без разрешения властей. Разгон их публичных мероприятий, следовательно, был законным и обоснованным. Примененные к ним санкции в рамках производства об административных правонарушениях не были суровыми и, следовательно, были пропорциональны законным целям защиты общественного порядка и прав других лиц.
397. Власти Российской Федерации утверждали, что единственная ситуация, в которой разгон собрания по причине отсутствия требуемого предварительного уведомления был признан непропорциональным ограничением свободы мирных собраний, касалась стихийной демонстрации, где требовалась немедленная реакция на текущее мероприятие (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Букта и другие против Венгрии", § 36). Они оспаривали, что мероприятие, проводимое заявителем по жалобе N 37038/13, могло квалифицироваться как действительно стихийное. Они признали, что дата рассмотрения законопроекта была объявлена за два дня до этого, что делало невозможным представить уведомление в пределах установленного законом срока. Однако власти Российской Федерации подчеркивали, что в эту дату Государственная Дума рассматривала законопроект во втором чтении, тогда как для принятия закона требуются три чтения. Имелось достаточное время для организации публичного мероприятия в соответствии с порядком, установленным законом, до третьего и окончательного чтения законопроекта Государственной Думой. Таким образом, факты настоящего дела не содержат каких-либо особых обстоятельств, при которых единственной адекватной реакцией могла стать немедленная демонстрация. Следовательно, заявитель был законно оштрафован за участие в публичном мероприятии, проводимом без предварительного уведомления. Сумма штрафа была разумной.
398. Кроме того, власти Российской Федерации отмечали, что Закон о собраниях содержит перечень мест, где запрещено проводить публичные мероприятия (см. § 223 настоящего Постановления). Данный запрет был обоснован специальным правовым режимом этих мест и необходимостью обеспечения их безопасности. В частности, со ссылкой на Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 29 мая 2007 г. (см. § 253 настоящего Постановления) власти Российской Федерации утверждали, что цель запрета проведения публичных мероприятий рядом со зданиями судов заключалась в защите независимости судебной власти и предотвращении давления на судей. Соответственно, ограничение было оправданным и не нарушало конституционных прав граждан. Признанная важность свободы выражения мнения не требовала автоматического создания права доступа к частной собственности или даже безоговорочного доступа к любой публичной собственности, если заинтересованные стороны имели альтернативные возможности осуществлять свою свободу выражения мнения значимым образом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Эплби и другие против Соединенного Королевства" (Appleby and Others v. United Kingdom), жалоба N 44306/98, §§ 47 и 48, ECHR 2003-VI).
399. Власти Российской Федерации утверждали, что в Законе о собраниях прямо указывались органы власти, которые уполномочены определять периметр зон, в которых запрещалось проведение публичных мероприятий, и правовые нормы и документы, на основе которых такой периметр должен был определяться (см. § 225 настоящего Постановления). Конституционный Суд Российской Федерации указал в своем Определении от 17 июля 2007 г. (см. § 254 настоящего Постановления), что эти решения должны быть объективно оправданы целью обеспечения нормального функционирования коммунальных объектов, расположенных на данных территориях. Произвольное определение периметра зон, в которых проведение публичных мероприятий запрещалось, было, таким образом, исключено.
400. Наконец, власти Российской Федерации обратили внимание Европейского Суда на изменения Закона о собраниях, введенные в действие 8 июня 2012 г., которые создали обязательство региональных органов отводить подходящие места, где публичные мероприятия могли проводиться без предварительного уведомление (см. § 245 настоящего Постановления). Эти изменения, кроме того, усиливали для граждан право на свободу собраний.
B. Мнение Европейского Суда
1. Приемлемость жалобы
401. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.
2. Существо жалобы
(a) Применимость статьи 11 Конвенции
402. Европейский Суд напоминает, что право на свободу собраний касается как закрытых, так и публичных собраний, а равно собраний в определенном месте и публичных шествий. Кроме того, оно может осуществляться отдельными участниками собрания и его организаторами. Гарантии статьи 11 Конвенции, соответственно, применяются ко всем собраниям, кроме тех, где организаторы и участники имеют насильственные намерения, подстрекают к насилию или иным образом отвергают основы демократического общества (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудревичюс и другие против Литвы", §§ 91 и 92).
403. Не оспаривается, что статья 11 Конвенции является применимой к фактам настоящего дела. Действительно, все публичные мероприятия были запланированы как мирные и фактически являлись таковыми. Ни одно из них не собиралось подстрекать к насилию или отвергать основы демократического общества.
(b) Наличие вмешательства
404. Европейский Суд напоминает, что "вмешательство" необязательно должно составлять прямой запрет, юридический или фактический, но может выражаться в иных мерах, принятых властями. Понятие "ограничения" в пункте 2 статьи 11 Конвенции должно толковаться как включающее меры, принятые до или во время собрания, и те, которые приняты впоследствии, например, карательные меры (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эзлин против Франции", § 39, Постановление Европейского Суда по делу "Каспаров и другие против Российской Федерации" (Kasparov and Others v. Russia) от 3 октября 2013 г., жалоба N 21613/07 < 1 > , § 84, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Примов и другие против Российской Федерации", § 93, и Постановление Европейского Суда по делу "Немцов против Российской Федерации" (Nemtsov v. Russia) от 31 июля 2014 г., жалоба N 1774/11 < 2 > , § 73). Например, предварительный запрет может оказать сдерживающее действие на лиц, планирующих участвовать в собрании, и, таким образом, составлять вмешательство, даже если собрание в дальнейшем проходит в отсутствие препятствий со стороны властей. Отказ лицу в разрешении на совершение поездки в целях посещения митинга также приравнивается к вмешательству. Это относится и к мерам, осуществленным властями во время мероприятия, например, разгон мероприятия или задержания участников и санкции, примененные за участие в мероприятии (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Каспаров и другие против Российской Федерации", § 84, с дополнительными отсылками).
< 1 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 8 (примеч. редактора).
< 2 > См.: там же. 2015. N 4 (примеч. редактора).
405. Право на свободу собраний включает право выбирать время, место и способ проведения собрания в пределах, предусмотренных в пункте 2 статьи 11 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Шашка против Венгрии" ( v. Hungary) от 27 ноября 2012 г., жалоба N 58050/08, § 21). Европейский Суд подчеркивает в этой связи, что автономия организаторов при определении места, времени и способа проведения собрания, например, будет ли оно статическим или подвижным, или будет ли послание передаваться с помощью речей, лозунгов, плакатов или другими способами, является важным аспектом свободы собраний. Цель собрания часто связывается с определенным местом и/или временем, чтобы позволить ему состояться в пределах видимости и слышимости его целевого объекта и во время, когда послание будет иметь самое сильное воздействие (см. Постановление Европейского Суда по делу "Сюлейман Челеби и другие против Турции" ( and Others v. Turkey) от 24 мая 2016 г., жалобы N 37273/10 и 17 других, § 109; см. также аналогичный подход в § 40 доклада специального докладчика ООН о праве на свободу мирных собраний и свободу объединения от 21 мая 2012 г., процитированного в § 313 настоящего Постановления; в пункте 4.2 "Сборника заключений Венецианской комиссии по поводу свободы собраний" от 1 июля 2014 г., процитированном в § 315 настоящего Постановления, и в пункте 3.5 и § 101 руководящих принципов 2010 года о свободе мирных собраний БДИПЧ, подготовленных совместно с Венецианской комиссией, процитированных в § 317 настоящего Постановления). Соответственно, в случаях, когда время и место собрания имеют решающее значение для участников, требование об изменении времени или места может составлять вмешательство в их свободу собраний, как и запрет речей, лозунгов или плакатов (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Станков и Объединенная македонская организация "Илинден" против Болгарии", §§ 79 - 80 и 108 - 109, Постановление Европейского Суда по делу "Объединенная македонская организация "Илинден" против Болгарии" (The United Macedonian Organization Ilinden v. Bulgaria) от 20 октября 2005 г., жалоба N 44079/98, § 103, и Постановление Европейского Суда по делу "Диск и Кеск против Турции" (Disk and Kesk v. Turkey) от 27 ноября 2012 г., жалоба N 38676/08, § 31).
406. Европейский Суд уже установил в деле против Российской Федерации, что отказ в согласовании места или времени собрания являлся вмешательством в право на свободу собраний. Он отметил, что, хотя законодательство Российской Федерации не требует разрешения на проведение публичных собраний, публичное мероприятие не могло законно проводиться, если организатор мероприятия отклонил предложение органа власти о другом месте и/или времени проведения мероприятия. Если организатор проводит мероприятие, как запланировано первоначально, оно может быть принудительно прекращено, а его участники задержаны и признаны виновными в совершении административных правонарушений (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Берладир и другие против Российской Федерации", §§ 47 - 51).
407. В настоящем деле компетентные органы отказались одобрить места, время или способы проведения публичных мероприятий, запланированных заявителями, и предложили альтернативные места, время или способы их проведения. Заявители, полагая, что предложения властей не отвечали цели их собрания, прекратили мероприятие вообще или решили проводить его, как запланировано первоначально, несмотря на риск разгона, задержания и преследования. Некоторые из них действительно были задержаны и признаны виновными в совершении административных правонарушений после разгона их собрания. В одном деле заявитель был задержан и оштрафован за участие в публичном мероприятии, о котором не были уведомлены власти. Он утверждал, что у него не было времени подать уведомление в пределах срока, установленного законом, поскольку о дате парламентского рассмотрения законопроекта, против которого он хотел протестовать, было объявлено в последнюю минуту.
408. Европейский Суд заключает, что имело место вмешательство в право заявителей на свободу мирного собрания.
409. Такое вмешательство будет являться нарушением статьи 11 Конвенции, за исключением случаев, когда оно "предусмотрено законом", преследует одну или более законных целей в соответствии с пунктом 2 статьи 11 Конвенции и является "необходимым в демократическом обществе" для достижения указанных целей (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудревичюс и другие против Литвы", § 102).
(c) Оправданность вмешательства
(i) Общие принципы
410. Европейский Суд напоминает, что выражение "предусмотрено законом" в статьях 8 - 11 Конвенции не только требует, чтобы оспариваемая мера имела некоторую основу во внутригосударственном законодательстве, но также касается качества указанного закона. Закон должен быть доступен заинтересованным лицам и сформулирован с достаточной определенностью, позволяющей им при необходимости с помощью соответствующей консультации предвидеть в степени, которая является разумной при таких обстоятельствах, последствия, которые может повлечь данное действие (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хасан и Чауш против Болгарии", § 84, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Маэстри против Италии" (Maestri v. Italy), жалоба N 39748/98, § 30, ECHR 2004-I, с дополнительными отсылками). Кроме того, закон должен быть сформулирован в достаточно ясных выражениях, чтобы давать адекватное представление об обстоятельствах и условиях, при которых публичные органы вправе прибегнуть к вмешательству в права, гарантированные Конвенцией (см. Постановление Европейского Суда по делу "Лю против Российской Федерации" (Liu v. Russia) от 6 декабря 2007 г., жалоба N 42086/05 < 1 > , § 56, Постановление Европейского Суда по делу "Гюльмез против Турции" ( v. Turkey) от 20 мая 2008 г., жалоба N 16330/02, § 49, Постановление Европейского Суда по делу "Власов против Российской Федерации" (Vlasov v. Russia) от 12 июня 2008 г., жалоба N 78146/01 < 1 > , § 125, и mutatis mutandis Постановление Большой Палаты Европейского Суда "Быков против Российской Федерации" (Bykov v. Russia) от 10 марта 2009 г., жалоба N 4378/02 < 2 > , § 76).
< 1 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 8 (примеч. редактора).
< 1 > См.: Российская хроника Европейского Суда. 2009. N 2 (примеч. редактора).
< 2 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2009. N 6 (примеч. редактора).
411. Чтобы внутригосударственное законодательство отвечало этим требованиям, оно должно предусматривать меры правовой защиты от произвольного вмешательства публичных властей в права, гарантированные Конвенцией. В вопросах, затрагивающих основные права, противоречило бы принципу верховенства права, одному из основных принципов демократического общества, воплощенных в Конвенции, если бы исполнительная власть пользовалась дискрецией в степени неограниченных полномочий. В связи с этим в законе должны быть указаны с достаточной ясностью пределы дискреционных полномочий компетентных органов и порядок их осуществления (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хасан и Чауш против Болгарии", и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Маэстри против Италии", с дополнительными отсылками).
412. Общие принципы относительно необходимости вмешательства в свободу собраний недавно кратко были изложены в деле "Кудревичюс и другие против Литвы" (упоминавшемся выше) следующим образом:
"(альфа) Общие положения
142. Из права на свободу собраний, представляющего собой одну из основ демократического общества, есть ряд исключений, которые, однако, подлежат ограничительному толкованию, а необходимость любых ограничений этой свободы должна быть убедительно установлена. При рассмотрении вопроса о том, можно ли считать ограничения гарантированных Конвенцией прав и свобод "необходимыми в демократическом обществе", государства-участники пользуются определенными пределами усмотрения, которые не является неограниченными (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Баррако против Франции", § 42). В любом случае окончательное решение по поводу того, соответствует ли ограничение требованиям Конвенции или нет, должен принимать Европейский Суд, производя оценку обстоятельств конкретного дела (см. упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Руфи Османи и другие против Македонии" (Rufi Osmani and Others v. the former Yugoslav Republic of Macedonia), жалоба N 50841/99, ECHR 2001-X, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Галстян против Армении", § 114).
143. Когда Европейский Суд осуществляет свои контрольные функции, его задача заключается не в том, чтобы подменить позицию соответствующих внутригосударственных органов власти своей собственной точкой зрения, а в том, чтобы проверить принятые ими решения на предмет соответствия требованиям статьи 11 Конвенции. Это не означает, что он должен ограничиваться проверкой того, действительно ли государство-ответчик соблюдало пределы усмотрения обоснованно, осмотрительно и добросовестно. Европейский Суд должен рассмотреть обжалуемое вмешательство в контексте всего дела в целом и, установив, что оно преследовало "правомерную цель", определить, отвечало ли оно "настоятельной общественной потребности" и, в частности, было ли оно соразмерно этой цели и являются ли причины, на которые ссылаются власти государства-ответчика в оправдание вмешательства, "уместными и достаточными" (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Костер против Соединенного Королевства" (Coster v. United Kingdom) от 18 января 2001 г., жалоба N 24876/94, § 104, Постановление Европейского Суда по делу "Ашугхян против Армении" (Ashughyan v. Armenia) от 17 июля 2008 г., жалоба N 33268/03, § 89, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "S. и Марпер против Соединенного Королевства" (S. and Marper v. United Kingdom), жалобы N 30562/04 и 30566/04, § 101, ECHR 2008, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Баррако против Франции", § 42, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Каспаров и другие против Российской Федерации", § 86). При этом Европейский Суд должен удостовериться, что власти государства-ответчика применяли стандарты, соответствующие принципам, закрепленным в статье 11 Конвенции, и, кроме того, что в основе их решений лежала допустимая оценка соответствующих обстоятельств дела (см. упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Раи и Эванс против Соединенного Королевства", а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гюн и другие против Турции", § 75, Постановление Европейского Суда по делу "Объединенная коммунистическая партия Турции и другие против Турции" (United Communist Party of Turkey and Others v. Turkey) от 30 января 1998 г., § 47, Reports 1998-I, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Гергер против Турции" (Gerger v. Turkey) от 8 июля 1999 г., жалоба N 24919/94, § 46).
144. Принцип соразмерности требует соблюдать равновесие между требованиями целей, перечисленных в пункте 2 статьи 11 Конвенции, с одной стороны, и требованиями свободного выражения мнений лицами, собравшимися на улице или в других общественных местах, словами, жестами или даже молчанием, с другой стороны (см. упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Руфи Османи и другие против Македонии", упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Скиба против Польши", упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Фабер против Венгрии", § 41, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Тараненко против Российской Федерации", § 65).
145. Под защиту свободы собраний, закрепленной в статье 11 Конвенции, попадают и митинги, способные вызвать раздражение или оскорбить противников идей или требований, которые хотят отстоять митингующие (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Станков и Объединенная македонская организация Илинден против Болгарии", § 86). За исключением случаев подстрекательства к насилию или пренебрежения демократическими принципами, меры, являющиеся вмешательством в осуществление свободы собраний и выражения мнения, какими бы шокирующими и недопустимыми ни казались властям некоторые мнения или слова, вредят демократии, а часто даже ставят ее под угрозу (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гюнери и другие против Турции" ( and Others v. Turkey) от 12 июля 2005 г., жалобы N 42853/98, 43609/98 и 44291/98, § 76, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Сергей Кузнецов против Российской Федерации", § 45, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Алексеев против Российской Федерации", § 80, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Фабер против Венгрии", § 37, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гюн и другие против Турции", § 70, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Тараненко против Российской Федерации", § 67).
146. При определении соразмерности вмешательства преследуемой цели следует также принимать во внимание характер и суровость назначенного наказания (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Езтюрк против Турции" ( v. Turkey), жалоба N 22479/93, § 70, ECHR 1999-VI, упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Руфи Османи и другие против Македонии", и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гюн и другие против Турции", § 82). Когда к митингующим применяются санкции уголовно-правового характера, это требует особого обоснования (см. упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Раи и Эванс против Соединенного Королевства"). Мирная демонстрация в принципе не должна порождать угрозу применения уголовной санкции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Акгель и Гель против Турции" ( and v. Turkey) от 17 мая 2011 г., жалобы N 28495/06 и 28516/06, § 43) и особенно лишения свободы (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гюн и другие против Турции", § 83). Таким образом, Европейский Суд должен особенно внимательно рассматривать дела, в которых внутригосударственные власти применили санкции в виде лишения свободы за действия, не связанные с применением силы (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Тараненко против Российской Федерации", § 87).
(бета) Требование предварительно получать разрешение
147. В принципе духу статьи 11 Конвенции не противоречит, если по соображениям общественного порядка и национальной безопасности Договаривающаяся Сторона требует получать разрешение на проведение собраний (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ойя Атаман против Турции", § 37, Постановление Европейского Суда по делу "Букта и другие против Венгрии" (Bukta and Others v. Hungary), жалоба N 25691/04, § 35, ECHR 2007-III, Постановление Европейского Суда по делу "Балчик и другие против Турции" ( and Others v. Turkey) от 29 ноября 2007 г., жалоба N 25/02, § 49, Постановление Европейского Суда по делу "Нуреттин Альдемир и другие против Турции" (Nurettin Aldemir and Others v. Turkey) от 18 декабря 2007 г., жалобы N 32124/02, 32126/02, 32129/02, 32132/02, 32133/02, 32137/02 и 32138/02, § 42, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эва Мольнар против Венгрии", § 35, Постановление Европейского Суда по делу "Каратепе и другие против Турции" (Karatepe and Others v. Turkey) от 7 апреля 2009 г., жалобы N 33112/04, 36110/04, 40190/04, 41469/04 и 41471/04, § 46, упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Скиба против Польши", Постановление Европейского Суда по делу "Челик против Турции (N 3)" ( v. Turkey) (N 3) от 15 ноября 2012 г., жалоба N 36487/07, § 90, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гюн и другие против Турции", §§ 73 и 80. Действительно, ранее Европейский Суд приходил к выводу, что необходимость уведомлять о массовом мероприятии и даже проходить процедуры по выдаче разрешения на его проведение обычно не посягает на суть права, предусмотренного статьей 11 Конвенции, если цель этих процедур заключается в том, чтобы предоставить властям возможность принять разумные и надлежащие меры по обеспечению благополучного проведения какого-либо собрания, встречи или иного мероприятия (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Сергей Кузнецов против Российской Федерации", § 42; и упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Раи и Эванс против Соединенного Королевства"). Организаторы массовых мероприятий обязаны следовать правилам, регулирующим данный процесс, соблюдая действующее законодательство (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Примов и другие против Российской Федерации", § 117).
148. Предварительное уведомление направлено не только на то, чтобы сопоставить право на собрания с правами и законными интересами других лиц (в том числе с их правом на свободу передвижения), но и на предотвращение беспорядков и преступлений. С целью установить равновесие между этими противоречащими друг другу интересами государства-участники, как правило, предусматривают предварительные административные процедуры, когда готовится массовое выступление (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эва Мольнар против Венгрии", § 37, и Постановление Европейского Суда по делу "Берладир и другие против Российской Федерации" (Berladir and Others v. Russia) от 10 июля 2012 г., жалоба N 34202/06, § 42). Однако подобного рода процедуры не должны являться скрытым препятствием при осуществлении охраняемой Конвенцией свободы мирных собраний (см. Постановление Европейского Суда по делу "Самют Карабулут против Турции" ( Karabulut v. Turkey) от 27 января 2009 г., жалоба N 16999/04, § 35, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Берладир и другие против Российской Федерации", § 39).
149. Поскольку государства вправе выдвигать требование получать разрешение, у них должна быть возможность налагать санкции на участников митингов, которые это требование не соблюдают (см. упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Зилиберберг против Республики Молдова" и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Берладир и другие против Российской Федерации", § 41, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Примов и другие против Российской Федерации", § 118). В то же время свобода принимать участие в мирных собраниях настолько важна, что человеку нельзя назначать наказание, даже если оно находится на нижней границе диапазона дисциплинарных санкций, за участие в митинге, который не был запрещен, если он сам не совершил при этом каких-либо предосудительных действий (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эзлен против Франции", § 53, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Галстян против Армении", § 115, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Баррако против Франции", § 44). Это справедливо и в тех случаях, когда в результате митинга причиняется ущерб или происходит какое-то иное нарушение общественного порядка (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Тараненко против Российской Федерации", § 88).
150. Такая противозаконная ситуация, как организация митинга без предварительного разрешения, необязательно оправдывает вмешательство в осуществление человеком права на свободу собраний (см. Постановление Европейского Суда по делу "Сисс против Франции" (Cisse v. France), жалоба N 51346/99, § 50, ECHR 2002-III, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ойя Атаман против Турции" § 39, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Баррако против Франции", § 45, и упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Скиба против Польши"). Правила проведения публичных собраний, например, требование предварительно о них уведомлять, крайне важны для благополучного проведения массовых митингов, поскольку они позволяют властям свести к минимуму перебои в движении транспорта и принять иные меры по обеспечению безопасности, однако необходимо, чтобы их реализация не становилась самоцелью (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ойя Атаман против Турции", § 118). В частности, в тех случаях, когда митингующие не прибегают к насилию, властям государства важно проявить определенную степень терпимости к мирным выступлениям, если только свобода собраний, которую гарантирует статья 11 Конвенции, не лишится при этом всякого смысла (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ойя Атаман против Турции", § 42, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Букта и другие против Венгрии", § 37, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Нуреттин Альдемир и другие против Турции", § 46, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ашугхян против Армении", § 90, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эва Мольнар против Венгрии", § 36, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Баррако против Франции", § 43, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Берладир и другие против Российской Федерации", § 38, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Фабер против Венгрии", § 47, Постановление Европейского Суда по делу "Изджи против Турции" ( v. Turkey) от 23 июля 2013 г., жалоба N 42606/05, § 89, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Каспаров и другие против Российской Федерации", § 91).
151. Если на проведение мероприятия не было получено предварительного разрешения, а значит, оно является "незаконным", это не развязывает властям руки; они по-прежнему ограничены требованием соразмерности, содержащимся в статье 11 Конвенции. Прежде всего следует установить, почему на проведение митинга не было выдано разрешения, о каком общественном интересе идет речь, и с какими угрозами связано проведение митинга. Методы, используемые полицией для сдерживания митингующих, удержание их на одном месте или разгон митинга также являются важными факторами при определении соразмерности вмешательства (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Примов и другие против Российской Федерации", § 119). Так, был сделан вывод, что использование полицией баллончиков с перцовым газом для разгона несанкционированной демонстрации является несоразмерным, хотя Европейский Суд и признал, что демонстрация могла вызвать перебои в движении транспорта (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ойя Атаман против Турции", §§ 38 - 44).
152. В деле "Букта и другие против Венгрии" (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Букта и другие против Венгрии", §§ 35 и 36) Европейский Суд постановил, что при особых обстоятельствах, когда спонтанное выступление, например, в ответ на какое-то политическое событие, может быть оправдано, если оно не сопряжено с незаконными действиями его участников, то разгон этого выступления исключительно из-за несоблюдения требования предварительно уведомить о его проведении может представлять собой несоразмерное ограничение свободы мирных собраний.
153. Кроме того, Европейский Суд пояснил, что принцип, установленный в деле "Букта и другие против Венгрии", нельзя понимать настолько широко, что отсутствие предварительного уведомления о спонтанной демонстрации ни при каких обстоятельствах не может служить законным основанием для ее разгона. Право на проведение спонтанных демонстраций может перевешивать обязательство предварительно уведомлять о массовых собраниях лишь в особых обстоятельствах, например, когда возникает необходимость немедленно отреагировать на то или иное событие путем проведения митинга. В частности, такое отступление от общего правила может быть оправдано, если в случае задержки такая реакция лишилась бы всякого смысла (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эва Мольнар против Венгрии", §§ 37 - 38, и упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Скиба против Польши").
154. Кроме того, нужно отметить, что разогнан может быть даже такой митинг, на проведение которого на законных основаниях было получено разрешение, например, если он перерастает в массовые беспорядки (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Примов и другие против Российской Федерации", § 137).
(гамма) Митинги и нарушение обычной жизни
155. Любая демонстрация в общественном месте в известной степени может нарушить обычную жизнь, в том числе вызвать перебои в движении транспорта (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Баррако против Франции", § 43, Постановление Европейского Суда по делу "Диск и Кеск против Турции" (Disk and Kesk v. Turkey) от 27 ноября 2012 г., жалоба N 38676/08, § 29, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Изджи против Турции", § 89). Сам по себе этот факт не оправдывает вмешательства в осуществление права на свободу собраний (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Берладир и другие против Российской Федерации", § 38, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гюн и другие против Турции", § 74), так как государству важно проявить определенную степень терпимости (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ашугхян против Армении", § 90). Необходимую "степень терпимости" нельзя устанавливать in abstracto < 1 > : Европейский Суд должен учитывать конкретные обстоятельства дела и, в частности, масштабы "нарушения обычной жизни" (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Примов и другие против Российской Федерации", § 145. При этом важно, чтобы организации и иные лица, организующие демонстрации, являясь участниками демократического процесса, следовали правилам их проведения и соблюдали действующее законодательство (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ойя Атаман против Турции", § 38, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Балчик и другие против Турции", § 49, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эва Мольнар против Венгрии", § 41, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Баррако против Франции", § 44, и упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Скиба против Польши").
< 1 > In abstracto (лат.) - в общем плане (примеч. редактора).
156. Умышленный отказ организаторов следовать этим правилам и решение выстроить всю демонстрацию или ее часть таким образом, чтобы обычная жизнь и иные виды деятельности были нарушены в большем объеме, чем это неизбежно в сложившихся обстоятельствах, представляют собой действия, которые не могут подлежать такой же привилегированной защите согласно Конвенции, как политические высказывания, дискуссия по вопросам, представляющим интерес для общества, или мирное выражение мнений по подобным вопросам. Напротив, Европейский Суд считает, что государства-участники пользуются широкими пределами усмотрения при определении необходимости принимать меры по ограничению таких действий (см. § 97 настоящего Постановления, см. также mutatis mutandis упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Дриеман и другие против Норвегии").
157. Ограничения свободы мирных собраний в общественных местах могут быть направлены на защиту прав других лиц для предотвращения беспорядков или перебоев в движении транспорта (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эва Мольнар против Венгрии", § 34). Поскольку слишком большое количество народа на массовых мероприятиях сопряжено с угрозами, в разных странах довольно часто вводятся ограничения, касающиеся места, даты, времени, формы или способа проведения запланированного мероприятия (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Примов и другие против Российской Федерации", § 130).
(дельта) Позитивные обязательства государства в соответствии со статьей 11 Конвенции
158. Государства обязаны не только воздерживаться от необоснованных косвенных ограничений права мирных собраний, но и охранять это право. Основной целью статьи 11 Конвенции является защита человека от произвольного вмешательства органов государственной власти в осуществление прав, охраняемых этой статьей (см. Постановление Европейского Суда по делу "Объединенное общество машинистов электровозов и водителей пожарных машин (ASLEF) против Соединенного Королевства" (Associated Society of Locomotive Engineers and Firemen (ASLEF) v. United Kingdom) от 27 февраля 2007 г., жалоба N 11002/05, § 37, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Немцов против Российской Федерации", § 72), однако в дополнение к этому могут существовать и позитивные обязательства по обеспечению эффективного пользования этими правами (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Джавит Ан против Турции", § 57, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ойя Атаман против Турции", § 36, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гюн и другие против Турции", § 72).
159. На внутригосударственные органы власти возложена обязанность принимать надлежащие меры в отношении любой законной демонстрации с целью обеспечить ее мирное проведение и безопасность всех граждан (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ойя Атаман против Турции", Постановление Европейского Суда по делу "Махмудов против Российской Федерации" (Makhmoudov v. Russia) от 26 июля 2007 г., жалоба N 35082/04 < 1 > , §§ 63 - 65, упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Скиба против Польши" и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гюн и другие против Турции", § 69). Однако они не могут гарантировать это абсолютно во всех обстоятельствах и пользуются широкими пределами усмотрения при выборе средств, которые они могут использовать (см. Постановление Европейского Суда по делу "Протопапа против Турции" (Protopapa v. Turkey) от 24 февраля 2009 г., жалоба N 16084/90, § 108). В этой сфере обязательство, которое они принимают на себя согласно статье 11 Конвенции, касается не результатов, которых нужно достичь, а мер, которые необходимо принять (см. Постановление Европейского Суда по делу "Платформа "Врачи за жизнь против Австрии" (Plattform " das Leben" v. Austria) от 21 июня 1988 г., §§ 34 - 39, Series A, N 139, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Фабер против Венгрии", § 39).
< 1 > См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 4 (примеч. редактора).
160. В частности, Европейский Суд подчеркивал, что важно принимать профилактические меры по обеспечению безопасности, например, обеспечивать дежурство на месте проведения митингов бригад "скорой помощи" с целью гарантировать благополучное проведение подобного рода митингов, собраний или иных мероприятий, будь то политического, культурного или иного характера (упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ойя Атаман против Турции", § 39...)".
(ii) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле
413. Не оспаривалось сторонами, что отказ в согласовании места, времени или способа проведения публичных мероприятий, планируемых заявителями, разгон публичных мероприятий, задержание организаторов и участников и их преследование за административные правонарушения имели основу во внутригосударственном законодательстве, а именно в Законе о собраниях и КоАП РФ.
414. Однако заявители жаловались на то, что эти положения наделяют власти неоправданно широкой дискрецией в части предложения об изменении места, времени или способа проведения публичных мероприятий и применении мер безопасности во время публичных мероприятий, разгона публичных мероприятий в случае отказа организаторов подчиняться предложениям властей, задержания организаторов и участников таких мероприятий. Они также жаловались на общий запрет проведения публичных мероприятий в определенных местах, предполагаемую негибкость установленного законом срока на уведомление о публичном мероприятии, отсутствие ясной процедуры информирования организаторов о решении властей согласовать публичное мероприятие или отказать в таком согласовании и о предложении изменения места, времени или способа проведения. Европейский Суд последовательно рассмотрит каждый из вышеуказанных доводов.
415. В качестве предварительного замечания Европейский Суд учитывает, что он уже критиковал за отсутствие предсказуемости и точности весьма схожую правовую базу, существующую в Азербайджане и в результате допускающую произвольный запрет или разгон публичных собраний (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гафгаз Маммадов против Азербайджана" (Gafgaz Mammadov v. Azerbaijan) от 15 октября 2015 г., жалоба N 60259/11, § 55).
(альфа) Предложение властей об изменении места, времени или способа проведения публичных мероприятий заявителей
416. Все заявители жаловались на то, что внутригосударственное законодательство наделяет исполнительные органы власти неоправданно широкой дискрецией по предложению изменений места, времени или способа проведения публичных мероприятий, которая не ограничена требованиями пропорциональности или необходимости в демократическом обществе или эффективным судебным контролем.
417. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что Европейский Суд не склонен оспаривать в любом конкретном деле решение внутригосударственных органов о наличии уважительных причин против проведения публичного собрания в определенном месте (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Берладир и другие против Российской Федерации", § 59). Он столкнулся бы с трудностями по оценке мест с точки зрения их размера, безопасности, потока транспорта, близости к целевой аудитории и так далее. Действительно, множество местных факторов задействованы в определении места, времени и способа проведения публичных собраний. Поэтому в отличие от ограничений свободы собраний, основанных на содержании под стражей, которые подвергаются наиболее серьезному контролю Европейским Судом (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Примов и другие против Российской Федерации", § 135), в сфере ограничения места, времени или способа проведения собрания Высокие Договаривающиеся Стороны должны располагать более широкими пределами усмотрения. Данная свобода усмотрения хотя и широка, однако она не является неограниченной, а сопровождается европейским надзором, осуществляемым Европейским Судом, чья задача - вынесение окончательного решения относительно того, совместимо ли примененное ограничение права со свободой выражения мнения, гарантированной статьей 10 или 11 Конвенции.
418. Европейский Суд напоминает, что, если внутригосударственные органы пользуются широкими пределами усмотрения, процессуальные гарантии, доступные лицу, имеют особое значение при определении того, вышли ли власти государства-ответчика за пределы своего усмотрения при создании регулятивной базы. В частности, Европейский Суд должен рассмотреть вопрос о том, являлся ли справедливым процесс принятия решений, повлекший меры вмешательства, и обеспечивал ли он надлежащее уважение интересов, гарантированных лицу Конвенцией (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Чапмен против Соединенного Королевства" (Chapman v. United Kingdom), жалоба N 27238/95, § 92, ECHR 2001-I, а также Постановление Европейского Суда по делу "Бакли против Соединенного Королевства" (Buckley v. United Kingdom) от 25 сентября 1996 г., §§ 74 - 76, Reports of Judgments and Decisions 1996-IV, и Постановление Европейского Суда по делу "Лю против Российской Федерации (N 2)" (Liu v. Russia) (N 2) от 26 июля 2011 г., жалоба N 29157/09 < 1 > , §§ 85 и 86).
< 1 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 8 (примеч. редактора).
419. Закон о собраниях уполномочивает компетентные региональные или муниципальные органы высказывать "обоснованные" предложения организаторам об изменениях места, времени или способа проведения публичного мероприятия (см. § 228 настоящего Постановления). Однако соответствующее законодательство не содержит материальных критериев, на основе которых можно определить, являются ли предложения органов исполнительной власти "обоснованными". В своем общем значении "обоснованные" означает приводящие "уважительные" или "разумные" причины. Вместе с тем в данном законе отсутствует требование о том, что предложение должно считаться "необходимым в демократическом обществе", и, следовательно, отсутствует требование об оценке пропорциональности меры.
420. Действительно, Конституционный Суд Российской Федерации утверждал, что власти должны приводить "уважительные" причины для такого предложения, и определил некоторые общие принципы, которыми они должны руководствоваться при использовании этих полномочий. С другой стороны, Конституционный Суд Российской Федерации также подчеркнул, что дискреция исполнительной власти по данному вопросу не может быть неоправданно ограничена (см. §§ 256 - 257 настоящего Постановления). По мнению Европейского Суда, не доказано, что гарантии, предоставленные Конституционным Судом Российской Федерации, составляют реальное ограничение широких полномочий исполнительной власти, предлагающее лицу адекватную защиту против произвольного вмешательства.
421. Настоящее дело свидетельствует о том, что власти ссылались на широкий список причин, обосновывавших их предложения об изменении места, времени или способа проведения публичного мероприятия. В настоящем деле наиболее часто использовались следующие: в том же месте и в то же время намечены другие публичные мероприятия (подробнее см. § 422 настоящего Постановления); существует риск возникновения препятствий в обычной жизни, таких как вмешательство в движение транспорта или пешеходов, в обычное функционирование публичных органов власти или коммунальных объектов, в ремонтные работы в районе или в целом в повседневную жизнь населения, например, воспрепятствование доступа в парки или магазины (подробнее см. § 423 настоящего Постановления); соображения личной или национальной безопасности, например, угроза совершения террористических актов (подробнее см. § 424 настоящего Постановления), или негативное отношение других лиц к взглядам, выраженным на публичном мероприятии, и соответствующий риск применения насилия (подробнее см. § 425 настоящего Постановления). Хотя эти причины были, несомненно, важными, власти не доказали, что они были достаточными для ограничения свободы собраний, чтобы утверждать, что подобное ограничение было необходимо в демократическом обществе и, в частности, пропорциональным любой преследуемой законной цели.
422. Анализ настоящего дела свидетельствует, например, о том, что простая ссылка на тот факт, что ранее было подано уведомление о другом публичном мероприятии, намеченном в месте, избранном организаторами, была признана властями уважительной причиной для предложения об изменении места (см. §§ 14, 22, 56, 58, 63, 76, 85, 87, 129, 135, 137, 149, 151, 179, 186, 196 и 205 настоящего Постановления). Власти не рассматривали вопрос о том, возможно ли было проведение двух мероприятий одновременно с учетом площади места и ожидаемого количества участников. Они также не изучали вопрос о том, имелся ли риск столкновений между участниками двух мероприятий, и, если да, мог ли он быть нейтрализован путем принятия целесообразных мер безопасности. Европейский Суд полагает, что отказ в согласовании места публичного собрания только на основании того, что оно состоится в то же время и в том же месте, что и другое публичное мероприятие, в отсутствие ясного и объективного указания на то, что оба мероприятия не могут проводиться целесообразным образом в результате применения полицейских сил, составляет непропорциональное вмешательство в свободу собраний (см. аналогичным образом § 30 доклада специального докладчика ООН о праве на свободу мирных собраний и свободу объединения от 21 мая 2012 г., процитированного в § 313 настоящего Постановления, пункт 2.3 "Сборника заключений Венецианской комиссии по поводу свободы собраний" от 1 июля 2014 г., процитированный в § 315 настоящего Постановления, и пункты 4.3 и § 122 Руководящих принципов 2010 года о свободе мирных собраний БДИПЧ, подготовленных совместно с Венецианской комиссией, процитированных в § 317 настоящего Постановления).
423. Кроме того, в большом количестве дел причины, выдвинутые внутригосударственными властями для отказа в согласовании места, времени или способа проведения публичного мероприятия, были связаны с различными видами нарушений обычной жизни, таким, например, как вмешательство в движение транспорта или воспрепятствование ему (см. §§ 40, 41, 56, 58, 76, 78, 85, 98, 135, 159 настоящего Постановления), деятельность коммунальных служб (см. § 41 настоящего Постановления), предпринимательскую деятельность (см. §§ 41 и 80 настоящего Постановления), повседневную жизнь граждан (см. §§ 8 и 58 настоящего Постановления) и ремонтные работы (см. §§ 56, 78, 87, 109, 111, 113 настоящего Постановления). Европейский Суд напоминает в этом отношении, что любые мероприятия в общественном месте в некоторой мере могут причинять препятствия в обычной жизни и что сам по себе этот факт не оправдывает вмешательство в право на свободу собраний, поскольку для публичных органов важно проявлять определенную степень толерантности (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудревичюс и другие против Литвы", §§ 155 - 157, процитированное в § 412 настоящего Постановления). Ни в одном из настоящих дел власти не утверждали, что организаторы умышленно планировали провести свое публичное мероприятие таким образом, чтобы вызвать нарушения в обычной жизни и иной деятельности в степени, выходящей за рамки неизбежного при данных обстоятельствах. Также отсутствуют данные о том, что власти рассматривали способы сведения к минимуму нарушений обычной жизни, например, путем организации временного перевода транспорта на альтернативные маршруты или принятия других аналогичных мер, в то же время с удовлетворением законного интереса организаторов в собрании в пределах видимости и слышимости их целевой аудитории.
424. Предложения об изменении места, времени или способа проведения собрания были также довольно часто мотивированы ссылкой на соображения личной или национальной безопасности, такие как риск совершения террористических актов (см. §§ 8, 94, 96, 98 настоящего Постановления). Важное значение имеет тот факт, что в своих решениях органы исполнительной власти не ссылались на какие-либо данные, подкрепляющие существование таких рисков, и не оценивали, были ли они достаточно серьезными для оправдания ограничения свободы собраний. Кроме того, настоящее дело показывает, что ссылка на риски личной и национальной безопасности иногда использовалась избирательно для ограничения антиправительственных публичных собраний, тогда как в тот же период проправительственным собраниям и публичным праздникам разрешали проходить беспрепятственно, невзирая на предполагаемую террористическую угрозу (см. §§ 105 и 171 - 175 настоящего Постановления, см. также аналогичную мотивировку в Постановлении Европейского Суда по делу "Махмудов против Российской Федерации" (Makhmudov v. Russia) от 26 июля 2007 г., жалоба N 35082/04 < 1 > , §§ 69 - 73).
< 1 > См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 4 (примеч. редактора).
425. Что касается ссылки на негативное отношение других лиц в отношении взглядов, выражаемых на собрании, и последующую угрозу применения насилия, которая также выдвигалась властями Российской Федерации в одном случае (см. § 126 настоящего Постановления), Европейский Суд напоминает, что сам по себе риск столкновений между демонстрантами и их оппонентами является недостаточным в качестве оправдания для запрета мероприятия. Если бы любая возможность напряженности и оживленного обмена мнениями противоположных групп во время демонстрации требовала ее запрета, общество столкнулось бы с лишением возможности выслушивать иные взгляды по любому вопросу, который оскорбляет чувствительность мнения большинства. Участники публичного мероприятия должны иметь возможность продолжать свою демонстрацию без опасения подвергнуться физическому насилию со стороны противников. Таким образом, в обязанности государств-участников входит принятие разумных и подходящих мер для обеспечения мирного проведения законных демонстраций (см. Постановление Европейского Суда по делу "Платформа "Врачи за жизнь" против Австрии" (Plattform " das Leben" v. Austria) от 21 июня 1988 г., Series A, N 139, §§ 32 и 34, Постановление Европейского Суда по делу "Баранкевич против Российской Федерации" (Barankevich v. Russia) от 26 июля 2007 г., жалоба N 10519/03 < 2 > , §§ 31 и 32, и Постановление Европейского Суда по делу "Фабер против Венгрии" ( v. Hungary) от 24 июля 2012 г., жалоба N 40721/08 < 3 > , §§ 38 - 40). В этой связи Европейский Суд полагает, что ссылка на негативное отношение других лиц на взгляды, высказываемые на публичных собраниях, не может служить оправданием для отказа в разрешении проведения собрания или для решения о его перенесении из центра города на окраину. Отсутствуют признаки того, что решение принималось внутригосударственными властями с учетом оценки ресурсов, необходимых для нейтрализации угрозы. Вместо рассмотрения мер, которые могли бы позволить провести публичное мероприятие заявителей без препятствий, власти предпочли перенести его проведение из центра города в отдаленное и пустынное место (см. §§ 126 - 130 настоящего Постановления).
< 2 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2008. N 10 (примеч. редактора).
< 3 > См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2016. N 3 (примеч. редактора).
426. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что Закон о собраниях не требует, чтобы место или время, предложенные властями в качестве альтернативы месту, избранному организаторами, должны быть такими, чтобы послание, которое они пытаются передать, по-прежнему было способно отвечать своим задачам. Хотя Конституционный Суд Российской Федерации указал, что власти должны предлагать место и время с учетом целей собрания (см. § 257 настоящего Постановления), анализ настоящего дела свидетельствует о том, что указания Конституционного Суда Российской Федерации не были реализованы на практике. Действительно, во многих случаях власти предлагали места для проведения мероприятий вне центра города, далеко от правительственных учреждений и с ограниченным доступом людей, то есть вне пределов видимости и слышимости целевой аудитории (см., например, §§ 77, 86, 110, 130, 138, 160, 180, 187 и 197 настоящего Постановления). Европейский Суд полагает, что практика разрешения властями проведения собрания только в месте, не находящемся в пределах видимости и слышимости целевой аудитории, где его воздействие заглушается, несовместимо с требованиями статьи 11 Конвенции (см. тот же подход в § 40 доклада специального докладчика ООН о праве на свободу мирных собраний и свободу объединения от 21 мая 2012 г., процитированного в § 313 настоящего Постановления, в пункте 4.2 "Сборника заключений Венецианской комиссии по поводу свободы собраний" от 1 июля 2014 г., процитированного в § 315 настоящего Постановления, и в пунктах 3.5, 45 и 101 Руководящих принципов 2010 года о свободе мирных собраний БДИПЧ, подготовленных совместно с Венецианской комиссией, процитированных в § 317 настоящего Постановления).
427. С учетом вышеизложенного Европейский Суд считает, что на практике компетентные органы, имевшие право предлагать изменения места, времени или способа проведения публичных мероприятий, не придавали достаточного значения праву на свободу собраний. Равновесие, по-видимому, смещалось в пользу защиты иных интересов, таких как права и свободы неучастников или избежание даже незначительных нарушений повседневной жизни.
428. Европейский Суд учитывает довод властей Российской Федерации о том, что осуществление полномочий исполнительной власти по предложению изменений места, времени или способа проведения публичного мероприятия может быть обжаловано в суд (см. § 392 настоящего Постановления). Однако он уже установил, что в период, относящийся к обстоятельствам дела, правовая система Российской Федерации не позволяла добиться судебной проверки отказа властей в согласовании места, времени или способа проведения публичного мероприятия до его запланированной даты (см. §§ 327 - 354 настоящего Постановления). Кроме того, пределы судебной проверки ограничены рассмотрением законности предложения об изменении места, времени или способа проведения публичного мероприятия и не включают какую-либо оценку его "необходимости" и "пропорциональности" (см. §§ 365 - 358 настоящего Постановления). Действительно, широта дискреции исполнительной власти такова, что, по-видимому, трудно, если не невозможно доказать, что любые предложения об изменении места, времени или способа проведения публичного мероприятия являются незаконными или "необоснованными" (см. аналогичную мотивировку в Постановлении Европейского Суда по делу "Гиллан и Кинтон против Соединенного Королевства" (Gillan and Quinton v. United Kingdom), жалоба N 4158/05, §§ 80 и 86, ECHR 2010 (извлечения)).
429. По мнению Европейского Суда, существует явный риск произвола в предоставлении столь широкой и неограниченной дискреции органам исполнительной власти. Кроме того, имеется риск того, что подобные широкие полномочия могут быть использованы для злоупотреблений против организаторов и участников публичных собраний в нарушение статьи 10 и/или 11 Конвенции (см. аналогичную мотивировку в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Гиллан и Кинтон против Соединенного Королевства", § 85). Действительно настоящее дело доказывает, что вышеизложенные полномочия часто используются произвольным и дискриминационным образом. Оно содержит явные примеры ситуаций, в которых оппозиционные группы, правозащитники или активисты прав гомосексуалистов не получают разрешения собраться в центральном месте и вынуждены направляться в пригороды на том основании, что они могут помешать движению транспорта, вмешаться в повседневную жизнь граждан или создать угрозу для безопасности, и подвергаются разгонам и задержаниям, если отказываются подчиняться, тогда как проправительственным публичным мероприятиям разрешается проходить в том же место, несмотря на движение транспорта, помехи повседневной жизни и угрозы безопасности. Наиболее ярким примером является дело активистов по защите прав гомосексуалистов, которые предложили 10 различных мест в центре города, все из которых были отклонены городскими органами власти под различными предлогами, тогда как антигомосексуальное публичное мероприятие было согласовано на том же месте в тот же день (см. §§ 53 - 64 настоящего Постановления). Другой очевидный пример содержится в деле сторонников оппозиционного движения "Стратегия-31", которое в период с июня 2009 года по август 2012 года подало не менее 18 уведомлений о проведении публичных мероприятий в центре г. Ростова-на-Дону, из которых лишь одно было согласовано городскими органами власти, тогда как сторонники правительства не сталкивались с видимыми трудностями в согласовании своих публичных мероприятий в тех же местах городскими органами власти (см. §§ 121 - 205 настоящего Постановления).
430. Подводя итог, Европейский Суд учитывает, что в делах, возникающих по индивидуальным жалобам, его задача обычно заключается не в отвлеченной оценке соответствующих законодательства и практики, а в рассмотрении способа, которым это законодательство применялось к заявителю при конкретных обстоятельствах (см. в числе многих других примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сахин против Германии" (Sahin v. Germany), жалоба N 30943/96, § 87, ECHR 2003-VIII, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Роман Захаров против Российской Федерации" (Roman Zakharov v. Russia), жалоба N 47143/06 < 1 > , § 164, ECHR 2015). Факты настоящего дела демонстрируют отсутствие адекватных и эффективных правовых гарантий против произвольного и дискриминационного осуществления широкой дискреции, предоставленной органам исполнительной власти. Соответственно, внутригосударственные правовые нормы, регулирующие полномочия по предложению изменения места, времени или способа проведения публичных мероприятий, не отвечают конвенционным требованиям "качества закона", описанным в §§ 410 и 411 настоящего Постановления.
< 1 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 6 (примеч. редактора).
(бета) Запрет проведения публичных мероприятий в определенных местах
431. Заявители в одном деле (N 19700/11) дополнительно жаловались на то, что им не было разрешено провести публичное мероприятие в выбранном ими месте из-за бланкетного законодательного запрета на проведение публичных мероприятий рядом со зданиями судов.
432. Европейский Суд отмечает, что законодательство Российской Федерации запрещает проведение публичных мероприятий в определенных местах, например, на территориях, непосредственно прилегающих к зданиям, занимаемым судами, к территориям и зданиям учреждений, исполняющих наказание в виде лишения свободы, к резиденциям Президента Российской Федерации, к опасным производственным объектам, железнодорожным магистралям, нефте-, газо- и продуктопроводам (см. § 223 настоящего Постановления). После 2012 года региональным законодательным органам власти разрешено отводить иные места, где запрещается проведение публичного мероприятия, если оно может повлечь нарушение функционирования объектов жизнеобеспечения, транспортной или социальной инфраструктуры (см. § 247 настоящего Постановления). Закон о собраниях не определяет понятие "непосредственно прилегающие", и что считается "непосредственно прилегающим", определяют для каждого места местные исполнительные органы власти.
433. Прежде всего Европейский Суд учитывает, что соответствующие сравнительные материалы демонстрируют, что лишь меньшинство европейских стран устанавливают законодательные ограничения на проведение публичных собраний в определенных местах, которые обычно общедоступны, и ни одна из них не устанавливает общий запрет на проведение публичных собраний около судебных зданий (см. §§ 321 - 322 настоящего Постановления). Специальный докладчик о праве на свободу мирных собраний и свободу объединения, ОБСЕ и Венецианская комиссия рекомендуют избегать бланкетных запретов проведения собраний в конкретных местах, таких как территории рядом с правительственными учреждениями или судами, поскольку они, как правило, чрезмерны и непропорциональны, так как не допускают рассмотрения конкретных обстоятельств каждого дела (см. § 39 доклада специального докладчика ООН о праве на свободу мирных собраний и свободу объединения от 21 мая 2012 г., процитированный в § 313 настоящего Постановления, пункт 4.2 "Сборника заключений Венецианской комиссии по поводу свободы собраний" от 1 июля 2014 г., процитированный в § 315 настоящего Постановления, и пункты 43 и 102 Руководящих принципов 2010 года о свободе мирных собраний БДИПЧ, подготовленные совместно с Венецианской комиссией, процитированные в § 317 настоящего Постановления).
434. Европейский Суд напоминает, что государство в соответствии с Конвенцией может принять меры общего характера для применения в заранее определенных ситуациях, независимо от индивидуальных фактов каждого дела, даже если это может повлечь отдельные трудные случаи (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Международная организация защитников животных против Соединенного Королевства" (Animal Defenders International v. United Kingdom), жалоба N 48876/08, § 106, ECHR 2013 (извлечения)). Однако общий запрет на демонстрации может быть оправдан только при наличии реальной опасности того, что они перерастают в беспорядки, чему нельзя воспрепятствовать иными менее жесткими мерами. В этой связи орган власти должен принять во внимание последствия запрета на проведение демонстраций, которые сами по себе не представляют опасности для общественного порядка. Только если неудобства таких демонстраций, охваченные запретом, явно перевешивают соображения безопасности, оправдывающие введение запрета, и отсутствует возможность избежания таких нежелательных побочных эффектов запрета узким ограничением его пределов с точки зрения территориального применения и длительности, запрет может считаться необходимым в значении пункта 2 статьи 11 Конвенции (см. Решение комиссии по права человека по делу "Христиане против расизма и фашизма против Соединенного Королевства" (Christians against Racism and Fascism v. United Kingdom) от 16 июля 1980 г., жалоба N 8440/78).
435. Как утверждали власти Российской Федерации, цель запрета на проведение публичных мероприятий около зданий и объектов, упомянутых в Законе о собраниях, заключается в обеспечении безопасности этих чувствительных мест (см. § 398 настоящего Постановления). Та же цель была указана Конституционным Судом Российской Федерации (см. § 254 настоящего Постановления). Европейский Суд признает, что эта цель является относимой и, в частности, что данное ограничение преследует цели обеспечения общественной безопасности и предотвращения беспорядков в значении пункта 2 статьи 11 Конвенции.
436. Обращаясь далее к вопросу пропорциональности общего запрета, Европейский Суд учитывает отсутствие данных о том, что этот запрет являлся предметом требовательной парламентской и судебной проверки. Ни власти Российской Федерации, ни Конституционный Суд Российской Федерации в своем Определении от 17 июля 2007 г. (см. § 254 настоящего Постановления) не объяснили, какие соображения безопасности его оправдывают, если не считать расплывчатой ссылки на "специальный правовой режим" мест, упомянутых в Законе о собраниях. Конституционный Суд также не объяснил, почему общий запрет являлся более эффективным средством достижения законных целей, чем положение, допускающее рассмотрение в конкретных случаях и таргетирование лишь тех собраний, которые представляли угрозу беспорядков, или почему общий запрет не мог быть ослаблен без риска злоупотреблений, существенной неопределенности, дискриминации или произвола (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Международная организация защитников животных против Соединенного Королевства", §§ 108 и 114 - 116). В связи с изложенным Европейский Суд не убежден, что власти Российской Федерации предоставили убедительное оправдание для общего запрета такого рода.
437. Кроме того, в отличие от дела "Христиане против расизма и фашизма против Соединенного Королевства" (упоминавшегося выше), которое касалось двухмесячного запрета всех общественных мероприятий в г. Лондоне, ограничение в настоящем деле не ограничено во времени и применяется на всей территории Российской Федерации и ко всем формам публичных мероприятий. Вместе с тем местным исполнительным органам власти предоставлена широкая дискреция при определении того, что считается "непосредственно прилегающими" местами, упомянутыми в Законе о собраниях. Данный общий запрет, таким образом, конкретно не ограничен устранением ясной угрозы для общественной безопасности или точной угрозы беспорядков с минимальным умалением права собраний (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Международная организация защитников животных против Соединенного Королевства", § 117).
438. Соответственно, Европейский Суд полагает, что власти Российской Федерации убедительно не доказали, что общий запрет на проведение публичных мероприятий в определенных местах отвечает пропорциональным законным целям обеспечения общественной безопасности и предотвращения беспорядков.
439. Со ссылкой на Постановление Конституционного Суда от 29 мая 2007 г. власти Российской Федерации в качестве альтернативы указывали на то, что запрет проведения собраний в непосредственной близости около зданий судов, кроме того, преследовал цель защиты независимости судебной власти и предотвращения давления на судей (см. §§ 253 и 398 настоящего Постановления). Европейский Суд напоминает, что исключения из свободы объединения и собрания требуют узкого толкования, так что их перечисление является строго исчерпывающим, а их определение - обязательно ограничительным (см. Постановление Европейского Суда по делу "Сидиропулос и другие против Греции" (Sidiropoulos and Others v. Greece) от 10 июля 1998 г., § 39, Reports 1998-IV, и Постановление Европейского Суда по делу "Свято-Михайловская парафия против Украины" (Svyato-Mykhaylivska Parafiya v. Ukraine) от 14 июня 2007 г., жалоба N 77703/01, § 132). Он учитывает, что в отличие от пункта 2 статьи 10 Конвенции, пункт 2 статьи 11 Конвенции не предусматривает ограничений, цель которых заключается в поддержании авторитета и беспристрастности судебной власти. Европейский Суд уже признавал в контексте публичных собраний, проводимых перед зданиями судов, что судебная власть не имеет иммунитета от критики и что требуются весьма убедительные причины для оправдания ограничения собраний, цель которых заключается в критике предполагаемых недостатков судебной системы (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Сергей Кузнецов против Российской Федерации", § 47, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Какабадзе и другие против Грузии", § 88).
440. При этом Европейский Суд признает, что запрет на проведение публичных мероприятий в непосредственной близости от зданий судов может отвечать правомерному интересу, а именно защите судебного процесса по конкретному делу от внешнего влияния и, тем самым, защите прав других лиц, а именно сторон судебного разбирательства. Однако запрет должен быть сформулирован узко для достижения этого интереса. В Российской Федерации запрет на проведение публичных мероприятий в непосредственной близости от зданий судов сформулирован в абсолютных выражениях. Он не ограничен публичными собраниями, проводимыми с целью создания помех или воспрепятствования осуществлению правосудия. Он запрещает все собрания, включая несвязанные с любым судебным разбирательством. Например, заявителям не было разрешено провести в центре города мероприятие "гей-прайд" на том основании, что выбранное ими место находится рядом со зданием Конституционного Суда Российской Федерации (см. § 56 настоящего Постановления). Существенное значение имеет тот факт, что данное мероприятие не было связано с каким-либо делом, рассматриваемым Конституционным Судом Российской Федерации, его цель заключалась в праздновании годовщины начала движения за права гомосексуалистов, начавшегося в 1960-е годы, и в осуждении гомофобии и дискриминации гомосексуалистов.
441. Принимая во внимание абсолютный характер запрета, усугубленный широкой дискрецией местных исполнительных органов власти в определении того, что считается "непосредственной близостью" от зданий суда (см. § 437 настоящего Постановления), Европейский Суд заключает, что общий запрет на проведение публичных мероприятий рядом со зданиям судов сформулирован настолько широко, что он не может считаться совместимым с пунктом 2 статьи 11 Конвенции.
442. С учетом вышеизложенного Европейский Суд полагает, что власти Российской Федерации не привели соответствующих и достаточных причин в оправдание общего запрета на проведение публичных мероприятий в определенных местах. Отказ (в жалобе N 19700/11) в согласовании публичного мероприятия заявителей единственной ссылкой на данный запрет в отсутствие рассмотрения конкретных обстоятельств дела не может рассматриваться как необходимый в значении пункта 2 статьи 11 Конвенции.
(гамма) Действие срока на уведомление о публичных мероприятиях
443. Европейский Суд далее обратится к жалобам некоторых заявителей на действие срока на уведомление о публичных мероприятиях (жалобы N 4618/11 и 37038/13). В соответствии с законодательством Российской Федерации организаторы должны уведомить компетентные органы не ранее, чем за 15 дней, и не позднее, чем за 10 дней до намеченного публичного мероприятия (не позднее, чем за три дня в случае "пикета"). Организаторы не вправе проводить публичное мероприятие, если уведомление подано за пределами этих сроков (см. §§ 226 и 231 настоящего Постановления). Вышеупомянутые заявители утверждали, что негибкость такого срока лишила их возможности проведения публичного мероприятия в выбранную ими дату.
444. Европейский Суд напоминает в этой связи, что сроки публичных митингов, проводимых для выражения определенных мнений, могут иметь решающее значение для политической и общественной значимости таких митингов. Если публичные собрания проводятся после того, как данная общественная проблема теряет значение в текущей социально-политической дискуссии, влияние митинга может быть серьезно умалено. Право на свободу собраний, если ему не позволяют осуществиться в подходящее время, может оказаться бессмысленным (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Банчковский и другие против Польши", § 82).
445. Кроме того, Европейский Суд напоминает, что цель процедуры уведомления состоит в том, чтобы позволить властям принять разумные и целесообразные меры для обеспечения спокойного проведения собраний. Государства имеют широкие пределы усмотрения в определении условий осуществления процедуры уведомления, включая сроки уведомлений, если это сформулировано с достаточной точностью и не представляет скрытое препятствие для права на свободу мирных собраний, защищенного Конвенцией (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудревичюс и другие против Литвы", §§ 147 и 148, процитированные в § 412 настоящего Постановления).
446. Европейский Суд уже признал в Постановлении Европейского Суда по делу "Примов и другие против Российской Федерации", что правовые нормы, регулирующие срок уведомления о публичном мероприятии, не были сформулированы с достаточной точностью. В частности, они не разъясняли, означало ли обязательство уведомлять власти не ранее, чем за 15 дней, и не позднее, чем за 10 дней до публичного мероприятия, что в пределах указанного временного промежутка уведомление должно быть направлено организаторами или получено администрацией. Эта двусмысленность могла вводить в заблуждение организаторов и повлечь отклонение уведомления как поданного за пределами срока (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Примов и другие против Российской Федерации", §§ 124 и 125).
447. Кроме того, из сравнительно-правовых материалов следует, что в государствах-участниках существуют различные подходы к срокам подачи уведомления. Однако важное значение имеет то, что лишь небольшое количество европейских стран устанавливает срок, до которого уведомление считается преждевременным, и что в большинстве государств срок, после которого уведомление не может быть подано, составляет два или три дня до проведения публичного собрания (см. § 320 настоящего Постановления). Характерные черты российской системы уведомления заключаются в том, что она предусматривает весьма короткий временной отрезок, в течение которого возможно подать уведомление, и что срок, после которого подача уведомления уже невозможна, намного больше отстоит от даты собрания, чем в большинстве других государств. Европейский Суд далее отдельно рассмотрит эти две характерные черты и, в частности, то, как они применяются в настоящем деле.
Ситуации, в которых весь срок уведомления выпадает на государственные праздники (жалоба N 4618/11)
448. Что касается первой характеристики, Европейский Суд учитывает, что временной отрезок, во время которого возможно подать уведомление, составляет шесть дней: не ранее, чем за 15 дней, и не позднее, чем за 10 дней до намеченного публичного мероприятия, кроме "пикетов", о которых можно уведомлять за три дня до запланированной даты. Конституционный Суд Российской Федерации указал, что это положение несовместимо с Конституцией Российской Федерации, поскольку оно препятствует проведению публичного мероприятия в тех случаях, когда весь срок уведомления выпадает на государственные праздники (см. §§ 270 - 275 настоящего Постановления). Действительно, негибкое применение этого положения делает невозможным проведение публичных мероприятий, помимо "пикетов", в течение ряда дней после новогодних и рождественских праздников ежегодно.
449. Действительно, обычно можно организовать "пикет" в течение этого периода. Однако Европейский Суд учитывает, что "пикет" - это статическое публичное мероприятие с использованием только визуальных средств выражения, например, баннеров или плакатов. Участникам запрещается использовать звукоусилительную аппаратуру, что делает невозможным публичные выступления. Единственной причиной, оправдывающей то, почему в течение нескольких дней января ежегодно организаторам доступна лишь одна форма публичного мероприятия, по-видимому, является действие установленного законом срока подачи уведомления. Европейский Суд напоминает, что, хотя правила, регулирующие проведение публичных собраний, такие как система предварительного уведомления, имеют существенное значение для спокойного проведения публичных мероприятий, поскольку они позволяют властям минимизировать препятствовать движению и принять иные меры безопасности, их исполнение не может быть самоцелью (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Примов и другие против Российской Федерации", § 118). Он, в частности, полагает, что исключения должны допускаться, если при обстоятельствах дела жесткое применение сроков об уведомлении может повлечь необязательное вмешательство в свободу собраний.
450. Настоящее дело представляет собой наглядную иллюстрацию автоматического и негибкого применения срока уведомления. Вследствие особенностей вышеизложенной правовой базы заявители не могли провести шествие и митинг в ознаменование в знак памяти убийства известного правозащитного адвоката и журналиста 19 января (см. §§ 30 - 37 настоящего Постановления). Европейский Суд признает, что дата мероприятия имела решающее значение для его участников. Хотя заявители смогли провести "пикет" в этот день, они были вынуждены согласиться на статическое мероприятие вместо шествия и не могли выразить свое мнение в публичных выступлениях. Власти не привели соответствующих и достаточных причин для ограничения их свободы собраний (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Станков и Объединенная македонская организация "Илинден" против Болгарии", §§ 108 и 109).
Стихийные собрания (жалоба N 37038/13)
451. Обращаясь далее ко второй особенности системы уведомления, существующей в Российской Федерации, Европейский Суд учитывает необычно длительный по сравнению с другими государствами 10-дневный период между окончанием срока уведомления и запланированной датой проведения собрания. Единственное исключение из этого правила составляет "пикет", о котором можно подать уведомление за три дня до запланированной даты.
452. Европейский Суд отмечает, что Закон о собраниях не учитывает особых обстоятельств, когда требуется немедленная реакция на текущее событие в форме стихийного собрания (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудревичюс и другие против Литвы", §§ 152 и 153, процитированное в § 412 настоящего Постановления). Действительно, в подобных делах задержка, вызванная соблюдением 10-дневного срока на уведомление, может сделать эту реакцию неактуальной. Возможность проведения "пикета" необязательно составляет адекватную замену. Во-первых, как уже указывал Европейский Суд, "пикет" представляет собой особый тип собрания, позволяющий использовать лишь ограниченные методы выражения. Во-вторых, о нем надо уведомлять за три дня, что в некоторых случаях, требующих непосредственной реакции, может быть слишком долгой задержкой.
453. Так, заявитель в деле N 37038/13 хотел выразить протест против законопроекта, запрещающего усыновление российских детей гражданами США. Дата рассмотрения законопроекта Парламентом России была объявлена за два дня до этого, что делало невозможным для протестующих соблюдать даже укороченный трехдневный срок уведомления для "пикетов", не говоря об обычном 10-дневном сроке для других форм публичного мероприятия (см. §§ 206 - 215 настоящего Постановления). Отсутствие заблаговременного уведомления общественности о дате парламентского рассмотрения проекта закона поставило протестующих заявителей перед выбором: отказаться от своего права на мирные собрания или осуществить его с нарушением административных требований.
454. Европейский Суд, кроме того, учитывает, что, признавая заявителя виновным в участии в публичном мероприятии, проведенном без предварительного уведомления, суды страны ограничили свою оценку установлением того факта, что заявитель принимал участие в "пикете", уведомление о котором не было подано в пределах установленного законом срока. Они не рассматривали вопрос о том, имелись ли особые обстоятельства, требовавшие немедленной реакции на текущее событие в форме стихийного собрания и оправдывавшие отступление от строгого применения сроков уведомлений. Действительно, внутригосударственные правовые нормы, регулирующие срок уведомления, сформулированы в жестких выражениях, не допускающих исключение и не позволяющих устанавливать равновесие в соответствии с критериями, содержащимися в прецедентной практике Европейского Суда в соответствии со статьей 11 Конвенции.
455. При таких обстоятельствах в отсутствие надлежащей судебной проверки этих вопросов внутригосударственными властями Европейский Суд не может строить догадки относительно того, раскрывали ли факты настоящего дела такие особые обстоятельства, при которых единственной адекватной реакцией было стихийное собрание. Довод властей Российской Федерации о том, что немедленная реакция не требовалась при обстоятельствах дела (см. § 397 настоящего Постановления), не упоминался в какой-либо форме в национальных решениях и был впервые выдвинут в разбирательстве дела Европейским Судом.
Заключение относительно применения срока уведомления
456. В итоге власти Российской Федерации не указали причин, по которым "было необходимо в демократическом обществе" установить негибкие сроки уведомления о публичных мероприятиях и не делать каких-либо исключений в их применении с учетом ситуаций, когда соблюдение срока невозможно, например, по причине государственных праздников, в делах об оправданных стихийных собрания или в других случаях (см., например, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Примов и другие против Российской Федерации", §§ 121 - 128). С учетом вышеизложенного Европейский Суд полагает, что автоматическое и негибкое применение срока уведомления в жалобах N 4618/11 и 37038/13 без учета конкретных обстоятельства каждого дела составляет вмешательство, которое не является оправданным в соответствии с пунктом 2 статьи 11 Конвенции.
(дельта) Порядок информирования организаторов о решении властей по уведомлению о публичном мероприятии
457. Европейский Суд, кроме того, рассмотрит жалобу, поданную одним из заявителей (жалоба N 51169/10), на то, что ему воспрепятствовали в проведении публичного мероприятия из-за задержки в сообщении ему решения властей о его согласовании. Он отмечает в этой связи, что законодательство Российской Федерации не устанавливает порядок информирования организаторов о решении властей согласовать публичное мероприятие или отказать в таком согласовании и о предложении об изменении места, времени или способа проведения. Как указывали суды Российской Федерации, власти имеют широкую дискрецию в выборе средств коммуникации с организаторами (см. § 18 настоящего Постановления). В задачу Европейского Суда не входит указание на предпочтительные способы общения с организаторами. Внутригосударственные власти, которые пользуются преимуществом непосредственно знать ситуацию, находятся в лучшем положении, чтобы оценивать ситуацию в свете практических обстоятельств, таких как надежность местной почтовой службы, место сторон и доступность технического оборудования. Однако с учетом весьма тесных временных рамок процедуры уведомления Европейский Суд полагает, что каким бы ни был избранный метод коммуникации, он должен обеспечивать информированность организаторов о решении властей с разумной заблаговременностью до проведения запланированного мероприятия таким образом, чтобы гарантировать право на свободу собраний, которое является практическим и эффективным, а не теоретическим или иллюзорным. Действительно, если организаторы своевременно не информированы о согласовании властей или о предложении об изменении места, времени или способа проведения запланированного мероприятия, организаторы могут иметь недостаточное время для объявления участникам о согласованном времени и месте мероприятия и могут даже отказаться от него (см. в качестве примера такой ситуации упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Примов и другие против Российской Федерации", § 146).
458. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд учитывает, что заявитель лишился возможности провести публичное мероприятие, поскольку он не получил вовремя решение властей о согласовании одного из предложенных им временных отрезков (см. §§ 15 - 20 настоящего Постановления). Власти предпочли направить решение по почте, которую сами власти Российской Федерации характеризовали как общеизвестно перегруженную и склонную к задержкам доставки (см. § 337 настоящего Постановления), за три дня до запланированного мероприятия, тем самым не исполнив свое обязательство своевременно информировать организатора о состоянии его уведомления и таким образом, чтобы гарантировать право на свободу собраний, которое является практическим и эффективным, а не теоретическим или иллюзорным.
(эпсилон) Разгон публичных мероприятий и задержание участников
459. Некоторые заявители, кроме того, жаловались на разгон их мероприятий, а трое заявителей также жаловались на свои задержания за участие в незаконном публичном мероприятии (жалобы N 19700/11, 31040/11, 47609/11, 55306/11, 59410/11, 7189/12, 51540/12 и 37038/13).
460. Европейский Суд учитывает в этой связи, что представитель компетентных региональных или муниципальных органов, присутствующий на публичном мероприятии, имеет право дать указание о прекращении этого мероприятия, если, в частности, организаторы или участники совершают незаконные действия или нарушают порядок проведения публичных мероприятий, например, путем непредставления уведомления или несоблюдения элементов, указанных в уведомлении или согласованных после предложения властей об изменении его места, времени или способа проведения. Если мероприятие не прекращено в соответствии с распоряжением, оно может быть разогнано полицией (см. §§ 238 - 239 настоящего Постановления). Сотрудники полиции также имеют широкие полномочия по доставлению в отдел полиции или административному задержанию любого лица, подозреваемого в административном правонарушении, включая нарушение установленного порядка проведения публичных мероприятий (см. §§ 308 - 310 настоящего Постановления).
461. Важное значение имеет тот факт, что любое нарушение порядка проведения публичных мероприятий или незаконное действие участника, каким бы мелким или безобидным оно не было, может служить основанием для решения властей прекратить публичное мероприятие. Аналогичным образом участники могут быть доставлены в отдел полиции или подвергнуться административному задержанию в связи с административным нарушением порядка проведения публичных мероприятий, которое сформулировано в широких выражениях и охватывает любое нарушение порядка, даже незначительное (см. §§ 298 и 302 настоящего Постановления). В частности, законодательство Российской Федерации допускает разгон публичного мероприятия и задержание участников по единственной причине: непредставление уведомления или проведение мероприятия в месте или во время, которые не были согласованы властями, независимо от существования беспорядков или реальных препятствий для прав других лиц. Факты настоящего дела, как и других ранее рассмотренных дел, свидетельствуют, что власти проявляют нулевую терпимость по отношению к незаконным собраниям, даже если они являются мирными, включают несколько участников, и создают минимальное нарушение для обычной жизни или не создают его вообще (см. §§ 46, 91, 101, 115, 141, 142 и 210 настоящего Постановления, см. также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Малофеева против Российской Федерации", §§ 137 и 140, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Каспаров и другие против Российской Федерации", § 95, Постановление Европейского Суда по делу "Навальный и Яшин против Российской Федерации" (Navalnyy and Yashin v. Russia) от 4 декабря 2014 г., жалоба N 76204/11 < 1 > , § 65, и Постановление Европейского Суда от 26 апреля 2016 г. по делу "Новикова и другие против Российской Федерации" (Novikova and Others v. Russia), жалобы N 25501/07, 57569/11, 80153/12, 5790/13 и 35015/13 < 1 > , §§ 136, 171, 175 и 179 - 183). Во всех вышеизложенных делах внутригосударственные власти не делали попыток проверить размер рисков со стороны протестующих или удостовериться в необходимости их разгона. Также не проводилась достойная внимания оценка того, были ли доставление заявителей в отдел полиции или административное задержание необходимыми при данных обстоятельствах, как требовал Конституционный Суд Российской Федерации в своих Постановлении и Определении от 16 июня 2009 г. и 17 января 2012 г. соответственно (см. §§ 311 и 312 настоящего Постановления). Кроме того, разгон и задержание участников имели место в пределах весьма короткого периода после начала собрания, что демонстрировало нетерпение властей окончить незаконное публичное мероприятие до того, как протестующие получат достаточное время для выражения их протестной позиции и привлечения внимания общественности к их озабоченности (см. аналогичную мотивировку в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Ойя Атаман против Турции", § 41, и Постановлении Европейского Суда от 27 января 2009 г. по делу "Самют Карабулут против Турции" ( Karabulut v. Turkey), жалоба N 16999/04, § 37, см. также противоположный пример в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Эва Мольнар против Венгрии", §§ 42 и 43, и в Постановлении Европейского Суда по делу "Носов и другие против Российской Федерации" (Nosov and Others v. Russia) от 20 февраля 2014 г., жалобы N 9117/04 и 10441/04 < 2 > , §§ 58 - 60).
< 1 > См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 1 (примеч. редактора).
< 1 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2017. N 4 (примеч. редактора).
< 2 > См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 7 (примеч. редактора).
462. Европейский Суд учитывает довод властей Российской Федерации о том, что, поскольку государства имеют право требовать уведомления о собраниях, они должны иметь возможность применять санкции к тем, кто участвовал в собраниях, которые не отвечали требованиям, путем разгона или задержания и привлечения их к административной ответственности. Он напоминает в этой связи, что исполнение правил, регулирующих публичные собрания, хотя и важно, не может быть самоцелью. В частности, публичным органам необходимо проявлять определенную степень терпимости в отношении мирных собраний, если демонстранты не совершают насильственных действий, чтобы свобода мирных собраний, гарантированная статьей 11 Конвенции, не была полностью лишена своего существа (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудревичюс и другие против Литвы" §§ 150 и 151, процитированные в § 412 настоящего Постановления). Европейский Суд полагает, что власти могли достичь своих целей, если бы разрешили заявителям завершить свой протест и, возможно, применили разумный штраф на месте или позднее (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Новикова и другие против Российской Федерации", § 175, см. также Постановление Европейского Суда по делу "Тараненко против Российской Федерации" (Taranenko v. Russia) от 15 мая 2014 г., жалоба N 19554/05 < 3 > , §§ 75 и 95, по поводу сдерживающего влияния, которое непропорционально суровая санкция может оказывать на наказанного и других лиц, принимавших участие в протестных действиях).
< 3 > См.: там же. 2014. N 9 (примеч. редактора).
463. С учетом вышеизложенных соображений Европейский Суд считает, что, прекратив протесты заявителей и доставив некоторых из них в отдел полиции, власти не проявили требуемую степень толерантности в нарушение требований пункта 2 статьи 11 Конвенции (изложенных в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудревичюс и другие против Литвы", §§ 150 и 151, процитированные в § 412 настоящего Постановления).
(дзета) Меры безопасности, принятые полицией во время публичных мероприятий
464. Наконец, три заявителя (жалоба N 20273/12) также жаловались на исключительно строгие меры безопасности, принятые во время митинга, организованного ими, которые предположительно препятствовали их возможности передать свое послание обществу.
465. Европейский Суд напоминает, что внутригосударственные власти обязаны принимать надлежащие меры в отношении законных демонстраций в целях обеспечения их мирного проведения и безопасности всех граждан. Они располагают широкими пределами усмотрения в выборе средств для использования данных мер (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудревичюс и другие против Литвы" §§ 158 - 160, процитированные в § 412 настоящего Постановления). При этом Европейский Суд уже признал, что необычно длительные проверки безопасности участников, которые повлекли отложение мероприятия, составляли неоправданное вмешательство в свободу собраний заявителей (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Сингартийский и другие против Болгарии", § 42). Таким образом, применение мер безопасности в ходе публичного собрания, с одной стороны, является частью позитивных обязательств властей по обеспечению мирного проведения собрания и безопасности всех граждан, а, с другой стороны, также составляет ограничение осуществления права на свободу собраний (см. Постановление Европейского Суда по делу "Фрумкин против Российской Федерации" (Frumkin v. Russia) от 5 января 2016 г., жалоба N 74568/12 < 1 > , § 102).
< 1 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 7 (примеч. редактора).
466. Среди мер безопасности, доступных органам, осуществляющим охрану публичных собраний в Российской Федерации, досмотр участников и их вещей на входе на публичное мероприятие (см. § 236 настоящего Постановления), что логически влечет оцепление или огораживание места для предотвращения доступа тех, кто еще не досмотрен или кто отказывается быть досмотренным. Это положение сформулировано в общих выражениях и не содержит указаний относительно обстоятельств, при которых полиция может использовать полномочия, которыми она наделена. В частности, отсутствует требование о том, что данные меры безопасности должны считаться "необходимыми в демократическом обществе" и, следовательно, требование о какой-либо оценке пропорциональности меры. По мнению Европейского Суда, в данном случае имеется риск произвола при предоставлении столь широкой дискреции правоохранительным органам (см. аналогичную мотивировку в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Сингартийский и другие против Болгарии", § 45, и mutatis mutandis в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Гиллан и Кинтон против Соединенного Королевства", §§ 80 и 85).
467. Факты рассматриваемой жалобы свидетельствуют о том, как полномочия полиции используются на практике. Сотрудники полиция огородили место согласованного публичного мероприятия металлическими барьерами, поставили автобусы вдоль барьеров, перенаправляли всех пешеходов на альтернативные маршруты, обыскивали всех участников до того, как разрешить им войти на огороженное место, и перекрыли доступ, как только количество участников превысило численность, указанную в уведомлении, то есть 50 человек (см. § 174 настоящего Постановления). Европейский Суд согласен с заявителями в том, что совокупность вышеизложенных мер повлекла создание изгороди, за которой небольшой группе лиц было разрешено выражать свой протест в окружении полиции и вне видимости людей. Возможность участников передать послание, которое они пытались сообщить, была, таким образом, серьезно умалена, и влияние собрания было значительно снижено.
468. Европейский Суд отмечает, что единственным оправданием, на которое ссылались внутригосударственные власти для оправдания агрессивных мер безопасности, описанных выше, была неясная ссылка на совершение возможных террористических или экстремистских актов. В рамках внутригосударственного судебного разбирательства не были представлены или рассмотрены доказательства, свидетельствующие о реальности и серьезности угрозы безопасности, упомянутой властями, или необходимости принятия усиленных мер безопасности в период, относящийся к обстоятельствам дела.
469. Рассмотрев обстоятельства настоящего дела в целом, Европейский Суд усматривает достоверные и согласующиеся указания, опровергающие утверждение властей о том, что соображения общественной безопасности являлись реальной причиной для принятия данных мер безопасности. Если у властей действительно была достаточно серьезная и достоверная информация относительно угрозы безопасности, эта информация требовала принятия усиленных мер безопасности во время проведения всех публичных мероприятий в тот период. Однако, как указывали заявители и не опровергали власти Российской Федерации, меры безопасности не принимались полицией во время иных публичных мероприятий, проводившихся в то же время включая официальное публичное мероприятие, проводившееся в том же месте всего через пять дней после митинга заявителей (см. §§ 175 и 395 настоящего Постановления). Эти элементы: отсутствие доказательств, способных обосновать реальность и серьезность предполагаемой угрозы безопасности, с учетом того факта, что меры безопасности были приняты исключительно во время оппозиционного митинга заявителей, тогда как подобные меры не принимались во время официальных публичных мероприятий, - вынуждают Европейский Суд прийти к заключению, что, принимая исключительно жесткие меры безопасности во время митинга заявителей, внутригосударственные власти действовали произвольным и дискриминационным образом (см. аналогичную мотивировку в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Махмудов против Российской Федерации", §§ 69 - 73).
470. Наконец, что касается решения полиции прекратить допуск новых участников на митинг заявителей, Европейский Суд отмечает, что Закон о собраниях разрешает властям прекращать доступ, только если превышена максимальная вместимость места (см. § 235 настоящего Постановления). Однако на это основание заявители не ссылались во внутригосударственном разбирательстве или в разбирательстве дела в Европейском Суде. Как утверждали заявители и не оспаривали власти Российской Федерации, данное место могло вместить до 800 человек. Из предоставленных заявителями фотографий следует, что место было далеко не переполнено и на нем могли разместиться больше участников. Действительно, единственным основанием, на которое ссылались власти при прекращении доступа новых участников, был тот факт, что достигнуто количество участников, упомянутое в уведомлении. Ни власти Российской Федерации, ни внутригосударственные суды не ссылались на какое-либо правовое положение, позволявшее властям прекратить доступ участников на публичное мероприятие по данному основанию. Европейский Суд, таким образом, приходит к выводу, что вмешательство соответствовало закону.
(эта) Заключение
471. Европейский Суд отмечает, что по каждой жалобе власти не привели соответствующих и достаточных причин для высказывания своих предложений об изменении места, времени или способа проведения публичных мероприятий заявителей. Эти предложения были основаны на правовых нормах, которые не предусматривали адекватных и эффективных правовых гарантий против произвольного и дискриминационного осуществления широкой дискреции, предоставленной исполнительной власти, и поэтому не отвечали конвенционным требованиям "качества закона".
472. Европейский Суд, кроме того, считает, что отказ в согласовании публичного мероприятия по жалобе N 19700/11 на основании ссылки на общий запрет на проведение публичных мероприятий перед зданиями суда не может рассматриваться как "необходимый в демократическом обществе", поскольку общий запрет не имел убедительного оправдания и был так широко сформулирован, что не мог быть признан совместимым с пунктом 2 статьи 11 Конвенции.
473. Соответственно, автоматическое и негибкое применение сроков уведомления о публичных мероприятиях по жалобам N 4618/11 и 37038/13, без учета того, что было невозможно соблюдать срок из-за публичных праздников или стихийного характера мероприятия, не было оправдано в соответствии с пунктом 2 статьи 11 Конвенции.
474. Кроме того, в деле по жалобе N 51169/10 власти не исполнили свое обязательство обеспечить, чтобы официальное решение, вынесенное по уведомлению, поступило к заявителям заблаговременно до даты запланированного мероприятия таким образом, чтобы гарантировать право на свободу собраний, которое является практическим и эффективным, а не теоретическим или иллюзорным.
475. Путем разгона публичных мероприятий заявителей и задержания троих из них по жалобам N 19700/11, 31040/11, 47609/11, 55306/11, 59410/11, 7189/12, 51540/12 и 37038/13 власти не проявили требуемую степень терпимости к мирным, хотя и незаконным собраниям, в нарушение требований пункта 2 статьи 11 Конвенции.
476. Наконец, приняв исключительно жесткие меры безопасности во время публичного мероприятия по жалобе N 20273/12, власти Российской Федерации действовали произвольным и дискриминационным образом.
477. С учетом вышеизложенных соображений Европейский Суд приходит к выводу, что вмешательство в право на свободу собраний заявителей было основано на правовых нормах, не отвечавших конвенционным требованиям "качества закона", и, кроме того, не "было необходимым в демократическом обществе". Соответственно, имело место нарушение статьи 11 Конвенции, истолкованной в свете статьи 10 Конвенции в каждом деле.
478. Принимая во внимание данный вывод и в свете мотивировки, которая привела к этому заключению (см., в частности, §§ 424, 429, 430 и 469 настоящего Постановления), Европейский Суд полагает, что не является необходимым отдельно рассматривать жалобу заявителей в соответствии со статьей 14 Конвенции во взаимосвязи со статьями 10 и 11 Конвенции.
IV. Предполагаемые нарушения пункта 1 статьи 5 Конвенции
479. Трое заявителей жаловались на то, что их задержание было произвольным и незаконным. Они ссылались на пункт 1 статьи 5 Конвенции, который предусматривает следующее:
"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:
a) законное содержание под стражей лица, осужденного компетентным судом;
b) законное задержание или заключение под стражу (арест) лица за неисполнение вынесенного в соответствии с законом решения суда или с целью обеспечения исполнения любого обязательства, предписанного законом;
c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...
d) заключение под стражу несовершеннолетнего лица на основании законного постановления для воспитательного надзора или его законное заключение под стражу, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом;
e) законное заключение под стражу лиц с целью предотвращения распространения инфекционных заболеваний, а также законное заключение под стражу душевнобольных, алкоголиков, наркоманов или бродяг;
f) законное задержание или заключение под стражу лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого принимаются меры по его высылке или выдаче".
A. Приемлемость жалобы
480. Европейский Суд отмечает, что жалобы двух заявителей (N 47609/11 и 51540/12) и заявителя по жалобе N 37038/13 не являются явно необоснованными в значении подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что эти жалобы не являются неприемлемыми по каким-либо иным основаниям. Следовательно, они должны быть объявлены приемлемыми для рассмотрения по существу.
B. Существо жалобы
1. Доводы сторон
(a) Жалоба N 47609/11, "Елизаров против Российской Федерации" (Yelizarov v. Russia) и жалоба N 51540/12 "Батый против Российской Федерации" (Batyy v. Russia)
481. Двое заявителей (Елизаров и Батый) утверждали, что внутригосударственные власти не разъяснили, почему было невозможно составить протокол об административном правонарушении на месте без доставления их в отдел полиции. Они не проявляли насилия. Никакие насильственные или иные опасные инциденты не имели места во время публичного мероприятия, которое было полностью мирным. Следовательно, они были доставлены в отдел полиции в нарушение требований статьи 27.2 КоАП РФ (см. § 309 настоящего Постановления).
482. Власти также не доказали существование любых исключительных обстоятельств, оправдывающих административное задержание заявителей в соответствии со статьей 27.3 КоАП РФ (см. § 310 настоящего Постановления). В частности, они не продемонстрировали, что задержание было необходимо для безотлагательного и надлежащего рассмотрения дела или обеспечения исполнения любой примененной санкции, как требует эта статья КоАП РФ, или пропорциональным для целей, предусмотренных Конституцией Российской Федерации и Конвенцией, как требовал Конституционный Суд в своем Постановлении от 16 июня 2009 г. (см. § 311 настоящего Постановления). В ситуации заявителей не было ничего "исключительного", что оправдывало бы их административное задержание и содержание в течение ночи в отделе полиции. Они обвинялись в ненасильственном нарушении, и отсутствовал риск того, что они скроются или вмешаются в разбирательство. Власти не объяснили, почему ситуация этих заявителей отличалась от ситуации иных участников того же мероприятия, которые не были задержаны. Тот факт, что заявителям впоследствии были назначены относительно небольшие штрафы, подтверждал, что их содержание под стражей до суда было явно непропорциональным тяжести вменяемого правонарушения.
483. Власти Российской Федерации утверждали, что задержание Елизарова и Батыя было законным. Они нарушали установленный порядок проведения публичных мероприятий и не подчинялись законным требованиям сотрудников полиции. Указанные заявители были доставлены в отдел полиции и задержаны в целях прекращения вышеизложенных административных правонарушений в соответствии со статьями 27.1, 27.2 и 27.3 КоАП РФ (см. §§ 308 - 310 настоящего Постановления). В частности, они обвинялись в административном правонарушении, наказываемом административным арестом на срок до 15 суток, поэтому они были законно задержаны в интересах разбирательства об административном правонарушении на срок до 48 часов.
(b) Жалоба N 37038/13, "Тарасов против Российской Федерации"
484. Заявитель по данной жалобе утверждал, что его содержание под стражей не было оформлено каким-либо образом. Полиция не составила протокола об административном задержании. В протоколе об административном правонарушении не упоминалось, что он был доставлен в отдел полиции. Его содержание под стражей, таким образом, являлось незаконным. Кроме того, поскольку он не совершил преступления, его задержание не имело правомерной цели в соответствии с пунктом 1 статьи 5 Конвенции.
485. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель был доставлен в отдел полиции и подвергнут административному задержанию для правомерной цели составления протокола об административном правонарушении. Хотя законодательство Российской Федерации не устанавливает максимальной продолжительности доставления в отдел полиции, административное задержание ограничивалось тремя часами. Это требование соблюдалось в деле заявителя, поскольку его административное задержание не превысило три часа: с 10.30 до 13.20. Все процессуальные требования, предусмотренные законом, были, таким образом, соблюдены.
2. Мнение Европейского Суда
486. Европейский Суд напоминает, что использованные в пункте 1 статьи 5 Конвенции выражения "законное" и "в порядке, установленном законом" в значительной степени отсылают к внутригосударственному законодательству и создают обязанность соблюдения его материальных и процессуальных правил. Однако "законность" содержания под стражей в соответствии с законодательством государства-ответчика не всегда имеет решающее значение. Европейский Суд также должен удостовериться в том, что содержание под стражей в рассматриваемый период соответствовало цели пункта 1 статьи 5 Конвенции, которая исключает произвольное лишение свободы. Кроме того, перечень исключений права на личную свободу, предусмотренного пунктом 1 статьи 5 Конвенции, является исчерпывающим, и цели этого положения, а именно недопустимости произвольного лишения свободы, соответствует только узкое толкование данных исключений (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Джулия Мандзони против Италии" (Giulia Manzoni v. Italy) от 1 июля 1997 г., Reports 1997-IV, § 25).
487. Не оспаривалось, что Елизаров и Батый были лишены свободы в значении пункта 1 статьи 5 Конвенции с 18.45 31 октября до 10.20 1 ноября 2010 г. (см. § 142 настоящего Постановления). Что касается Тарасова, время его первоначального помещения в полицейский фургон оспаривалось сторонами. Однако из документов дела ясно, что он был лишен свободы, по крайней мере, с 10.00 до 13.20 19 декабря 2012 г. (см. §§ 210 - 212 настоящего Постановления).
488. Европейский Суд отмечает, что Тарасов был впервые доставлен в отдел полиции в соответствии со статьей 27.2 КоАП РФ (см. § 309 настоящего Постановления), а затем в отделе полиции был подвергнут административному задержанию в соответствии со статьей 27.3 КоАП РФ (см. § 310 настоящего Постановления). В материалах дела не имеется данных о том, что к Елизарову или Батыю применялась процедура доставления в соответствии со статьей 27.2 КоАП РФ. Из имеющихся документов следует, что они были подвергнуты административному задержанию в соответствии со статьей 27.3 КоАП РФ.
489. Что касается процедуры доставления, в полицейском протоколе указывалось, что Тарасов был доставлен в отдел полиции в целях составления протокола административного задержания. В соответствии со статьей 27.2 КоАП РФ подозреваемый в совершении административного правонарушения может быть принудительно доставлен в отдел полиции для составления протокола об административном правонарушении при невозможности его составления на месте выявления административного правонарушения. Власти Российской Федерации не утверждали, что в деле заявителя это было невозможно, и согласно документам дела нельзя установить препятствия для составления протокола на месте (см. аналогичную мотивировку в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Навальный и Яшин против Российской Федерации", §§ 68 и 93).
490. Что касается административного задержания Тарасова, Елизарова и Батыя, ни власти Российской Федерации, ни любые другие внутригосударственные органы власти не представили оправдание, как требует статья 27.3 КоАП РФ, а именно что это был "исключительный случай" или что было "необходимо" для безотлагательного и надлежащего рассмотрения административного дела обеспечить исполнение любой примененной санкции. В отсутствие явных причин, приведенных властями для задержания заявителей, Европейский Суд полагает, что их административное задержание было незаконным (см. аналогичную мотивировку в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Фрумкин против Российской Федерации", § 150).
491. По этим причинам Европейский Суд не находит, что доставление Тарасова в отдел полиции и административное задержание Тарасова, Елизарова и Батыя соответствовали законодательству Российской Федерации, чтобы быть "законными" в значении пункта 1 статьи 5 Конвенции.
492. Отсюда следует, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в отношении Елизарова, Батыя и Тарасова.
V. Предполагаемые нарушения статьи 6 Конвенции
A. Жалоба N 31040/11, "Пономарев и другие
против Российской Федерации"
493. Заявители жаловались на то, что отмена решения от 23 сентября 2010 г. в порядке надзора нарушила их "право на суд" и что постановление суда надзорной инстанции от 12 ноября 2010 г. не было оглашено публично. Они ссылались на пункт 1 статьи 6 Конвенции, соответствующая часть которого предусматривает следующее:
"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое... разбирательство дела... независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона".
1. Приемлемость жалобы
494. Европейский Суд неоднократно указывал, что статья 6 Конвенции применима в ее гражданско-правовом аспекте к внутригосударственным разбирательствам относительно прав на свободу собраний или ассоциаций (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Компания "АПЕХ Ильдезеттейнек Севетшеге" и другие против Венгрии" (APEH and Others v. Hungary), жалоба N 32367/96, §§ 34 - 36, ECHR 2000-X, Постановление Европейского Суда по делу "Кузнецов и другие против Российской Федерации" (Kuznetsov and Others v. Russia) от 11 января 2007 г., жалоба N 184/02, §§ 79 - 85, и Решение Европейского Суда по делу "Сакелларопулос против Греции" (Sakellaropoulos v. Greece) от 6 января 2011 г., жалоба N 38110/08). Он не видит оснований для отступления от этого вывода в настоящем деле.
495. Европейский Суд также отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.
2. Существо жалобы
(a) Доводы сторон
496. Все заявители жаловались на то, что отмена в надзорном порядке судебных решений, вынесенных в их пользу, нарушила их "право на суд", гарантированное пунктом 1 статьи 6 Конвенции. В разбирательстве отсутствовали фундаментальные недостатки. Тот факт, что Президиум Верховного Суда Российской Федерации не согласился с оценкой, сделанной нижестоящими судами, не являлся сам по себе исключительным обстоятельством, требующим отмены вступившего в силу решения и возобновления разбирательства.
497. Заявители дополнительно утверждали, что мотивированное решение от 12 ноября 2010 г. не было оглашено публично. В конце слушания приставы огласили только резолютивную часть. Мотивированное решение не было оглашено публично и было направлено заявителям по почте. Оно не было опубликовано на официальном интернет-сайте Московского городского суда или обнародовано иным способом.
498. Власти Российской Федерации признали, что в соответствии с последовательной прецедентной практикой отмена обязательного и вступившего в силу решения в порядке надзора может составлять нарушение права заявителя на суд, гарантированного пунктом 1 статьи 6 Конвенции. Однако Европейский Суд приходил к выводу, что в определенных случаях отмена обязательного и вступившего в силу решения в порядке надзора может быть оправдана для устранения фундаментальных недостатков и если этого требуют обстоятельства существенного и непреодолимого характера (см. Постановление Европейского Суда по делу "Проценко против Российской Федерации" (Protsenko v. Russia) от 31 июля 2008 г., жалоба N 13151/04 < 1 > , §§ 25 - 34, и Постановление Европейского Суда по делу "Тишкевич против Российской Федерации" (Tishkevich v. Russia) от 4 декабря 2008 г., жалоба N 2202/05, §§ 25 и 26). В настоящем деле отмена решения от 23 сентября 2010 г. была оправданной для устранения явного дисбаланса частных и публичных интересов.
< 1 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2009. N 6 (примеч. редактора).
499. Что касается публичного оглашения решения от 12 ноября 2010 г., власти Российской Федерации указали, что заявители были уведомлены о дате слушания и присутствовали на нем. Решение было объявлено публично в зале судебных заседаний. Отсутствует информация о присутствии заявителей в зале судебных заседаний в этот момент.
(b) Мнение Европейского Суда
500. Европейский Суд напоминает, что в интересах правовой определенности, соблюдения которой требует статья 6 Конвенции, окончательные решения должны оставаться неопровержимыми. Данный принцип предполагает, что ни одна из сторон не наделена правом требования возобновления разбирательства с одной лишь целью повторного рассмотрения дела и вынесения по нему нового решения. Право вышестоящих судов по отмене или изменению вступивших в силу судебных решений может использоваться для устранения существенных нарушений. Само по себе наличие двух точек зрения по какому-либо вопросу не является основанием для пересмотра. Отступления от этого принципа оправданы, только когда этого требуют обстоятельства существенного и непреодолимого характера (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рябых против Российской Федерации" (Ryabykh v. Russia), жалоба N 52854/99 < 2 > , § 51, ECHR 2003-X, и Постановление Европейского Суда по делу "Кот против Российской Федерации" (Kot v. Russia) от 18 января 2007 г., жалоба N 20887/03 < 3 > , §§ 23 и 24).
< 2 > См.: Путеводитель по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2002 год (примеч. редактора).
< 3 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2008. N 5 (примеч. редактора).
501. Европейский Суд также напоминает, что он часто устанавливал нарушения принципа правовой определенности и права на доступ к суду в надзорных разбирательствах, проводившихся до 2003 года в соответствии с Гражданским процессуальным кодексом 1964 года, и с 2003 по 2008 год, проводившихся в соответствии с Гражданским процессуальным кодексом 2002 года (см., в частности, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда "Рябых против Российской Федерации", §§ 51 - 56, Постановление Европейского Суда по делу "Волкова против Российской Федерации" (Volkova v. Russia) от 5 апреля 2005 г., жалоба N 48758/99 < 4 > , §§ 34 - 36, Постановление Европейского Суда по делу "Компания "Росэлтранс" против Российской Федерации" (Roseltrans v. Russia) от 21 июля 2005 г., жалоба N 60974/00 < 1 > , §§ 27 и 28, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кот против Российской Федерации", §§ 21 - 30, Постановление Европейского Суда по делу "Бодров против Российской Федерации" (Bodrov v. Russia) от 12 февраля 2009 г., жалоба N 17472/04, §§ 29 - 32, и Постановление Европейского Суда по делу "Ленченков и другие против Российской Федерации" (Lenchenkov and Others v. Russia) от 21 октября 2010 г., жалобы N 16076/06, 42096/06, 44466/06 и 25182/07 < 2 > , §§ 20 - 24).
< 4 > См.: там же. 2006. N 11 (примеч. редактора).
< 1 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. N 3 (примеч. редактора).
< 2 > См.: Российская хроника Европейского Суда. 2011. N 2 (примеч. редактора).
502. Что касается надзорной процедуры в соответствии с Гражданским процессуальным кодексом, действовавшим с 2008 по 2012 год, Европейский Суд заключал, что, несмотря на определенные изменения, введенные в 2008 году, сохранились многие недостатки, выявленные в предыдущих вариантах этой надзорной процедуры (см. Решение Европейского Суда по делу "Мартынец против Российской Федерации" (Martynets v. Russia) от 5 ноября 2009 г., жалоба N 29612/09). Однако Европейский Суд недавно установил, что, хотя существуют определенные недостатки, нельзя исключать возможность того, что действие измененной надзорной процедуры на практике при определенных обстоятельствах может согласовываться с требованиями статьи 6 Конвенции. Европейский Суд полагает, что вопрос, который он должен рассмотреть в связи с настоящими жалобами, заключается не в том, совместима ли реформа надзорного производства 2008 года с Конвенцией, но привела ли данная процедура, как она была применена в этих делах, к нарушению требования правовой определенности (см. аналогичный подход в Постановлении Европейского Суда по делу "Трапезников и другие против Российской Федерации" (Trapeznikov and Others v. Russia) от 5 апреля 2016 г., жалобы N 5623/09, 12460/09, 33656/09 и 20758/10 < 3 > , §§ 34 и 35).
< 3 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2017. N 2 (примеч. редактора).
503. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела (см. §§ 49 - 51 настоящего Постановления), Европейский Суд учитывает, что надзорная жалоба была подана стороной разбирательства и была инициирована в пределах установленного законом срока после подачи жалобы в суд второй инстанции. Однако Европейский Суд не убежден в том, что это отличие имеет решающее значение для анализа (см. в числе многих других примеров упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кот против Российской Федерации", §§ 12 - 13 и 28).
504. Европейский Суд, кроме того, учитывает, что решение от 23 сентября 2010 г., вынесенное в пользу заявителей, было отменено на том основании, что городской суд неправильно установил факты дела. Европейский Суд напоминает, что неправильное применение внутригосударственного законодательства или установление фактов дела сами по себе не составляют фундаментальный недостаток в значении его прецедентной практики и не оправдывают отход от принципа правовой определенности (см. среди многих других примеров Постановление Европейского Суда по делу "Лучкина против Российской Федерации" (Luchkina v. Russia) от 10 апреля 2008 г., жалоба N 3548/04 < 4 > , § 19).
< 4 > См.: там же. 2009. N 10 (примеч. редактора).
505. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд считает, что, удовлетворив требование Правительства г. Москвы об отмене решения от 23 сентября 2010 г., президиум Московского городского суда нарушил принцип правовой определенности и право заявителей на суд, предусмотренное пунктом 1 статьи 6 Конвенции. Соответственно, имело место нарушение требований этой статьи.
506. С учетом изложенного не является необходимым отдельно рассматривать жалобу заявителей на то, что постановление суда надзорной инстанции не было оглашено публично.
B. Жалоба N 37038/13, "Тарасов против Российской Федерации"
507. Заявитель по настоящей жалобе жаловался на то, что он был признан виновным судами, которые не были "созданы на основании закона". Он ссылался на пункт 1 статьи 6 Конвенции, соответствующая часть которого предусматривает следующее:
"Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое... разбирательство дела... независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона".
508. Заявитель жаловался на то, что обвинения против него, которые он считал уголовными в значении статьи 6 Конвенции, были рассмотрены мировым судьей вместо районного суда, как предусмотрено внутригосударственным законодательством (см. § 307 настоящего Постановления). Следовательно, его дело не было рассмотрено судом, созданным на основании закона. Заявитель признал, что не затрагивал этот вопрос в суде первой или апелляционной инстанции. Вместе с тем он настаивал, что суды страны, не связанные доводами сторон, должны были рассмотреть вопрос о юрисдикции по своей инициативе.
509. Власти Российской Федерации утверждали, что, во-первых, заявитель не выдвигал эту жалобу в судах первой или апелляционной инстанции, следовательно, он не исчерпал доступные внутригосударственные средства правовой защиты. Во-вторых, власти Российской Федерации считали, что статья 6 Конвенции неприменима к оспариваемому разбирательству, поскольку заявитель был обвинен в административном правонарушении, а не в уголовном преступлении.
510. Европейский Суд учитывает, что заявитель не поднимал вопрос об отсутствии у мирового судьи юрисдикции для рассмотрения дела в разбирательстве у мировой судьи или при рассмотрении апелляции. Отсюда следует, что настоящая жалоба подлежит отклонению в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции в связи с неисчерпанием внутригосударственных средств правовой защиты.
VI. Иные предполагаемые нарушения Конвенции
511. Наконец, Европейский Суд рассмотрел иные доводы, представленные заявителями, и, принимая во внимание имеющиеся в его распоряжении материалы, и насколько предмет жалобы относится к его юрисдикции, он не усматривает в них признаки нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Следовательно, эти жалобы подлежат отклонению как явно необоснованные в соответствии с подпунктом "a" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.
VII. Применение статьи 41 Конвенции
512. Статья 41 Конвенции гласит:
"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".
A. Ущерб
513. Каждый из заявителей (кроме Лашманкина) требовал выплаты от 5 000 до 60 000 евро в качестве компенсации морального вреда. Один заявитель (Тарасов) также требовал выплаты 20 000 рублей (примерно 450 евро) в качестве компенсации материального ущерба, представляющего штраф, который он выплатил.
514. Власти Российской Федерации утверждали, что требования о компенсации морального вреда являются чрезмерными. Что касается требования компенсации материального ущерба, они утверждали, что Тарасову был законно назначен штраф за совершение административного правонарушения.
515. Европейский Суд полагает, что существует прямая причинно-следственная связь между установленным нарушением статьи 11 Конвенции и штрафом, выплаченным заявителем после привлечения к административной ответственности (см. аналогичную мотивировку в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Новикова и другие против Российской Федерации", § 232). Соответственно, Европейский Суд присуждает Тарасову 450 евро в качестве компенсации материального ущерба, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную выше сумму.
516. Европейский Суд отмечает, что он установил нарушение статей 11 и 13 Конвенции в отношении всех заявителей. Он также признал нарушение статьи 5 Конвенции в отношении Елизарова, Батыя и Тарасова. Наконец, он установил нарушение требований статьи 6 Конвенции в отношении Пономарева, Ихлова и Удальцова. Принимая во внимание характер установленных нарушений и принцип ne ultra petitum < 1 > , Европейский Суд присуждает следующие суммы в качестве компенсации морального вреда, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму:
< 1 > Ne ultra petitum (лат.) - не свыше требуемого или не за пределами спора (примеч. переводчика).
Непомнящему - 7 500 евро;
Пономареву - 7 500 евро;
Ихлову - 7 500 евро;
Удальцову - 7 500 евро;
Ефременковой - 5 000 евро;
Милкову - 7 500 евро;
Гаврикову - 7 500 евро;
Шереметьеву - 7 500 евро;
Косинову - 7 500 евро;
Лабудину - 7 500 евро;
Хайруллину - 7 500 евро;
Григорьеву - 7 500 евро;
Горбунову - 7 500 евро;
Жиденкову - 5 000 евро;
Зуеву - 5 000 евро;
Марясиной - 5 000 евро;
Фельдману - 5 000 евро;
Елизарову - 10 000 евро;
Нагибину - 7 500 евро;
Мошиян - 7 500 евро;
Батыю - 10 000 евро;
Тарасову - 10 000 евро.
B. Судебные расходы и издержки
517. Пономарев, Ихлов и Удальцов требовали выплаты 4 000 евро за их представительство Шухардиным во внутригосударственных судах и Европейском Суде. Они просили перечислить сумму компенсации непосредственно на банковский счет Шухардина. Власти Российской Федерации утверждали, что эти требования являются необоснованными, поскольку заявители не представили соглашение о юридической помощи или расписки об оплате в подтверждение того, что издержки действительно были понесены.
518. Со ссылкой на соглашение об оказании юридической помощи и ведомости учета времени адвоката заявитель Гавриков требовал выплаты 7 930 евро за представительство Бартеневым. Власти Российской Федерации полагали, что требуемая сумма является чрезмерной.
519. Со ссылкой на счета и квитанции Нагибин, Мошиян, Батый и Елизаров требовали выплаты 73 535 рублей за услуги перевода, 1 313 фунтов 84 пенса за корректуру и 2 776 рублей за почтовые расходы. Власти Российской Федерации считали, что указанные требования были чрезмерными. Кроме того, счета за перевод и корректуру были выставлены юридической фирме представителя заявителей, а не самим заявителям.
520. Со ссылкой на соглашение о юридической помощи и счета Тарасов требовал выплаты 315 и 8 500 евро в качестве компенсации расходов на юридическое представительство, понесенных в рамках внутригосударственного разбирательства и в Европейском Суде соответственно, и 32 евро за почтовые расходы. Заявитель просил перечислить гонорар за его представительство в Европейском Суде непосредственно на банковский счет его представителя Терехова. Власти Российской Федерации утверждали, что требуемые суммы представляются чрезмерными, поскольку требование о юридических гонорарах, понесенных в национальном разбирательстве, не были связаны с настоящим делом, а почтовые квитанции не указывают адресата.
521. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. Что касается довода властей Российской Федерации о том, что Пономарев, Ихлов и Удальцов не предоставили соглашение о юридической помощи между ними и их представителем Шухардиным, Европейский Суд уже признавал в сходной ситуации, что с учетом того, что законодательство Российской Федерации предусматривает, что договор о консультационных услугах может быть заключен в устной форме (статья 153 Гражданского кодекса Российской Федерации во взаимосвязи со статьей 779 Гражданского кодекса Российской Федерации), и независимо от того факта, что заявитель еще не оплатил юридические гонорары, они являются реальными с точки зрения Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Фадеева против Российской Федерации" (Fadeyeva v. Russia), жалоба N 55723/00 < 1 > , § 147, ECHR 2005-IV). Европейский Суд не видит оснований для отступления от этого вывода в настоящем деле.
< 1 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2006. N 3 (примеч. редактора).
522. В настоящем деле с учетом вышеизложенных критериев и предоставленных документов Европейский Суд считает разумным присудить следующие суммы:
- Пономареву, Ихлову и Удальцову - 3 800 евро, подлежащие перечислению на банковский счет их представителя Шухардина;
- Гаврикову - 7 500 евро, а также любой налог, подлежащий начислению заявителю;
- Нагибину, Мошиян, Батыю и Елизарову - 3 000 евро, а также любой налог, подлежащий начислению заявителям;
- Тарасову - 300 евро, а также любой налог, подлежащий начислению заявителю, и 8 500 евро, подлежащие перечислению на банковский счет его представителя Терехова.
C. Процентная ставка при просрочке платежей
523. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.
НА ОСНОВАНИИ ИЗЛОЖЕННОГО СУД ЕДИНОГЛАСНО:
1) решил объединить жалобы для рассмотрения в одном производстве;
2) объявил жалобы на предполагаемое нарушение прав заявителей на свободу выражения мнения и свободу собраний, отсутствие эффективного средства правовой защиты в этом отношении и предполагаемую дискриминацию по признаку политических взглядов или сексуальной ориентации, предполагаемую незаконность задержания Елизарова, Батыя и Тарасова и отмену в порядке надзора решения, вынесенного в пользу Пономарева, Ихлова и Удальцова, приемлемыми, а в остальной части - неприемлемыми;
3) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции в отношении каждого заявителя;
4) постановил, что имело место нарушение статьи 11 Конвенции в отношении каждого заявителя;
5) постановил, что отсутствует необходимость в рассмотрении жалобы на основании статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьями 10 и 11 Конвенции;
6) постановил, что имело место нарушение статьи 5 Конвенции в отношении Елизарова, Батыя и Тарасова;
7) постановил, что имело место нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с отменой в порядке надзора решения, вынесенного в пользу Пономарева, Ихлова и Удальцова;
8) постановил, что:
(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителям следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, который будет установлен на день выплаты:
(i) 450 евро (четыреста пятьдесят евро) в качестве компенсации морального вреда Тарасову, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму;
(ii) следующие суммы в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанные суммы:
- Непомнящему - 7 500 евро (семь тысяч пятьсот евро);
- Пономареву - 7 500 евро (семь тысяч пятьсот евро);
- Ихлову - 7 500 евро (семь тысяч пятьсот евро);
- Удальцову - 7 500 евро (семь тысяч пятьсот евро);
- Ефременковой - 5 000 евро (пять тысяч евро);
- Милкову - 7 500 евро (семь тысяч пятьсот евро);
- Гаврикову - 7 500 евро (семь тысяч пятьсот евро);
- Шереметьеву - 7 500 евро (семь тысяч пятьсот евро);
- Косинову - 7 500 евро (семь тысяч пятьсот евро);
- Лабудину - 7 500 евро (семь тысяч пятьсот евро);
- Хайруллину - 7 500 евро (семь тысяч пятьсот евро);
- Григорьеву - 7 500 евро (семь тысяч пятьсот евро);
- Горбунову - 7 500 евро (семь тысяч пятьсот евро);
- Жиденкову - 5 000 евро (пять тысяч евро);
- Зуеву - 5 000 евро (пять тысяч евро);
- Марясиной - 5 000 евро (пять тысяч евро);
- Фельдману - 5 000 евро (пять тысяч евро);
- Елизарову - 10 000 евро (десять тысяч евро);
- Нагибину - 7 500 евро (семь тысяч пятьсот евро);
- Мошиян - 7 500 евро (семь тысяч пятьсот евро);
- Батыю - 10 000 евро (десять тысяч евро);
- Тарасову - 10 000 евро (десять тысяч евро);
(iii) следующие суммы в качестве компенсации судебных расходов и издержек, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителей в связи с указанными суммами:
- Пономареву, Ихлову и Удальцову совместно 3 800 евро (три тысячи восемьсот евро), подлежащие перечислению на банковский счет их представителя Шухардина;
- Гаврикову - 7 500 евро (семь тысяч пятьсот евро);
- Нагибину, Мошиян, Батыю и Елизарову совместно - 3 000 евро (три тысячи евро);
- Тарасову - 300 евро (триста евро), а также - 8 500 евро (восемь тысяч пятьсот евро), подлежащие перечислению на банковский счет их представителя Терехова;
(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;
9) отклонил оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.
Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 7 февраля 2017 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.
Председатель
Палаты Суда
ЛУИС ЛОПЕС ГЕРРА
Секретарь
Секции Суда
СТИВЕН ФИЛЛИПС
Приложение
N п/п | Номер жалобы | Дата подачи жалобы | Заявитель(-ница), год рождения, место жительства | Представитель(-ница) |
1 | 57818/09 | 05.10.2009 | Александр Владимирович Лашманкин, 1973, г. Самара | - |
2 | 51169/10 | 24.08.2010 | Кирилл Сергеевич Непомнящий, 1981, Красноярский край | - |
3 | 4618/11 | 08.12.2010 | Лев Александрович Пономарев, 1941, г. Москва; Евгений Витальевич Ихлов, 1959, г. Москва | В. Шухардин, адвокат, практикующий в г. Москве |
4 | 19700/11 | 25.02.2011 | Мария Владимировна Ефременкова, 1980, г. Санкт-Петербург; Дмитрий Александрович Милков, 1983, Нижегородская область; Юрий Алексеевич Гавриков, 1975, Ленинградская область; Александр Сергеевич Шереметьев, 08.07.1990 < 1 > , г. Санкт-Петербург | Д. Бартенев, адвокат, практикующий в г. Санкт-Петербурге |
5 | 31040/11 | 11.05.2011 | Лев Александрович Пономарев, 1941, г. Москва; Евгений Витальевич Ихлов, 1959, г. Москва; Сергей Станиславович Удальцов, 1977, г. Москва | В. Шухардин, адвокат, практикующий в г. Москве |
6 | 55306/11 | 14.06.2011 | Дмитрий Александрович Косинов, 1974, г. Калининград; Евгений Николаевич Лабудин, 1962, г. Калининград; Вадим Вильевич Хайруллин, 1972, г. Калининград; Яков Александрович Григорьев, 1984, Калининградская область; Виктор Александрович Горбунов, 1961, г. Калининград | - |
7 | 59410/11 | 27.08.2011 | Павел Николаевич Нагибин, 1971, г. Ростов-на-Дону | М. Иссаева, адвокат, практикующая в г. Москве |
8 | 7189/12 | 07.12.2011 | Александр Викторович Жиденков, 1955, Калининградская область; Петр Иванович Зуев, 1946, Калининградская область; Анна Николаевна Марясина, 1970, Калининградская область; Михаил Валерьевич Фельдман, 1971, Калининградская область | - |
9 | 16128/12 | 28.02.2012 | Павел Николаевич Нагибин, 1971, г. Ростов-на-Дону | М. Иссаева, адвокат, практикующая в г. Москве |
10 | 16134/12 | 28.02.2012 | Сирануш Хачатуровна Мошиян, 1963, г. Ростов-на-Дону | М. Иссаева, адвокат, практикующая в г. Москве |
11 | 20273/12 | 20.03.2012 | Борис Вадимович Батый, 1961, г. Ростов-на-Дону; Павел Николаевич Нагибин, 1971, г. Ростов-на-Дону; Сирануш Хачатуровна Мошиян, 1963, г. Ростов-на-Дону | М. Иссаева, адвокат, практикующая в г. Москве |
12 | 51540/12 | 19.05.2010 | Борис Вадимович Батый, 1961, г. Ростов-на-Дону | М. Иссаева, адвокат, практикующая в г. Москве |
13 | 64243/12 | 21.09.2012 | Павел Николаевич Нагибин, 1971, г. Ростов-на-Дону | М. Иссаева, адвокат, практикующая в г. Москве |
14 | 37038/13 | 20.05.2013 | Игорь Александрович Тарасов, 1980, г. Москва | К. Терехов, адвокат, практикующий в г. Москве |
< 1 > Так в тексте оригинала Постановления (примеч. редактора).